Сойка-говорун: подстрекатель

Ноги вязнут во влажной земле, покрытой опавшими осенними листьями. Бежать сложно, впрочем, как и ей. Я слежу за каждым ее движением. Терпение: когда-нибудь она ошибется. Мы кружим между деревьев, пытаясь подловить друг друга. Вот она запинается. Не падает, но этого мгновения хватает, чтобы попробовать нанести фатальный удар. Неуловимое движение кистью. Нож летит точно ей в сердце, но в последний момент по странной траектории отклоняется и падает рядом на землю. — Дьявол! — выкрикиваю я и бью кулаком об ствол дерева. — Дагер, что это вообще было? Может, тебе стоит очки носить? — Дея поднимает нож с земли. — Тут не в очках дело, — отвечаю я. Дея подходит ко мне, и мы вместе поднимается по крутому склону на асфальтированную площадку. Это место служит победителям из Дистрикта-2 тренировочной зоной. Здесь расположено несколько полос препятствий, стрельбище, боксерские груши и множество манекенов, большая часть из которых уже пришла в негодность. Я сажусь на скамейку и откидываю со лба поднадоевшую длинную челку, которую давно пора убрать. Дея плюхается со мной рядом и достает из рюкзака спелое красное яблоко. Я молча принимаю его и надкусываю. Подруга жадно пьет из бутылки воду. — Странно это, — говорит она, выкидывая пустую бутылку в урну. — Нет, я понимаю, что народу все больше и на всех оружия не хватает, но световые ножи? Вы серьезно? — Девушка достает из кармана спортивной кофты черную рукоятку ножа и нажимает красную кнопку. Появляется слепящее лезвие, которое один в один похоже на настоящее. — Что это за бред? Никакого баланса: веса нет, рукоять пластмассовая. Я уже молчу про то, что им нельзя пораниться. Неужели нельзя было добавить хоть эту функцию! — А лучше заменить. Помнишь, в наше время мы занимались на деревянных ножах? — Ага, первые пару месяцев. А потом нам сразу дали боевые, — Дея убирает нож в карман и достает из рюкзака булочку. — Не представляю, как они потом будут управляться с настоящим оружием, — говорю я. — Я слышала, скоро и мечи заменят на эту бутафорию. Такими темпами мы лишим себя возможности готовить настоящих профессионалов. — Это не так страшно, как сотни детишек принудительно отправленных в Академию, — безжизненным голосом произносит Дея. У нее всегда портится настроение, когда мы касаемся темы Академии и ее учеников. После окончания 84-х Игр в Дистрикт-2 поступила секретная директива. В ней было сказано, что, начиная с 85-го сезона Первому, Второму и Четвертому дистриктам запрещено заранее готовить добровольцев к Играм. Трибуты будут избраны на Жатве обычным жребием. Новость разлетелась по всему дистрикту мгновенно. На следующий день в Академию было подано сотни заявок. Каждый родитель хотел, чтобы его ребенок был подготовлен к Играм, ведь теперь добровольцы его не спасут. Сначала зачислили пятьдесят человек, но обеспокоенные жители требовали, чтобы взяли всех. В конце концов, Академия стала напоминать обычную школу: дети приходили с утра, а уходили поздним вечером. Разместить удалось только часть из окрестных деревень. Приют при Академии тоже отдали обычным детям. Инструкторов не хватало, так что почти все победители были задействованы в обучении. Первые пару месяцев работать в таком бешеном темпе было очень тяжело. Мне было непонятно решение Капитолия, но оспаривать его, естественно, нет никакого смысла. Дочь Деи еще совсем юная, но подруга намерена отдать ее в Академию на следующий же год. — К тому моменту, как Ориана вырастет все тысячу раз поменяется, — говорю я обеспокоенной Дее. — Ага, в худшую сторону. Для Академии этот закон пришелся весьма кстати, да? Больше учеников — больше денег. — Не неси ерунды, — отрезаю я. — По мне так, чтобы все было по-старому. В таком хаосе толком нельзя никого подготовить. Никакие деньги не заменят потери наших трибутов. — Стало быть, это путь в один конец… — Это не так, Дея. Мы готовим всех одинаково. Все наши ученики понимают, ради чего это происходит. Наши шансы по-прежнему высокие. Главное, чтобы оружие было настоящим… Так что не дрейфь, — я хлопаю ее по плечу. — Идем, а то время на исходе. Не хочешь же ты опять объяснять миротворцам, почему задержалась на запретной территории? Дея кивает и, подхватив рюкзак, следует за мной. Тренировочная площадка находится недалеко от Улицы победителей. Мы выходим на улицу и проходим мимо моего старого дома. Его привели в полный порядок, можно сказать, отстроили заново, и дело вовсе не во мне. Сейчас в нем живет наш пятнадцатый победитель. Моя подопечная — Вита Альтер. Поравнявшись с домом, я вижу, как во дворе Вита играет с крупной черной собакой — подароком Берглинда Джонсдотира. Если бы мне сказали, что эта худенькая светловолосая девочка, с большими голубыми глазами станет участником Голодных игр от Дистрикта-2, да еще и победит в них, я бы покрутила пальцем у виска. Настолько это был необычный случай, что мне до сих пор не верится в случившееся. Судьба столкнула меня с Витой случайно и при весьма комичных обстоятельствах. В тот день я вместе с другими женщинами-победителями разминалась на тренировочной площадке. Как-то Магнусу Стерлингу Шару — нашему самому именитому победителю, — пришла в голову мысль, что мы всегда должны оставаться в пригодной для сражений форме. Мы все стали наставниками в Академии, а значит, должны быть примером. Большинству было далеко за сорок лет, но тем не менее, все были в приличной форме. Но Магнус все равно настаивал на тренировках. Мужской частью занимался он, а женскую отдал своей жене Рене — бывшему инструктору в Академии. Иногда мы занимались все вместе. Тот день должен был быть обычным: Лайм Рэйб и Эбигейл Джексон проводили кулачный бой, я и Энобария дрались на мечах. Вдруг со стороны домов мы услышали крики, а потом увидели, как к нам со всех ног бежит маленькая девочка с каким-то большим мешком. За ней на всех парах мчались Катон, Уэйд Ранкин и Брут Квин. За ними едва поспевал Магнус. Держась за сердце, он вопил, чтобы мы поймали ее. Лайм и Эбигейл стояли ближе. Они бросили ей наперерез, но девчонка проворно ускользнула от них да так, что обе женщины и Брут с Уэйдом умудрились друг в друга врезаться. Энобария была следующей, кто попытала удачу, но тоже потерпела поражение. Девочка проворно проносилась по полосе препятствий мимо манекенов. Я настолько была поражена ее ловкостью, что ничего не предпринимала. Только когда к этой беготне присоединились псы Берглинда Ромул и Рем, я очнулась. Эти здоровые бандоги могли загрызть девочку и не подавиться. Я побежала беглянке навстречу, намереваясь схватить, но та ловким движением отбила мои руки и толкнула собакам. Рему все же удалось зацепить зубами ее мешок и разорвать его. Оттуда высыпалась куча дорогих вещей, и я могла поклясться, что все они были в моем доме. Я упала, а сверху на меня приземлился Ромул. Вскочив на ноги, я увидела, как Катон схватил девчонку за куртку, но та быстро сняла ее и побежала дальше. Без тяжелого мешка за спиной она стала еще проворней. Мы бы так и потеряли ее, если бы не стрела, выпущенная Куртом Бонедзом. Она воткнулась на одном уровне с ее лицом. Девочка в панике остановилась и вторая стрела, пущенная следом, пробила ее штанину и застряла в дереве. Девочка пыталась вырваться, но Брут подоспел вовремя. Мужчина выдернул стрелу и, заломив ей руки, повел к нам. Катон, запыхавшись, сказал, что в доме сработала сигнализация. Когда он вышел посмотреть, девчонка уже выбежала на улицу с набитым вещами мешком. Мы все пошли к мосту, соединяющим Улицу победителей и остальной город. Там уже стояла машина миротворцев, которые приехали на автоматический вызов. Я заметила, что в их машине сидела еще девушка, примерно моего возраста. Выяснилось, что они работают вместе, и никто никогда их не мог поймать. Они действовали настолько бесшумно и незаметно, что до этого дня их внешность и личности были неизвестны. Пока мы общались, я могла рассмотреть девочку лучше. Она была совсем маленькая. Волосы, едва достававшие до плеч, были неаккуратно подстрижены. Ее большие глаза были широко распахнуты. Она смотрела на каждого из нас, и я была почти уверена, что она думает, как сбежать. Но больше меня поразило то, что она совсем не боялась. По ней это было видно. Даже ее подельница кричала, чтобы они отпустили малышку, а с ней делали, что захотят. Капитан миротворцев сообщил, что за подобное преступление полагается смертная казнь, а если принять во внимание и другие преступления, то она точно неотвратима. — Нет, это слишком, — почему-то сказала я. — Таковы правила, — ответил мне капитан. Один из его бойцов уже надевал на девочку наручники. — Она ж еще ребенок, — сказал Берглинд. Его верные псы сидели рядом с ним и весело виляли хвостами, глядя на девочку. — Тебе сколько лет, малышка? — Одиннадцать, — ответила та. Все победители стали мрачно переглядываться. — А когда исполнится двенадцать? — вдруг спросила Энобария. — Через три недели. — Отправим ее на Игры, — сказала Энобария. — Они стартуют как раз через месяц. Если она выживет, то значит Боги благосклонны к ней и прощают все ее преступления. Если нет, то такого судьба. — Простите, мэм, но закон един для всех, и вы не имеете права перечить ему, — заявил капитан. — Девчонка и ее сообщница будут казнены. — Мы имеем, да еще и какое, — Магнус подошел к капитану миротворцев вплотную и одарил его самым презрительным взглядом из всех. — Ты ведь знаешь с кем разговариваешь, сынок? Ты говоришь с живыми легендами, черт тебя дери. Уж кто-кто, а мы точно имеем в этом дистрикте хоть какие-то права. Кто за то, чтобы дать девочке шанс оправдать себя? Все победители как один подняли большие пальцы вверх, как на Смотрах. — Вы… Вы не можете, — капитан, который годился Магнусу в сыновья предпринял еще попытку. — А я тебе еще раз говорю: можем. Если у тебя есть вопросы можешь задать их мэру, а до тех пор, девочка отправится в Академию. Ее подружку можешь пока запереть в тюрьме. Если мы проиграем, можешь ее казнить. Я вызвалась отвести девочку вместе с Энобарией. Пока мы ехали, я расспросила воровку о ее жизни. Она представилась Витой Альтер. Ее подругу звали Диана Эго. Вита с четырех лет жила на улице. Ее родители погибли под завалами, других родственников у нее не было. На вопрос Энобарии о том, как она избежала приюта при Академии, Вита ответила, что ее спасла Диана. Им удалось каким-то образом удалить имя Виты из всех доступных справочников, так что она считалась мертвой. Выживали они за счет воровства, а также иногда помогали другим жителям за плату. Она говорила о себе обычным тоном, не скрывая ничего. Она была заикой и пыталась спрятать этот недуг за широкой улыбкой. Очутившись на территории Академии, Вита с интересом исследовала каждый закоулок. Ей было интересно все и в какой-то момент мне показалось, что с ее психикой что-то не так. Однако врачи, которые провели обследование сказали, что она совершенно здорова. Единственное, ей не хватало веса. Последующий месяц мы провели в плотных тренировках. Я гоняла ее по залу, заставляла выполнять силовые тренировки, пользоваться всеми видами оружия. Я пыталась понять, в чем ее сила. Но, к моему большому сожалению, Вита не смогла овладеть ничем. Порой мне казалось, что она нарочно не старается, и это выводило меня из себя. Катон пытался меня успокоить, но с каждым днем я боялась провала все больше. Параллельно с Витой готовили второго участника. Его шансы на победу были весьма высоки. Когда мы приехали в Капитолий, Вита с открытым ртом глазела по сторонам, словно она простая девочка, а не несчастная, которая через несколько дней отправится на арену. Сердце сжималось каждый раз, когда я наблюдала за тем, как на табло с оценками ее процент на победу падал. На индивидуальных показах ей дали «шестерку». Не так ужасно, но и не хорошо. Переломным моментом стало интервью с Цезарем Фликерманом. Вита смешила всех и стала звездой шоу. Тогда я поняла, что ее сила заключается в равнодушии к происходящему. — Ты хоть понимаешь, что, возможно, погибнешь прямо в первый день? — спросила я ее перед тем как передать Цинне, который должен был сопроводить ее в катакомбы под арену. — Ага. Знаете, я каждый день могу умереть. Но я постараюсь так не делать: мне же еще Диану спасать. С замиранием сердца я ждала старта Игр. Раздался сигнал, все побежали к Рогу изобилия, кроме Виты. Она стремилась убежать как можно дальше. Среди профи ей делать нечего: это было ясно в первый день тренировок, на которой они дали ей понять, что она им не нужна. Как же они оказались не правы. Арена представляла собой скалистую местность в тропиках. Стояла она в горах, которые соединялись хлипкими мостами, либо сгнившими стволами деревьев. Вита пряталась у всех на виду, несколько раз ей чудом удавалось остаться незамеченной. Но в этом и было ее преимущество. Я распиналась перед спонсорами, но это было излишним: все и так были в восторге. Через неделю после начала Игр осталось всего десять участников. Менторы павших трибутов, прежде чем уехать, подходили ко мне и желали удачи. Такое поведение было впервые. Вита успела обзавестись к тому времени небольшим ножичком и удочкой. Все это отправила ей я. Навыку Вите в рыбной ловле мог позавидовать весь Дистрикт-4. Научилась она этому давно, рыбача в нашей реке. Однажды она все-таки рискнула пробраться к Рогу, который оккупировали профи. Они схватили парня из Дистрикта-11 и пытались понять, каким образом его убить. Пока они спорили, Вита освободила его и сказала, что за это он должен ей как-то помочь. И он помог ей спустя сутки. Вита все-таки наткнулась на одного из трибутов, который убил бы ее, если бы не помощь того парня. Спустя еще три дня в живых осталось только четверо: она, парень из Дистрикта-11, девушка из Первого и парень из Второго. Вита пыталась остановить своего союзника, но тот все равно ушел на финальное сражение. Умирал он мучительно. Девушка из Первого явно наслаждалась этим. Тогда Вита впервые увидела мертвого человека. Казалось, именно тогда она осознала, где находится. Первая уже собиралась убить ее, но ей помешал наш трибут, который все равно погиб. От напряжения у меня раскалывалась голова. Я видела, что Кашмира пребывала в таком же волнении. Шансы Виты на победу были ниже нуля. Она отступала. Когда и Вита, и Первая оказались одновременно в центре хлипкого дерева, служащим мостом, оно раскололось на части. Эта минута стала самой длинной в моей жизни. Весь зал, в котором транслировали игры затих. Обе девушки оказались под водой. Прогремела пушка. Прошла пару секунд и Вита показалась на поверхности, и Август Эмерсон провозгласил ее победительницей. Помню, как я спрятала лицо в ладони, не обращая внимания на поздравления. Отвлек меня только Рубака — ментор того самого парня. Он крепко пожал мне руку и сказал, что Вита достойный победитель. Капитолий был в восторге. В честь победы Виты, ей смогли поправить с помощью передовых технологий дефект речи. В Дистрикте-2 гуляния длились всю неделю. Когда я наблюдала за тем, как на щите исчезает мое изображение, я чувствовала лишь легкий укол ревности и огромную гордость. Вита побила множество рекордов. Но самый главный — это рекорд Финник Одэйра, который являлся самым молодым победителем Голодных игр. Во время тура победителей, на который мы отправились, Финник вручил ей свой трезубец, который был у него на Играх. Подарок поистине бесценный. После своих Игр, тура победителей у меня не было. Оно и понятно: вряд ли кто-то расстроился из-за потери двадцати четырех заключенных. Но все же поездить еще раз по другим дистриктам мне удалось. Мне казалось, что даже родственники погибших были рады за Виту: ведь она не убивала их детей. Тур получился грандиозным. Дея любит говорить, что местным приятней смотреть на светлое личико Виты с плакатов, чем на мою угрюмую физиономию. После победы Виты было решено отстроить мой старый дом и поселить туда девочку вместе с Дианой Эго, которую все же отпустили. Они заплатили с первого гонорара крупную сумму, тем самым откупились от своих злодеяний. Пока я предавалась воспоминаниям, собака Виты по кличке Нума увидела меня с Деей. Пес стал бодро лаять. Моя бывшая подопечная повернулась к нам и ее большие глаза радостно засияли. — Доброе утро, миссис Блейк! — крикнула она. За моей спиной Дея начала тихо посмеиваться, а я едва сдерживалась чтобы не закатить глаза. — Вита, сколько раз повторять: я мисс Дагер. — Но вы же замужем. Почему тогда «мисс»? — недоуменно спрашивает Вита. — Потому что я не меняла фамилию. Больше не называй меня так, поняла? — Ладно, мисс Дагер. — Ну ты даешь, — сказала Дея, когда мы пошли дальше. — Кажется, у тебя какие-то комплексы. — Да не комплексы это. Просто я же действительно не сменила фамилию, чего мне постоянно говорит «миссис»? — Правила такие, — отвечает Дея. — А вот зря не сменила. Народ путается. Я вновь прокручиваю в голове свою свадьбу, которая стала настоящим событием, и на протяжении которой я несколько раз мечтала о смерти. Это был самый счастливый и одновременно ужасный день в моей жизни. Катон сделал мне предложение спустя месяц после своего возвращения в Дистрикт-2. В книгах я читала, что это самый волнующий момент, но на деле все оказалось не так романтично. Катон пригласил меня на тренировочную площадку. Сказал, что хочет показать, как он освоил метание ножей. Он взял один из них и точно отправил его в один из манекенов. Я заметила, что на рукоятке что-то болталось. Парень попросил меня принести нож, но я категорически отказывалась это делать. Мы чуть ли не поссорились, но в конце концов я пошла за ножом, проклиная все и всех. На рукоятке обнаружилось золотое кольцо, висящее на алой ленте. — Весь момент испортила, Дагер! Поэтому я тебя убью, если ты мне откажешь! — кричал мне Катон. — Откажу в чем? — Боги, какая же ты… Выходи за меня замуж, идиотка! До меня не сразу дошел смысл его слов. Я схватила нож и хотела прирезать этого наглеца, но тот смеясь выхватил его у меня, сорвал кольцо и надел на палец. Я отвесила ему пощечину, а потом поцеловала в эту же щеку, прошептав «да». Весть о нашей помолвке разлетелась молниеносно и достигла самого Капитолия. Через пару дней к нам в гости пожаловали Лесли Штук, Цинна, его ассистенты Флавий, Вения и Октавия, а также небольшая съемочная группа во главе с моим знакомым режиссером Крессидой. Все поздравляли нас с грандиозным событием. Лесли сообщила, что президент Сноу сделал нам подарок, а именно дал возможность провести две недели в Капитолии в одном из самых дорогих и роскошных районов города. — Побывать там — это большая честь, — распиналась Лесли. — Там отдыхают только самые главные шишки Панема. Вам несказанно повезло! Мысль о том, что мне придется жить Капитолии в качестве почетного гостя приятно грела душу. Но сам факт того, что нашу свадьбу будут показывать на весь Панем немного напрягал. Однако мы были не первой женатой парой победителей. Около пяти лет назад первыми стали Финник Одэйр и Энни Креста, а год назад Кашмира выскочила замуж за своего подопечного Августа Брауна. Их торжества тоже показывали, но я не смотрела, а зря: так бы знала к чему морально готовиться. Хорошо, что у меня была замужняя подруга. Дея, узнав о моей помолвке, состроила печальную физиономию и, похлопав меня по плечу, сказала, что я влипла по первое число. Такая реакция меня здорово напугала. По традиции Дистрикта-2 жених и невеста должны сами добыть золото для своих колец. Отдельно друг от друга, только в сопровождении золотодобытчиков, они отправляются в недра горы Авентин. Процессом добычи занимаются будущие молодожены, остальные им только помогают найти месторождение. Дея вызвалась мне помочь, я не стала отказываться. Ни одна живая душа, даже Катон, не в курсе, что в тюрьме меня обучили добыче золота. В горах мы пропали на два дня. Дея решила отвести меня туда, где сама в свое время нашла золото для своего кольца. Поиски увенчались успехом, и вот вечером второго дня мы вернулись в город. Катона не было еще день. После мы отправили поездом добытое золото в Дистрикт-1 тому же ювелиру, что сделал мой браслет. Подготовка шла полным ходом. Цинна шил свадебное платье прямо в моем доме, надолго запираясь в одной из комнат, которая ему служила мастерской. У мэра тоже была своя головная боль: он долго не мог понять, как быть с нашими домами победителей. Ведь по правилам, каждому победителю достается свое жилье. В итоге было решено, что Катон переедет ко мне (как будто он до этого не жил у меня), так как мой дом больше, а его останется прикрепленным за ним. Жалеть о предстоящей свадьбе я начала, когда Катон сообщил, что пора познакомиться с его отцом. Он жил в отдаленной деревне и очень редко приезжал в город. Раньше я его не видела. Катон говорил, что внешне он на него совсем не похож. Убедилась я в этом очень скоро. Катон приехал с отцом вечером к ужину. Лесли, которая гостила у меня, каждые пять минут проверяла все ли в порядке, нет ли нигде пылинки: так сильно она за меня переживала. Отцом Катона оказался невысокого роста тщедушный старик. Волосы у него были темными, глаза зелеными. Говорил он мягким голосом и все время улыбался. Знакомство прошло на ура, я могла сказать, что произвела впечатление. Спустя несколько дней прибыли кольца, а Цинна сшил платье. Свадьба была назначена на следующий день. Все по той же традиции, официальная регистрация должна проходить на восходе. Сама церемония должна была состояться во Дворце правосудия в одном из главных залов, а после мы должны выйти к народу. Примерив платье и, увидев себя в зеркале при полном макияже, я потеряла дар речи. Вот уж никогда не думала, что могу быть такой. Платье было белым, а на свету переливалось золотыми оттенками. Пока мы ехали во Дворец, я видела, как на площади собирается народ, несмотря на раннее утро. Стоя возле дверей, которые должны были открыться с минуты на минуту и за которыми меня ждал Катон, я дрожала как самая последняя трусиха. Даже Брут, который вызвался меня проводить, не мог меня успокоить. Один из помощников режиссера дал отмашку. Двери открылись и передо мной предстал набитый гостями зал. Тогда я хотела сбежать прямо в окно. Если бы не Брут, который первые несколько шагов тащил меня, я бы так и сделала. Катон не пытался сдерживаться и смотрел на меня с улыбкой до ушей. Мы встали друг напротив друга. Священник бубнил долгую речь. Наконец, он подошел к части с обменом кольцами, что тоже сопровождается отдельной традицией. В нашем дистрикте буквально воспринимают «быть в богатстве и бедности». На внутренней части наших колец нанесены такие же узоры, что и на внешней. Но при первом надевании и фиксации на пальце, они прожгли кожу, оставив таким образом ожог в форме кольца. Так что на случай возникновения бедности, кольцо можно легко продать при этом оставаясь вместе. Когда кольцо оказалось на моем пальце, я почувствовала легкое жжение, которое тут же прошло. Последовал почти невесомый и целомудренный поцелуй, который озарило вставшее из-за гор солнце, и зал взорвался овациями. Лесли рыдала крокодильими слезами на плече Цинны и даже в глазах Энобарии стояли слезы. Больше всех радовался Магнус, который наконец-то не одинок на этой «Улице целомудрия». Мы вышли под руку на улицу. Я почти ослепла от вспышек фотокамер. Народ ликовал так, будто мы вновь выиграли Голодные игры. До вечера мы оставались во Дворце правосудия на банкете, а после уехали ночным поездом. Капитолий нас так же бурно приветствовал, вплоть до того момента, пока мы не оказались в закрытом районе города. Наша Улица победителей, которая считается самой роскошной во всем Дистрикте-2 меркнет по сравнению со здешними районами. На две недели мы выпали из жизни, полностью растворившись в этом великолепии и красоте. Время пролетело незаметно. Мы вернулись обратно в спокойную и размеренную жизнь. Фамилию мужа я не взяла, на что Катон очень обиделся, но быстро успокоился после моих не очень лаковых методов убеждения. — О, ты что своего благоверного на улицу выгнала? — вопрос Деи вырывает меня из приятных воспоминаний. На крыльце дома действительно сидит Катон и с тревогой смотрит на меня. Я чувствую неладное и спешу попрощаться с Деей. — Что такое? — спрашиваю я мужа. — У нас гости. Он хочет пообщаться только с тобой без посторонних. — Кто? Катон молча указывает на дверь. Я захожу в дом и сразу натыкаюсь на пару мужчин, одетых в серые плащи. — Мисс Дагер, прошу, пройдите в кабинет, — обращается ко мне один из них. Я скидываю куртку и иду на второй этаж. Без стука захожу в кабинет и обнаруживаю стоящего у окна и попивающего чай Луция Сноу. — Мистер Сноу, — произношу я. Мужчина поворачивается ко мне. Его губы расплываются в улыбке. — О, мисс Дагер. Прошу, проходите, — Сноу-младший указывает на кресло напротив стола. Я покорно сажусь. Луций ставит кружку на стол и садится напротив меня. — Чем обязана? — спрашиваю я, стараясь придать своему голосу радушие. — Прежде чем мы начнем беседу, зовите меня просто Луций. Мистер Сноу — это слишком официально, к тому же таких «мистеров» аж трое. Мне приятней обращение по имени. Договорились? — Как скажете. — Отлично, — мужчина улыбается и приглаживает свои тонкие усы. С нашей встречи он изменился. Сейчас он менее похож на смазливого парня, который стремится помолодеть. Его темные волосы всклокочены, а на лице нет макияжа. Между идеальных бровей проходит тонкая морщинка. — Как вам живется в новом статусе, мисс Дагер? Сначала победитель, потом верная супруга и вот ментор победителя и все за такой короткий срок. Право, вы стремитесь жить. — Это у меня в крови, — говорю я. — Мало ли что случится, сами понимаете. — Например, тюремное заключение? — Да, то есть… — я ошарашено смотрю на него, поняв, что сболтнула лишнего. После своих Игр, мне должны были подправить память и я должна была все забыть, но Плутарх Хевенсби — мужчина, которому я никогда не доверяла, — лишил меня этой возможности. Сноу усмехается, понимая, что попал в цель. Он сцепляет руки в замок и ставит локти на стол. — Знаете, мисс Дагер, кто первый забил тревогу по поводу вашей персоны после 74-х Голодных игр? Думаете, правительство, мой отец? Нет, это был я. Тогда я в какой-то момент посмотрел на вас под другим углом и понял простую истину: самым опасным является тот, кто не знает, что опасен. Так и вышло. Из вас сделали оружие, символ, чтобы поднять восстания. — Вы верно подметили: я этого не знала. И насколько мне известно, восстания были подавлены, а я смогла убедить Капитолий в своей полной лояльности. — Это точно, — Луций улыбается. — Все вернулось на круги своя. Вы абсолютный человек Капитолия, в этом уже нет никаких сомнений, но есть одно небольшое «но». Мужчина достает небольшую флешку и вставляет ее в проектор, выводя на экран фрагменты тура победителей с участием Катона. — Посмотрите? Что вы видите в глазах этих несчастный людей? Я смотрю на угрюмые лица, полных скорби и отчаяния. — Они расстроены, — отвечаю я. — Да, все так. Посмотрите на своего будущего мужа: он читает заготовленный текст, хвалит других трибутов, какое лицемерие, ей богу. А несчастные родные вынуждены слушать, вынуждены смотреть в лицо убийце и радоваться. И так в каждом дистрикте. Луций быстро нажимает на кнопку, пролистывая изображения дистрикта за дистриктом. — А теперь посмотрите сюда, — Луций вновь жмет на кнопку. Тур победителей Катона сменяется туром Виты. Она весело влетает на сцену под аплодисменты жителей. Речь она не читает с карточек, а придумывает на ходу. — Чувствуете разницу? Посмотрите, как ей рады, даже в вашем главном конкуренте Первом дистрикте. Все в полном восторге. Маленькая двенадцатилетняя девочка, загнанная на Игры и вернувшаяся с них с победой. Ни одного убийства. Настоящий символ, согласны? Я не отрываясь смотрю на экран, до боли сжав подлокотники кресла. — К чему вы клоните, Луций? — хрипло спрашиваю я. — Разве похоже, что я к чему-то клоню, мисс Дагер? Напротив, я заявляю прямым текстом, — мужчина возвращается на место. Его насмешливый тон сменяется строгостью. — Дистрикты смотрят на эту девочку и видят в ней символ зарождения чего-то нового. Дело даже не в ней, а в дистрикте, откуда она родом. Как такая смышленая девчушка, с чудесными глазами и добрым сердцем может представлять страшный и ужасный Дистрикт-2, где готовят профессиональных убийц? Может ответ кроется в самих убийцах? Изображение сменяется. На экране показывается наша церемония награждения. Вита забегает на подиум. Она единственная, кто одета не в мундир, а в простую серую форму. Магнус Стерлинг Шар поднимает ее на руки словно пушинку и передает дальше. Берглинд подкидывает ее Бруту, тот передает Курту, который на моей памяти впервые искренне улыбается. Когда она встает рядом со мной, я прижимаю ее к себе и треплю по волосам. На нашей общей фотографии мы все улыбаемся. — Это видел Капитолий. А еще каким-то непостижимым образом Дистрикт-7 и Дистрикт-12. Сердце с грохотом падает в пятки. Я чувствую, как кровь отливает от лица. — Восстания? — спрашиваю я. — Локальные. Подавлены, но тем не менее. Мисс Дагер, сейчас все видят в вашем дистрикте угрозу безопасности. Как так вышло, что вы все включили мамочек и папочек? — Это нормальная реакция. Она победила, почему мы не можем порадоваться? — Потому что на вас смотрят миллионы! — Луций откашливается. — Простите мою эмоциональность. Я не шучу. Вы — оплот Капитолия, его главная защита. Если дистрикты сочтут вас слабыми, нам всем конец. — Что мы должны сделать? — Постарайтесь на следующих Играх вести себя так, как привыкли. Луций встает и задвигает стул. — Ваш предшественник, Дистрикт-13, когда-то совершил ошибку. Пожалуйста, не повторяйте за ним. Вы, мисс Дагер, и все победители — лицо Дистрикта-2. Покажите, на что вы способны, докажите свою лояльность Капитолию. С этими словами, Сноу достает флешку и скрывается за дверью.