Дипломник

Бёну стало хуже ближе к восьми утра. Чанёль проснулся на час раньше, быстро перекусил и услышал сильный кашель. Разумеется, есть Бён отказался! Он лишь сходил в душ, выпил тёплый чай в спальне и завалился обратно на кровать. Он был обессилен и практически не разговаривал. Опухшие глаза почти постоянно были закрыты, нос дышал через раз несмотря на спрей, и ему постоянно хотелось прокашляться. Оставлять его в таком состоянии одного было просто непозволительно. Чанёль какое-то время проветривал комнату, затем немного задвинул шторы, чтобы не раздражать чужие чувствительные глаза, и сел на кровать с другой от мужчины стороны. Он снова захрипел и сильно закашлялся, даже приподнимаясь в локтях. Спина содрогалась от жуткого сухого кашля. Хотелось облегчить чужое состояние, но парень не понимал, как. В конце концов, спустя ещё час такого времяпрепровождения, Ёль вдруг подумал про экзамены и попросил у мужчины ноутбук. Тот лишь кивнул, и Чанёль двинулся к чужому столу.       — На столе было бы удобнее, — заметил Бён, вернувшись из ванной.       — Да, но нет. Мужчина сел на кровати, прислонившись спиной к изголовью и уткнувшись затылком в стену. Подушка была где-то на уровне поясницы, но поправить он её отказался. Чанёль сел рядом, переставил ноут на колени и передал по блютузу документы с вопросами и лекциями. Бён продолжал сидеть с закрытыми глазами и дышать через рот. Ёль снова спросил, не хочет ли он есть, и получил еле заметное качание головой.       — Если Вы не окрепнете через несколько дней, я откушу Вам нос, — буркнул Чанёль, расслабленно глядя перед собой. Бён усмехнулся, но почти сразу же закашлялся, утыкаясь в его плечо виском. Так и остался. На самом деле, парню не было сложно посидеть с мужчиной какое-то время. Подушка под спиной Ёля смягчала напряжение в позвоночнике, поэтому он расслабился и продолжил поиск нужной информации. Рядом, около ноги, заряжался телефон, провод был недостаточно длинный, чтобы пользоваться гаджетом, и Пак надеялся, что к моменту окончания подготовки ответов, он полностью зарядится. Мужчина в конце концов уснул. Более глубокий вдох и медленный выдох выдали его, и Ёль постарался меньше двигаться, чтобы не разбудить его. На часах было почти одиннадцать, когда парень закончил с вопросами и устало упёрся затылком в стену. Спина, ноги и пятая точка болели страшно. Хотелось лечь и расслабить тело или хотя бы пройтись и потянуться, но Бён впервые за последнее время так спокойно спал, не просыпаясь каждые полчаса от желания прокашляться. Однако он снова был довольно горячим. Прислонив руку к его лбу, Ёль недовольно поджал губы, абсолютно не понимая, почему простуда не отпускает взрослого человека. А потом Бён снова проснулся и недовольно провёл рукой по горлу. Видимо, боль стала невыносимой. Мужчина, немного посидев на кровати, поднялся и с хрустом потянулся всем телом. У него, как и у Ёля, всё болело. Чанёль быстро передал ответы себе на телефон, поставил ноут на зарядку и пошел следом за Бёном, который стал тарахтеть чем-то на кухне. Мужчина, судя по происходящему, вознамерился приготовить поесть, а сил всё ещё не хватало. Упёршись руками в кухонную тумбочку, он склонил голову и шмыгнул носом. Под чайником горел огонь.       — Хотите, я что-нибудь приготовлю? — неуверенно вопросил Чан. — Мама научила меня готовить, иначе бы она меня не отпустила в другой город. Мужчина так и не поднял голову, и парень понял, что тот либо заснул, либо снова пытается сопротивляться. Второе уже не лезло ни в какие рамки! Пак положил руки на чужие напряженные плечи и аккуратно провёл вниз к локтям, словно пытаясь разгладить это нервное напряжение в чужом теле. А потом и вовсе прижался полностью, буквально силой вынуждая Бёна стать ровно, и обнял за пояс, укладывая подбородок на чужое плечо.       — А Вы пока температуру измерите и выпьете чай, идёт? — продолжил мысль Ёль шепотом, невесомо коснувшись губами чужой шеи. Бён буквально горел: испарина покрыла лоб, футболка почти прилипла к телу, а сам он едва уловимо дрожал. Ему нужно было лечь в кровать и спокойно дожидаться обеда, а не переступать через собственное состояние и ставить Ёля в неловкое положение. Мужчина думал не долго, но всё-таки сдался, когда Чанёль усадил его на стул и ушёл в спальню за градусником, спреем и салфетками. Разумеется, он взял и одеяло, которое Бён безропотно принял и укутался в него, придерживая рукой два конца. Ёль же полез в холодильник: выудил оттуда небольшой кусок мяса, рис, кимчи и яйца. Быстро разобравшись, где лежит какая посуда, Чанёль принялся воевать с замороженным мясом. Естественная разморозка заняла бы слишком много времени, поэтому мясо было избавлено от упаковки, уложено в небольшую ёмкость и поставлено в микроволновку под функцию «Размораживания» — с этим пришлось повозиться. За это время Бён измерил температуру и цокнул, произнеся неутешительное «Тридцать восемь и три». Воды в чайнике было немного, но её хватило на несколько кружек чая. Мужчина отмахнулся от пиалы, мол, не буду спешить и подожду, а Чанёль отхлебнул сразу же, пытаясь унять противную тяжесть в желудке. Процедуру разморозки пришлось повторить, несколько раз переворачивая мясо. Наконец, нож плавно вошёл в середину небольшого куска и парень удовлетворённо кивнул. На часах было 11:37, когда Чанёль последний раз проверял время. Сознание переключилось, подключая память, чтобы вспомнить, что и в какой последовательности нужно сделать. Рис сварился быстро, и Ёль переключился на мясо. Глубокая сковорода небольшого размера нагревала растительное масло, пока Чанёль нарезал небольшие кубики, которые впоследствии были переложены в сковороду. Мужчина позади изредка откашливался и шмыгал носом, но уходить явно никуда не собирался. Нужно было выпить таблетки, но на голодный желудок этого делать не стоило. Вскоре мясо заменил рис. Чанёль, до этого внимательно следящий за огнём, немного расслабился и снова отпил из чашки еле тёплый чай. Рис он помешивал чаще мяса и добавил немного перца, стараясь прожарить все до золотистого цвета и не допустить подгорания. Кимчи уже немного отстоялись на столе. Нарезать небольшими кусочками капусту не составило труда. От плиты заметно потянуло жаром, когда он добавил её в рис и тщательно всё перемешал. Почти всё было готово: осталось только добавить мясо на сковороду, посолить и вбить яйца. Это заняло около десяти минут — не больше. Не оборачиваясь, Чанёль спросил, будет ли мужчина есть, но тот не ответил — заснул, прислонившись затылком и всей спиной к стене. Ёль вздохнул, понимая, что Бён сам себе вредит, но всё ещё не осознавал до конца, почему тот так делает. Он быстро убрал со стола кружки, помыв их сразу же, вытер руки и прикоснулся холодными пальцами к горячему лбу мужчины. Бён открыл глаза почти сразу, проморгал пару раз, чтобы сфокусироваться, и Чан снова повторил свой вопрос. После обеда таблетки были выпиты, ноутбук снят с зарядки, а кровать снова занята, но теперь оба по-человечески лежали на подушках, а не горбили спины, сидя у изголовья. У Бёна выровнялось дыхание — он почти сразу заснул, в то время как Ёль некоторое время пытался читать ответы и что-то запомнить. В конце концов оба заснули, а проснулись уже в пять вечера. Бёну наконец-то стало жарко, он пропотел и выглядел чуть лучше, чем до обеда. Пока Чанёль возился на кухне, мужчина сходил в душ, сменил постельное бельё и измерил температуру.       — Тридцать семь и три. Чанёль обернулся на низкий хриплый голос, едва не опрокинув на себя чашку кофе. Мужчина усмехнулся, показывая градусник, и двинулся в сторону плиты.       — Не люблю растворимый, — поделился он, достав турку из верхнего шкафчика. — Может, сходим куда-то прогуляемся?       — Вы что, господин Бён, — покачал головой Ёль, — у нас только получилось температуру нормально сбить — куда выходить?! Варите свой кофе и возвращайтесь в кровать. Мужчина усмехнулся, но ничего не сказал. Парень смекнул, что пора проветрить комнату, и вернулся в спальню. На улице было очень морозно и снова шёл снег. Уже довольно сильно стемнело, поэтому можно было полностью расправить шторы и включить один из светильников. Свет фонарей с улицы едва проникал в комнату и освещал только то место у окна, на котором стоял Чанёль. Кофе был обжигающим, но приятным на вкус. Бён вернулся в комнату и сел на кровать, что послужило знаком заканчивать проветривание. Он снова заполз под одеяло и взял кружку в руки, проведя ладонью по ещё влажным волосам. Они немного вились, и он пытался их распрямить, зачёсывая назад. Чанёль мягко улыбнулся, понимая, что в который раз залипает на мужчине. На самом деле за то время, что они провели вместе, у парня нисколько не изменилось мнение о Бёне. Он всё ещё был невыносим и раздражителен, но всё же уступчив. И, возможно, это была заслуга Пака. Вряд ли удалось втолковать в чужую голову, что все люди болеют и могут выглядеть при этом обессиленными, но при Чанёле больше подобные сцены не устраивались. Парень допил кофе, помыл кружку и вернулся в комнату, перетягивая ноут к себе на колени.       — Посмотрим что-нибудь? — предложил он. — Что Вы вообще предпочитаете смотреть?       — Драма и романтика определённо не моё, — откликнулся Бён, — и сейчас у меня голова не работает, чтобы смотреть что-то, во что нужно вникать. Чанёль кивнул, принимая чужие слова, и быстро напечатал наименование фильма, пока мужчина закапывал нос. Едва включилась заставка из Гарри Поттера, как мужчина удивлённо на него уставился и фыркнул.       — Лёгкое и непринуждённое, — улыбнулся Ёль, удобнее устраиваясь на кровати.       — Пацана пытаются убить и сломать все фильмы подряд — отличная тема. Ёль лишь посмеялся, уставившись на экран, внимательно наблюдая за происходящим. И пусть он собирается смотреть фильм, который смотрел не меньше пяти раз, Пак понимает: с Бёном он его ещё не смотрел. Разумеется, просмотр не обходится без комментариев и вопросов со стороны мужчины, поэтому смотреть скучно не было уже после первых десяти минут фильма. А когда они добрались до сцены в классе зельеварения, то Чан прыснул и повернул голову к невозмутимому мужчине.       — Вы должны были раскусить мою задумку, господин Бён.       — Это было очевидно с самого начала, — закатил глаза тот. — Так что, у тебя встаёт на сильных и умных мужиков старше тебя? Чанёль покраснел, чувствуя, как быстро забилось сердце в груди.       — Не на мужиков, а на Вас, — поправил парень. И здесь не надо быть Сивиллой Трелони, той самой прорицательницей, чтобы осознать, для чего Бён протянул руку к ноутбуку и нажал на пробел. Губы встретились, и чужие ладони ожидаемо скользнули к шее, притягивая ближе. Ёль знал, что это ненадолго, потому не стал подсаживаться ближе. Ни один, ни второй не готовы были побуждать друг друга к действию, ни сейчас, когда мужчина болеет, ни в ближайшее время, потому что на носу новые проблемы с сессией. Хотелось просто побыть рядом и хорошо провести время, а приятным бонусом, разумеется, могли быть поцелуи.       — Напомни-ка мне, за что Поттер его ненавидел?       — За заносчивость, язвительность, несправедливое отношение, хамское поведение… — Бён усмехнулся, когда Ёль удивлённо заткнулся, снова уставившись на мужчину.       — Без аналогий, пожалуйста, — поднял руки мужчина. — По крайней мере я не шпион и всецело на твоей стороне.

***

Чанёль почувствовал, что начинает просыпаться, но глаза открыть не спешил. Совсем рядом чувствовалось чужое дыхание, буквально впритык. Паку показалось, что он даже ощущает теплоту чужого тела. Они заснули вчера очень поздно — часов в двенадцать. Бён, конечно, засыпал моментами, прислоняясь к чужому плечу виском, но потом закашливался и снова вникал в суть. Ёль же просмотрел три части, где-то переключая, где-то наоборот дотошно просматривая сцены, в очередной раз удивляясь тому, что ребенок умудрялся выживать. Около десяти часов пиликнул телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Чанёль в очередной раз напомнил себе о том, что стоит созвониться с мамой, и открыл приложение. Писала Кара, просила встретиться, прогуляться и Пак не нашёл причины ей отказать, к тому же, ему всё равно стоило бы вернуться в общагу, чтобы сменить одежду и скачать все документы для подготовки к экзаменам. Бёну он в тот вечер ничего об этом не сказал. А сейчас, чувствуя себя полностью выспавшимся и лишенным тревоги, парень открыл глаза и опустил взгляд на Бёна. Обняв рукой подушку, он практически съехал с неё и теперь сопел где-то на уровне паковской груди. Мужчина, словно почувствовав чужой взгляд, нахмурился и, приоткрыв один глаз, посмотрел на смарт-часы.       — Долбанные восемь сорок шесть утра, — недовольно пробубнил Бён, снова закрывая глаза, — какого хрена ты проснулся, Чанёль?       — И Вам доброе утро, господин Бён, — улыбнулся парень. — А как Вы поняли, что я не сплю?       — Ты окаменел настолько сильно, что я сквозь сон побеспокоился за сохранность кровати. Имей в виду: цена у неё приличная. Чанёль смущённо расслабил тело и немного откинул одеяло в сторону, чтобы сесть на кровати. Мужчина недовольно засопел, когда прохладный воздух окатил тело, и снова открыл глаза. Парень провел ладошками по лицу и потянулся руками вверх, телефон снова оповестил о сообщении — это была Кара, написала, что уже вернулась в общежитие и маякнет, как будет собираться. Чанёль вздохнул и повернулся к Бёну, который расслабленно за ним наблюдал. В глазах стоял вопрос.       — Мне надо вернуться в общежитие, — произнёс Ёль, покрутив в ладони телефон, — встречусь с Карой и могу вернуться к Вам, если буду нужен.       — Будешь, — приподнял уголок губ Бён. — Когда выходишь? Ёль пожал плечами.       — Часам к десяти в общагу, там как раз и состыкуемся с ней. Мужчина кивнул, закрывая глаза, и перевернулся на живот, растягиваясь в длину. Парень невольно залип на чужой спине, а когда ощутил предательский румянец на щеках, то и вовсе спрыгнул с кровати, быстро отправляясь в душ. Вещи он, к счастью, не забыл забрать из гостиной. Чанёль пришёл в себя быстро и также быстро привёл себя в порядок и переоделся. Тело после прохладного душа просило теплоты и желательно побыстрее, поэтому Ёль двинулся на кухню, чтобы поставить чайник. Варить Бёну кофе он не рискнул. Пока он застыл около окна, пытаясь понять, какая погода на улице, мужчина-таки поднялся с кровати и двинулся к ванной — Пак слышал, как хлопнула дверь. Кофе приятно взбодрил, оставляя небольшую горечь во рту. Чанёль тщательно перемешивал сахар, когда Бён оказался на кухне и приподнял его подбородок пальцами. Поцелуй был мягкий, слишком медленный — мужчина словно пытался распробовать его губы на вкус.       — Сладко, — цокнул языком Бён, улыбнувшись.       — Горько, — возразил Ёль, — Вы же не дождались, пока я перемешаю сахар!       — Я не о кофе, — усмехнулся мужчина, мельком взглянув на него. Чанёль приложил прохладные руки к горячим щекам и отошел к окну, улыбаясь. Уходить совсем не хотелось, но время уже поджимало, а добираться надо было на общественном транспорте. Вот именно об этом и заговорил Бён, не отводя взгляда от турки. Они обсудили: где останавливается транспорт, как часто он ездит, сколько времени займёт сама поездка и на какой остановке парню выходить. А потом речь зашла об альтернативных путях поездки, и мужчина напрямую сказал, что хочет, чтобы Ёль знал, как добраться до его дома всеми видами транспорта. На часах было двадцать минут десятого, когда Чанёль посчитал, что пора собираться. Он забрал телефон из спальни, поправил джемпер и двинулся к выходу, чтобы обуться в свои зимние кроссовки и натянуть на плечи пальто. В карманах на всякий случай была заначка — четверть полученной стипендии, так что хотя бы об этом он мог не переживать. Бён подобрался как раз в тот момент, когда Ёль застёгивал молнию. Ничего не говоря, он прижался к его губам своими, но в этот раз это было мощно и горячо — так, чтобы Чанёль не сомневался в том, что нужно возвращаться. Улыбнувшись, Пак натянул капюшон на голову и двинулся к двери, но вовремя остановился и повернулся к Бёну, коротко целуя того в губы. Подобный знак, разумеется, не мог остаться без чужого внимания — теперь улыбался Бён, по-своему, так, как умел он.       — Я позвоню, — пообещал Чан выходя на лестничную клетку. Бён просто кивнул и закрыл дверь. Как же это было… прекрасно. Его будут ждать — это даже не затрагивалось. Чанёль знал, что вернулся бы сюда, даже если бы были сломаны ноги. Это ли не любовь?..