Запах кишок и ромашки

      Жратва, бабы и вино — просто, понятно и никаких сложностей. Может, поэтому Геральт и согласился на предложение Лютика посетить эти лошадиные торги. И то, что в них участвует королевская дочурка, ценности им нихрена не добавило.       Геральт плеснул воды на грудь, наслаждаясь заслуженной ванной. Запах стоял тот ещё. И сраная ромашка его ничуть не улучшала.       — Всего одну ночь поохранять своего лучшего на свете друга. Чего тут сложного?       Геральт смолчал. Ему было просто лень ввязываться в бессмысленный спор о том, что он и так охранял его каждую ночь и каждый день, которые бард тащился вслед за ним, невзирая ни на какие тяготы странствия.       Даже странно, ведь Геральт ожидал, что этот самовлюблённый цветочек сдуется после первой недели ночёвок на открытом воздухе. Но — нет, видимо, тот любил свою славу чуть больше, чем себя, и был готов терпеть всё, лишь бы написать новую и прибыльную балладу.       — Каждый лорд, рыцарь и самый занюханный королишка приглашены на смотрины, — распинался Лютик, хвастаясь, каких только дам он ни осчастливил своим дражайшим вниманием. Наверняка, силился произвести на него впечатление, бабник хренов.       — Жёны, любовницы, матери… Да, и такое бывает.       Геральт взглянул на него снизу вверх, желая спросить, почему не слышит в этом списке стройных юношей с блестящими глазами, которые, судя по Лютику, просто обязаны были в нём быть.       Но бард, не дав вставить ни слова, уселся на бортик и с восторженным видом всмотрелся ему в лицо.       — Вот! Именно то, что нужно. Ни один рогоносец не подойдёт ко мне, если рядом будешь ты с такой рожей.       Геральт закатил глаза, в очередной раз убедившись, что с этим паршивым рифмоплётом спорить себе дороже, и потянулся за выпивкой, чтобы хоть как-то смыть вкус фальшиво-сладкого восторга от слов Лютика.       Но не успел он сделать и одного полноценного глотка, как кружка была вырвана из его рук:       — О-о, нет, с этим придётся обождать, — Лютик нравоучительно отставил пойло в сторону. — Цинтрийский эль от тебя никуда не денется, но для работы нужна ясная голова, — Лютик благодушно похлопал его по плечу, и Геральт, воспользовавшись ситуацией, ухватил его за руки и, перехватив за предплечье, потянул на себя.       Лютик повалился на бок, а Геральт, схватив его за шею, окунул в воду с головой. Подержав его там секунд пять и успев вдоволь налюбоваться пузырьками воздуха, вылетающими из ноздрей судорожно пытающегося вырваться барда, он отпустил его.       Тот, как только в лёгкие начал поступать воздух и он смог говорить, тут же отскочил в сторону и вперился в него злым взглядом.       — Геральт! Какого, мать твою, хрена, чокнутый ты мутант! Что это было?! Совсем ополоумел от своих чудовищ!..       Лютик что-то ещё вопил, выпавшая кружка с элем разлилась по полу, но Геральту было весело. Его вполне удовлетворил вид мокрого барда, растерявшего свой щегольский вид: волосы слиплись на лбу, рубашка намокла, а в глазах светились обида и непонимание. Геральт хмыкнул, не ощутив никакого укора совести.       — Грёбаный садист! Весь мозг в своих сражениях растерял, — не унимался бард, а Геральт чувствовал, как настроение поднимается всё выше. Лютик — то ещё трепло, но одиночество он скрашивал умело. Да и издеваться над ним было весело.       — Вся рубашка промокла, — сокрушённо подвёл итог Лютик, поняв, что от ведьмака он ни извинений, да и вообще никаких слов не добьётся.       Повернувшись к зеркалу, он быстро расстегнул пуговицы, и в очередной раз удручённо осмотрев рубашку, снял.       Пока бард вешал её на стуле, Геральт скользнул взглядом по его обнажённому торсу, тонким плечам, впалому животу и печально покачал головой: всё-таки этой певчей птичке не стоит с ним ездить. И как он вообще выдерживает походы?       — Ну что ты ноешь, — не вытерпел Геральт этого обиженного сопения. — Высохнет. Не вином же обляпал. Кстати, дай выпить.       Лютик набрал в грудь побольше воздуха и твёрдо выговорил:       — Нет.       Геральт вопросительно поднял бровь, но Лютик не стушевался под его взглядом.       — Нет, — повторил он, правда, уже не столь уверенно.       Геральт устало склонил голову, всем своим видом давая понять, что второй раз он просить не будет.       — Не дам, — упёрто возразил Лютик, прикрывая спиной бутылку.       Геральт помрачнел, и Лютик испуганно сглотнул. Но от своих слов отступать не собирался. Хотя здравый смысл и твердил, что рассерженный ведьмак опаснее самых разгневанных мужей, будь они хоть трижды королями.       — Не дам, — повторил бард и запнулся.       Геральт медленно встал, и вода с плеском схлынула с его тела. Он вперил в Лютика мрачный взгляд, отчего глаза юноши испуганно забегали по комнате.       Геральт, несмотря на свой мрачный вид и выжидающий взгляд, ощущал себя неуютно от стояния голым в ванной в прохладной комнате.       — Боги, можно… — Лютик внезапно перешёл на шёпот, а глаза теперь неотрывно смотрели на член Геральта.       Ведьмак, не понимая такого восхищения, тоже осмотрел себя. И что так воодушевило Лютика? Член как член: спокойный, сонный. Лютик сделал шаг ближе, на ходу облизывая губы.       — Ты… — Геральт недоумённо наблюдал, как друг медленно приближается, смотря на его член, как на кошель с деньгами.       — Лютик, совсем голову потерял?       — Ага, кажется, да, — с запинкой отозвался Лютик и, оказавшись на расстоянии двух шагов, наконец-то поднял голову и посмотрел на него просящим взглядом. — Геральт… пожалуйста, разреши… Только не бей.       Геральт догадывался, что хочет этот кобелёк, но всё-таки думал, что ошибается. С одной стороны — манерность и жеманность Лютика могли быть просто чертой характера, с другой — этот голодный и восхищенный взгляд, которым тот награждал его достоинство.       Которое, кстати говоря, было весьма польщено таким вниманием и совершено против воли ведьмака заинтересованно дрогнуло.       Одно дело, когда ты заплатил шлюхе за хороший отсос, другое — когда тебя совершенно бесплатно (бесплатно же, да?) пожирали взглядом. Искренность Лютика стоила дороже продажной любви. И Геральт никак не мог придумать достаточного повода для отказа.       Лютик сделал ещё шаг, опустившись возле ванны на одно колено. Потом на второе. Член Геральта снова дёрнулся, намереваясь подниматься тем выше, чем ниже опускался Лютик.       «Это же просто отсос, так? — думал Геральт, наблюдая, как к нему на коленях подползает Лютик. — Никто не просит становиться мужеложцем. Я же не собираюсь спать с Лютиком. А так…»       Мысль «я тут даже ни при чём» маячила в голове, но в полноценное предложение никак не складывалась, потому что Геральт, несмотря на всё своё напыщенное бахвальство понимал, как нелепо она звучит. Решившись отдаться на волю случая и, попутно, рту Лютика, он опустился в ванну, жестом позвав барда за собой.       — Холодно, — пояснил он, поведя плечами. Вода всё еще не остыла, и Геральт довольно откинулся головой на бортик.       Лютик, всё ещё пребывающий в какой-то влюблённой прострации, последовал за ним. На штаны он попросту наплевал и залез в ванну прямо в них.       Геральт приподнял бёдра, и теперь из воды, помимо коленок, третьим лишним торчал ещё и член. Лютик, несмотря на всю свою тщедушность и хрупкость, в ванну помещался с горем пополам. Но Геральт уже размяк и вылезать и не думал.       Он, всё-таки смущённый ситуацией, прикрыл глаза, разрешая себе представить, что это и не юноша вовсе, но, как только тонкие губы тронули его член, он резко открыл глаза. Нет, разница хоть и малая, но чувствовалась.       Это уже не вызывало смущения, лишь любопытство. Он смотрел, как Лютик, оперевшийся руками по обеим сторонам ванны, скользил своей темноволосой головой меж его разведённых коленей вверх-вниз. Язык, как оказалось, у него и впрямь был без костей. Он ласкал ствол от основания к головке, вылизывал каждую вену и сдавленно мычал.       «Даже сейчас не затыкается», — расслабленно думал Геральт, ощущая, как тягучая истома растекается по всему телу. Опыта у Лютика, как успел сравнить Геральт, было всё-таки мало, и приносимое наслаждение было медленно-растянутым, но от этого более красочным. Он ощущал всё до мельчайших деталей: мокрый язык, его гладкую изнутри щёку и узкое-узкое горло.       Геральт закусил губы и чуть слышно простонал. Лютик, обрадованный этим звуком, продолжил наседать, самолично насаживаясь ртом на его член. Геральт потянулся было к его голове, желая принять участие, но его рука безвольно повисла, когда Лютик умудрился особенно глубоко погрузить член в свое горло.       Геральт довольно улыбнулся: вода ласкала усталое тело, ромашка пахла приятно и нежно, а губы Лютика были уже красными. Будто услышав его мысли, он поднял голову, кратко взглянул на Геральта своими, оказывается, голубыми глазами и вновь принялся за дело.       Ведьмак чувствовал, как расслабляется каждая мышца. Наконец-то — никакой опасности, монет хватит ещё на пару дней, завтра их ожидает королевский двор — всё было замечательно. Очень х-хорошо!       Лютик, освоившись, смог увеличить темп, и теперь Геральту приходилось строже сдерживать грозящие сорваться стоны. А Лютик не сдерживался, пыхтел, стонал и чмокал, заглушая плеск воды.       Возбуждение становилось всё острее и острее, и внезапная развязка принесла долгожданное наслаждение и мгновенную опустошённость.       Лютик отстранился, стирая с лица остатки слюней и попавшие на него капли семени. Член ещё чуть пульсировал, загрязняя воду белёсыми остатками только что совершённого проступка.       Лютик, моргая, осмотрел себя и, видимо, только сейчас включил голову и сообразил, что теперь намочил ещё и штаны. Геральт, ощутив прилив благодарности и какой-то человечности, обхватил его за шею и потянул на себя. Лютик приветственно раскрыл губы для поцелуя, но обломался.       Геральт лишь развернул его к себе спиной и положил руку на возбуждённый член сквозь прилипшую ткань. Пары его резких движений — грубых и быстрых — хватило, чтобы Лютик обмяк и кончил. С чувством исполненного долга Геральт выдохнул — он не до конца был уверен, что ему стоило оказывать другу «ответную услугу». Как-никак, но у него желание трогать чужой член не проснулось.       Уже точно всё кончилось, и наконец-то можно было завалиться спать — и не забыть выпить перед сном. Он попытался встать, но Лютик, совершенно счастливый, обмяк на его груди, прижавшись щекой к соску, и всем своим видом давал понять, что никуда вставать не собирается.       Геральт помрачнел. Всё-таки со шлюхами в этом плане было проще. После того как обе стороны получали всё, что нужно: он — долгожданную развязку, они — пару монет на существование, то все расходились по своим делам. Что делать в такой ситуации, Геральт не очень-то представлял.       — Вытаскивай свою мокрую жопу из воды, — толкнул он Лютика. Тот обернулся, и по его глазам Геральт понял, что так делать не стоило.       Мокрый, чуть дрожащий и жутко сонный Лютик выкарабкался, оставив на полу изрядную лужу. Геральт тоже встал, наблюдая за ним. Он смотрел, как Лютик стянул штаны, молча выжал их в ванну, прошлёпал босыми ногами к кровати и завалился на неё совершенно голым. Геральт устало вздохнул и направился в свою часть комнаты.       Лютик чихнул.       Геральт остановился. Помедлил. Посмотрел на друга, дрожащего под одеялом. Подумал. Ещё раз подумал. И повернувшись, направился к Лютику.       В ответ на вопросительный и недоверчивый взгляд голубых глаз, он счёл своим долгом пояснить:        — Ты же мне потом сотню раз припомнишь, если вдруг потеряешь голос, и эта «львица из Цинтры не сможет рукоплескать сладкоголосому Лютику», — с иронией припомнил ведьмак сказанные ранее слова.       — Так ты считаешь, что у меня отличный голос? — Лютик мигом растерял всю свою сонливость, а Геральт, застонав, накрылся с головой одеялом:       — Лютик, блять!