Часть 1
22 декабря 2019 г. в 14:39
— Только девчонки ходят на гимнастику!
Маленький Арсений злобно сопит, разворачиваясь в сторону оскорбившего.
— Не правда, — пухлые губы дует, готовый вот-вот заплакать.
В который раз. В который раз над ним почему-то смеются из-за того, что мама записала его на занятия по гимнастике. И, главное, ему ходить туда очень нравится. Но несносные мальчишки во дворе высмеивают его каждый раз, когда он с занятий идёт или просто во двор выходит, чтобы поиграть с ребятами, повторяя, что туда только девочки ходят. А, соответственно, если ты ходишь, то ты автоматически девочкой становишься. Ну кто придумал такую глупость?
Нет, он плакать не может, не должен, он уже большой мальчик. Ему четыре.
«Дураки», — думает Арсений.
— Правда-правда, — не унимается местный задира, Паша, который обзывает, кажется, всех подряд — и мальчишек, и девчонок.
Паше шесть, и четырёхлетний Арсений думает, что ему пора бы уже повзрослеть и перестать над всеми смеяться, ему же скоро в школу идти. И сколько бы на него не жаловались, сколько бы с ним не дрались, расходясь по домам с фингалами под глазами и ссадинами от кувырканий по земле, сколько бы его не ругали родители, не действовало на него это всё. Пашка этот невыносимый. Пашка этот достал.
— Почему ты всегда так говоришь? — мальчишка опасно-близко походит, потому что мало ли что в голове у этого Паши, он может и ударить ни с того ни с сего.
— Потому что ты и есть девчонка! — мальчик смеётся громко и заливисто, а его дружки, позади стоящие, смех подхватывают.
— А ты… — щеки Арсения пылать от злости начинают, и он все слова в миг теряет. — А ты… Ты дурак вообще! — и пальчиком в грудь Паши тычет.
Смех стихает, и старший смотрит злобно на него, губы поджимая.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — мальчишка взгляд не отводит, но внутри него всё трястись от страха начинает, — что ты дурак. С тобой никогда и никто не будет дружить, кроме таких же придурошных, как и ты.
В следующую секунду Паша с силой толкает младшего в грудь, отчего тот назад отлетает, но успевает удержать равновесие. Ха, не зря же его этому на занятиях учат. Арсений хмурится, нижнюю губу кусает, чтобы не заплакать.
— Ты ещё и плакса!
— Я не плакса! — защищается мальчишка, запоздало понимая, что ещё слово — и он и вправду заплачет.
Ребята, во главе с Пашей, начинают подходить, а Арсений в этот момент назад пятится, в конце концов спиной в детский домик врезаясь.
— Тебя опять ударить? — буквально шипит старший, кулаки сжимая. — Потом опять будешь ныть, как девчонка. У тебя даже имя… — хмурит брови, задумываясь, — не мальчишеское! — и протягивает так долго: — Сеееееня.
Мальчишку начинает уже внешне трясти, и он лицо ладошками закрывает, потому что все знают, что с Пашей связываться — себе дороже, и он, на самом деле, довольно жестокий мальчик. Ударить может сильно. И знает, что за это ему ничего не будет. Ну, поругают его родители, ну, что дальше? Он и дальше будет обзываться и драться со всеми.
В какой-то момент ему действительно несильный, но ощутимый удар в плечо прилетает. Плечо начинает ныть неприятно, и мальчик тихо плакать начинает.
— Эй! Уйди от него!
Все на голос оборачиваются, и Арсений ладони от лица убирает, быстро слёзы вытирая, надеясь, что этого никто не увидит.
На Антона он с восхищением смотрит. Этот мальчишка старше на год, но каждый раз за четырёхлетнего заступается. Рядом каждый раз оказывается и защищает младшего яростно, когда пристают к нему. Арсений рядом с ним тушуется, взгляд в пол опускает, потому что это и правда выглядит, будто он как девочка прячется за спиной Антона.
— А вот и принц прибежал спасать свою принцессу, — смеётся Дима, один из дружков этого Паши, тыкая пальцем в Антона.
Антоша между мальчиками становится, фактически закрывая младшего спиной, благо, он выше всех во дворе.
— Если хочешь ударить его, тогда сначала ударь меня, — злобно произносит Антон, кулаки сжимая и к очередной потасовке готовясь.
— Да запросто, — замахивается, но рука Антона вовремя останавливает его, больно запястье сжимая.
— Дурак ты, Паша. Почему ты всегда лезешь к тем, кто младше?
— Над вами прикольно издеваться, — хмыкает Паша, высвободив руку и на груди обе складывая, нос задирает.
— Я младше всего на год, и ты не можешь делать так, — Антон с силой того толкает, отчего Паша, не удержавшись на ногах, на свое мягкое место падет. — Я говорил тебе, чтобы ты не подходил к Арсу? Я говорил тебе, чтобы ты больше не дразнил его?
Младший позади стоит, спиной к несчастному домику прижавшись, и с немой благодарностью на мальчишку смотрит. Обидно ему, что заступиться сам за себя не в силах, потому что Пашка этот сильнее, крупнее и… Старше. И глупее, судя по всему, раз находит забавным маленьких задирать. Арсений нещадно кулачками глаза трёт, слёзы вытирая.
— Я тебе ещё раз говорю, — нависая над старшим мальчиком, сидящем на прохладной земле, произносит Антоша, — тронешь Арсеню ещё раз и получишь в глаз!
— А чего это ты заступаешься за него? — кричит Димка.
— Потому что он мой друг, а вы, придурки, и дружить не умеете, — отзывается Антоша.
Пашка на ноги вскакивает и, уже уходя, кричит вслед, заливаясь звонким смехом:
— Тили-тили тесто, жених и невеста!
Антоша лишь хмурится и к Арсению подходит, который плачет тихонько, лицо ладошками закрыв.
— Эй, Арсеня, — он мягко отнимает его ладони, смотря на заплаканное лицо. — Не обращай внимания на них. Они вообще-то не понимают ничего. Вроде и старше, а, кажется, что глупые.
Он бережно Арсения за шею обнимает, всем телом прижимаясь, и ответные объятия чувствует. «Так тепло», — думает Арсений. «Так спокойно», — думает Арсений.
— Почему ты всегда заступаешься? — младший буквально сопит в шею из-за заложенного носа и объятий крепких, вспоминая слова Димки.
Антон всегда очень крепко обнимает.
— Но мы ведь дружим кучу лет! — тихо смеётся Антон, разрывая объятия. — Пошли, — он того за ладошку хватает и тащит за собой. — У меня мамочка пирог вкусный сделала. И ещё есть много конфет. Моя мама любит тебя, так что она будет очень рада, если придёшь.
— Но… — младший тормозит, задумываясь, — мне надо сказать своей маме, что я пойду к тебе.
Антоша долгие секунды смотрит, словно о чем-то невероятно важном задумался, хмурится и губы кусает. Но ладонь младшего так и не отпускает. А потом выдаёт радостно:
— Не страшно! Я скажу своей маме, чтобы она позвонила твоей маме и сказала, что ты у меня в гостях.
Арсений улыбается так ярко, что, казалось, минуту назад никакой потасовки и не было.
— Спасибо, — шепчет смущённо, снова взгляд на свои кроссовки опуская, — что… Что всегда защищаешь.
— Ты мой друг, Арсеня, — ладонь крепче сжимает, — и я тебя никогда в обиду не дам.
Арсений снова улыбается, и Антон тепло улыбается в ответ.
Через года два ребята пойдут в школу и вновь столкнутся с этим вредным Пашкой. Только Антон на борьбу уже будет ходить и Арсения нескольким приемам научит. Пашка к ним после публичного поражения больше не полезет.
Лет через двенадцать ребята вместе будут разговаривать о девчонках. Арсений расскажет Антону несколько секретов, потому что на гимнастику ходит действительно много девочек, и чего он там только не видел. В это же время они будут пробовать целоваться (друг на друге, конечно же, чтобы не опозориться). А потом решат, что не нужны им эти девчонки.
А через четырнадцать лет Арсений закончит школу, упакует все свои награды по гимнастике в коробку, чтобы взять с собой, и переедет к своему парню в Петербург, учиться на актера. Они будут снимать маленькую студию недалеко от центра и начинать совместную жизнь с чудесными пробуждениями по утрам и разбитой посудой по вечерам, ведь ссоры никого не обходят.
Где-то через двадцать пять лет ребята, уже мужчины, решатся на открытие своей кофейни в центре города и их бизнес будет процветать, переходя в популярную сеть по всему городу. Они задумаются над будущим и попробуют завести собаку. Или двух.
Через много-много лет они встретят счастливую старость где-то в пригороде Петербурга, в небольшом, но уютном домике. Они будут сидеть на кухне, разговаривая о всякой чепухе и подогревая в духовке черничный пирог, пока на улице не залают собаки. Они встретят свою чудесную дочь, ее мужа и невероятных внуков-близнецов, и вместе пойдут пить чай.
Это все будет нескоро, а пока они поднимаются на восьмой этаж к Антону кушать вкусный пирог его мамы. Яблочный. С корицей.
И Антон действительно никогда не даст в обиду Арсения.