***
Пара прошла незаметно. Все любили слушать историю устами Валерия, впрочем, как и любили этого преподавателя. А он любил свою работу, особенно её часть со студентками. До встречи с Альбиной гулял по юбкам молодых девушек с завидной частотой, умело скрываясь от жены. После встречи пытался продолжить свое любимое дело, но что-то пошло уже не так — она сумела сконцентрировать все внимание на себе, закрывая ему все пути к другим девушкам. Не специально, не старалась, но очень хорошо получалось. «Мы продолжим вечером?» — после пары пришла смс, только она вышла за дверь. — Сонь, ой, иди вперёд, я скоро догоню. Мне надо… С одним парнем встретиться. Кивнув, пошла дальше, направляясь по делам, которые у молодой девушки были всегда. Дождавшись, пока она скроется, вернулась в кабинет. — Продолжим сейчас, — впилась в его губы. К своим 43 годам он думал, что владеет своей жизнью на все сто процентов, что может управлять ситуацией, людьми — всеми, кто его окружал, но сейчас он сдавал позиции — им управляла она. Не понимал, нравится ли, но не противостоял. Пытался, не получалось. Ждал, что моральные нормы поднимут его разум — все же спать с лучшей подругой дочери что-то сверх неправильное. Но чего можно ждать от себя, когда слово мораль давно пылится на полочке души. Может стоило её бросить?I
23 декабря 2019 г. в 22:10
— Как же я ненавижу английский, — сказала сама себе, но вслух.
— Альбин, потерпи! — успокоила девушку подруга.
Они сидели где-то в начале поточки. Альбина хотела бы сесть подальше от строго взора Ирины Ивановны, да и в целом хотелось бы эту женщину не видеть, но подруга всегда предпочитала первые парты.
— На этом мы с вами закончим, продолжим на следующей паре! — раздался строгий голос впереди девушек.
— И на этом спасибо! Пойдём отсюда скорее!
— Альбина! Перестань! Чем тебе так не нравится моя мама? — обиженно проговорила хрупкая девушка.
— Ничего против твоей мамы не имею, только против английского! Пойдём уже, — засмеявшись, потащила подругу за локоть к выходу из аудитории.
Соврала. Имела многое против её мамы, но на это были лишь личные причины, которые другим знать не нужно.
Шли по коридору, о чем-то мило беседуя. Вернее, разговор вела одна из девушек, вторая витала где-то в облаках, думая о предстоящей паре. Нет, о преподавателе. Ускорила шаг, хотелось поскорее поймать его карие, уходящие в черноту, глаза, так манящие в заманчивую неизвестность.
— Ой, подожди! Я забыла маме папку отдать! Иди без меня, — подруга поставила перед фактом, уйдя в обратную сторону.
Стройная шатенка ускорила свой шаг, превращая его практически в бег. Дойдя до нужной аудитории, остановилась. Сделала вид непринуждённости, входя в помещение.
— Здравствуйте, Альбина. Вы сегодня первая, — оторвавшись от всех своих дел, посмотрел так, как умел только он.
— Да, так получилось. Совершенно случайно, — уложив свои вещи, села на парту первого ряда. И без того короткая юбка оказалась ещё короче. Нога на ногу. Внезапно сделала маневр, поменяв ноги и уложив правую поверх левой. На секунду ему открылся потайной вид. Неизвестно, кто кого манил сильнее.
Оглядевшись по сторонам, приближался к её образу. Совсем близко. Она лишь хитро улыбнулась. Сняв одну ногу с другой, положила их на стол, чуть раздвинув. Он ускорил шаг и оказался прямо перед её глазами.
— Что ты творишь? — подошёл вплотную, прикасаясь собой к расстоянию, которое она создала.
Поцелуй. Резкий, страстный.
— Сейчас Соня придёт, — единственный факт, способный его остановить.
— Чёрт, — отпрянул от шатенки с выраженным возбуждением, — Ну и как я в таком виде с ней буду говорить?
Альбина лишь звонко рассмеялась, понимая, что её план сработал. Любила дразнить, заводить, выводить. Этим не давала ему покоя, забивая себя ему в голову. Училась не на журналиста, а на управление им, и это, пожалуй, ей нравилось гораздо больше. Хороший мужчина рядом иногда помогает сильнее, нежели знания в голове.
— Подумай о жене, может опадёт, — вновь громко рассмеялась, слезая с парты.
— Альбин, это не смешно, — усаживался за свой стол. Сейчас это было единственным методом скрыть то, что не должен был видеть никто, кроме шатенки.
— Над чем смеемся? — радостно спросила заходящая девушка.
— Валерий Шотаевич рассказал очень смешной исторический факт! — первое, что пришло в голову. Как выкрутиться дальше — его проблема.
— Ой, интересно! Пап, расскажешь мне? — с интересом спросила подруга шатенки.
— Да, Сонь, там про рыцарей. Ты же и так всё это знаешь! Ну про то, что среди рыцарей была распространена гомосексуальность, и, чтобы предотвратить это, им запрещено было внутри орденов спать без одежды, без света, говорить ночью…
— А, да, знаю! Ну, это и правда не смешно же, Альбин, — не понимающе смотрела на улыбающуюся подругу.
— Ну вот сейчас это звучит не смешно, а до этого Валерий Шотаевич очень смешно рассказал! — смеялась.
Соня села рядом с Альбиной, доставая тетрадь:
— Ну ладно, поверю на слово! Папа иногда очень смешной, — с теплом посмотрела вперёд.
— Да я всегда очень смешной, дочь!
Лишь улыбнулась в ответ.
— Ой, пап, возьми пожалуйста, мама тебе тут документ передала! — протягивая листок, ожидала, что он встанет и подойдёт.
Мужчина тяжело сглотнул, ощутив, что все ещё не может показаться в таком виде дочери. Умоляюще посмотрел на Альбину — та бесшумно засмеялась, отвернувшись от подруги.
— Сонь, давай я отнесу! Я всё равно ещё собиралась выйти, — взяв документ в руки, пошла навстречу к нему. Хитро улыбнулась — он будет ей должен.
Соня увлеклась очередной книгой, пока её подруга подошла вплотную к столу преподавателя. Наклонилась, протягивая листок, так, что её грудь оказалась в районе его глаз. Мужчина судорожно поправил галстук.
— Спасибо, Альбина.
Её рука потянулась к ширинке его брюк, плотно сжав эту часть ткани, тела. Сжав то, чем он так умело пользовался.
— Пожалуйста, — прошептала на ухо, резко удаляя свои длинные ноги прочь от него.
Села на место, рядом с подругой, посмотрев ему в глаза. В них горел неясный огонёк. Так смело смотрели друг на друга, что, казалось, между их глазами появилась линия, которая светилась все яснее, а огонёк разгорался все сильнее.
— Валерий Шотаевич, здравствуйте! Я так рада вас видеть, — зашедшая блондинка прервала зрительный контакт, преградив вид перед Альбиной своей попой, — Как у вас дела? — наклонилась грудью к его лицу. Понял, что предыдущая грудь ему нравилась гораздо больше.
— Опять она лезет, — прошипела Соня.
— Сейчас перестанет, — поддержала подругу, — Тань, твоё место не на столе преподавателя, — крикнула в сторону стоявшей к ней спиной девушке.
Казалось, усмирила злость Сони, на самом деле — свою ревность.
— Татьян, правда, садитесь на место. У меня всё хорошо, спасибо.
Девушка модельной внешности обиженно направилась в сторону парт, направляя недобрый взгляд на Альбину. Они ненавидели друг друга с лютой злостью. Причину этой ненависти знала только Альбина — общий мужчина. Самая глубокая и сильная причина, самый раздражающий фактор, никак не дающий покоя блондинке. Она имела место быть в его жизни единожды — в постели, отрабатывая зачёт. Для него обычная практика, для неё внезапная любовь. Желала большего. Её долю отняла жгучая шатенка, правда, Таня об этом не знала, полагая, что у неё ещё есть шансы. Цеплялась за любую возможность, любое слово, порой перекрывая ему пути к отступлению. Буквально подкладывала ему себя, порой очень грязно и некрасиво, всегда очень нескромно. Это видели и знали все, в отличии от отношений Альбины с Валерием, которые были гораздо больше, и о которых не знал никто.