Нету проды Ихтиандра! Я пойду от горя в ванну! Постучу по трубам я — как живёшь ты там, Илья? В трубах тихо булькнет мне: всё путём на глубине!
Закончилась сопливая зима, незаметно пролетела буйная весна, отгуляло шальное лето, отплакала дождливая осень, а в подвальчике было все так же тихо и уютно. На диванчике, лениво помешивая коктейльной трубочкой в бокале с пивом, возлежала Первая Бета. В плетенном кресле, у камина, со стаканом коньяка расположилась Вторая, самая неспешная Бета. За столом, строго поправляя очки, сидела Третья, самая умная Бета. В углу, на кожаной оттоманке, задумчиво ковыряя пальцем незаметную дырочку, восседала Четвертая, самая сердитая Бета. У барной стойки, на высоком стуле подпрыгивала Пятая, самая оптимистичная Бета. У стены, на персидском ковре, обложенная шелковыми подушками лениво потягивалась Художник. В самом дальнем углу, на кособокой, криво сбитой табуретке, испуганно втягивая голову в плечи, примостился маленький Автор. Шестая, самая занятая Бета, как обычно, где-то бегала. — Не поняла! — изумилась Пятая Бета. — А где обещанный спортзал? — Там, — робко пискнул Автор, указывая куда-то за стенку. — И дорожки, и велосипед, и этот, как его, эллипсоид. Все как заказывали. — Хорошо, — благосклонно согласилась Пятая Бета, — а с кухней у тебя что? — Там, — смиренно ткнул пальцем Автор в другую строну и, собравшись духом, тихо прошептал: — Я вам тут принес… вот… посмотрите? — Кухню посмотрю, — буркнула Пятая Бета и, спрыгнув со стула, удалилась. Остальные продолжили заниматься своими делами, обсуждая что-то насущное и в упор не замечая стопку листов на столе. Автор тихонько сполз с табуретки, на цыпочках подбежал к столу и подпихнул стопку поближе ко Второй Бете, но первой цапнула верхний лист Четвертая Бета. — Апокалипсис? Ню-ню… А киборги будут? — Нет, — испугался Автор, — а зачем они? Четвертая Бета недовольно дернула губами и продолжила читать. Судя по тому, как сурово сползались ее брови к переносице, текст был не достоин даже камина. — Не поняла, а чего они так все спокойно трындят? У них там должна быть массовая прослушка! Не диктатура, а детский сад какой-то! И бордель-маман должна стучать обязательно! — Куда? — не понял Автор. — Туда! — многозначительно ткнула пальцем в потолок Четвертая Бета. — А у тебя сидят и власть ругают! Вслух! — А пусть они ее ругают на языке жестов, — вальяжно предложила вторая Бета. — Делов-то. — Ничего так… — задумчиво протянула Третья Бета, крутя в руках карандаш, — утопить антиутопию — это надо постараться… Конечно, есть что поправить, есть… — Я, кстати, в детстве книжку читала, — опять вклинилась Вторая Бета, — там мужики трепангов ловили и было дивное слово «питомза»… Автор, а у тебя есть «питомза»? Автор втянул голову в плечи, пытаясь сообразить, что это такое и зачем она обязательно нужна в тексте. А вдруг это важное чего, и без этой питомзы никто читать не будет? Бета зря не скажет… Распахнулась, скрипнув, дверь, и в образовавшейся щели появилась темная голова Шестой Беты. Вся остальная Бета, впрочем, осталась за дверью. — А мне нравится! Дайте проду! Автор быстро сунула листы в щель, и дверь захлопнулась, резким щелчком прибив надежды на более развернутый комментарий. — Так что насчет диктатуры? — недовольно напомнила Четвертая Бета. — Ты переписывать будешь или как? — Мне кажется, — Автор смутился и постарался слиться со стенкой, — это не так важно… мелочь… Чего вы цепляетесь? — Не поняла, — угрожающе протянула Четвертая Бета, — мы должны придираться или быть лояльными?! Автор глубоко вздохнул, выдохнул и, раскопав в себе крохи решимости, выпалил: — Вы должны быть объективными! — Это демагогия! — безапелляционно отрезала Четвертая Бета. — Иди переписывай. Первая Бета лениво перевернула страницы и удивленно приподняла брови: — На чем-на чем он у тебя плавает? Акваборд? Простите, автор, а как он на нем держится? Там же давление! — Там дальше описано… силовое поле… конструкция… чертежик вот… — Херня там дальше описана! — припечатала Перва Бета. — Иди переписывай! Художник, хихикнув, принялась что-то быстро рисовать. Третья Бета продолжила черкать рукопись, и стопка листов с правками угрожающе увеличивалась, очевидно планируя раз в десять превысить объем первоначального текста. С кухни доносились жутковатые звуки: там явно рубили свежевыловленных трепангов, а те матерились и сопротивлялись. — Я перепишу, — обреченно пообещал Автор, косясь в рисунки, где на доске смешно балансировал наполовину сплющенный человечек. — Будет аквабайк. — У-у-у… — разочаровано протянула Третья Бета. — Я-то надеялась, там наверху Мальдивы с вай-фаем, а у тебя ангстище сплошное! Ну, хоть суши-бар они откроют? Автор угрюмо насупился. Вторая Бета продолжала дегустировать коньяк, игнорируя подпихнутую под локоть рукопись. Хотя нет - на одном из листов лежали полупрозрачные дольки лимона и кусочек горького шоколада… Кажется, прямо там, где главный герой напряженно дрался с монстрами и собирался погибнуть. Кухонная дверь отлетела в сторону, с силой бабахнув по стенке, и появилась Пятая Бета, держа в руках тазик оливье и ложку, по размерам сопоставимую с самим тазиком. — Кстати, катастрофа неубедительная, — сообщила она и зачерпнула ложкой оливье. Тазик опустел. — Фигня какая-то, а не катастрофа. Кто будет розмарин с грибами? Автор тяжело вздохнул и сделал пометку в блокноте: «Грохнуть на землю астероид. Три астероида. Для убедительности». — Но баб ты писать так и не научилась, — резюмировала Первая Бета. — Это же ужас какой, а не бабы. Я не желаю читать пубертатные истерики! О… и опять Вики… Ты издеваешься! — Вот да! — поддержала ее Четвертая Бета. — Бабы ужасные. Сестрица совсем не верибильная! А эта что за истеричка? Как ее в спецслужбы взяли? Где нордический характер? Где орлиный взгляд и партбилет в кармане? — Всех убрать, кроме Рокси, — рявкнула Первая Бета. — Рокси убрать, остальных можно оставить, — приказала Четвертая Бета. Автор затравлено оглянулся и умоляюще уставился на Вторую Бету. Та глотнула коньячку, занюхала лимончиком и сделала вид, что только что заметила рукопись. — Ой, я тут волею случая зачиталась либретто больших опер… Сейчас посмотрю. Автор тяжело вздохнул. — Кстати… — Художница вытянула правую ногу, покрутила ей в воздухе и капризно надула губы. — Мне кандалы ножку натирают. Автор нервно сглотнул. За последний месяц он три раза поменял подушки Художнику (все оттенки шелка были ужасны и не гармонировали с настроением), два раза ковер (пыль вредна для здоровья), четыре раз обивку на кандалах (шелк был холодным, плюш — слишком дешевым, бархат — слишком пошлым, мех — неэкологичным). Купленный на обивку за бешеные деньги кашемир менять было уже не на что. — И да, я тут обложечку наскетчила, — Художник отщипнула виноградинку, чуть брезгливо сдвинув в сторону недостаточно румяный персик. — Выбери. Больше всего на свете Автор ненавидел выбирать. Ну как тут выберешь, когда все хороши? Особенно вон та… с попой Эмочки на переднем плане. — И да, рисунки тоже посмотри, а то издаваться скоро, а ты не можешь одну эмблему из жалкого десятка выбрать. Автор жалобно икнул. — Хм… — сунула нос в рисунки Первая Бета. — Хм… хорошо, только бликов добавьте. Автор икнул еще раз, а Художник подавилась виноградиной. Опять скрипнула входная дверь, и Шестая Бета наконец заскочила вся, целиком. — А мне все нравится! — радостно сообщила она, отряхивая мокрый плащ. — Где прода? Все сурово посмотрели на Автора. Тот испуганно прикрылся книжкой с неброской серой надписью «Учебник по ведению боя в ограниченном пространстве» и невнятно забормотал: — Сейчас будет… А вы знаете, что они передвигаются клевером? И могут применить обыкновенное убегание?.. — Что за ерунду ты опять читаешь? — изумилась Вторая Бета. — Мне надо! — с надрывом выдохнул Автор, крепче прижимая к себе учебник. — Я не понимаю, как они бегут по лестнице, слева или справа! Первая Бета шлепнула на лицо руку и так и осталась сидеть. — Кстати, — нравоучительно заметила Третья Бета, продолжая строчить замечания, — ты обещала гет! И где он? Вот этот безопасный секс через два гидрокостюма на гет не тянет! — Может, это был сверхчувствительный неопрен, — возразила Вторая Бета, — с усиками и запахом клубники! — Да, да! — напомнила о себе Художник, и в воздухе материализовалось пара рисунков с пометкой «восемнадцать плюс и восемьдесят минус». — Ты обещала! В дальнем углу было сумрачно и тихо. На вбитом в потолок крюке висела паутина, и, кажется, даже мумифицированный трупик мухи болтался. Кто и зачем вбил крюк, история умалчивала, но тот загадочно поблескивал и притягивал к себе взгляд. Автор моргнул, торопливо отвернулся и обреченно пообещал: — Там в конце будет. Может, они даже поцелуются. — В море плавает блондин… Исключительно один… — неожиданно заголосила дурным голосом Третья Бета. — Говорит, и эмочки… На безрыбье — девочки… Автора испуганно шарахнулся в сторону, с трудом удержавшись, чтобы не забиться под стол. — Мы живём на Кергелене по причине зверской лени… — подхватила Вторая Бета. — Коли б меньше лености, помёрли б на поверхности! Графинчик с домашним вином почти опустел, а в глубокой тарелке плавали в сметане два последних вареника, на которые нацелились сразу три вилки. Рукопись опять стала не нужна… Хотя, нет, нужна: Художник что-то увлеченно рисовала на обратной стороне, Пятая Бета чистила селедку, подложив сразу пяток листов, Четвертая Бета крутила самокрутки, разорвав лист ровно в том месте, где герои как раз красиво бежали «клевером». — Развелося в окияне столько много всякой дряни, — дружно громыхнуло над столом, — даже осьминоги взяли руки в ноги! — Мне все нравится! — радостно доложила Шестая Бета. —Только я не понял, что там на допросе говорили, зачем эмочки к городу поплыли и чего придумал главный гад! Автор обреченно покосился в темный угол (крюк замерцал еще призывнее) и тяжело вздохнул, прикидывая, что надо переписать. Выходило много. — Да, и бордель… — веско уронила Первая Бета, —это не бордель, это приют для благородных девиц какой-то! Ты хоть раз настоящий бордель видела? — Нет… — Автор, громко всхлипнув, начал отползать в сторону темного угла. — А мне кажется, нормальный бордель, — задумчиво протянула Вторая Бета, — я вот как-то читала сценарий «О бедном гусаре…»… Сейчас, подождите, найду… Там похожий бордель. — Ужасный бордель! — Да плюньте вы на бордель! — сердито оборвала Четвертая Бета. — Вот ты зачем гет сюда впихнула? А? Такую сцену запорола! Убери! — А мне гет понравился, — улыбнулась Шестая Бета. — Кстати, про гет! — вскинулась Третья Бета. — Так и не было гету-то! Добавь гета! — Гет был! — солидно уронила Вторая Бета. — Подтверждаю! Автор дернул головой, пытаясь остановить нервный тик и подтолкнул табуретку в темный угол. Где-то у него была веревка… — Да шут с ним, с гетом! — взвилась Пятая Бета. — Ты пошто концовку слила, а? Это разве финал? Да кто так пишет! Что, вот так просто все и закончится? А жабры его где, я тебя спрашиваю! Жабры куда дела? — Да! — поддержала Художник. — Я вообще считаю, что главного героя надо модифицировать, и пусть он возглавит колонию эмочек! Вот это будет неожиданный финал! Всем финалам финал! Автор торопливо взобрался на табуретку и, хлюпая носом, накинул петлю на крюк. Гости подвальчика, не замечая, что происходит в углу, продолжали активно спорить, выхватывая у друг друга листы. — Вот эта сцена ужас же какой-то, надо переписать! — Нет, эту можно оставить, но вы посмотрите на погоню. Кто-нибудь вообще понял, где эти погрузчики стояли и кто их водил? Автор сунул голову в петлю. — Да… вот тут тоже не понятно, кто на ком стоит… какая-то шляпа и вокзал… — А эта подростковая любовь там зачем? Вот зачем там эта тягомотина? Табурет громко скрипнул и накренился… За столом все резко замолчали, повернулись… и опять загомонили все разом: — Кто так узлы вяжет? Что это за десять бантиков? — Откуда она взяла такую убогую веревку? Она же не выдержит! — А пылищи-то, пылищи… Совсем обленилась! Автор зажмурился и решительно шагнул вперед. Веревка выдержала, зато не выдержал крюк. Со скрежетом вывернулся из потолка, прихватив с собой кусок деревянной балки, и смачно приложил Автора по затылку.***
За окном опять плакал дождь, темные лужи плескались под ногами спешащих куда-то прохожих, сердитый ветер обрывал с деревьев последние листья. Автор, потирая макушку, грустно смотрел, как по стеклу торопливо сбегают капли. Ну ничего, у него и другой мир есть, на поверхности, с драконами… И крылья у героя… Автор затравленно оглянулся на Бет. Опять глумиться будут, Карлсоном дразниться… Но если рассчитать размах крыльев, подъемную силу, чертежик начертить… Автор упрямо сжал подрагивающие губы. Пусть смеются! Будут крылья!