Апельсины

Хлопья снега метались на ветру под фонарём, словно белые ночные бабочки. Казалось, они стараются подольше задержаться в воздухе. А кому охота на землю — в серую жижу, под промокшие ноги торопливых прохожих? Гена не спешил. Тренировка закончилась поздно; клиентка — смазливая дамочка слегка за сорок — предлагала подвезти его до дома, изо всех сил намекая на интим. Еле от неё отделался, пришлось придумать какие-то неотложные дела в фитнес-центре. В итоге сам запирал все двери, чертыхаясь и жалея, что отпустил пораньше уборщицу, — бойкая старушенция со всеми хитрыми замками легко находила общий язык. Справился, конечно, — куда деваться. И теперь шёл пешком, любуясь снегопадом. Наверное, со стороны это смешно смотрелось: двухметровый качок с блаженной улыбкой пялится на снежинки. Ну и пусть! Обойдя длинный пятиэтажный дом и завернув под арку, Гена увидел Чингиза. Тот шагал ему навстречу по мокрому снегу в лёгких ботиночках. Вот стервец! Купил же ему зимние сапоги — не носит из глупого упрямства. Хорошо хоть тёплую куртку с подстёжкой надел. Поравнявшись с ним, Гена притянул парнишку к себе за отороченный пушистым коричневым мехом капюшон. — Ты почему не дома, Чебурашка? Чингиз не ответил, только посмотрел на него (печально, но без обиды) из-под длинных ресниц. Его руки, покрасневшие от холода без перчаток, были заняты огромным бумажным пакетом, который паренёк прижимал к груди. — Опять апельсины? — строго спросил Гена. — Ага, — смущённо кивнул он. — Ты же не любишь цитрусы. Гена цапнул из пакета оранжевый плод, содрал с него шкурку, разломил пополам. Сок брызнул на ладони, потёк по запястьям. Он забросил в рот сразу несколько долек: кислый фрукт отлично утолял жажду, после активных физических нагрузок — самое то. Протянул остатки Чингизу, тот привычно мотнул головой, отказываясь. Вот так всегда. Чебурашка покупает апельсины и мандарины десятками килограммов, а сам их не ест. Не ест, но не перестаёт таскать в дом пахучие шары всех оттенков оранжевого: от бледных, почти жёлтых до тёмных в красноватых пятнах. Они в квартире и так уже везде: в вазах, коробках, кастрюлях. И вот снова… — Просто я хочу это преодолеть, — обычно объясняет Чингиз. Лучше бы к психологу на приём сходил, честное слово! Не лучше. Найди в маленьком городе не болтливого психолога — тот ещё квест. А скрывать от специалиста то, что на самом деле тревожит, — деньги на ветер. Мандаринчики-апельсинчики, рыжие витаминчики — проявление невроза (или как это у них, профессионалов, правильно называется?), вызванного такими событиями в жизни парня, которых лучше бы и не было. Скандал в семье из-за того, что отец узнал о нетрадиционной ориентации сына. Уход из дома, больше похожий на бегство. Могло быть и хуже — там, у них, на Кавказе жестокие нравы. Долгий путь к центру России на фуре с фруктами; сволочуга-водитель, который «по доброте душевной» всю дорогу измывался над пацаном, а потом продал в подпольный бордель, скрывавшийся под невинной вывеской ночного клуба. Выбраться из этого вертепа Чингизу помог ещё один «добрый человек», вручив билет до провинциального Верхневолжска и фальшивый паспорт. Ясно, что подобные подарки за красивые глазки не делаются, парень остался вечным должником рыжего проходимца. Сейчас, казалось бы, всё нормально. Чингиз (по нынешним документам — Александр Муратов) живёт с ним, Геннадием Калугиным; работает аниматором в фирме, занимающейся организацией детских праздников (с прежней службы уволился: понял, что торговать подержанными телефонами — совсем не его призвание); дружит со смешливыми девчонками со своей новой работы (просто дружит, никаких глупостей). Но что творится у парня в голове, если он продолжает покупать эти чёртовы апельсины?! Гена понимал: с этим надо что-то делать. Или не надо. Просто ждать, пока само пройдёт. А чтобы быстрее проходило — заботиться о нём, отвлекать от грустных мыслей, любить изо всех сил. Наверное, так будет правильно. Вероятно, самый мудрый психолог такое бы и посоветовал. Снег всё падал и падал. Редкие прохожие смутными тенями проскальзывали мимо, не оборачиваясь и не задерживаясь — им не было никакого дела до обнимающейся на улице парочки. Однако Гена из осторожности всё же дождался, пока все окажутся подальше от них, и тогда уже наклонился и, притиснув к себе Чингиза покрепче, коротко, нежно и требовательно поцеловал того в губы. Бумажный пакет порвался, несколько апельсинов выпали и оранжевыми мячиками покатились по свежему снегу. — Спасибо, что встретил, — ласково сказал Гена. — А теперь пойдём домой, малыш. Замёрз, наверное? И внутри у него сладко затеплело от услышанного в ответ тихого: — Ага…