Дипломник

Утро начинается максимально тяжело. Чанёль ёжится, укутываясь в одеяло с ещё большей силой. Будильник извергает убивающие рассудок звуки, но даже с учётом этого Ёль не собирается протягивать руку к тумбочке. Он ждёт, что вместо него это сделает Бён, и мужчина приходит из кухни, чтобы выключить чёртов раздражитель.       — Встаёшь?       — Нет, — отвечает Пак, накрываясь одеялом с головой. Слышится вздох, затем чувствуется, как немного прогнулся позади матрас и натянулось одеяло, запуская прохладный воздух. Ёль кутается ещё сильнее и хмурится, ощущая сильную боль в бедре. Ну что за чёрт!       — Как ты себя чувствуешь? — чужая ладонь оглаживает правый бок, словно пытается снять напряжение и неприятные ощущения. Чанёль недолго наслаждается касанием и всё-таки скидывает одеяло с головы.       — Бедро долбит, — отвечает он, — ничего не понимаю.       — Кажется, кто-то вчера перестарался, — замечает мужчина, аккуратно поглаживая его по ноге, — пожалуйста, воздержись от таких нагрузок, ладно? Тебе нельзя сейчас напрягаться, дай телу набраться сил.       — Но она же сказала, что всё налаживается. Значит, нужно больше двигаться.       — Кто сказала? — вздыхает Бён. — У Ким свои методы, Чанёль. Она хороший врач, но мне кажется, что она немного поспешила с выводами. Ёль протирает глаза и переворачивается на спину. Поправив подушку, он опускает взгляд на Бёна.       — Хочешь сказать, что она меня обманула? — спокойно спрашивает Чанёль. Взгляд у мужчины мгновенно меняется, и Пак закатывает глаза, отводя взгляд в сторону. — Ну понятно: ей незачем меня расстраивать. Она не уверена в том, как я отреагирую на информацию, поэтому завысила мои ожидания. А тебе, значит, она сказала правду?       — Она звонила, — аккуратно произносит Бён. — Ким знает, что я руковожу тобой до конца года, поэтому попросила передать кафедре, что ты ещё… не совсем готов к такой нагрузке, как практика.       — Я не это хотел услышать, — отмечает Пак, — только не говори, что не уточнял у неё состояние моего здоровья. Эпикриз не просил прислать, а? Мужчина охнул, насмешливо на него взглянув:       — Ах ты ж задница! Вздумал упрекать меня беспокойством о тебе?       — Говори давай, — улыбнулся Чанёль, — тебе ничего не надо скрывать. Что там: я умираю или больше не смогу ходить без трости? Бён вздыхает, медленно оглядывая его лицо. Чан снова закатывает глаза, не понимая, почему мужчина так медлит. Ну преувеличила немного женщина, ну побоялась его расстраивать, подумав, что он опустит руки, но он вообще не стал бы их опускать. Бог с ним, ну что он, не переживет что ли?       — Давай, «жги», — позволяюще кивнул Ёль.       — Ты так спокойно отзываешься обо всём этом.       — А что мне делать? — удивился парень. — Плакать что ли? Голову себе забивать? Живой и ладно, спасибо и на этом. Единственное, что меня беспокоит — это боль на протяжении всей жизни. Конечно, со временем я может и окрепну, но как раньше уже явно не будет. Ощущения от движений будут не те.       — Я ещё не сказал, что всё настолько плохо.       — Не сказал, — согласился Ёль, — но я знаю, что ничего хорошего ты не скажешь. Хватит жалеть меня, я не собираюсь вытягивать из тебя по слову.       — Из-за той ситуации в лифте немного изменилась общая картина. Обследования, которые ты прошёл…       — Стало хуже? — помог Чанёль.       — Немного, — снова аккуратно заметил мужчина. Боже, смотреть на Бёна так смешно. Ёль улыбается, отмечая незначительные детали: какое-то необъяснимо виноватое лицо, проступившее сожаление во взгляде, мягкие касания и аккуратность при выборе слов и интонации.       — У тебя уже истерика? — на чужом лице постепенно проявляется озадаченность. Пак смеётся, чуть не подавившись собственной слюной, а пока пытается откашляться, лицо Бён приобретает совершенно неописуемое выражение. Чанёль слышит тихое «О боже» и бьёт ладошкой по кровати, пытаясь успокоиться. Уже и глаза заслезились…       — Спасибо, рассмешил, — шмыгает носом Пак, немного отдышавшись. — Ой, ладно, надо собираться.       — С тобой точно всё в порядке?       — Точно, — уверяет парень, откидывая одеяло. Он аккуратно сгибает ноги в коленях и чуть хмурится. — Я, конечно, хочу положительного и мгновенного результата, но вселенная хочет, чтобы я ещё немного пострадал, поэтому в планах у меня немного помучиться и постараться сберечь себя. К сожалению, случилось то, что случилось — ничего не сделаешь. Придётся ходить с тростью — буду ходить, придётся всю жизнь с ней ходить — буду ходить. Я к ней привык: теперь без неё так же тяжело, как без телефона в руке. С силой потянувшись, Чан всё-таки поднимается на ноги с помощью всё той же опоры и, немного прихрамывая, двигается к шкафу.       — Тебе не нужно переживать об этом, — снова произносит Ёль. — Да и мы не знаем, что завтра будет, не говоря уже о следующем месяце. Может в один из дней я проснусь, и мой организм такой: ребята, я заебался, давайте снимать боль и воспаление. И я такой опа — и через недельку здоровый на двести процентов.       — Так и будет. Чанёль выходит из комнаты с ощущением, что всё в порядке, а ещё с пониманием того, что Бён переживает всю эту ситуацию сложнее, чем он. Впрочем, ничего нового, — думает парень, раздеваясь в ванной, — с учётом скопившихся проблем в его голове неудивительно, что ситуация приобретает такой характер. И всё же Ёль почему-то уверен, что всё постепенно наладится. Если бы не то перенапряжение в бедрах, всё точно осталось бы на прежнем уровне или, возможно, даже улучшилось, но судьба распорядилась иначе. Обстоятельства всегда сильнее людей. Бён допивает кофе у открытого окна. Чан, заприметив свои мюсли на кухонной тумбочке, идёт к мужчине и настойчиво щемится между ним и столом — проход не такой большой, к сожалению.       — Да куда ж ты лезешь-то? — вздыхает Бён, отходя к стене.       — Дорогу инвалиду!       — О, Господи! — закатывает глаза Бён. Чанёль съедает пару ложек и поднимает на своего парня взгляд, замечая, как тот упёрся взглядом на улицу и даже не моргает. Пнув его по ноге, он удосуживается недовольного взгляда из-под нахмуренных бровей.       — Ну что ты раскис?       — Кто? Я? — удивляется мужчина.       — А что, я что ли? — с набитым ртом спрашивает парень, следом тыкая облизанной ложкой в тело напротив. — Ты — кислый. Имей в виду: я не буду целовать кислятину.       — Звучит как угроза.       — А то! — кивает Пак. — У нас всё нормально, Бэкхён. Я продолжу делать то, что должен, и параллельно заниматься учёбой. Ты закроешь сраную сессию и сможешь немного расслабиться. Потом мы с тобой напишем госэкзамен, диплом и защитим его. Ну и где-то между всем этим я выздоровею и мы сможем спокойно жить дальше, — парень поднимает на Бёна взгляд, снова направляя на него ложку. — Ну? Как тебе план?       — Гениальный. Надежный, как швейцарские часы. Чанёль снова его пихает ногой, но всё-таки замечает, что мужчина едва заметно улыбается и сразу прячет губы за чашкой кофе. Опять кипяток пьёт, наверное.       — Какие планы на сегодня? — интересуется Пак.       — Три экзамена, консультации и дипломники. Я же перенес всё на сегодня. Судя по выражению лица, Бён крайне недоволен своим же решением, но увы, заведующий его не спрашивал, когда переносил заседание.       — У меня последняя консультация у завкафедрой. Не думаю, что это надолго.       — Какой предмет?       — Системный анализ информационных процессов.       — То ещё дерьмо, — усмехается Бён, допивая кофе одним глотком.       — Согласен. Господин Пак сказал, что у меня могут быть проблемы с экзаменом из-за того, что я навлек кучу проверок на кафедру. Мужчина покачал головой, отходя к раковине, чтобы помыть чашку.       — Он тебя не завалит, потому что я твой дипломный руководитель. Он не захочет портить со мной отношения, а именно это я и сделаю, если он поднасрет моему дипломнику в конце последнего учебного года.       — Хорошо, наверное, быть тобой? — усмехается Чан.       — Мной? Сомневаюсь, а вот со мной — очень даже, — подмигивает мужчина, прежде чем выйти из комнаты. Парень закатывает глаза и доедает завтрак, вспоминая, остался ли ещё в холодильнике сок. Погода снова радует: на улице пусть и ветрено, но тепло и солнечно. Бён облачается в свои доспехи, а Чанёль, чтобы ничего не мудрить, просто надевает футболку, легкую толстовку и джинсы. Сверху ещё наденет куртку и… всё, в принципе — идеально. На часах почти восемь, когда они садятся в машину. Чанёль расслабленно распластывается на сидении, уложив рюкзак на колени, пока Бён прогревает машину. В салоне играет какая-то лёгкая музыка с флешки и под неё очень хочется зевать. Вибрирует телефон о пришедшем сообщении, из-за чего приходится расстёгивать карман. Пишет сестра, и Чанёль не знает, что и ответить, читая сообщение.       — Чего притих?       — Юра написала.       — И что там?       — Не знаю, что меня больше смущает: неожиданное предложение поужинать у них дома или упоминание твоего имени. Мужчина усмехается, выезжая с парковки.       — В какой день встреча?       — В субботу примерно к шести-семи часам. Соглашаться?       — Конечно, — кивнул Бён, мельком взглянув на парня, — она же хочет помириться.       — А, — тупо выдаёт Пак, — ладно, понял. Отправив сообщение с согласием, Чанёль желает ей хорошего дня и убирает телефон в карман.       — Слушай, по поводу статьи: мне вообще о чем писать? Бён вздыхает и съезжает на заправку.       — Сейчас что-нибудь придумаем, — говорит он и выходит из машины. Чанёль знает, что сможет написать эту статью и тезисы как-нибудь подготовит, просто без Бёна под боком будет несколько проблематично это сделать. К примеру, сегодня и завтра у Пака свободные дни (если не считать сегодняшнюю консультацию), и он без проблем может заняться написанием статьи, но хотелось бы в любой момент задать пару вопросов. Теперь же, видимо, не получится. Судя по всему, семейные разборки сильно сдвинули привычный график, — думает Ёль, наблюдая за Бёном, — последнюю неделю он потратил на Юру и забросил дипломников, а ведь на нём ещё курсовые, подготовка заданий на практику и прочая бумажная волокита. Самого Чана мужчина явно оставит напоследок, потому что может и посреди ночи начать писать с ним диплом, а вот с остальными нужно разобраться сейчас. Неудивительно, что такие вопросы заставляют Бёна задумываться.       — Я могу дать тебе ключи от кабинета, — предлагает мужчина, вернувшись в машину, — там куча информации по тематике дипломной работы и статьи. Если по-хорошему, то за сегодня ты вполне можешь справиться и со статьей, и с тезисами, и даже заявку оформишь. Я оставлю тебе ноутбук, после экзаменов у меня будет небольшой перерыв и тогда мы уже посмотрим, куда двигаться дальше. В случае чего сообразим ещё один стул, будешь клепать черновики рядом, пока я разбираюсь с дипломниками.       — Я согласен, — с готовностью кивнул Ёль. — Давай напишем о систематизации и хранении документов по объекту практики? А какой у меня вообще объект? — охнул Пак.       — В этом-то и проблема, малыш, — вздохнул Бён, — я ещё не знаю, что с тобой делать: устроить тебе практику проблем не составит, даже оформление пройдёт без напряжения, а вот сама практика стоит под вопросом. Куда тебя отпускать с такой ногой? Там тебе отдохнуть не позволят, а это слишком большая нагрузка.       — И что делать?       — Я попробую договориться со знакомым, если он согласится, то практику ты пройдёшь только по бумагам. Потом только в конце поедешь на дневнике и титульном листе отчёта печати поставить и отметиться, что ты там был, практиковался, задания выполнил. Чанёль молча кивает и отворачивает голову к окну. Что ж, в начале семестра он предполагал, что конец обучения дастся ему тяжело, но не думал, что придётся настолько сильно загружать Бёна. Впрочем, Ёль и не представлял, что даже спустя полгода рядом с ним будет находиться этот мужчина. Впервые за всё время на парковке ни один из них не задерживается. Пак направляется с Бёном в его кабинет, где мужчина сразу достаёт нужные папки и оставляет ноутбук на столе. Мужчина предусмотрительно достаёт черновую бумагу (на которой пишет тему статьи) и объясняет, что раскрывать внутри рассматриваемой проблемы. Чанёль только кивает, наблюдая за тем, как его парень готовится к экзамену. После того, как кабинет был закрыт, Чанёль получил ключи, а Бён ушел за ведомостями на кафедру. Парень проверяет свои способности по закрытию дверей и облегченно выдыхает: откроет и закроет без проблем. Консультация проходит вполне адекватно. Преподаватель спокойно принимает у него все задания, спрашивает по реферату, параллельно проверяя презентацию, и подсчитывает баллы. Это всё настолько удивительно, что кажется неправдой. Чан со спокойной душой выходит из кабинета и прощается с Карой, у которой назначена на сегодня консультация с научруком. В коридоре на пятом этаже тихо и безлюдно. Пак быстро хромает к двери, так же быстро её открывает и закрывается внутри. Здесь, на территории Бёна, без него совсем другие ощущения. Чанёль стягивает рюкзак с плеча и бросает около стола, затем обходит кресло и открывает на проветривание окно, впуская весенний воздух. Уже сев за стол, включив ноутбук и расслабившись в кресле, парень понимает, что почему-то кайфует, а сам не знает причины. Ну просто хорошо ему тут! Совсем другие ощущения, не сравнить с тем разом, когда они остались с Дохёном наедине. Какое-то время Чан привыкает, усмиряя свои чувства. Просто хочется всё потрогать, покататься на кресле, заглянуть в ящики и в шкаф… Ёль приступает к проработке информации спустя полчаса. Читает теорию, ищет подобные темы в сборниках статей за прошлые года, выуживает информацию из всего, что его окружает, в том числе и из интернета и онлайн-библиотеки вуза. Время неумолимо двигается вперед. Чанёль перерабатывает кучу информации, группируя её в первую половину статьи. Записывает литературу, чтоб не забыть, и даже не думает проверять телефон, а надо бы. Когда кто-то постучался в кабинет, у Пака чуть не остановилось сердце. Но это всего лишь хозяин владений, судя по пришедшим сообщениям. Чан немного приоткрывает дверь и сразу же облегченно выдыхает, потому что до последнего не верил, что это может быть Бён. Мужчина расслабленно прислонился плечом и виском к стене, смотрит так, словно хочет пошутить какую-то шутку, но Ёль быстро отходит от двери, чтобы не задерживать его.       — Как всё прошло?       — Прекрасно, — закатывает глаза мужчина, бросая на пустой участок стола небольшую папку. — Один был уже давно решен, остальные на удивление быстро пролетели. А у тебя? Есть сдвиги? Чанёль садится обратно в кресло, и мужчина плюхается на стул около стола.       — Половину написал, а во второй части нужно подытожить, но там ведь дипломная ещё...       — Ничего не уточняй, — вздыхает Бён. — Пиши так: «исходя из проведенного анализа деятельности по систематизации документов и составлению номенклатуры дел, выявлено, что» и опиши, что ты там выявил, а после этого сливай всё в выводы. Я потом проверю, и если что немного раскроем первую часть. Вскоре мужчина уходит, чтобы купить им поесть, а Чанёль продолжает насиловать свой мозг методом подбора соответствующих научному стилю формулировок. В конце концов, становится совсем невыносимо. Они быстро перекусывают и организовывают парню стул, на который он пересаживается. Первая консультация по поводу будущего экзамена начинается в час дня. Бён возвращается довольно быстро, через полчаса. Ещё через полчаса начинается вторая консультация, и мужчина снова никого долго не задерживает. Видимо, оглашает оценки, говорит, какие темы в билетах затронуты и произносит риторическое «вопросы есть?». Лично у Чанёля к господину Бёну никогда вопросов не возникало. Первый дипломник приходит в 14:25. Парень немного тушуется, заметив, что они в кабинете не одни, а Ёль вздрагивает, услышав по-настоящему чужой тон Бёна и грубый разбор ошибок. Это занимает не больше сорока минут вместе с обсуждением дальнейшего написания работы. И всё же, Бён несколько раз повторяет, что в случае возникновения какого-либо вопроса студент может ему написать, а не ждать следующей консультации, которая может сорваться. Из кабинета парень чуть ли не выбегает, и Чану его даже немного жаль.       — Меня ты тоже так выдерешь, когда я принесу диплом на проверку?       — Тебя я выдеру по-другому, малыш, — подмигивает Бён, откидываясь на спинку кресла. — Дохён придёт через полчаса, можешь пересесть, если хочешь.       — Мне и тут хорошо. Проверишь библиографию?       — Давай, — он вздыхает, но с готовностью выпрямляется. Чанёль передаёт ноутбук и сразу слышит чужое цоканье. Да что он там увидел за эти миллисекунды?! Прошив парня недовольным взглядом, мужчина начинает усиленно клацать мышкой и, судя по всему, перепечатывать знаки. Такими их и застаёт Дохён, аккуратно постучавшийся в дверь… Проведя весь день рядом с Бёном, Чанёль теперь немного по-другому смотрит на чужую работу. Мало того, что экзамены и консультации к ним требуют концентрации и хорошо развитой памяти на теорию с практикой, так ещё нужно помнить каждого студента, а после этого нужно проверить кучу листов разных дипломов и доступно объяснить дипломникам ошибки. Мужчина выглядит уставшим, но всё равно мягко улыбается, поймав его взгляд. Дохёна в кабинете уже нет, поэтому обоим можно расслабиться.       — Поехали домой?       — Поехали. В лифте Ёль прислоняется к стенке кабинки и хмурится из-за того, что почти весь день ощущает ноющую боль в бедре. В голове витают мысли о прошедшем дне, статье, Бёне, а теперь ещё и нога заполняет и без того забитое пространство в сознании.       — Кушать хочется, — вздыхает Чан. — А дома что-то осталось?       — Не думаю.       — Та-ак лень что-то готовить, — ноет парень, выходя из лифта. — Хочешь что-нибудь?       — Разве что только спать, — усмехается мужчина, немного опережая его, чтобы открыть перед Паком дверь. — Давай сегодня не будем заморачиваться? По-быстрому сделаем лапшу с курицей и замороженными овощами.       — Надо ехать в магазин. Последний пакет овощей мы съели на прошлой неделе, по-моему. Начинает садиться солнце. На часах начало шестого вечера. Чанёль садится в машину с мыслью, что дома ему придётся сделать тезисы и заполнить бланк заявки. Особых проблем ни с одним, ни с другим возникнуть не должно. Ёль примерно помнит, по какой структуре они делаются, поэтому не переживает. Как-нибудь сделает. В магазин Бён уходит сам, чтобы быстро закупиться и вернуться. С Чаном под боком так не получится — сейчас он слишком медлителен. Бён справляется за полчаса, и то дольше простоял на кассе, скорее всего. Уже дома парень позволяет себе устало простонать и плюхнуться на кресло в прихожей. Он с таким наслаждением разувается, что едва находит в себе силы встать с места. Пока мужчина с усмешкой направляется в сторону спальни, Чанёль берет пакет и идёт на кухню. Первое, что он делает, это разбирает пакет и закатывает рукава, чтобы помыть руки. Пока Бён переодевается и отвечает на звонок, Чан нарезает филе на кусочки и ставит сковороду на огонь. Он заливает оливковое масло и убирает упаковки с пленкой со стола. Ему так лень ждать, пока нагреется масло, что он бездумно выкладывает кубики филе на сковороду, моет руки и вытирает полотенцем. Потягиваясь, мужчина выходит из спальни, и Пак двигается навстречу, на ходу закидывая ему полотенце на плечо. Переодеваться абсолютно не хочется. Чан вспоминает, что забыл трость в коридоре и вздыхает, понимая, что лучше бы с утра опоре стоять около кровати. Стянув джинсы и джемпер, Чанёль переодевает футболку на чёрную растянутую и роняет домашние штаны на пол. Закатив глаза, он гулко захлопывает шкаф и выходит в коридор. Плевать на штаны. И до чего же приятная картина наблюдать за тем, как Бён накрывает сковороду крышкой и достаёт кастрюльку из шкафа. Парень устало улыбается и хромает в сторону кухни. Едва он заходит в комнату, как снова звонит бёновский телефон из коридора. Мужчина ставит на плиту кастрюлю с водой и оборачивается, утыкаясь взглядом в его голые ноги.       — Ммм, — заинтересованно протягивает он, ухмыляясь.       — Вот это сейчас было неуместно, — фыркает Чан, — просто сегодня я не рассчитан на физические нагрузки, а штаны предательски выпали из рук.       — Да-да! Я всё понял, малыш! — слышится из коридора. Чанёль сменяет его на «посту»: заглядывает в сковородку и начинает копаться в специях, достав коробку из шкафчика сверху. Находит чеснок с чёрным перцем и вспоминает, что ещё нужно добавить соевый соус. Бён возвращается быстро, говорит, что это был Дохён, и Ёль закатывает глаза.       — Ну хоть дома ты оставь моего парня в покое, — бурчит Пак, помешивая содержимое сковороды.       — Я тебя не услышал. «Да слышал ты всё!»       — А я ничего не говорил, — пожимает плечами парень, садясь на бёновский стул около плиты. Бён довольно ухмыляется и откладывает телефон в стол, чтобы с пустыми руками подойти ближе. Пока вода закипает, мужчина посыпает филе перцем и чесноком. Куриное мясо стало светлее и пустило сок. Чан разрывает верхушку пакета с овощами и передаёт в другие руки. Теперь ждать около десяти минут, чтобы овощи хорошо протушились.       — Ну когда уже? — вздыхает Ёль.       — Скоро.       — Я не могу уже тут сидеть, — снова вздыхает парень, — чувствуешь этот запах, а?       — Если хочешь, можешь открыть окно, — предлагает Бён, следом запинаясь. — Нет, не открывай, а то продует. У нас же кое-кто тут голый сидит. Чанёль смущённо пихает его бок, мужчина смеется и перемешивает содержимое сковороды. Как только овощи стали мягкими, он добавил несколько ложек соевого соуса и снова перемешал. Вода практически закипела. Ещё немного, и послышался треск раскрываемого пакета с рисовой лапшой. Чан едва ли не выл от голода, но героически держался до момента, когда она стала мягкой и увеличилась в объёме.       — Подай дуршлаг, — попросил Бён, выключая газ под кастрюлькой. Когда стекла вода, мужчина переложил лапшу на сковороду, влил ещё немного соевого соуса и тщательно всё перемешал. Уже через несколько минут на столе оказалась плотная разделочная доска, поверх которой была поставлена сковорода. Чан удивлённо уставился на мужчину.       — Я слишком устал, чтобы мыть сегодня посуду, — ответил Бён, подавая палочки. — Налетай. После ужина Ёль понимает, что не готов продолжать работать. Он хочет завалиться на кровать и не подниматься до самого утра.       — Я отдыхаю или долблюсь с тезисами? — спрашивает парень, застыв около кровати.       — Ты отдыхаешь, — решает Бён, толкая его в спину. Пак усмехается, даже не думая переворачиваться. Ему и лицом в одеяло хорошо лежится. Лучше не бывает.       — А я не хочу умываться.       — Не умывайся.       — И в душ не пойду!       — Не иди.       — Разрешаешь? — поднимает голову Пак.       — Разрешаю, — кивает мужчина, плюхаясь на кровать с телефоном в руке. — Объявляю остаток дня днём свинюшки.       — Прекрасное завершение дня, — довольно вздыхает парень, снова опуская лицо в одеяло. Мужчина скашивает взгляд на парня и мягко улыбается.       — Полностью с тобой согласен.