Demons inside

Легоси быстрым шагом преодолевал грязную улочку от бара к манящему свету центральных районов. Из-за красного платья и женских туфелек на каблуках идти было совсем не просто, он постоянно спотыкался и путался в хвосте, на ходу поправляя тонкую шаль на широких как у любого волка плечах. Разговор с Луисом не склеился, и от обиды на глаза Легоси почти наворачивались слёзы. Как же он устал от всего на свете – от насмешек, расследования, от попыток не быть хищником. Суровая мордочка оленя маячила перед его плывущим взором. Волк ощущал странную лёгкость внутри, будто его выпотрошили и сшили снова. Бредущие навстречу травоядные удивлённо таращились на него, и обходили стороной. Легоси не сразу понял, что в его походке всё больше проявляется какая-то пружинистая неловкость. Редкие блеклые огни сияли в темноте этих грязных подворотен особенно ярко. Волк вдруг округлил подведенные черными стрелками глаза, когда осознал, что его запоздало накрывает алкогольной волной. Из-за своей вегетарианской диеты и общего истощения даже небольшой глоток спиртного упал и разлетелся в желудке с мощью ядерной бомбы. Волк начал хихикать и глупо улыбаться растерянным прохожим. Мысль о фейерверках внутри худого брюха показалась ему весьма забавной. – ПЁРЛХАРБАРА! – весело воскликнул он, напугав одинокую антилопку, отчего та с визгом бросилась прочь. – Ой, простите, дамочка, – волк виновато прижал серые уши и заплетающейся походкой ввалился в очередную подворотню. Приникнув спиной к кирпичной стене обветшалого склада, он обратил глаза на звездное небо, и с рассеянным выражением на светло-серой мордахе начал поправлять сползающее платье и виньетку на голове с синим цветком. Противоречивые чувства захлестывали его пьяное сознание. Хотелось, чтобы с Луисом всё прошло по другому сценарию, даже совсем невероятному. В кои-то веки просто хотелось любви, а не осуждения. Он не заметил как в ту же подворотню притопали три фигуры. Идущий впереди всех медведь гризли подошел к стене, и без стеснения выпростав пушистый член, начал поливать кирпичи. – Эй, Гризл, ну ты и джентльмен! – весело заржал самец гиены, повисая на плече леопарда. – Тут же самочка! Легоси покачнулся и хихикнул, пряча мордаху за когтистой ладонью. Шлейф их хищных запахов щекотал его обострившийся нюх забродившей мускусной харизмой. – Простите, мадам, мы сегодня малость в говно, – раздался откуда-то с плеча медведя тонкий голосок, и Легоси заметил серого мышонка, усевшегося на кожаном воротнике отливающего здоровяка. Гиен запрокинул и осушил остатки пива из пузатой бутылки, после чего небрежно метнул её подальше за забор. Тем временем гризли закончил свои малые нужды, вернул член в джинсы и двинулся навстречу притихшему волку. – Ну, привет, красотка, – бравадно присвистнул он, на ходу вытягивая сигарету. – Покажи свое милое личик… ЕБАНЫЙ НАСОС! Что ты такое?! – Меня зовут Легоси. – Нихуёво тебя жизнь потрепала, Легоси, – сипло отозвался медведь, не с первой попытки прикуривая. – Выглядишь как пережеванное мясо. – Чо там у вас такое? – прошипел леопард, подходя, и тут же дёрнулся, едва не уронив висящего на нём гиена. – БЛЯТЬ, НУ И САМКА. – У мены был тяжелый день, – пролепетал Легоси, отлипая от стены и покачнулся. – Да, это видно, – пискнул мышонок, оправляя крохотный деловой костюм. – Ты из этих получается? – Из страхоёбин? – прищурился Гризли. – Нет, я про трансов, – мышь разглядел его кустистую серую рожу поближе и хмыкнул. – Не, ты не подумай, мы не осуждаем. – Да, перец, это твои личные дела, – замахал пятнистой лапой леопард. – Спотти вообще сестру трахнул, – покивал Гризл. – Так, во-первых, не сестру, а кузину, а, во-вторых, не трахнул, а вылизал ей вагинку, – возмущенно отозвался леопард. – Да, ну где одно там другое, – философски заметил Гризл. – Ладно, красотка, без обид. Тебя наверно ждёт кавалер или типа того. – Я сегодня одна-одинёшенька, – игриво промямлил Легоси, абсолютно не понимая, что говорит. – Небезопасно в таком месте разгуливать с таким видом, – заметил леопард. – А может, я не ищу безопасности, – волк прошел пару неловких шагов и завалился на грудь медведя, едва не смахнув с его плеча мышонка. – Хо-хо, развезло псинку, – Спотти тоже закурил и сплюнул, облокотившись о стену. – А чо бы и нет, с другой стороны… – Приключений ищешь? – едкий табачный аромат медвежьих губ щекотнул нос Легоси. В мыслях волка зазвучал пленительный музыкальный мотив. One pill makes you larger And one pill makes you small – Возможно, – хихикнул он. – Ну, раз так… – струя белого дыма обдала серую волчью мордаху с нелепыми накладными ресницами, и он быстро осознал, что Гризл курит отнюдь не табак. Зрачки Легоси расширились, и весь зрительный спектр сошёлся на ухмыляющейся медвежьей мордахе. В тёмных зеркальцах солнцезащитных очков на его лбу сверкали звёзды. Гиен завыл на луну, но затем поперхнулся и закашлялся. Легоси слышал журчание в их животах и биенье крови в венах. And the ones that mother gives you Don’t do anything at all – Готов отправиться в мир грёз за белым кроликом? – прошептал Гризл. Мышонок, сидевший на его плече, глядел глазами, которые стали больше чем его мордочка. – Дааа, – протянул Легоси, ощущая, как его губы погружаются в губы медведя, и волны хищной слюны бегут друг другу навстречу. – Кроликом… And if you go chasing rabbits And you know you’re going to fall – Я знаю один квир-клуб, там не задают лишних вопросов. – Ох, братец. Леопард закричал что-то на первобытном и бросил бутылку в воздух. Она взорвалась в ночном небе ослепительным фейерверком, и Легоси понял, что на полном ходу мчится в такси, свесив голову из окна, а за мордой тянутся серебристые змеи слюны. Гиен и леопард сосались рядом на заднем сидении, царапая обивку и куртки когтями. Гризл смолил самокруткой, и в салоне ничего не было видно из-за едкого дыма. Потом под лапами заскользила неровная брусчатка, по которой лоснились неоновые зайчики красных и синих цветов. Пульсирующий бит глухо долетал из закрытых дверей с суровыми охранниками на входе, а затем, когда компания ввалилась внутрь, в сверкающую тысячи бликом темноту, барабанный бой затмил все остальные звуки. Перед глазами Легоси звонко клацнулись пять шотов с горящим синеватым питьём, он понял что один из них опрокидывает в горло, и стена огня сжигает нежные стены, проникая сквозь шею в желудок. Чужие запахи сплелись в узорчатую змею с широкой улыбкой. Она с шипением приблизилась к его распахнутым зрачкам и поцеловала в один из них. – ТОКИООО!!! – заорал гиен, и все заржали хищными улюлюкающими голосами. Черные лапы возникли из синеватой клубной дымки и расставили еще дюжину бокалов. – Да, сука, да, сука! – визжал гиен, пока леопард оттягивал его черную мошонку, одновременно вливая в распахнутую пасть журчащее пойло. Какой-то мелкий зверек забрался под кружевные женские трусики Легоси. Уронив голову, он разглядел медвежьи пальцы, ласкающие его восставший алый черенок. – Что это такое?! – рявкнул волк, в ужасе разглядывая свой член. – Что это за тварь такая?! – Тише, шлюха, – пробормотал мышонок, копаясь у него в ухе, и откопав серу, он втянул её носиком. – Да, БЛЯТЬ, забористая шняга!!! Мимо их стола пролетел бокал, сверкающие брызги окутали их морской пеленой. Спотти вздыбил шерсть, вставшую как иглы дикобраза, и увидел как две разодетые тигрицы сосутся за соседним столиком, а полдюжины самцов кончают на них липкими струями. – Вы не видели льва по имени Коба? – спросил молодой лев, но в его ладошку насыпали лёд. Лапы Легоси повели его прочь, с гладкой синевы танцпола на белый кафель. Затем его глаза ударились в стену, а платье задралось до плеч. – Так-так, – слюнявый палец просочился в его тесно-сжатое очко, и начал изучать внутренние окрестности. Легоси с дебильным собачьим любопытством обернул голову. Пасть Гризла напоминала пещеру с белыми сталактитами. Сладкие капли ликера синели на отвороте рубашки. Его член тараном ворвался в скромное волчье логово, и Легоси завыл от боли. В его раскрытую пасть залетела маленькая таблеточка, а пахнущая жареными тряпками лапа медведя зажала её, не позволяя выплюнуть. Черные бедра медведя задвигались в такт с его прерывистым дыханием. Оно раскладывалось на крупинки в воздухе, которые конденсатом оседали на носу волка. Длинный член медведя проник сквозь всё его тело, застряв где-то в районе груди, и Легоси издал утробный хрип. Он видел странный красный кол, подпрыгивающий ниже живота. Из крохотной пещерки на его кончике выползала бледная змейка. В соседних кабинках визжали и бились в экстазе. Легоси услышал, как кто-то взбивает масло – шлеп-шлеп-шлеп, и его кишки тоже становились маслом, податливой жижей, обтекающей член Гризла. –ААААА!!! ААА!!! – услышал он крик из соседней кабинке. – Заткнись, идиот, – просипел кто-то крупный. – Мои лапы растворяются, блядь! Ты растворяешь меня! – Ш-ш-ш! – Воэт вы хде, – гиен ввалился в кабинку, вихляя черным древком, и за ним волочились наполовину спущенные брюки. – Мне нда отлть. – Не сейчас! – гаркнул Гризл. Но журчащий фонтан желтой влаги уже заструился по ободку унитаза, стекая под серые волчьи лапы в женских туфлях. – Мы утонем? – покорно уточнил Легоси, полуобернувшись. – Нет, – медведь сосредоточенно запыхтел, и вскоре повис на его красном платье, горячо выдыхая и обдаваясь внутри семенем. Когда его член с хлюпаньем вынырнул из тесного волчьего подхвостья, Легоси на качающихся лапах привстал, оправил платье на торчащем узле и горделиво задрал нос. – Я прдчная самка. А ты мжлан! – волк поправил осанку и вышел в закрытую дверь, разбив нос до крови. Весь мир заволокло тьмой, а потом он снова очнулся в такси, на этот раз с его свешенной пасти над дорогой струился длинный блевотный шлейф. Когда медведь рывком вернул его в салон, волк тут же стошнил еще раз, на колени гиену. – БЛЯДЬ, ШМАРЫ, ВЫ МНЕ САЛОН ЗАГАДИЛИ!!! – заорал водитель. – О, лонг-айленд айс ти, – довольно фыркнул гиен и принялся пожирать подарок. Мышонок висел, уцепившись хвостом за пуговку на куртке Гризла, с его пасти тянулась слюна. Леопард хрипел на сидении рядом, сверкая похожим на розовый колышек членом. – Барбариска, – промямлил Легоси, заглатывая его, и начал обсасывать. – Он с-соленная. Гиен дико ржал, а гризли дрался с водителем, и машину мотыляло по сторонам. Послышался грохот, и лобовое стекло выплеснулось на улицу. – Сука, – медведь сплюнул осколки и вывалился из авто на свежий воздух, блюя и мыча на ходу. Легоси понял, что попал в красное царство крови. Он выплюнул конфетку, и все вокруг заволокло багровыми тонами. Лапы делали что-то свое, куда-то шли, а тело висело в воздухе и оглядывалось. Его хвост тянулся от дверей в рай до распахнутой покореженной машины. Пятнистая морда гиена иногда возникала перед взором, сверкая акульей улыбкой. Рядом танцевал на ветру леопард с обмазанной заварным кремом мордой. – А где белый кролик? – уточнил Легоси, стоя головой вниз в красном мареве. В ответ ему сунули в рот гиений член, и он начал посасывать его, чтобы успокоиться. Оказалось, что красная пелена вокруг это ковер. И еще какой-то дрыщ-геопард на фоне ковра, который жестикулировал лапами. А потом его съела куртка медведя, и Легоси пополз хвостом вперед по лестнице, под крики и хохот гиена, член которого вываливался из его рта и всюду оставлял бледные и алые струи. Легоси рухнул на постель, и все рухнули сверху. Это была битва, но какая-то хуёвая – он пытался подсчитать все члены, но их было от трёх до девяти, и какой-то принадлежал ему. Он подумал о Хару. Луна билась в окно, разрывая занавески. – Держи меня, держи!!! – молил леопард, пытаясь приклеиться задней частью тела к нависающему сверху Гризлу, полностью обмазанному медом. – У вас случка, – понял Легоси. В дверь стучали, но в ответ летели стулья. Члены танцевали туда-сюда, а внутри Легоси прорастало буйное дерево. Он пытался отыскать его корни под хвостом, но ладонь соскальзывала, и на пальцах оставались только какие-то сопли. – Что за… – он нащупал черные упругие орехи в пушистой кожуре, и понял, что они принадлежат гиену. – Брат, у тебя фурункул. Легоси попробовал оторвать его, но гиен заорал от боли и залил его морду текилой, а кишки чем-то липким. – Кто моя сука?! Кто моя сука?! – Легоси увидел мышонка, долбящего ему в нос. Ноздри щекотало, а в очертаниях грызуна было нечто демоническое и пугающее. Волк понял, что перед ним посланник дьявола, и на это у него была отповедь. Он раскрыл пасть и проглотил мышонка. – Теперь мы одно целое, – бесенок застрял в горле, и пришлось напрячься, чтобы протолкнуть его внутрь. – Сукин сын, он сожрал Берни!!! – ошалело завизжал леопард, и из его ноздрей поползли черные щупальца, а когти проскребли матрас, открывая порталы в ад. – Выплюнь его! Выплюнь обратно, – гиен схватил волка за горло и принялся трясти. – Яблочному пирогу не стать вновь яблоней… – просипел Легоси. – Больной ублюдок! – Слушай, Дейв, да и хуй с ним, – сказал гризли. – Что ты несешь?! – Он всех заебал. Он воровал наши премии, – медведь выкрал морду Легоси из лап гиена и поцеловал взасос. – Спасибо, друг. – Мой контракт! – хныкал леопард, спрятав голову под подушкой. – Я всё просрал, я всё просрал. Легоси увидел череп Луиса на стене и слепо пошёл к нему. Темнота хихикнула, и оказалось, что это просто рога. Что они делали на деревянном щите? Легоси понял, что это знак и оторвал их от стены. Он завернул витиеватый рог в остатки платья и уселся на ковре, баюкая его. – Я хочу это, – леопард подполз к нему, стараясь держаться подальше от края ковра. – Дай мне напиться, дай… Он обхватил губами оттопыренный волчий член и начал посасывать, хныкая и смакуя. Легоси понял, что ему это нужно и стал поглаживать его по ушам, думая о своём. Он думал о яйцах, о том, как курица появляется из яйца, а потом становится яйцом. Это был один цикл, один круг. Он понял, что карандаш, рисующий его, делает это на деревянном столе. Матери и дети встречаются вновь, даже если не хотят. Их тела растут из чего-то одного, из плоти вселенной. Вселенная рисует куриц и яйца, но не рисует почему. Она не отвечает на вопросы, просто даёт есть. Легоси позволил леопарду пить его молоко, это было то немногое, что он мог дать в этом сложном мире. Он думал сможет ли высидеть яйцо, но какие гарантии что из него вылупится Хару а не Джек или кто-то другой? И если это будет Хару, то она может оказаться деревом, ведь всё взаимосвязано. Деревья растут, чтобы у куриц был дом, но дома нужны курицам, чтобы делать яйца. – Как я могу быть домом? – задавался Легоси вопросом, ощущая внутри себя мышонка. Он знал, что тот молится у него в желудке, потому что возвращается домой. Легоси провел ладонью по животу и понял что это не его живот – он распадался на слизь и повисал на подушечках пальцев. Медведь сидел рядом, задумчиво пошлепывая длинный тонкий член щелбанами. Он начинал что-то понимать. Гиен принимал душ, поливая себя текилой. Его черный ирокез сверкал океанскими брызгами как в рекламе шампуня. Водяные змейки стекали по крупным мускулам. Его член повернулся к Легоси и рот на его кончике прошептал что-то на непонятном языке. Легоси уже хотел отправиться в странствие за пределами окна, когда в комнату зашел Луис. Олень строго оглядел его новую семью, цыкнул страстными губами и сокрушенно покачал головой. – Только взгляни на себя, грязная потаскуха. Ты весь обкончался, – он повалил Легоси на ковер и начал бить ремнем по голому заду, как провинившегося щенка. – Плохая псина! Плохая! Кто это сделал? Кто это сделал? – Луис смял кружевные трусики и засунул волку в пасть. Леопард и гиен сливались на кровати в бурый пятнистый клубок. Они поняли, что быть единым организмом лучше чем искать синих змей и цифры на листах. Олень не унимался. Он пришел, чтобы помочь Легоси встать на правильный путь. Семпай знал, что делает. – Шавка дворовая, – Луис принялся медленно натягивать ребристый презерватив на тонкий пенис. – Ты плохой мальчик, Легоси. Очень плохой. Ты просто кусок блевотины. Волк согласно вилял хвостом и помахивал серым задом. Он мог бы молиться, но Луису не нужны его мольбы, только статус. – Таких как ты надо сажать на цепь и хлестать ссанными тряпками, пока всю дурь не выбьешь, – просипел олень, проникая в суть Легоси своим королевским жезлом. Легоси ощущал, как тот царапает космос внутри его чрева. – Ничего, я загоню тебя в конуру, псина. Покажи мне свои клыки. Свой боевой оскал, – олень трахал его звонко и хлестко, как самочку. – Ну-ка, порычи. – Р-р-р. – Порычи как волк, а не сука! – РРРРР!!! – На кого ты рычишь, мразь?! – уши Легоси вспыхнули от шлепка. – Ты на меня скалиться вздумал?! – Я люблю тебя, Луис! – пролаял волк, прыгая на его члене. Глаза оленя дернулись. – Что ты сказал?! – сурово просипел он в серое ухо, щекоча сладким дыханием. – Я сказал, что люблю тебя, – Легоси позволил себе обернуться и похлопал накрашенными глазками. – Я не занимаюсь любовь, только ёблей! – гаркнул олень, продолжая долбить его внутренности своим царственным пенисом. Но слова Легоси возымели эффект, он ебал и плакал. Стены ползли на потолок, но они не могли быть так же успешны, как курицы. Одеяло все время пыталось задушить Легоси, но он не позволял это сделать. Никто не смеет его душить и им поныкать. Никто кроме Луиса. И еще Хару, но он уже плохо помнил, кто это. Сперма оленя выплеснулась внутри, заполняя его от дуплища под хвостом до горла. Легоси воздел морду в беззвучном вое, и из-его раскрытой пасти выплеснулось травоядное семя Луиса. Теперь всё было неважно. Теперь он мог соскользнуть в пленительную тьму. Мучительные лучи рассветного солнца ломились сквозь плесневелые занавески. Луиса и след простыл, разве что в затхлом воздухе висел томный аромат его роскошного парфюма, немного перебиваемый смрадной сладостью похоти и не до конца переваренной пищи. Волк протянул дрожащую ладонь к красивой открытке. Из неё вывались двести йен. Почерк был аккуратный. «Привет, это Гризл. Спасибо, что составил компанию. Не по-детски нас всех развезло, конечно. Тут деньги на завтрак и такси, мотель мы уже оплатили, вместе с уборкой. Насчет Берни не переживай, он был той еще гнидой». Волк прослезился и утер нос, тронутый его заботой. Внутри царил еще больший бардак, чем в разгромленном номере мотеля. Хотелось, чтобы Луис вышел из душа, обнял его и прошептал на ухо: ну, как спалось, соня? Легоси приподнялся над постелью, и зарычал, ощущая дискомфорт в заднем проходе. Заглянув за спину, он увидел, что из его ануса торчит олений рог.