Уйди из прошлого,вернись в настоящее

Я стоял на маленькой открытой веранде, расположенной на холме. С моря мне в лицо дул порывистый холодный ветер, пахнущий солью. Так было каждый раз, когда я появлялся здесь. Это было наше с Чисе место. В то время, когда мы были ещё школьниками, и перед тем, как война разлучила нас, мы всегда приходили сюда вместе, как только появлялось свободное время. Чисе умерла два года назад. С тех пор я каждый день прихожу на это место в одно и то же время. И каждый раз погода резко ухудшается: начинает дуть холодный ветер с моря, небо заволакивают свинцовые тучи. Однажды даже дождь пошёл. Я всё время думаю о ней. О том, что было и о том, чего не было. О том, что могло бы быть и о том, чего бы не могло быть. Я до сих пор не могу понять, почему сразу не догадался хотя бы спросить, откуда у Чисе такие раны. Она бы, конечно, вряд ли сказала, но надо было хоть попытаться! А всё эти военные, которым было нужно совершенное оружие, наделённое человеческим разумом, которое могло бы защитить страну. Но почему именно Чисе?! Почему именно эта девушка, которую я люблю?! Она была слишком слаба физически и слишком сильна духовно. Собственно, это её и погубило. Она никогда не жаловалась на свою боль. Но, чтобы жить, ей надо было либо постоянно сражаться, либо пить таблетки. Чисе надоело воевать, надоело убивать ни в чём не повинных людей, просто исполняющих приказы своего правительства. Она тоже исполняла приказы правительства. Но, прежде всего, она была девушка. Это была не её война. Её просто туда втянули. А вот выйти из этой войны, не потеряв жизнь, она уже не могла. Из - за этого она часто плакала и всё - таки решила оставить службу ради нормальной жизни и... ради меня. Но тогда ей надо было пить какие - то таблетки, которых в нашем городе не было. И вот, однажды вместе с этими таблетками закончилась и жизнь Чисе. Её сердце перестало биться где - то через пару часов после принятия последней дозы. Потом пришёл главнокомандующий Чисе. Он приходил несколько раз за некоторое время до её смерти. Он пытался мне объяснить, что Чисе лучше продолжить воевать, так как таблетки скоро кончатся, а привезти из - за границы новую партию будет трудно. Тогда я чуть не избил его за такие слова. Сдержался. Мне это очень трудно далось. Но на этот раз я не посмотрел на его возраст и на то, что его голова была седой от прожитых лет, и с размаху ударил его. Он стоял на том месте, где набегающие волны лижут песчаный берег, оставляя на нём мусор, поэтому от удара старик упал в воду, но тут же встал и отряхнулся, как ни в чём не бывало. Он не ударил меня в ответ, хотя имел на это полное право, а лишь сказал, что предупреждал меня об этом. Теперь мне кажется, что он говорил это, потому что понимал, как я люблю Чисе, и хотел, чтобы она жила. На улице уже была ночь. Сквозь прозрачную пелену облаков, похожих на разлитое по небу, как по столу, молоко, просвечивались звёзды. По бокам дороги, ведущей к веранде, где я стоял, зажглись жёлтыми глазами высокие уличные фонари. Из ступора нахлынувших воспоминаний меня вывел приглушённый грохот, доносившийся с моря. Сначала я подумал, что это был шум прибоя. Однако, когда я поднял глаза на небо и увидел военный самолёт, то понял, что ошибся. При виде истребителя моей первой мыслью было: «Опять война». Но, когда я проследил путь самолёта, то заметил на небе очень крупную и яркую звезду, мигавшую достаточно часто. Сначала я не уделил этому никакого внимания. Но вдруг меня будто молнией ударило, и я понял: это была Чисе.