Дипломник

Чанёль совершенно не высыпается и чувствует себя разбитым. Он долго пытается проснуться и подняться с кровати, но к восьми удаётся только держать глаза открытыми, повернуться на бок и отбросить одеяло. Футболка на нём перекрутилась, чтобы поправить, нужно двигаться, а Чанёль совсем не хочет это делать. На телефоне заметны чужие сообщения, но желания отвечать Юре, Джэджуну или Бёну не находится. Пак чувствует себя уставшим и потому лежит, рассматривая узор на шторах. Мужчина звонит ему в половину девятого по facetime, и парню приходится принять вызов, прислонив телефон к тумбочке.       — Доброе утро, — Ёль хмыкает вместо ответа, рассматривая Бёна, сидящего за рулём. — Собираешься пропустить завтрак? Парень угукает, немного потягиваясь и оттягивая подушку чуть дальше, чтобы не влезать в экран. Мужчина скашивает на него взгляд и на мгновение поджимает губы, видимо, что-то поняв. Что — неважно, Бён всегда догадывается, в чем дело, а вот какими путями он приходит к верному выводу — это уже не имеет смысла. Видеть его за рулём… как-то даже больновато. В том плане, что он соскучился и правда имеет плохое настроение и неважное самочувствие с самого утра. Хочется физического контакта, хочется Бёна — всего и сразу.       — Я соскучился, — мямлит Ёль, едва разлепив губы.       — Я вижу, малыш. Ещё день не начался, а у тебя нет настроения и желания двигаться.       — Как ты это понял? Чужие губы чуть искривляются в ухмылке, а сам мужчина выворачивает руль и скашивает взгляд на боковое зеркало.       — Ты недооцениваешь меня. Я думал, ты осознаешь, насколько я внимателен к тебе.       — Ты чрезвычайно внимателен ко мне, — слабо улыбается парень. — Дурацкая ночь, дурацкий день, дурацкий Джэ, дурацкое всё и ты тоже дурацкий, Бэк.       — А я-то чего? — протягивает мужчина, сконцентрировавшись на дороге. Вроде бы безэмоционально, но вид такой, что хочется укусить или стать объектом концентрации.       — Ты далеко. Не люблю, когда ты далеко. Бён задумчиво мычит, глаза всё время бегают к боковому зеркалу.       — Кому-то хочется сегодня побыть требовательным ребенком? — Ёль тут же фыркает, и мужчина исправляется: — Ой, прости. Это ведь твоё обычное состояние.       — Ты задница.       — А я думал, что жук.       — И это тоже, конечно, — вздыхает Чан. — Назови мне хоть одну весомую причину, по которой ты не можешь бросить всё и приехать, чтобы утешить меня? Мужчина смеется, опустив на него взгляд. Глаза теплеют, быстро оглядев его, и снова поднимаются к дороге.       — Похоже, все причины, которые я назову, будут тобой отвергнуты.       — Да, — вздохнул Чан, протягивая пальцы к экрану. — Твой мальчик так соскучился по тебе. Почему бы тебе это не исправить?       — Как сильно малыш соскучился?       — Очень сильно и… — Ёль закрывает глаза, переворачиваясь на спину. Тяжелый вздох. — Ладно, я знаю, что прошло всего несколько дней, и это глупо, но сегодня я ощущаю нехватку тебя особенно остро. Я буквально думаю об ощущениях при объятьях с тобой, о поцелуях, о твоих руках… Я страшно соскучился по физическому контакту. И вместо того, чтобы идти в душ и столовую, я ною тебе об очевидных вещах. Идиот.       — Напомни-ка мне, как мы от «скучаю по тебе» пришли к «идиоту»? Парень слабо улыбается и поворачивает голову к телефону. Сработавший будильник нужно выключить, и приходится тянуть руку, опять поворачиваясь на бок. Молчание затягивается, но Чанёлю наплевать, а мужчина слишком занят, чтобы обратить на него внимание. Сегодня он в потрясающем пиджаке и свободно расстёгнутой рубашке без галстука. Лицо сосредоточенное, в какой-то мере напряженное, а глаза то и дело бегают от телефона к дороге.       — Малыш?       — Удачного тебе дня, — желает Ёль, потянувшись к кнопке сброса вызова.       — Ты ещё не договорил со мной, чтобы сбрасывать вызов.       — Мне нужно собираться, — слабо двигает плечом парень. — Не хочется остаться голодным, но собираться не хочется ещё больше.       — Я тоже не хочу, чтобы ты остался голодным, но ещё больше я хочу услышать от тебя что-то вразумительное. Чанёль слабо хмыкает и медленно садится на кровати, пропадая из кадра. Взяв телефон, он направляет камеру на себя и отвечает:       — Это всего лишь плохая ночь. Ну и немножко плохое настроение. Я правда очень устал, Бэк, поэтому не думай об этом всерьёз. Приходят новые сообщения, но просматривать их желания нет.       — Ладно, хорошо. Будешь собираться?       — Да. Тебе ещё долго ехать? Куда ты вообще направляешься? — спрашивает парень, встав с кровати.       — Сначала на работу, но пришлось в объезд, потому что ремонтируют дорогу. Я опаздываю, но скоро приеду. Чанёль входит в ванную, ставит телефон на столик и стягивает с себя футболку, затем бельё. Бросив всё на полу, он становится под душ и даже не думает закрывать кабинку, оставляя обзор на себя и комнату. Из-за воды не слышно, говорит ли что-нибудь мужчина, но Паку так-то всё равно. Вода горячая и она изнуряет уставшее тело так сильно, что не хочется даже поднимать руки. К тому моменту, как он берется за полотенце, оказывается, проходит около двадцати минут. На завтрак он опоздал, случайно немного намочил волосы, а Бён всё ещё на связи, только теперь сидит у себя в кабинете в наушниках. Расслабленная поза мужчины вызывает улыбку, а приставленная рука к виску, ухмылка и заметные покачивания из стороны в сторону в кресле — смущение. Чанёль выходит из кадра, чтобы вывесить полотенце, надевает бельё и тянется за телефоном. На панели светятся значки пришедших сообщений.       — И даже не стыдно, — наконец комментирует мужчина, — видимо, ты и правда соскучился, малыш.       — А ты в этом сомневался? — вяло хмыкает Чан, установив телефон на комод. — Что-то у меня нет настроения на фотки, так что вот — это было тебе. Может, ты так быстрее приедешь ко мне?       — Ммм, — мужчина показательно задумался, — нет.       — Точно нет? — слабо улыбается парень, надевая бёновскую рубашку.       — Точно нет. Пак дует губы, подходя ближе, параллельно застёгивая пуговицы. После прозвучавшего вопроса он улыбается, довольный чужой внимательностью.       — Моя рубашка? — интересуется мужчина, а по взгляду и так ясно, что он всё знает и видел стикеры. Пак кивает, смущенно опуская взгляд на пуговицу, которая никак не хочет продеваться через прорез. — Шкода, — довольно произносит Бён.       — Накажешь меня?       — Если ты захочешь, — подмигивает мужчина.       — Захочу. В дверь стучат. Чанёль вздрагивает, удивлённо взглянув в ту сторону. Надев джинсы, он со вздохом отходит от телефона, попросив Бёна пока не отключаться. За дверью стоит Джэджун, прислонившись плечом к стене.       — Доброе утро. А ты чего на сообщения не отвечаешь?       — А я должен сломя голову кидаться к телефону всякий раз, когда мне приходят оповещения? — недовольно произносит Чан. — Чего ты хочешь?       — Позавтракать.       — Столовая находится на первом этаже, большие стеклянные двери. Займи себе любой столик, как держать палочки тебе объяснять не нужно, я думаю. Джэджун закатывает глаза, снисходительно на него взглянув.       — Мне кажется или ты обозлился ещё больше? Чем ты занимался ночью, малой? Какая муха тебя укусила?       — Если я игнорю твои сообщения — это значит, что я не особо горю желанием сидеть с тобой за одним столом, — парень грубит, намереваясь закрыть дверь, но Джэ упирается в неё ладонью. — Отойди от двери, Джэджун. Раздражение переполняет его тело. Он устал, у него была плохая ночь, он не хочет ни с кем общаться и тем более тратить бёновское время на выслушивание всего этого дерьма.       — Ты чем-то расстроен, — протягивает мужчина, полностью проигнорировав его слова. — Послушай, малой, ты делаешь проблему из ничего. Я же вчера сказал, что мы можем спокойно продолжать общаться, как раньше.       — Отвали от грёбаной двери, пожалуйста, и от меня тоже. Найди себе другую компанию. Парень убирает чужую руку от двери и чуть не пришибает ею мужчину, который еле успел отшатнуться. Чанёль подскакивает к телефону и с облегчением выдыхает, заметив, что Бён всё ещё здесь.       — Это он? — парень кивает и переставляет телефон на небольшую тумбочку в «прихожей». — Непробиваемый.       — Заноза в заднице, — шипит Чанёль, садясь на пуфик, чтобы надеть кеды. — Не хочу о нём думать. Сегодня бассейн, придётся ещё раз столкнуться с ним в раздевалке.       — Не нервничай, — качает головой мужчина, — всё будет хорошо.       — Надеюсь, мне хватит сил забить хрен на чужой высер.       — Ну ты ведь у меня умница? Чан усмехается, протягивая руку к трости и поднимаясь с места.       — Конечно, господин Бён. Напишите, как приедете домой. Ваш мальчик слишком соскучился, чтобы Вы могли это проигнорировать. Мужчине ничего не нужно отвечать. Одной его ухмылки достаточно. Он сбрасывает звонок, и Чанёль наконец-то выдвигается в сторону столовой, надеясь на спокойный завтрак. Но и там ему не удаётся расслабиться, потому что только он начинает есть, как Джэ подсаживается к нему вместе с подносом.       — Я же просил, — шипит Чан.       — Объясни мне, в чем проблема, — требовательно произносит мужчина, серьёзно на него взглянув. Ёль смотрит на него и понимает, что тот действительно не осознает, насколько оскорбительным было его предложение, насколько оно было неуместным, насколько оно было диким! Он вглядывается в чужие глаза, отмечает нахмуренные брови, складки около глаз и думает, что этот человек абсолютно пустоголовый.       — Первое — ты опасен для моей менталки, своим поведением ты вызываешь у меня неконтролируемое раздражение и нервозность. Второе — твоё предложение было оскорбительным. Третье — я уверен, что не давал тебе повода думать обо мне так, словно я готов ложиться в постель за деньги или что-либо ещё. Четвертое — ты продолжаешь настаивать, задеваешь эту тему, думая, что я просто не понимаю, от чего отказываюсь, но я прекрасно понимаю, от чего отказываюсь и меня всё устраивает. И пятое — я уже состою в отношениях. Теперь понятно?       — Ладно, — кивает Джэджун, — почему раньше не сказал, что уже с кем-то встречаешься? Пак возмущённо поднимает брови.       — А я обязан доказывать тебе что-то? Адекватные люди после отказа сливаются или пытаются замять тему и продолжать общаться дальше. Я сказал тебе «нет» сразу же. Тебе двадцать девять лет, ты не выглядишь дебилом и должен понимать, что «нет» — это законченное предложение, — парень переводит дыхание и отводит недовольный взгляд. — Каких богов мне благодарить за то, что наличие партнёра является для тебя достаточной аргументацией, чтобы ты от меня отстал?       — Ой, да ладно, — цокает Джэ, притягивая к себе овсянку. — Я не сделал ничего плохого. Не вижу повода для того, чтобы так огрызаться и отмахиваться от меня.       — У тебя беды с башкой, — вздыхает Чан. — Просто отвали от меня со своими идиотскими предложениями. Пак не понимает, почему так выбешивается на Джэ. Ну да, он тупой, ну да, он непробивной, настойчивый, надоедливый, вызывающий негатив, но разве он не должен игнорировать его? Просто молчать, а не объясняться!       — В бассейн пойдёшь? — вдруг спрашивает мужчина.       — Можно подумать, у меня есть выбор.       — Ну мало ли, вдруг ты боишься переодеваться со мной в одной раздевалке, мальчик-цветочек?       — Да пошёл ты, — устало бурчит Чанёль. — Если ты протянешь ко мне руки, я сломаю тебе шею. И я не шучу.       — Какие мы грозные, — протягивает Джэджун. Ёль закрывает глаза и тяжело вздыхает, чувствуя, как снова начинает закипать.       — Просто отъебись от меня. Будешь и дальше себя так вести — я тебе врежу. Я тебя трогал? Нет. Тебе не хватает внимания? Вон куча молодняка шляется по санаторию — лови момент. А от меня отстань, — просит Чан, ткнув в свою грудь пальцем. — Пожалуйста, сделай это, ладно? Не подсаживайся, не пиши, не зови гулять и так далее. То, что мы соседи, не обязывает нас общаться. Просто прекрати обращать на меня внимание. Мужчина закатывает глаза.       — Успокойся уже, я всё понял. Но искать себе новую компанию желанием не горю. Ты ведешь себя как чёртов ребенок, пацан. Чанёль поперхнулся воздухом, возмущенно уставившись на него.       — Да пошёл ты. Джэ цокает языком, с усмешкой взглянув на него.       — Не ругайся, дети не должны говорить плохие слова. Скрипнув зубами, Ёль больше не произносит ни слова, понимая, что Джэджун просто провоцирует его. Он доедает завтрак, убирает за собой и направляется к себе в комнату, чтобы затухнуть там на ближайший час. Настроение всё ещё нулевое. Абсолютно ничего не хочется: ни читать, ни лазить в интернете, ни переписываться с кем-либо… В чате светятся непрочитанные от Юры, Кары и Джэджуна. Чан не хочет даже цепляться за него мыслью — смахивает диалог в корзину и тянется за наушниками. Если не занят, скинь мне немного песен — 10:11, Чанёль Устало вздохнув, Ёль заправляет кровать и валится поверх одеяла, надевая наушники. Включив случайный выбор, он закрывает глаза с надеждой на то, что день закончится как можно скорее и наступит вечер. Хочется расслабиться. Получить удовольствие. Хоть на что-то отвлечься от неприятных мыслей. Парень надеется, что у Бёна будет адекватный день и им ничто не помешает провести время вместе. Swing feat. Angele — S'en aller Travis Scott — HIGHEST IN THE ROOM The Score — Victorious Lykke Li — Sex Money Feelings Die Dotan — Home — 10:34, Бён Чанёль загружает все песни, замечая одну знакомую, и включает их по очереди, параллельно добавляя каждую в бёновский плейлист. Из чата не выходит — мужчина всё время что-то печатает и останавливается. Придерживая телефон, Пак наблюдает за строкой, лениво пытаясь предположить смысл набираемого текста. Это последние вроде бы. По крайней мере плейлист говорит об этом. Я сейчас заканчиваю с отчётом, в двенадцать поеду в главный корпус, надо разобраться с документами и снова поговорить с ректором. Думаю, в должность вступлю до первого числа. Надеюсь, мне подпишут заявление. Я не был в отпуске несколько лет — 10:38, Бён И снова набирает сообщение. Чан опускает панель вниз, отмечая, что сегодня 25 июня, и вновь обращает внимание на диалог. Black Rebel Motorcycle Club — Done All Wrong Под настроение — 10:40, Бён Спасибо — 10:40, Чанёль Вечер в силе? — 10:40, Бён С моей стороны точно да. Хочется отвлечься от всего этого. Всё зависит от тебя — 10:41, Чанёль Я позвоню, как полностью освобожусь Не грусти, малыш. До вечера осталось совсем немного — 10:41, Бён «Ну да, действительно», — подумав, Ёль закатывает глаза. Мужчина позвонит не раньше шести точно, хотя бы потому, что в шесть у парня ужин. У него вон сколько дел, а у Чана из дел только есть, лежать и периодами заниматься хоть чем-нибудь. Возможно, после следующего приёма у терапевта ему изменят расписание, и он сможет добавить туда занятия в спортзале и что-нибудь ещё. Спустя ещё двадцать минут Чанёль решает, что до двух часов не помешает что-нибудь посмотреть. Возможно, найдётся какой-то недолгий фильм, чтобы успеть до интерференцтерапии. Время идёт быстро, уже в пятнадцать минут двенадцатого парень не спеша выходит из комнаты и нажимает на кнопку вызова лифта. Из него выходит горничная с большой тележкой, и Ёль мысленно кивает, нащупывая в кармане телефон. В раздевалке шумно. Куча мужчин разного возраста переодеваются в закрытые комбинезоны и медленно продвигаются к коридору, ведущему в бассейн. Джэ появляется одним из последних. Чанёль закрывает свой шкафчик и оборачивается как раз в тот момент, когда мужчина снимает с себя штаны. В помещении как и прошлый раз пахнет чем-то специфическим, а его тренер взмахивает рукой, приглашая присоединиться к группе. Занятие проходит так же тяжело, как и в прошлый раз, но не из-за боли или дискомфорта, а из-за того, что тело всё ещё не может привыкнуть к нагрузкам. Бедро, на удивление, откликается на движения реже обычного и это не может не радовать. Джэ не говорит ему ни слова, даже когда они сталкиваются возле шкафчиков. Оба спокойно переодеваются, входят в лифт и разбредаются по комнатам. Чанёль опять идёт в душ, а потом валится на кровать и ставит телефон на зарядку, наобум включая первый попавшийся фильм. Досмотреть он его не успевает — срабатывает будильник и приходится идти на обед. По возвращении в планах досмотреть фильм и сходить на терапию. Фильм заканчивается раньше, оставшиеся полчаса парень просто лежит на кровати, развлекая себя игрушкой на телефоне. Через сорок минут он полностью освобождается и идёт на улицу, где со вздохом тухнет на лавке, уткнувшись взглядом в людей, занимающихся йогой.       — Ну что, успокоился? — вдруг звучит справа. Пак вздрагивает, поворачивая голову к Джэджуну. Мужчина присаживается рядом с ним, хотя лавки вполне достаточно для того, чтобы отсесть подальше. Раздражает…       — Чего умолк, малой? Ёль закрывает глаза и складывает руки на груди, умоляя небеса опуститься на голову этому придурку! Мужчина вдруг поворачивается к нему боком, сталкиваясь коленями, укладывает руку позади Ёля на лавку, а другую на ногу. На паковскую чёртову ногу.       — Да ты отвалишь от меня наконец?! — чуть не рычит Чан, сбрасывая чужую ладонь. — Чего ты хочешь, Джэджун? Скажи напрямую.       — Тебя, — пожимает плечами мужчина. — Я тут подумал и понял, что не особо доверяю тому, что ты сказал сегодня. У тебя вдруг появились отношения, когда ты стал возмущаться, и…       — А мой отрицательный ответ для тебя хоть что-нибудь значит? Джэ равнодушно пожимает плечами.       — Ты полный идиот, — выплёвывает Ёль. — И что? Будешь меня заебывать до конца путёвки?       — Возможно, ты сдашься раньше.       — Тупица, — вспыхивает Чан, резко поднимаясь с лавки, — отвали от меня, блять. Не подходи ко мне больше.       — Да не кипятись ты так! Ну Чан! Ты чего? На эмоциях он чуть не забывает трость! Парень только у входа в здание осознает, что поднялся с места без помощи опоры. Но осознание этого не может перекрыть раздражение на мужчину. Кто бы мог подумать, что он может оказаться таким идиотом! Единственное место, где Джэ не сможет его достать, это комната. Но прятаться тут до приезда Бёна глупо! Да и вдруг ему не подпишут заявление на отпуск?.. Чанёль тяжело вздыхает и садится в кресло, параллельно доставая телефон из кармана. До ужина ещё два с половиной часа, а делать-то что-то нужно! Парень ищет в телефоне ближайший торговый центр и цепляется взглядом за какой-то магазин с канцтоварами и игрушками. Это не так далеко, так что он берет бумажник и возвращается обратно на улицу. Надев наушники, Чанёль совершенно не обращает внимание на окружающую обстановку. Ветер понемногу задувает под футболку, и хочется поднять её выше, чтобы тело охватило прохладой полностью. В магазине столько всего, что мысли разбегаются, и он рассеянно обращается за советом к продавщице:       — У меня очень много свободного времени, и его нужно заполнить чем-то интересным. Я не отличаюсь особой усидчивостью, но занять чем-то руки хочется. Девушка кивает и молча достаёт из-под прилавка большую продолговатую коробку.       — Алмазная мозаика, — объявляет она. — Научит Вас усидчивости, хорошо нервы успокаивает, а ещё можно параллельно заниматься чем-то ещё: музыку слушать, смотреть сериал или разговаривать с кем-то. Девушка достаёт из-под прилавка незаконченное маленькое полотно и рассказывает, как это разгружает голову без особых усилий.       — Уверены, что успокаивает нервы? — усмехается Чан, заметив большую картину со множеством мелких деталей.       — Я тоже так думала поначалу, а потом привыкла, — пожимает плечами. — На пробу можно взять маленькую, а потом если что вернетесь за сборкой побольше. Чанёль выбирает картину с котом и усмехается, поняв, что ближайшие несколько часов точно будет издеваться над собой. У него уже появляются фантомные боли в шее и глазах, но это ничего — главное, чтобы скука отошла на второй план. Парень расплачивается и идёт обратно, по пути заходя ещё в продуктовый, чтобы разбавить ужин шоколадкой и йогуртом. До ужина остаётся полтора часа, так что он придвигает кресло к небольшому столу и снимает часть плёнки, как и советовала девушка. Разобравшись с названиями цветов, Чанёль осознает, что у него нет ножниц, и приходится отгрызать у пакетиков уголки. Ужасно, конечно, но открыть-то как-то надо! Раскладка занимает много времени, как он и хотел, и действительно завлекает так, что Чан даже хотел отмахнуться от будильника. Он с нетерпением спускается на ужин и быстро возвращается обратно, чтобы закончить широкую полосу у картинки. Уже сейчас, когда едва готовы три небольшие части рисунка, он может сказать, что это красиво. Единственный недостаток — спина и шея. Они ужасно болят, так что уже в начале восьмого Ёль всё бросает и плетётся в душ. Раскладка — это конечно увлекательно, но звонок Бёна вызывает в нём больше интереса. Парень недолго возится в ванной, пытаясь себя хоть немного подготовить, затем возвращается в комнату и в ту же минуту звонит телефон.       — Ты сегодня рано, — удивляется Ёль, плотно закрывая окна.       — Работа задолбала, — цокает мужчина. На фоне шумит вода. — Я приехал домой минут пятнадцать назад, и у меня адски болит спина. Чан усмехается, подходя к двери, чтобы замкнуть её:       — Аналогично. Знаешь, чем я занимался?       — Удиви меня.       — Я понял, что у меня слишком много свободного времени, которое мне абсолютно некуда девать. Поэтому я пошёл в ближайший магазин и купил себе развлекательную программу на будущую неделю. Никогда бы не подумал, что такой неусидчивый человек, как я, просидит на одном месте больше двух часов, складывая мозаику. Бён недолго молчит, следом выдавая:       — Это которые клеить надо?       — Почти. Там клейкая основа. Надо просто взять палкой эту штуковину и прикрепить на полотно.       — Господь, — вздыхает мужчина, — и как?       — Обалденно! Мне нравится всё, кроме боли в спине и шее. Ну и глаза ещё немного побаливают, но я быстро привыкну, — уверяет Пак, выключая общий свет, следом заваливаясь на кровать. — Как твой день прошел?       — Отчёты, поездки, куча бессмысленных разговоров, звонков и появившихся дел, — отчитывается Бён. Вода перестаёт шуметь, а голос в телефоне резко меняет тональность — сменяется режим на динамик. — Но мне подписали заявление — хоть что-то хорошее. С отчётами кафедра разобраться должна до пятницы, как только закончим — меня переоформят, скорее всего. Останется подписать приказ, провести первое заседание и можно идти в отпуск. С третьего по шестнадцатое я буду в твоём распоряжении. Мужчина немного шипит, затем облегченно выдыхает и голос снова меняется.       — А ты где?       — В ванной.       — Я так и думал, — хмыкает Чан, немного притягивая себя к изголовью кровати. — В наушниках?       — Да. Как там твой поклонник? Парень фыркает. Подключив наушники, он укладывает телефон на подушку рядом и тянет руку к ящику тумбочки, откуда достаёт смазку.       — Я сказал ему, что уже состою в отношениях, он полдня молчал, а под вечер сказал, что не верит мне. Он уверен, что к концу путёвки я сдамся, — хмыкает Ёль, откручивая тюбик. — Дебил. Не понимаю, почему я так реагирую. Надо игнорировать его, а он так раздражает меня… зачем я пытаюсь объяснить ему, что он неправ, если он дебил и всё равно ничего не поймёт? Бён тихо смеется.       — Хороший вопрос, малыш. Чанёль ненадолго замирает, анализируя свои чувства. Он уже давно привык к бёновским обращениям и ничего против не имеет, но то, как он произносит их, какие чувства выражает, обращаясь к нему подобным образом, невозможно сравнивать с тем, как называет его этот озабоченный. Парень вздыхает и стягивает с себя бельё. Он уже догадывается о том, что без непосредственного контакта ощущения будут такими себе, но хотя бы так, чем никак. Влажные пальцы растирают смазку и опускаются к сфинктеру. Вроде бы и в запертой полутёмной комнате, а всё равно так смущающе и стрёмно… Средний палец едва входит, мышцы сопротивляются, но выдох всё равно вырывается, провоцируя Бёна на соответствующий вопрос.       — Балуешься?       — Пытаюсь.       — Хорошо, — тихо, едва слышно, но с такой интонацией, с таким с ума сводящим одобрением… — Расскажи мне.       — Рассказать? — голос дрогнул. — Хочешь услышать, что делаю?       — Хочу. Опиши мне всё, детально, до ощущений. Ёль чуть хмурится. Почти забытые ощущения ударяют по нервам. Тело понемногу горячится, вместе с щеками, которые начинает щипать с каждым словом всё больше и больше. Парень сглатывает вязкую слюну и облизывает губы, выдыхая и зная, что Бён услышит даже шепот.       — Я заперся в комнате: дверь, шторы. Из света только ночники, комната полутёмная, я едва могу различить вещи у дальней стены…       — Ты смущён?       — Да, — выдыхает Ёль.       — Тебе стыдно?       — Да, — отвечает, оглаживая напряженное кольцо мышц.       — Но хочется ещё, — утвердительно произносит Бён.       — Да, — всё равно соглашается парень, проталкивая указательный палец. — Безумно хочу к тебе. Твои пальцы смотрелись бы во мне лучше.       — Твои пальцы толще моих. Что ты чувствуешь, проталкивая их внутрь? Ёль на мгновение зажмуривается от окатившего голову смущения. Только Бён может интересоваться такими… глупостями. Чанёль готов сгореть прямо сейчас. Как же неловко!       — Не совсем получается, пока только один, но… чёрт, Бэк, это так… — хныкает, не зная, как подобрать слова. Мужчина ожидаемо сбивает со всех мыслей и ощущений одним только «Тсс».       — Всё хорошо, малыш. Давай я направлю тебя. Позволишь мне позаботиться о тебе? Бён бьёт интонациями настолько сильно, что невозможно не проникнуться. Ёль стонет сквозь сомкнутые губы, понимая, что в животе горит не от самоудовлетворения, а от чужих слов. Голос у мужчины понизился, стал более глубоким и выразительным, а мягкий тон вкупе с произнесенными словами развращают парня сильнее собственных пальцев.       — Пожалуйста, господин Бён.       — Хороший мальчик, — довольно произносит на выдохе. — Оставь свою дырочку в покое. Расслабься и прикоснись к члену. Не торопись. Будь терпеливым, просто задай ритм. Пак зажмуривается, умоляя себя хотя бы немного быть сдержаннее и не выдавать себя сразу, но желание получить если не всё, то многое, ударяет в голову. Всё это так откровенно! Подчинение чужим словам бьёт под дых. Чанёль обводит головку большим пальцем и охает, утыкаясь затылком в подушку. Удовольствие понемногу пронизывает его тело, заставляет задрожать связки и живот. Парень облизывает губы и шумно выдыхает, проводя рукой вверх-вниз быстрее.       — Медленнее, солнце. Ты же не хочешь закончить раньше времени? — Чанёль не хочет знать, как он всё понял. Вместо этого он молча стискивает зубы и катастрофически медленно оглаживает твёрдый ствол. — Умница. А теперь возьми свои пальчики в рот. Щёки обдает жаром. Он стонет с пальцами во рту, снова зажмуриваясь и слишком медленно проводя ладонью по члену. Ёль не знает, как описать, сколько сил ему приходится прикладывать для того, чтобы глупо не сорваться. Вся эта медлительность сводит его с ума, он так хочет, чтобы его отодрали… О, Боги… От мысли об этом закружилась голова.       — Хорошо смочи их слюной, малыш. А теперь верни свои пальцы на место и введи указательный.       — Н-но смазка…       — А зачем тебе смазка, если твой влажный рот может справиться с этим лучше? Чанёль даже не возражает, низко простонав. Если бы Бён оказался рядом и говорил это ему в лицо, парень бы либо сошёл с ума, либо кончил в первые же секунды. Палец проникает внутрь тяжелее, чем до этого. Мышцы сжимаются, отказываясь поддаваться сразу, но он медленно проникает внутрь на фалангу и смыкает губы.       — Проталкивай его глубже, — мягко командует мужчина. — Тебе ведь хочется больше? Заполни себя пальцем. Парень выстанывает его имя и раскрывается, чтобы протолкнуть палец до основания. Он охает, и Бён одобрительно хвалит его, продолжая говорить с этой блядской интонацией. Голос командует им, бесконечно подводя к оргазму. Чанёлю так этого не хватало, он подчиняется и чувствует себя на своём месте. Он пытается следовать чужим правилам, но внутренние желания получить яркую разрядку сбивают с заданного Бёном темпа. Мужчина знает, что парню трудно справиться со своим желанием и напористостью, поэтому происходящее превращается в тяжелую игру «оттяни неизбежное». Уже на втором пальце Чанёль несдержанно стонет, поддаваясь бёдрами вверх к своей руке. Пальцы плотно сжимают основание, чтобы не кончить раньше времени, а голос в наушниках сводит с ума…       — Бэк, пожалуйста, я больше не могу.       — Не можешь или не хочешь? — хмыкает мужчина. Парень недовольно стонет, снова и снова поддаваясь бёдрами к своей руке, затем сжимая себя, чтобы не кончить раньше.       — Но ты ведь тоже хочешь! И это правда. Судя по чужим шумным выдохам и шипению, Бён тоже держится из последних сил, зачем-то оттягивая оргазм.       — Рано, малыш, дай мне помучить тебя ещё немного.       — Но, Бэк! — хнычет парень. Сдвинув ноги, он зажимает руку и прикусывает губу, тяжело выдыхая. Он и сам себя прекрасно дразнит, то и дело поглаживая набухшую простату. Телу хочется удовольствия, чтобы пробило насквозь, чтобы захотелось орать. И это он думал, что вдали от Бёна невозможно будет получить оргазм?.. Глупец.       — Добавь третий палец.       — Это… слишком, — выдыхает Чан, резко убирая руку с члена, едва не доведя себя до края.       — Давай, малыш. Ты ведь хорошо себя растянул, верно? — ничего не остаётся, кроме как утвердительно что-то промычать. — Тогда оставь свою дырочку в покое и подготовь свои пальчики снова. Ты можешь это сделать для меня?       — Да, господин Бён, — Пак мстительно упоминает обращение, слыша, как Бён едва не зарычал на выдохе.       — Дразнишься? Не так уж и сильно устал? Значит, потерпишь ещё. Чанёль недовольно стонет с пальцами во рту. Обводит их языком, увлажняя, пытаясь оставить как можно больше слюны. Бён на фоне сам начинает тихо стонать. Ёль надеется, что совсем скоро ему дадут отмашку, и он наконец-то расслабится. Третий палец явно оказывается лишним, но Чанёль кайфует от заполненности: пальцы на ногах сжимаются и по позвоночнику как будто проносится ток, вынуждая выгнуться. Он со стоном бьётся затылком о подушку и всхлипывает, продолжая настойчиво проталкивать палец внутрь. От давления в анусе возбуждение загорается с такой силой, что Ёль перестаёт себя контролировать, снова хватаясь ладонью за истекающий смазкой член.       — Скажи мне, чего ты хочешь, — неожиданно просит Бён. Пак только и может, что опустить приподнявшиеся бёдра обратно по постель, загнанно дыша от приблизившегося оргазма. — Давай же, малыш, признайся мне в своих желаниях.       — Я так хочу твой член внутри, — едва ли внятно выговаривает Чан. — Хочу, чтобы ты растянул меня им. Хочу быть заполненным тобой. Хочу быстрее… жестче. Я хочу быть под тобой. Я… — он всхлипывает, ощущая себя на грани. Голова как будто затуманивается и мысль «сейчас, сейчас, вот-вот» отключает его от мира. Тело дрожит, колени против воли снова зажимают руку между ними, парень вскрикивает, забываясь: — Я!.. Бэк!       — Давай, малыш, отпускай себя. Кажется, Чанёль на секунду отключился от своего сознания, полностью перестав контролировать свою тело. Его выгнуло, и из приоткрытого рта вырвался настолько громкое «А-ах», что в теле всё за долю секунды похолодело. Испарина, покрывшая тело за время самоудовлетворения, сковала его тело холодом. Чанёль открыл глаза и впервые за весь процесс ощутил себя в комнате, словно до этого потерял ориентир и напрочь забыл о том, где находится. Тело не поддавалось. Сбитое дыхание всё ещё прерывалось на тихие всхлипы. Ёль продолжал медленно надрачивать член, словно пытаясь оттянуть уход сладкого ощущения удовольствия. Живот был напряжен до предела, как и мышцы сфинктера, замкнувшие пальцы внутри. Они всё ещё подрагивали, пульсируя, и Ёль со слабым стоном медленно вытащил их, расслабляя руку, постепенно приходя в себя.       — Ты как?       — Как будто получил самый яркий и долгожданный оргазм за последние несколько недель, — слабо усмехнулся Пак, даже не думая двигаться.       — Замечательно, — одобрительно протянул мужчина, — ты сегодня хорошо постарался. Парень слабо угукает, облизывая пересохшие губы. Он выравнивает ноги и прислушивается к телу, осознавая, что несмотря на резкие поступательные движения, бёдра не болят и даже не ноют. Ощущение, словно всё как было, так и осталось. Лишь тяжесть, которая сопровождает его после каждой тренировки в бассейне.       — Вот это меня раскрошило, — протягивает Ёль, слыша, как начинает шуметь вода на том конце связи.       — В душ и спать?       — В душ и спать, — соглашается он, — если я заставлю себя подняться с кровати.       — Завтра ты явно себе спасибо не скажешь, если не приведешь себя в порядок. Так что поднимай свою попку и шуруй в душ, — командует мужчина. Парень вздыхает и поворачивает голову к телефону, лежащему на подушке рядом. Он разблокирует экран и щурится, пытаясь разглядеть время разговора.       — Ладно. Спокойной ночи, господин Бён. Мужчина хмыкает и отвечает тем же:       — Спокойной ночи, малыш. Чанёль сбрасывает первый и устало распластывается на кровати, наконец-то полностью расслабляясь. В мыслях только «ахуеть» и ничего больше. Даже вставать не хочется. Неужели они действительно провернули это?.. Это было великолепно. Если бы не завтрашний сеанс у психолога, то он бы хотел ещё. Затем снова и снова до тех пор, пока мужчина не приедет к нему. Близость была такой откровенной и такой возбуждающей. Ёль даже чувствует себя немного затраханным. Зря Бён думал, что Паку не понравится. Ему нравится, но личный контакт, конечно, ничем не переплюнуть. Парень сгребает себя с кровати ещё не скоро, но всё-таки заставляет себя подняться и принять душ. А переодевшись в футболку и поправив постель, он отключается практически сразу. На то, чтобы думать, сил попросту не остаётся.