– ...Стоять-стоять, – Джей поймал Эда за капюшон толстовки. Своей, между прочим, безразмерной, черненькой. – Спрашиваю еще раз. Что, я, делаю, в этом, списке?
– Семейные разборки подкатили, – прыснул Эдик, оставив попытки убежать.
Тот повернулся и уставился на открытый блокнот озадаченно, будто сам впервые видит. Альфа почесал шею. Видно, дела не будет, прикидывается. Джей хмыкнул.
– Если тебе так удобнее, я возьму сковородку. Или лучше скалку, м?
– Да лысый гусь, скажу я, не кипятись, – Эд сдался, видимо, восприняв сковородку всерьез. А она тяжелая, чугунная. Там есть чего бояться. – Ну, эта хрень еще со школы. Я на каком-то форуме нашел список знаменитых людишек нашей страны. Топ сорок типа, или че, странных по повадкам. И я с ними знакомился, по очереди, потом вычеркивал. Развлекался так, скучно было типа. Еще вопросы есть?
– Мне интересно, как я туда попал.
– Думаешь, я помню? – Эд то и дело косит взглядом в сторону кухни. – Это давно было, пчеленок.
– Так значит, ты ко мне прицепился из-за списка… забавно, а я все думал, почему, теперь все сходится, – больше сам себе сказал он, переводя строгий взгляд на Эда. Потом на список и снова в глаза. – Я же не последний, кстати. Кто это следующий? Лейи Вуд? Это тот омега-модель с розовыми волосами до колен? То есть, когда ты меня вычеркнешь, пойдешь к нему? Тоже мне, – Джей раздраженно прицокнул, напоминая себе ревнивого супруга, заставшего мужа за просмотром чужих жоп.
Как представил миловидного омежку рядом с Эдом, так и проснулся внутренний зубатый зверь Ревность. И правда, как семейные разборки. Осталось закатить драму «так мы встречаемся или нет?!» – для всеобщей феерии. Правду говорят, что, влюбляясь, человек тупеет. Слепнет и не видит абсурдность своих же действий и слов. Комедия.
– Считай, что ты последний, – нашел, что сказать Эд. – Да забей ты на этот хлам. Чаю будешь? – и ушел таки на кухню, откуда вскоре послышался звон посуды и ругань.
Джей вспомнил недавний чай с тараканами и крикнул вдогонку:
– Не надо, я еще жить хочу!
А между прочим, таракан тоже хотел жить. Не судьба – утонул, бедолага. Аж жалко стало животинку. Таким хорошим питомцем был. Даже имя ему придумали – Метил. Рыженький, усатый, одно загляденье. Еще и дрессированный: только тапок увидит – как бац! – и нет его, под шкаф со скоростью света уполз. Спортсмен. А получился из него компот. С мяском...
Джей пролистал блокнот и запихнул обратно в карман. Надо будет положить на место, когда он в следующий раз будет в доме Эда. Там сейчас слишком холодно, особенно по ночам. И пусто. Плюс крыша протекает.
Они не договаривались жить вместе. Так получилось, само собою. Они и фактически жили в одном доме – под конец семестра, во время экзаменов, точно. Ничего не поменялось от факта, что некоторые вещи Эда перекочевали в эту квартиру.
Джей снова вспоминает о недавних словах альфы – про самоненависть. На такое должны быть причины. Он не может понять. Вот свои причины нелюбви к себе Джей осознает, как осознает то, что они отходят на второй план. Это сразу казалось, что после откровений о прошлом его не попустило. Он чувствовал себя в напряжении, и только по приезду в Окаву расслабился. Тяжесть вины стала незначительной – он окрылен, увлечен. Думая об Эде, планируя неосознанно будущее, Джей забывает обо всем, что так сильно мучило долгие годы.
Это не свобода, ведь от груза он не избавился. Но уже что-то. Шаг вперед.
Постепенно жизнь налаживается. И это не может не радовать.
Джей идет на кухоньку, замечая прежде, что за окном стемнело. Быстро же. В триаду Вьюг моргнуть не успеваешь, как день пролетает. Особенно после смены на работе. Зато вечера длинные. И уютные, в этой маленькой квартирке на восьмом-последнем этаже. Или дело не в обстановке.
Эд успел разлить чай. Зелено-желтый, ароматный, пар испускает. Джей присел на второй стул, рядом. Тут маловато места. Кухня крохотная совсем. Если бы готовили вместе – не разминулись бы. Через небольшое окно видно небо. Свет тут приглушенный, горит один настенный светильник – тепло-оранжевым. Часы тикают, вода с крана изредка – кап-кап. Эд на чай дует – студит. Джей улыбается, наблюдая за его мимикой. За сосредоточенным лицом, бровями, чуть нахмуренными. Ресницами, густыми и короткими, в тон волосам, коричневыми. Или это в оранжевом свете так кажется.
– Тебе выстудить? – Эд кивает на чашку и смотрит в глаза в ожидании. Джей не удерживает желание прикоснуться и проводит пальцами по щеке к подбородку. Альфа приподнимает голову и заметно расслабляется. – Ты так на меня смотришь... как будто втюрился, прикинь.
– Прикидаю, – говорит Джей, убирая руку от его лица, как ошпарил кто.
Переводит взгляд на чашку, помешивая содержимое ложечкой. Сказать, не сказать… Что Эду эти три слова? Рассмешат, не более. Лучше в себе сохранить. Толку от них никакого. Ведь настоящая любовь не словами, а действиями выражается.
– Э-эм, – Эд привлек к себе внимание. – Расскажу тебе кое-что.
Джей машинально кивнул, с интересом уставившись на него. Отпил чая. Горячий.
– Так вот. Про список, – альфа замолчал. Ложку из чашки вынул, постучал ею, чтобы капли чая стекли. – Тот, что перед тобой в списке, альфа, Фредер. Это было летом, после выпускного. Мы как-то бухнули вместе, ну и я тебе говорил, чем это закончилось. Я не собирался всерьез мутить с ним. Так, перепихнулись пару раз. А потом… потом я узнал, что этот в браке, да еще два спиногрыза малолетних. Представляешь? Получилось, что он изменял своему супругу. А у меня ж это, как они, принципы. Ненавижу измены, вот эта хрень, вот это реально мерзко. Ээ… а, после той инфы я его кинул, – Эд старается изображать безразличие, но у него плохо получается. Дрожащая рука выдает его. – А он начал названивать, клялся в «любви». От супруга ушел, на развод подал, детей оставил короче. Я ему и так и сяк пояснял, что я с ним не буду, а он… разбился. В аварии, насмерть. Ко мне ехал.
– Только не говори, что ты себя в этом винишь.
– Ну, было дело, – Эд почесал затылок и свел брови к переносице. – Но тут в другом прикольчик. После того, как только я пытался завалить омежку какого-то, у меня перед глазами его лицо, и все, член подъемным краном не поднимешь.
– Э-э, – выдавил Джей, запивая чаем.
Подавился. Разбрызгал по всему столу. Представил подъемный кран и закашлял еще сильнее. Эд оказался рядом, шутя по шее постучал, нешутя за ворот одежды забираясь пальцами.
– Еще подавись мне тут. Я с кем трахаться буду?
– Что? – он округлил глаза, переставая кашлять. – Стоп. Так у тебя ж это, краном не стоит, – выдавил Джей, только после осознав, как глупо прозвучала фраза.
– Ты – исключение. Окей, недотепа. Говорю прямо, для обладателя пчелиного мозга, – и улыбается хитро так. Альфа подвигается еще ближе, руку его берет своей, и кладет себе на ягодицу. – Я хочу тебя, – и прижимает ладонь сильнее, – сюда. Понимаешь?
У Джея аж внутри все сжалось от такого заявления. Выдернул руку, потирая о вторую. Уставился на Эда. Моргнул. Еще раз. Не помогло.
– Я омега.
– И че?
– Мой половой орган не предназначен для… того что ты сказал, – Джей озадаченно осмотрел руку.
После взгляд на Эда. Тот губу нижнюю покусывает. Нервничает, что ли? Напряженный какой. Растрепанный, в сторону смотрит. Настолько привлекательный, что так и тянет коснуться.
– Давай попробуем, – настоял Эд.
– Я подумаю, – ответил Джей и выпил оставшийся чай в несколько глотков.
На языке же так и вертелось «а давай!» – проснулся внутренний похотливый экспериментатор. Сама по себе, идея странная. Признаться честно – не плохая. И заманчивая местами. Джей быстро убрал чашки, стараясь игнорировать выслеживающий взгляд Эда и сердцебиение в ушах.
И дело не так в ролях, как в самом факте близости. Джей не уверен, что сможет достаточно расслабиться. Как и не уверен, что в голове не всплывет образ того, чьи прикосновения тело помнит до сих пор. Он боится, что не настроится. И пусть, Эд привлекает, и в физическом плане тоже, сама мысль обладания им… диковинная.
Джей трясет головой, прогоняя внутреннего изврата обратно в недра, где он спал долгих три года. И было бы лучше, коль уснул бы навеки. Но нет.
Он моет чашки, выставляя их на место, к остальным. Руки полотенцем вытирает и все не может прекратить думать о предложении Эда. Альфа же недолго сидит на месте. Подбирается сзади, обнимает, шею целует у изгиба – излюбленное место. Джей замирает с полотенцем в руках, жмурится. Приятно. Заманивает, гаденыш. Подлизывается. В буквальном смысле: языком проводит к плечу, майку отодвигая. А рукой требовательно по животу шарит, подбираясь к застежке брюк.
– Эй, Эдди, нам завтра на работу, – Джей убирает его руки от себя и поворачивается лицом к нему. Альфа хмурит брови. Обиженный. Надулся. Джей улыбается и целует его кратко в губы. – Мне суп надо сварить на утро.
– Да ну, закажем лучше, – с явным недоверием возразил Эд.
Все еще хмурый. Ему идет быть расстроенным. Но в то же время Джей не хочет его таким видеть. Он вздыхает и говорит:
– Вообще-то, я умею варить суп.
– Ты умеешь? – переспрашивает с нотками издевки альфа.
Наверняка вспомнил недавнюю картошку, больше похожую на угли в камине. Или то мяско, настолько твердое, что им можно убивать. Не все же сразу – подумал Джей и хмыкнул.
– Поговори мне там. У меня нормальный суп.
Эд усмехается как-то слишком уж хитро.
– Ну тогда давай так. Если у тебя получится норм супец, то я буду мыть посуду месяц, без очереди. А если нет, – усмешка его становится шире, – то у нас с тобой секс. Так, как я захочу. Ну-с, детка?
– Принимаю! – быстро согласился он, ухватившись за спор, как за способ избавиться от экспериментов Эдика.
Эд, похлопав его по части филейной и нашептав: «уже заказываю смазку!», упорхнул за дверь. Дышать стало проще. А внизу живота потеплело. Дело плохо. Джей поправил задранную майку, давно растянутую, но удобную. И как Эд вообще может хотеть его такого? В тряпье, далеко не в идеальной физической форме. Плюс ко всему, зная о его прошлом. Если случай с истинным объясним врожденными рефлексами, то случай с Эдом остается загадкой.
Но Джей расплывается в самодовольной улыбке от понимания, что Эд предложил это именно ему, а не пошел искать других. И может быть даже, альф. Он бы не выдержал, зная, что его Эдди спутался с кем-то.
«А может, стоит попробовать? Таким образом я привяжу его к себе, хоть на время. Он же улетит, как ветер, другого найдет, если я не захочу с ним. Черт. Но с другой стороны, я ж по-любому опозорюсь. Будет называть меня потом импотентом...» – Джей заметался по небольшой кухоньке, расхаживая взад-вперед до тех пор, пока не стукнулся об угол столешницы.
Он хватает коммуникатор и долго роется, думая, кого бы лучше набрать. Рел сейчас в клубе, до него не дозвонишься. Поздний вечер. Папа в супах точно не разбирается. Бесполезно. Джей бурлит взглядом небольшой список контактов, и наконец до него доходит.
– Алло? Вечер добрый! Дедушка Юта? У меня к вам дело жизненно важной важности. Как готовить суп?..
***
Пока суп доваривается, Джей завис над кастрюлей, переживая, как бы не переварить. Помешивает. На вид вполне обычный суп. И на запах ничего так. Попробовал, выстудив перед этим – вкусно.
Расстроился.
Когда надо – ничего не получается. А когда нет – так сразу! Как это еще назвать, если не законом подлости?
А Эдичек, как на зло, заходил без одежды, голым прессом посветить, с одним полотенечком коротеньким на бедрах. Типа дверь на кухню и в ванную перепутал, паршивец. Эд практически живет тут полгода, он изучил квартиру до миллиметра – получше легенды придумать не мог? Знает же, что Джей и так на нервах. Гормоны бушуют, тело требует другого тела рядом, да побыстрее. Как иначе – через две недели черные дни. Течка. Как всегда, болезненная. Аномальная, с галлюцинациями и видениями. На грани реальности. Каждый раз мучение, таблетки не спасают. Пережить бы…
«Надеюсь, в этот раз не в одиночестве. Или нет. Смогу ли… Сам не знаю, чего хочу,» – Джей продолжает метаться, обдумывать. Не так просто осознать, что теперь он будет не один. И что его жизнь меняется. В ней появились новые люди, новые места, эта квартирка, универ, фикус на кухне. Таракан Метил, то есть, теперь нет. Ничего, можно котика завести. Или птичку. Попугая. Хотя, один попугай уже есть, ходит по квартире, и никак не замолчит, все поддергивая. Экзотический птиц-говорун.
Джей снова попробовал суп и убедился, что спор он выиграл. Можно на месяц забыть о своей очереди мыть посуду. И вроде-бы он должен радоваться, победил ведь, но…
Джей открутил коробку с солью, и, не задумываясь, высыпал всю. Еще и по донышке постучал, наблюдая, как медленно тонет горка соли в кастрюле.
«Рука дрогнула, случа-айно так,» – обосновал сам себе Джей, улыбаясь слишком уж довольно.
Попробовал. Сразу же выплюнул, кашляя и судорожно глотая воду из крана.
– Тьху, кха-кха, ты, вот это, кха, гадость!
Такой ропы он давно не пробовал. Соленое настолько, что хоть на стену лезь. Стопроцентный проигрыш. Зато «наказание» какое! Джей подождал, пока соль утонет и насыпал в тарелку. Напевая под нос веселую песенку и пританцовывая, поставил на поднос. Налил воды в стакан. Эдди жалко. Даже такой пернатый извращенец, как Эд, не заслуживает сего «кулинарного шедевра».
Джей поставил все на стол. На вид суп, как суп. Красивенький, морковка плавает, картошечка, зелень. Пришедший на зов Эдик тоже не заметил подвоха. Смотрит внимательно так, с недоверием, но за стол садится. Ложку в руки берет, набирая и выливая обратно жижу. Проверяет. Наверно, ищет, к чему бы придраться.
– Ешь-ешь, не отравлено, – пропел Джей, чувствуя растущее ликование. – Я так старался, надеюсь, тебе понравится, я весь вечер на него потратил, – добавил для большей драмы он, показательно-устало вздохнув.
Стараясь сдержать усмешку, Джей отворачивается. Руки о майку вытирает. А в голове яркие картины, как Эдик, громко матерясь, побежит к умывальнику, пить воду. После вернется, самодовольный, и целоваться полезет. Джей сглотнул, уже предвкушая. Губу зажевал.
Эд, продолжая помешивать содержимое тарелки, чуть приподнял бровь, сосредоточенный. Это значит, недоволен чем-то. Очевидно, тем, что вид у блюда презентабельный, почти как в ресторанах. И вот, первая ложка благополучно отправляется в рот. Джей затаивает дыхание, внимательно наблюдая за реакцией, но… Ничего не происходит. Тишину разразил лишь звук хрупающей соли под зубами. Эд молча проглотил жижу и набрал еще. И Джей мог бы поверить, что тому понравилось, если бы не расширенные в ужасе глаза альфы.
«Он ест это, чтобы не обидеть меня?» – Джей перевел взгляд на большой горшок с фикусом, стоящую за спиной Эда. Отвернулся, в судорожном поиске, чем бы подпортить суп. Может, стоило перца туда, да побольше? Не ожидал, что альфа тоже решит поддаться. Эдди передумал? Надо заставить его признать блюдо неудачным.
Он заметил в зеркальном отражении чайника движение позади. Повернулся – Эд поспешно выливает часть супа в горшок с растением. И с молниеносной скоростью ставит тарелку на стол.
– Эй! Куда?! – выкрикнул Джей, подбегая. – Фикус пощади! Сгниет от этой дряни! И не притворяйся, что это вкусно, я туда пачку соли...
– Ты сам это признал, – хищно усмехнулся Эд и притянул его к себе за майку.
Джей потерял равновесие, неудачно на стол опираясь – тарелка с остатками супа на пол упала. Грохот, брызги. Эд залезает ему под майку головой, удерживая за талию руками.
– Эй, надо вытереть, оно же пол прожжет похлеще кислоты, – засопротивлялся Джей, а по коже мураши побежали от приятных прикосновений.
– Пофиг, – хрипит альфа, выбравшись, и посмотрев на него вверх. – Я не против секса на стуле, но… дай воды, я сча сдохну.
Джей смеется искренне, до икоты, утирая выступившие слезы – в то время, как Эд выпивает залпом третий стакан воды. Забавно.
Это то же самое, что с подбрасыванием монетки – только в ее полете понимаешь, чего действительно хочешь. Так же и с супом вышло.
***
Впрочем, его настрой быстро пропал. Страхи сильнее его. А вдруг не получится? Вдруг паническая атака из-за воспоминаний будет? Вдруг назовет Эда не совсем его именем?.. До выходных целых три дня. Это значит, у Джея предостаточно времени, чтобы найти отмашку. По крайней мере, так он решил изначально.
На работе полнейший хаос: после удачного (случайного) пиар-хода, кафе стало знаменитым и теперь тут клиентов в раза два больше. Жителям Окавы интересно, тут ли работает Джейми Фахо. А началось с того, что кто-то из посетителей узнал его. Сфотографировал, выложил куда-то и понеслось. Если новость распространится до Мюрея, несдобровать ему. Проведают родители, что их сыночек, вместо отдыхать и набираться сил на учебу, пашет – приедут и заберут обратно в особняк. И выпустят только перед вторым семестром.
Но не смотря на завал, Джей все время отвлекается. Сосредоточиться на работе – нереально. Рассеянный, заказ впервые попутал. Пришлось извиняться полчаса перед истеричным посетителем-омежкой. Он пытается выбросить из головы мысли о вчерашнем. Не выходит. Перед глазами то и дело всплывает образ Эда, раскрепощенного, в лунном свете, с хмельной улыбкой и призывно-низким голосом: «иди сюда». Порою эти картины настолько манят, что хочется оживить фантазию.
Но Джею сложно представить себя в подобной роли. Это противоестественно. Природой ему заведена роль «снизу» и никак иначе. Это же каким образом Эд придумал такое? Ладно бы еще, если бы был Джей альфой, или бетой там.
«А если попробовать? А если понравится?»
Под вечер эти мысли доводят его. Он понимает, что сгорает от нетерпения. А вид Эдика, то и дело щеголяющего перед глазами, еще и в этих обтягивающих брюках, будоражит воображение. Джей выключает в себе здравый смысл и позволяет похоти взять верх. Ему кажется, что он готов набросится на Эда, едва они пересекут порог квартиры. Терпение на исходе. А до выходных три дня. Так долго.
Эд специально, мимо проходя, подмигивает. Специально верхние пуговицы рубашки расстегивает. Играется им, как ему вздумается. Заманивает в сети окончательно, хотя Джей и не думает сбегать.
Ему странно осознавать, что его тянет не к истинному. Тянет прикоснуться, припасть губами к такой соблазнительной родинке на шее. Неспешно наслаждаться его обнаженным видом, исследовать. Джей в который раз сглатывает и отворачивается, когда Эд, поддергивая, плотоядно облизывает губы. Соблазнитель чертов.
И если уж сравнивать с инстинктивной тягой к истинному, то эта тяга другая. Она не основана на запахе. На запах Эда Джей реагирует нейтрально. Тот не является чем-то притягательно-вкусным. Зато сам Эд притягательный. И тяга к нему больше на чувствах основана.
После того, как Джей признал сам себе, что альфа важен для него, рамки, не позволяющие ему думать о нем, как о сексуальном партнере, исчезли. В самом-то деле, что такого в том, что он продолжает жить, строить новые отношения, развлекаться? Не вечность же в унынии тонуть и грызть себя за ошибки.
До выходных целых три дня, а ему хватило одного, чтобы понять, что до выходных он не дотерпит.
***
А фикус все же сдох.
