***
— Так значит, вы хотите пожениться? — Турукано покачал головой и, подойдя к выходу из наскоро возведенного шатра, откинул полог. Анар светил с вышины, озаряя окрестности наполовину разрушенного Виньямара золотистым светом. Раздавались визги пилы, стук молотов по наковальням, оживленные разговоры и веселый смех. Сидевшая на скамейке Итариллэ встала и подошла к Туору. — Да, — ответила она на вопрос отца. — Мы любим друг друга. — Ты хорошо подумала? — уточнил тот. — Поверь, я прекрасно понимаю твои чувства, но… Он не договорил, вновь сокрушенно вздохнув и покачав головой. Идриль вскинула подбородок и уверенно проговорила: — Я все решила. Я хочу быть с тем, кого люблю, и не важно, долгий или короткий век ему отпущен Единым. Лучше прожить вдвоем немного и сохранить воспоминания о счастье, чем до конца Арды сожалеть о собственной трусости. Тургон нахмурился, словно был не согласен со словами единственной дочери, но спорить не стал. — Раз так, то мне остается только дать свое благословение, — спустя несколько мгновений ответил он. — Хотя, я лично не уверен, что выбранной тобой путь лучший из всех. Мне самому воспоминания не принесли утешения. Он махнул рукой, то ли отгоняя мысли об Эленвэ, то ли в самом деле не желая быть препятствием на пути счастья дочери, и, подойдя к влюбленным, поцеловал в лоб сперва Итариллэ, а затем Туора. — Пусть Анар ярко светит вам в жизни, дети, — сказал он, — и отгоняет любую Тьму. — Благодарю, атто! — Итариллэ порывисто обняла Турукано, и тот тепло улыбнулся в ответ. — Я полагаю, мне стоит сообщить Финдекано? — предположил король. — Мы были бы счастливы, если б отец и мама смогли приехать на свадьбу, — откликнулся Туор. Нолофинвион кивнул и закрыл глаза. Идриль от волнения даже дышать перестала. Сердце ее часто билось, и Туор, подойдя ближе, обнял возлюбленную, легко погладив ее плечо. Скулы его напряглись, и дева, поглядев на него, одними губами прошептала: «Благодарю тебя». Минуты утекали, словно вода сквозь пальцы. Внутрь шатра влетела пеночка и, устроившись на столе, защебетала. — Финдекано согласен, — наконец заговорил Тургон, распахнув глаза. — Он приедет вместе с женой через две недели. Учитывая обстоятельства, он сказал, что не будет возражать, если ваша помолвка состоится сегодня же. Влюбленные горячо поблагодарили и, покинув шатер, отправились готовиться к предстоящей церемонии. Весть о грядущем торжестве быстро облетела Виньямар. Когда Анар опустился за горизонт, и в небе зажглись яркие серебристые звезды, по всему побережью вспыхнули жаркие костры, и квенди, надев свои парадные одежды, направились к заново отстраивавшемуся дворцу на церемонию. Взошел Итиль, посеребрив колонны и шпили и разогнав тени. Играла музыка, и веселые голоса то и дело желали жениху и невесте счастья. Турукано вышел и, подняв руку, объявил о своем согласии на брак своей дочери и Туора. Итариллэ стояла на ступенях дворца, в белом платье с длинным шлейфом, с жемчугом в волосах, озаренная лучами Итиля, и Туору казалось, что прекраснее девы он за всю свою жизнь не видал. «Наверное, это так и есть», — подумал он и достал из кармана два тонких серебряных кольца. — Из заготовок, что уже имелись в мастерской, — пояснил он и виновато улыбнулся. — Прости, сделать от начала до конца собственные времени не было. — За что же извиняться? — удивилась принцесса. — Я знаю, что это процесс не быстрый. Она взяла один ободок, поменьше размером, и всей фэа ощутила ту любовь, восхищение и безграничную нежность, что была вложена в него Туором. Луч Итиля блеснул на металле, и Туор, взяв с ладони возлюбленной обручальное кольцо, бережно надел его ей на палец. Она, в свою очередь, взяла другое, побольше, и, надев, порывисто прильнула к груди жениха. — Прости, — тут же повинилась она, вспомнив объяснение у костра. — Я забыла. — Ничего, — успокоил ее Туор. — Все в порядке. Пока. Их пальцы переплелись, и эльфы, радостно улыбнувшись, начали поздравлять. Ладья Тилиона плыла по небу, и праздник по случаю помолвки принцессы и принца нолдор длился до самого утра. Дни летели вперед, словно несомые ветром птицы. Виньямар отстраивался, и на вновь укрепленные стены эльдар накладывали защитные чары. Посты в горах охраняли подступы, и именно стражи в свое время доложили о прибытии арана Финдекано и его супруги. Протрубили рога, приветствуя владыку, и старший Нолофинвион, въехав в город с севера, спешился в конце концов у ступеней дворца. — Атто! — Туор вышел навстречу, и лицо его дрогнуло от сдерживаемой радости. — Счастлив видеть тебя! — Я тоже, — Финдекано спешился и крепко обнял повзрослевшего приемного сына. — Здравствуй, йондо. Вот уж не думал, что первым буду женить тебя. Знал, конечно, что люди взрослеют быстрее, но, видимо, не осознавал до конца. Мне все казалось, что пара сотен лет впереди точно есть. — Ты и правда изменился за прошедший год, йондо, — сообщила после взаимных приветствий Армидель. — Стал заметно старше, и взгляд другой. Кричали чайки, летая над морем, словно приглашали посмотреть на готовившееся торжество. Море с шумом выплескивалось на берег, оставляя после себя пышные белые шапки пены. Идриль, а затем и Турукано, обнялись с прибывшими, и король с женой отправились вслед за родичами в самый большой шатер. — Так значит, ты все-таки намерен искать Эленвэ? — спросил спустя какое-то время Финдекано у брата, когда Туор с Итариллэ ушли гулять на берег. — Да, — кивнул тот в ответ. — Я не буду знать покоя, если не попытаюсь. Твой сын считает, что шанс есть. — Понимаю и охотно верю. Он в самом деле многое перенял у владыки Кирдана и разбирается в мореходном искусстве лучше меня. И все же я надеюсь, ты будешь осторожен и вернешься, если поймешь, что путь в Аман в самом деле закрыт от нолдор. — Финьо! — не без удивления воскликнул Тургон. — Тебе ли говорить об осторожности? Старший брат рассмеялся: — Вот как мне аукнулось то юношеское легкомыслие. То ты, то Эрейнион постоянно меня им попрекаете. — А, может, восхищаемся? — серьезно спросил младший брат и перевел тему разговора. — Как отец? Фингон помрачнел: — Без изменений. Мы его часто навещаем, но, кажется, пройди еще тысячи лет — Нолофинвэ будет лежать все так же. — Он ничего не слышит? — По-видимому, нет. Хотя, знать это наверняка может только он. Братья дружно вздохнули и долго молчали, погруженный каждый в собственные думы. Однако вскоре донесшийся до них веселый смех развеял подступившую тоску. Через два дня, когда прибывшие из Ломинорэ гости отдохнули, Туор с Итариллэ поженились. Закат полыхал яркими красками, все так же мерно плескалось море. Итариллэ, одетая в белое с золотом платье, вышла вперед, туда, где стояли Финдекано и Турукано, и Туор, одетый в наряд родовых голубых с серебром цветов, взял ее за руки и долго-долго смотрел в глаза. Звуки арф стихли, и жители Виньямара, пришедшие на торжество, смолкли, затаив дыхание. Оба Нолофинвиона по очереди благословили союз, и жених с невестой обменялись золотыми кольцами. — Счастья вам! — крикнул кто-то из присутствующих. — Еще один союз эльфов и людей, — улыбнулась одна из нисси. Стоявший рядом нэр спросил ее: — Людей ли? Ведь молодой муж эльф во всем, кроме плоти. Туор склонился и, обняв крепко ту, что стала отныне его женой, со всей страстью поцеловал ее. Закат догорел, и над головами молодоженов взошла серебряная звезда. Зазвучала музыка, и муж пригласил свою возлюбленную супруг на танец. Счастье билось в их сердцах, грозя выплеснуться наружу. Итариллэ улыбалась. Туор же, глядя пристально ей в глаза, словно считал убегавшие сквозь пальцы минуты. Скоро взошел на небо Тилион, и начался пир. Прямо посреди возрождающегося Виньямара были расставлены столы с угощениями, и искусство тех, кто приготовил блюда, с лихвой компенсировало недостаток разнообразия. Итариллэ с Туром остановились, обнявшись, у самой кромки прибоя, и море набегало, лаская их ноги. — Мельдо, — прошептала она и, прижавшись всем телом, запустила руку мужу под котту, сжав его порядком напряженную плоть. Дыхание Туора сбилось, и он с упреком покачал головой: — Я ведь и так с трудом держусь. Зачем играть? Идриль со страстью в голосе зашептала: — Должно быть, я просто иначе ощущаю отпущенное нам время. Сколько лет пройдет, прежде чем ты покинешь меня навсегда и уйдешь на пути людей? Пятьдесят лет? Или чуть больше? Для тебя это целая жизнь, но для меня… Для эльфа такой срок — только перевести дух после свадьбы и задуматься о рождении детей. Всего лишь миг — и ты исчезнешь. Туор… Не желаю больше ждать! Хочу тебя, целиком, прямо сейчас. До самого конца! Муж крепко сжал жену в объятиях и, поцеловав в шею, пробормотал: — Пошли! Они взялись за руки и отправились вдоль кромки прибоя прочь от всех. Огни светильников погасли вдалеке, тени сгустились, и тогда Туор, скинув плащ, расстелил его на песке и увлек на него жену. Раздеться уже ни он, ни она не успевали. Идриль срывающимися пальцами помогла мужу расстегнуть пряжку и немного приспустить штаны, а после, приподняла подол платья и раскрыла любимому объятия. Он целовал ее, срывая с уст горячие стоны. Руки ласкали плечи ее, обнаженные бедра, живот, но ткань мешала, и тогда муж одним рывком разорвал на нем шнуровку и освободил грудь. Холодный ветер обдал тело Итариллэ, а нетерпеливый жар обжигал изнутри. Широкие, шершавые, но нежные и ласковые руки Туора дарили наслаждение столь сильное, какого принцесса Ондолиндэ прежде и представить себе не могла. Она застонала и прижалась еще крепче, обхватила любимого ногами, стремясь слиться с ним в единое целое, и тогда он, еще раз поцеловав ее, вошел. Море вздымалось, стремясь накрыть супругов с головой. То ли ярилось, то ли наоборот радовалось за них. Резкие, энергичные движения Туора одновременно вбивали Итариллэ в прибрежный песок и возносили ввысь, к самым вершинам окрестных гор. Она отвечала ему, и скоро общий крик наслаждения прокатился по пляжу, вспугнув отдыхавших на камнях птиц. Вернувшись к реальности, Идриль с улыбкой устроилась у мужа на плече и принялась, гладя на горизонт, безотчетными движениями гладить его плечо и грудь. Когда они вскоре вновь открыли друг другу объятия, то уже никуда не спешили. Ночь неспешно шла от заката к рассвету, то торопясь, то замедляя бег. Уже с первыми лучами Анара, вернувшись в отведенный им до времени шатер и в очередной раз за эту ночь познав друг друга, Итариллэ ощутила, что горячее желание привести в этот мир еще одну жизнь, их с Туором дитя, наконец свершилось. Спустя несколько дней она с уверенностью объявила мужу, что ждет ребенка. И счастье, которое прочла она в его глазах, стали ей самым лучшим ответом.***
На берегу тихонько, протяжно пел запутавшийся среди осоки и финиковых пальм теплый восточный ветер. Ему вторила ровная, бархатисто-черная, под стать ночному небу, озерная гладь. В воде отражались непривычно крупные для взора северян золотистые, серебряные, голубоватые и алые звезды. Узкая изящная лодочка из выбеленного солнцем дерева мерно покачивалась на воде, кружась в ведомом ей одной танце, и двое квенди, лежавшие на дне ее, внимали этой неповторимой песне пустынного оазиса. Галадриэль улыбнулась и, томно пошевелившись, устроила голову на плече у мужа. Келеборн обнял ее покрепче и проговорил: — Когда мы вернемся домой, в Белерианд, признаюсь, мне будет всего этого не хватать. И этих песков, напоминающих бескрайние золотые моря, и жарких ветров, и таких вот островков жизни, кажущихся еще более драгоценными на фоне пустынь. — Мне тоже, — откликнулась эхом Галадриэль. — Когда мы только начинали наше путешествие, я даже подумать не могла, что этот суровый, кажущийся безжалостным край так западет мне в сердце. Я понимаю князей, которые не желают покидать родные земли ради северных лесов. — И все же я надеюсь на благоприятный ответ. Во всяком случае, Хастара и Иннара прибыли, и вряд ли только для того, чтобы сказать «нет». С таким поручением мог справиться и гонец. — Согласна с тобой, и эта мысль вселяет в сердце надежду. Келеборн ласково улыбнулся во тьме: — Ты так хочешь домой? — Да, мельдо, — подтвердила нолдиэ. — И жду того часа, когда мы сможем привести в мир дитя. Мне надоело откладывать, и даже предстоящая битва с Врагом уже не останавливает. Ведь ты уцелеешь? — Во всяком случае, я приложу для этого все силы, — пообещал синда. — Значит, больше и говорить не о чем. Когда назначен совет? — Утром, после завтрака. — Успеем. — Да. Келеборн слегка приподнялся на локте и, посмотрев долгим взглядом в глаза любимой, наклонился и поцеловал ее. Жена запустила пальцы в волосы мужа и принялась ласкать его. Он отстранился и, чуть заметно усмехнувшись, проговорил: — Будет жаль, если твое красивое платье намокнет. Галадриэль рассмеялась и, плавным движением сев, потянулась. Келеборн взялся за весла и направил суденышко к берегу. Нолдиэ первая выпрыгнула на песок и, подойдя к персиковому дереву, сорвала несколько плодов, протянув часть из них мужу: — Вот, подкрепись. На завтрак мы, боюсь, не успеем. — Ты права, благодарю. Они перекусили и, подозвав мирно пасшихся неподалеку коней, отправились в обратный путь, в сторону Талханны. Из норки показался тушканчик, огляделся по сторонам и, заметив эльфов, скрылся среди барханов. Галадриэль улыбнулась и указала мужу на зверька взглядом. Тот кивнул и вновь принялся всматриваться в горизонт. Скоро показались фигуры идущих к ближайшему водопаду женщин. Некоторые несли корзины с бельем, другие — кувшины для воды. Стражи на стенах заметили приближавшихся квенди и дали сигнал распахнуть ворота. Путники въехали, и Келеборн, остановив коня посреди двора, спрыгнул на землю сам и помог спешиться жене. — Ну что, последнее сражение? — подумал он вслух, глядя ей в глаза. — Сегодня все решится. — Надеюсь, — откликнулась она. — И жду с нетерпением. Жаль, что харадрим меня не пускают. — Тут я ничего не могу поделать — ты нис, и это противоречит их мировоззрению. — Понимаю. Но все равно досадно. — Я постараюсь не задерживаться. Келеборн быстро поцеловал любимую и, передав заботы о своем жеребце конюхам, отправился туда, где его должен был ждать Рханна с союзниками. Уже привычные звуки зурны разрезали томную утреннюю тишину, словно призывали тех, кто еще спал, пробудиться поскорее и воздать хвалу нарождавшемуся дню. Келеборн на несколько мгновений застыл у окна, гладя на широкий, укрытый голубоватой дымкою горизонт, и уже в который раз за минувшие дни подумал, что ему действительно будет немного не хватать востока. Стражи распахнули перед ним двери, и Келеборн приветствовал, входя: — Мир вам. — И тебе, эльф, — откликнулся старый Рханна и привстал на подушках. Он поднял правую руку ладонью вперед и помахал ею. Сидевшие рядом Хастара и Иннара повторили его жест. Келеборн пожал каждому руку и приложил ее к сердцу. Это и послужило началом беседы. — Итак, принц, — начал Рханна, — наши уважаемые князья обдумали твое предложение сразиться с Врагом. — И что же они решили? — уточнил Келеборн и, сев на свое место, приготовился слушать. Князь Талханны кивнул Хастаре, и тот подхватил его речь: — Народ Земли Огня горяч и жаждет сразиться с тем, кто много столетий отравлял, подобно ядовитой змее, его жизнь. Но не все владыки способны повести их в бой. — Понимаю, — откликнулся Келеборн. — Кхатта, Кайрталла и почтенный Рханна, — тут молодой мужчина посмотрел на старика и, слегка ему поклонившись, вновь перевел взгляд на Келеборна, — дадут достаточно воинов. Но поведем народ я и Иннара. — Я этого ждал, — признался синда, — и благодарю князей от души. Уверен, ваша помощь в войне станет неоценимой. Кто знает, какие пути задумал Единый в своих мыслях. Он на мгновение закрыл глаза, и перед внутренним взором его вспыхнуло видение грядущего боя. Со всех сторон неслись яростные крики и звон металла. Темный дым застилал глаза, но сквозь него эльф разглядел закованную в доспех фигуру нис, по-видимому нолдиэ, с решительным, суровым взором, и нападающим на нее ирчем. Она мужественно сражалась, но последний удар, нанесенный ехавшей верхом на варге тварью, уже не успевала отразить. Сердце Келеборна замерло, но в этот момент изогнутый восточный меч преградил прислужнику Врага путь. Синда узнал Хастару, но мужчина был заметно старше, должно быть, около сорока лет. Вскоре подоспели эльфы, и Келеборн с облегчением выдохнул и открыл глаза. — Я правда рад, что вы согласились отправиться в этот долгий, длинный путь, — проговорил он и обвел каждого внимательным взглядом. Юный Иннара вопросительно поднял брови, Хастара нахмурился, но эльф предпочел не обсуждать с ними собственное видение, чтобы не спутать нити путей Единого. «Что суждено, то и сбудется», — подумал он. — Теперь давайте обсудим, какой дорогой вы двинетесь, — перевел разговор Келеборн, — а так же где будете жить в Белерианде. Владычица Алкариэль, хозяйка Маглоровых Врат, а так же Финдекано Астальдо, король нолдор и лорд Ломинорэ, готовы принять вас. Хастара не смог скрыть удивления: — Женщина? Она правит? — Да, — подтвердил Келеборн. — Она вдова одного из принцев Фэанариони. Он кратко объяснил, и харадец кивнул в ответ: — Понятно. Как сказочные амазонки, о которых рассказывают северные кочевники. Отважный народ. — Именно. Теперь… Он придвинул карту и принялся разъяснять внимательно слушавшим его князьям все тонкости предстоящего маршрута. Анар тем временем все плыл по небосводу, отмечая наступление дня. Совет затянулся до самого обеда. Келеборн рассказывал обо всем, что так или иначе могло пригодиться вастакам, ибо проделать путь до Белерианда им предстояло одним. Сам синда с женой решили, что после отъезда князей, не откладывая, сразу же тронутся в обратный путь. Эльф на мгновение поднял взгляд и всмотрелся в голубеющий, дрожащий знойным маревом, горизонт. Ему казалось, что издалека доносится нежная, протяжная, немного тоскующая мелодия. Но слышит ли ее только фэа, или же где-то неподалеку в самом деле играет лютня, он не мог сказать. Мысль его летела, минуя пески и леса, на запад.