***
Шаги гулким эхом разносились по коридору. Финдарато торопился на совет, который сам же созвал не ранее, чем полчаса назад. Все входы-выходы в Нарготронд были спешно закрыты по его приказу, а несколько отрядов воинов готовились немедленно выступить. И хотя разведчики доложили, что в округе все спокойно, своего короля нолдор слушались беспрекословно. Дверь за Финродом беззвучно закрылась, и лишь эхо, ворвавшееся в зал из коридора, доложило приближенным Артафиндэ о его появлении. — Приветствуем вас, государь, — Эдрахиль поднялся с места, подавая пример остальным. Финдарато кивнул и сделал упреждающий жест: — Обойдемся без церемоний, друзья, — сказал он, располагаясь в кресле. — Враг пробудился. Быть войне! — Но повелитель, — начал глава разведки, — согласно донесениям, ни одна тварь не оскверняет землю вблизи Нарготронда. Я верю своим воинам, они умеют распознавать следы, слышать деревья и камни, разговаривать с олвар. — Я не сомневаюсь в этом, — спокойно и несколько примиряюще произнес Финрод. — Еще есть время. Мне было видение… Арафинвион встал с кресла, прошелся по залу и, прислонившись к одной из резных колонн начал рассказ. — Я гулял вдоль Нарога, когда неожиданно налетевший ветер поднял с воды сверкающие брызги, что сложились в картины. Я видел полчища ирчей, что нападали на Хитлум, перед моим взором твари пытались взять штурмом гавани Кирдана, атаковали Химринг и другие владения сынов Фэанаро. Но, — он замолчал ненадолго, — я узрел падение лишь одной крепости. Минас-Тирит не устоит, и мой брат Артаресто предстанет перед Намо, если мы укроемся здесь, в Нарготронде. — Не бывать этому! — вскричал Эдрахиль. — Я иду с вами. Мы остановим Врага и отстоим Тол-Сирион. — Благодарю тебя, мой друг, но нет, — ответил Финрод. Возглас удивления прокатился по залу. — Как так? Неужто не поможете брату?! — вскричал он. — Быть того не может! — Ты не так понял меня, — пояснил Артафиндэ. — Я отправляюсь, и незамедлительно, ибо время не ждет. Но ты, мой дорогой Эдрахиль, останешься здесь. Кому, как не тебе, я могу оставить свой город, друг мой? — Я не могу покинуть вас, мой король! — вскричал он, поднимаясь со своего места. — Придется, — на этот раз жестко ответил Финрод. — Итак, я ухожу. На время своего отсутствия главным остается лорд Эдрахиль. Остальные исполняют свои же обязанности. Здесь ряд распоряжений и советов, — он достал свитки и раздал собравшимся. — Если же я не вернусь, хотя и не вижу этого в ближайшем будущем, решите сами, кто будет вами править. — Нарготронд останется без армии? — глухо спросил Эдрахиль. — Ни в коем случае! Со мной отправляется полсотни воинов, — ответил Финрод. — Но государь, — раздалось сразу несколько голосов. — Это же так мало! — Достаточно. Поверьте, в Минас-Тирит немало нолдор, готовых сражаться. Им, — Финрод резко замолчал, словно раздумывая, как сказать, да и стоит ли вообще пояснять, однако все же продолжил: — им нужен более опытный командир. — И решительный, — чей-то шепот оглушительно прозвучал в наступившей тишине. Финрод сделал вид, что не услышал и завершил совет, а через час его отряд тайными тропами по двое-трое эльдар покинул Нарготронд, чтобы собраться вместе уже на берегу Нарога, подальше от входа в пещеры, что стали им домом.***
Ночь застала отряд Финдекано в предгорьях Эред Ветрин. Решив продолжить путь утром, нолдор разбили лагерь и принялись готовить нехитрый ужин. Погода быстро портилась. Ветер неистовствовал, неся с севера мелкую снежную пыль. Она больно била в лицо, лезла в глаза, забиралась за воротник, и на высоком небе теперь невозможно было разглядеть слабых огоньков далеких звезд. Даже свет ладьи Тилиона с трудом пробивался сквозь мутную белесую мглу. Нолофинвион хмурился и в нетерпении мерил шагами лагерь, отчетливо ощущая отголоски магии Моринготто. Тогда, годы назад, блуждая в окрестностях Ангамандо, он хорошо запомнил, как омерзительно она звучит. — Грядет война, — проговорил Фингон, задумчиво глядя в небо. — Ты уверен, мой принц? — уточнил Тарион, и, поглядев лорду в лицо, непроизвольным движением поправил перевязь. Несколько мгновений Нолофинвион молчал, и наконец уверенно ответил: — Да. Верный негромко выругался сквозь зубы, и тот грустно улыбнулся. — Нам нужно спешить, — продолжил он, и его собеседник вновь обратился в слух. — Завтра утром ты сразу отправишься в Ломинорэ готовить наших воинов. Понадобятся все, кого мы можем дать Нолдорану. А я поеду к нему — узнаю новости. — Хорошо, — кивнул Тарион. — Я все сделаю. — Благодарю тебя, друг мой. Разговор завершился. Верные, не занятые дозором, улеглись спать, а Финдекано не мог сомкнуть глаз. Некоторое время он ворочался, а после, не выдержав, встал и, расположившись у костра, взял небольшую ветку и принялся прямо на снегу прикидывать, откуда и какими силами может ударить Моргот, а главное — что нолдор противопоставят ему. Конечно, не хватало данных, но он был уверен, что сможет получить их у отца. Стерев сапогом результаты своих изысканий, он поежился и плотнее запахнулся в плащ. Ночь медленно тянулась, словно размазанное тонким слоем по хлебу масло. Отстояв свою стражу, Нолофинвион снова лег и на этот раз уснул, пробудившись уже с первыми лучами, пробившимися через тучи. За ночь метель слегка улеглась, поэтому было решено отправляться в дорогу немедленно. Наскоро позавтракав остатками вчерашнего ужина, нолдор свернули стоянку и поманили за собой коней — горы они преодолевали пешими. Дальше отряд, как и было запланировано, разделился. Финдекано взял с собой четверых верных и, попрощавшись с товарищами, отправился в Барад Эйтель. Теперь на дорогах ему часто попадались вооруженные нолдор. Завидев сына своего государя, те приветствовали его, и Нолофинвион махал им рукой в ответ. Следующую ночь они со спутниками провели в поле, не желая терять драгоценное время. Наконец, в один из вечеров на горизонте показался главным город Хитлума. Подъехав ближе, Фингон протрубил в рог, и стражи на стенах поспешили впустить принца. Ворота крепости распахнулись, небольшой отряд быстро въехал внутрь, и Нолофинвэ, выбежав во двор, подошел к сыну. Финдекано спешился и сразу же оказался стиснут в крепких объятиях отца. Лицо Финголфина вмиг посветлело. — Быстро ты добрался, — сказал он. — Рад видеть тебя, сынок. — Я тоже, атто. Твой гонец застал меня на середине пути. Я ехал, чтобы обсудить с тобой предстоящую помолвку. — Так ты сделал предложение Армидель? — обрадовался Нолофинвэ. Фингон светло и счастливо улыбнулся: — Да. Отец вновь крепко стиснул сына в объятиях и расцеловал: — Поздравляю! Очень рад за тебя. За вас обоих. Правда, сейчас нам всем будет не до того, однако после войны я с удовольствием приеду в Бритомбар, чтобы от имени нашей семьи участвовать в церемонии. Верные тем временем занялись лошадьми, а король, обняв сына за плечи, повел его внутрь. Там они заглянули на кухню и, взяв мяса, пирогов и ароматный травяной напиток, устроились в гостиной перед разожженным камином. Финдекано с удовольствием ощущал, как живительное тепло растекается по жилам роа. — Какие новости с границ? — спросил он отца. Финголфин вздохнул и начал рассказывать обо всем, не забыв упомянуть и про то, о чем поведал Майтимо во время разговора, и данные разведки. — Значит, времени у нас почти не осталось, — проговорил Фингон, сложив пальцы под подбородком. — Верно. Враг вот-вот ударит. Нолофинвион вскочил и сделал несколько нетерпеливых шагов по комнате: — Я отправляюсь в Ломинорэ завтра утром. — Хорошо, — кивнул Финголфин. — Буду ждать вас. Только… не хочешь никому ничего сообщить? Сын оглянулся и пристально посмотрел отцу в глаза. — Ты прав, — наконец сказал он, и на лице его отразились отблески пламени. — Я сейчас же напишу Турукано. Отправишь гонца? — Конечно, не беспокойся. Они еще немного поговорили, и Финдекано направился в свои покои, где незамедлительно взялся за перо. Несомненно, младший должен знать, что ему предстоит защищать не просто союзников, но и невесту брата. Строки легко ложились на лист пергамента. Он вкратце поведал о произошедшем в Бритомбаре, выразил надежду увидеть его на своей свадьбе, когда они совместными усилиями одолеют Врага, а так же попросил не медлить и отправляться со своими обученными воинами в путь. Еще раз перечитав послание, он запечатал его и передал уже ожидавшему верному Финголфина. За окнами успела сгуститься ночь. По-хорошему, следовало отправляться спать, однако оставалось еще одно незавершенное дело — он очень давно не говорил с другом. Фингон прошел в кабинет, где отец хранил палантир, и вызвал видящий камень Химринга. С минуту ничего не происходило, но вскоре белесый туман где-то в глубине прояснился, и он увидел лицо лорда северной крепости. — Айя, Майтимо! — воскликнул Нолофинвион, и на лице его появилась светлая улыбка. — Рад видеть тебя! — ответил Маэдрос. — Темные времена настают, друг мой. Будь осторожен. Впрочем, кому я это говорю. — Но даже в самые мрачные периоды есть место светлому и доброму, — задумчиво произнес Финдекано и пояснил: — Армидель ответила согласием. — Что? — решил на всякий случай уточнить Нельо. — Дочь Кирдана станет моей женой! — радостно прокричал Фингон. — Конечно, как только мы разобьем Моргота. И только попробуй сослаться на дела и не приехать на свадьбу. Иначе… иначе я устрою ее в Химринге! Кузены на некоторое время словно забыли о нависшей угрозе, деля радость и счастье Финдекано. Они шутили и строили планы, представляя волшебную свадьбу и дальнейшую счастливую жизнь принца нолдор и дочери моря. Вдруг Маэдрос вздохнул и тяжело произнес: — Не хочу омрачать тебе этот день, Финьо, но я уже говорил твоему отцу… — Я знаю, — перебил его Фингон. — И благодарен тебе, что не осудил меня и принял мое решение искренне и с радостью. — О чем ты говоришь! Думаешь, мне хочется этой войны?! Считаешь, я жажду битв, а не возможности видеть, как растут и процветают наши королевства? — он замолчал. — А впрочем… впрочем хочу, очень хочу уничтожить того, кто желает нам всем гибели, того, кто оскверняет Белерианд, нет, всю Арду, одним своим присутствием! Да, Финдекано, я желаю битв, в которых мы одержим победу, но и страшусь того, что они принесут — я не хочу терять близких, ни друзей, ни родичей. — Я понимаю тебя, брат. Ты не один в своих противоречивых чувствах и терзаниях, — ответил Фингон. Маэдрос промолчал. Они обсудили возможные тактики ведения боев, хотя сын Финголфина в первую очередь должен был подчиняться приказам короля и отца, а не разрабатывать собственные планы. Конечно, Майтимо принимал во внимание распоряжения короля, однако в том, что касалось обороны Химринга и земель братьев, он полагался исключительно на себя и свои решения. Простившись, Финдекано отправился спать, а Маэдрос поднял на стену крепости и долго глядел на север, словно пытаясь разгадать планы Моринготто.***
Все последние дни Лехтэ проводила на кухне. Разговоры о возможной войне тревожили, хотя она понимала, что та неизбежна. Здесь Эндорэ, а это значило, что битвы будут случаться постоянно, пока нолдор не одолеют Моргота. Однако меньше волноваться за близких от осознания этого у нее не получалось. Тэльмиэль хотелось помочь мужу и сыну, понимая, что одной поддержки им мало. Впрочем, кое-какие мысли у нее имелись. Если расчеты нолдор оправдаются, то скоро им понадобится лембас, и много. Лехтэ подозревала, а, точнее, была уверена, что готовить на войне некогда, а, значит, потребуется немалый запас дорожных хлебов. Тем более, что их выпекание — привилегия нисси. С самого утра, едва успев привести себя в порядок и позавтракав, Тэльмиэль направилась на кухню и разожгла очаг. Конечно, воинов в армии Химлада было много, и одна она не могла обеспечить их всех пропитанием. Однако леди и не ставила себе такой цели — этим занимались девы из верных, владевшие тайным искусством. Сама же она пекла для семьи, не забывая помогать и подсказывать остальным мастерицам. Замесить тесто, вылепить из них хлебцы, поставить их в печь. Затем внимательно следить, а когда приготовятся — вынуть и все повторить сначала. Готовый лембас завернуть в листья. Свободными вечерами, когда небо темнело и зажигались звезды, такие же яркие и красивые, как и в мирном Амане, она пыталась вырезать из дерева или вышивать, но у нее не получалось. Все помыслы теперь стремились на север, в сторону границы, и тонкая серебряная нить никак не хотела ложиться на холст. Тогда Лехтэ вставала и, закутавшись в плащ, отправлялась бродить по небольшому садику, заботливо выращенному в одном из дворов крепости. Иногда она тихо напевала, но мелодия всегда выходила грустная.***
— Чуть левее. Еще! — Тьелпэринквар неотрывно смотрел, как верные водружают крупный камень, пряча спусковой механизм только что установленной ловушки. — Есть! Закрепляйте, — распорядился он, а в следующий миг все нолдор обратили свой взгляд на север. Курившиеся уже с месяц Эред Энгрин гудели, сотрясая окрестности, с темных туч, клубившихся над Ангамандо, били молнии, ударяя в горы и Ард-Гален. Грохотали камни, трещали разряды в небе, а ветер хлесткими порывами гнал дым от врат твердыни Моринготто к южным границам равнины, поросшей жухлой в это время года травой. Вдруг за особо яростным раскатом грома последовала тишина. Она оглушала, казалось, воздух исчез и легкие разрывались, страдая от его нехватки. Напряжение достигло пика — нолдор ощутили, что зло, копившееся все эти годы на севере, готово покинуть пределы Ангбанда, прямо сейчас, в это мгновение. Ни один звук более не потревожил Тьелпэринквара и его отряд. В гнетущей тишине, темно-красная лава поползла по склонам Железных гор, устремляясь по Ард-Галену к Хитлуму, Дортониону и Химрингу. Потоки набирали скорость, гонимые магией Моргота, они не остывали, а, казалось, еще больше раскалялись при приближении к крепостям нолдор. Тем временем, скрытые клубами дыма, по проторенному темным огнем пути, тут же остуженным до приемлемой температуры владыкой Майроном, двинулись полчища орков и иных тварей, взращенных падшим валой и его слугами. Тьелпэринквар замер, осознавая только что увиденное, но в следующий миг приказал одному из верных, самому юному в их отряде, незамедлительно возвращаться в крепость и доложить обо всем, что они только что наблюдали. Затем он обратился к остальным. — Мы на самом севере владений моего отца и дяди, лордов нолдор. Мы можем отступить на юг и держать оборону там, где стоят сторожевые башни Аглона. Но эта земля будет осквернена, а у воинов Химлада останется меньше времени на то, чтобы подготовиться к встречи с врагом, — Куруфинвион замолчал, собираясь завершить речь. — Я останусь здесь, среди только что созданных укреплений и ловушек, и буду сдерживать наступление ирчей, сколько потребуется или сколько смогу. Что решите вы, друзья? — Надо быстро продумать, как лучше расположиться, — начал один. — Я подсчитаю запас стрел, — отозвался другой. — Мы зарядим камнями метатели и подготовим еще припасы, — чуть ли не хором отозвались два брата, друзья Келегорма по Аману. — Кто вернется в крепость? — прямо спросил Тьелпэринквар. — Зачем? — последовал ответ. — Гонец отправлен, вместе дольше продержимся. — Благодарю вас, — тихо произнес Куруфинвион, но его услышали все. — Окажем тварям горячий нолдорский прием!