Дипломник

Чанёль зачесал чёлку назад и недовольно качнул головой, когда волосы упали обратно на лоб. Бросив полотенце на спинку стула, он обратил внимание на Бёна, застёгивающего ширинку джинс. Мужчина поджал губы, когда парень быстро отвёл взгляд. «От греха подальше», — мысленно окрестил Ёль, поддевая пальцами приготовленную стопку одежды. Бён направился в его сторону, и парень отошёл чуть дальше, чтобы не закрывать ему проход, но тут же оказался в ловушке.       — Ты не иначе как наказываешь меня, — пробормотал мужчина, впечатывая в стену. Отвечать уже не было смысла: руки нашли своё место на теле, а губы коснулись шеи, торопливо поднимаясь поцелуями к виску.       — Из-за чего такие выводы? — выдохнул Пак.       — Не смотришь на меня, не разговариваешь, не касаешься, — мимоходом перечислял мужчина. Ладонь сжала ягодицу, и Чан привстал на носках, немного зашипев.       — Это не то, что ты думаешь, — шепнул он, отводя лицо в сторону.       — А отворачиваешься от меня зачем? Глаза были ожидаемо тёмного оттенка. Ёль приподнял уголок губ и закинул руки на его плечи.       — Моё тело тебя интересует больше, чем губы. Даю больший простор, раз такое дело. Втянув воздух, Бён резко качнул головой, словно нетерпеливость прожигала его нервы. Губы соприкоснулись с чувством, будто они целуются в последний раз. Чанёль не мог отделаться от мысли, что ему нравится чужое беспокойство. Отчего-то хотелось, чтобы Бён пришёл к пониманию через эти ощущения. В противном случае… разве можно было бы считать, что мужчина что-то осознает?..       — Опоздаем же, — задушенно напомнил Ёль, едва удерживая стон. Мужчина приподнял его ногу и потёрся о него промежностью. Быть зажатым оказалось так хорошо и правильно. Чан облизал губы и встретился с горящим взглядом, медленно спустившимся к губам.       — Бэкхён, — выдохнул Ёль. Закрыв глаза, Бён опустил голову и упёрся лбом в его плечо. Ладонь на ноге постепенно отпускала его, позволяя выровняться, но до конца так и не пропала. Возбудились оба, но параллельно зазвонил будильник на девять часов, отметая любые возможности для уединения. Подняв чужое лицо ладонями, Ёль не без усмешки взглянул в недовольные глаза. Бён явно хотел его, впрочем, были ли моменты, когда он не желал его?..       — Что не так? — вопросил парень, насмешливо взглянув на мужчину.       — Тебе не кажется, что мы поменялись местами?       — В каком смысле? Бён задумчиво прищурился, на мгновение поджав губы.       — Я чувствую себя слишком чувствительным и мнительным. Вчера я задел тебя, мы это обсудили, но я совершенно не ощущаю облегчения. Меня преследует чувство, что я не имею права касаться тебя, потому что оттолкнул тебя вчера.       — О, — тупо выдал Чан, удивлённо уставившись в чужие глаза. — Э-э, знаешь, я предполагал, что ты беспокоишься, но не до такой же степени! Закатив глаза, мужчина отпустил его и отошёл назад, спуская чужие ладони с лица.       — Что было, то было. Я не принимаю это во внимание и хочу с тобой близости так же, как и ты. А по поводу чувствительности — думаю, ты просто расслабился за время отпуска. Облизав губы, Бён зачесал волосы назад и отошёл к постели, на которую плюхнулся. Парень поднял брюки и постепенно облачился сначала в них, затем в носки и просторную футболку.       — Скажи мне, как тебе помочь успокоиться, и я сделаю всё, что в моих силах, — произнёс Пак, складывая в рюкзак зарядку, бумажник, паспорт, ключи…       — Скажи честно: что-то изменилось?       — Изменилось всё, — засмеялся Чанёль, — вопрос во временном отрезке, о котором ты спрашиваешь. Бён протянул руку, и Ёль смиренно вложил свою в чужую ладонь. Мягко улыбнувшись, он подошёл ближе и зарылся пальцами в волосы мужчины.       — Я облажался, — в конце концов, констатировал Бён.       — Ты облажался, — кивнул Чан, коротко просмеявшись.       — Дерьмо. Полагаю, на магистратуру я могу не рассчитывать. Поцеловав мужчину в лоб, Ёль погладил его по щеке и потянул за руку на себя, вынуждая встать. Отвечать было бессмысленно.       — Видеть тебя виноватым так непривычно, — поделился чувствами парень.       — Не нравится?       — Я такого не говорил, — отметил Ёль, присмотревшись к партнёру. — Знаешь, теперь и я думаю, что мы поменялись местами: обычно я накручиваю себя, а ты говоришь загадочными фразами и успокаиваешь меня.       — Не все же лавры пожинать мне, теперь что-то перепало и тебе, — великодушно отозвался мужчина.       — Благородство так и прёт. Тяжело вдохнув, словно набираясь сил, Бён шумно выдохнул и расправил плечи.       — Всё? Теперь всё стало на свои места?       — Нет, но чем лучше я буду притворяться, тем сильнее буду верить в то, что всё хорошо, — прыснул Бён. Чанёль вывернул руку из мягкого захвата и обхватил чужое лицо ладонями, притягивая к себе для серии коротких поцелуев. Если мужчина не высказал предложений по поводу помощи, значит, способа уравновесить его не существовало или он сам не знал, как себе помочь. Хотелось сделать для него хоть что-нибудь, потому что вина начинала подкрадываться и к Паку. Вопрос: почему? Ведь это мужчина был неаккуратен, не разобравшись в ситуации! Ёль слишком эмпатичен, чтобы остаться в стороне.       — Продолжишь начатое дома, — утвердил Пак, отходя от мужчины на безопасное расстояние, — если, конечно, найдёшь силы. Цокнув, Бён пригрозил пальцем, припечатывая чётким:       — Хватит намекать на возраст, маленькое недоразумение.       — Ну надо же тебя как-то расшевелить!       — Запомни уже наконец, что ты шевелишь во мне всё, начиная с нервных клеток, заканчивая эрекцией. На завтраке было очень шумно. Чанёль нагло разглядывал людей, которые их окружали. Некоторые собирались уехать вместе с ними, большинство стариков обсуждали встречи со своими терапевтами… Ёлю тоже нужно было встретиться со своим врачом, так что он опустил взгляд и постарался быстрее подчистить тарелки. Бён же напротив никуда не спешил и снова казался задумчивым.       — Как тебе на моём месте? — игриво вопросил парень, осторожно задев ногой чужую ногу.       — Не очень нравится, — аккуратно скривился мужчина, поднимая взгляд, наполненный смешинками. — Испытывать чувства выматывающе.       — Догадываюсь, — подмигнул Ёль. — Не парься, тебя отпустит, как приедем домой. Бён ничего не ответил, но соприкоснулся с его коленкой, вызывая улыбку. Как подростки, честное слово! От мысли об этом Чана повело не в ту сторону, но он быстро смахнул чувства.       — Я к врачу, потом вернусь в комнату за вещами, — оповестил он, собирая все тарелки на поднос. — Никуда не пропадай. И даже находясь на приёме, Ёль никак не мог отделаться от мысли, что ему было невероятно непривычно видеть таким мужчину и оказывать ему поддержку. Он вдруг осознал, что практически никогда этого не делал для него! Эти мысли заставили его разозлиться на самого себя и ещё больше уверили в том, что пора уже взрослеть. Ведь всё дело в разнице в возрасте, разве нет? Если бы они были одногодками, Бён бы не… Нет, он изначально был таким закрытым! Чанёль запутанно нахмурился, понимая, что заводит себя в угол, ведь парню удалось пробраться немного внутрь и понять мужчину. Разве это не результат? Ему есть, чем гордиться! Но что, если Бён не раскрывается ему до конца, потому что парень действительно ещё не дорос до того, чтобы с ним чем-то делиться?! Мысль об этом ужаснула Чана настолько, что листики с очередными рекомендациями выпали из рук.       — Всё в порядке? — вдруг донёсся до парня голос господина Пака. Чанёль перевёл на мужчину ошарашенный взгляд и поджал губы.       — Как думаете, мне нужна магистратура или я могу пойти работать?       — Что? — вежливо переспросил врач.       — А. Прошу прощение, — качнул головой Ёль. — Я немного запутался, извините. Чужой взгляд заскользил по лицу. Губы сами по себе сжались ещё сильнее, хотелось скрыться от неловкости и шока, пронзившего сознание.       — Вы достаточно окрепли для того, чтобы пойти на работу, но разве Вам не нужно завершить обучение?       — Боюсь, что у меня нет на него времени, — вздохнул Чанёль. — Нужно повзрослеть и окрепнуть… Врач неловко прокашлялся и вопросил:       — Пытаетесь прыгнуть выше головы? В груди что-то странно заскребло. Он уже где-то это слышал, но пока не мог вспомнить, о чём шла речь. Ещё раз извинившись, Чанёль попросил мужчину повторить всё сказанное заново и попытался вникнуть информацию. На учёт становиться было не нужно, но сходить к ревматологу стоило, чтобы обновить анализы. Также стоило найти мануального терапевта и продолжать упражняться, что вполне легко решалось адекватным тренером и спортзалом. В конце концов, затянувшееся прощание завершилось. Чанёль вышел в коридор бесчувственной глыбой, потирая грудную клетку. Мысли всё ещё крутились вокруг Бёна, но он никак не мог понять, с чем связать задевшие его слова. Желание сделать больше, чем было возможностей и ресурсов, давило на Пака. Он понимал, что в отношениях упёрся в потолок. Нужно было с кем-то посоветоваться! Едва осознание коснулось мозга, как сердце разорвалось ухнувшим пониманием: Бён в очередной раз оказался прав.       — Блять, — зашипел парень, зло нажимая на кнопку вызова лифта. Друзья. Друзья. Друзья. Друзья… Чанёль надавил пальцами на глаза и попытался успокоиться, понимая, что докапываясь до правды, он лишает себя равновесия. Буквально недавно был разговор об этом! И что?! Парень не понимал, как мужчине удаётся ставить его на место без прямого открытого влияния. В его номере было пусто, не считая спортивных сумок. Чанёль сел на постель и отправил сообщение о том, что вернулся в комнату. Голова кружилась от обилия эмоций, хотелось отключиться от реальности.       — Ну что, пойдём сдавать ключи? — от двери спросил Бён. Чанёль скосил на него взгляд и тут же заметил, как мягкость медленно сошла с чужого лица. «Надо было посмотреть в зеркало, прежде чем писать ему», — обречённо подумал Ёль, наблюдая, как Бён стянул носками с пяток кроссовки и направился к нему.       — Случилось чего? «Ну как сказать… Я взрываюсь от того, что мне придётся проделать дохуя длинный путь, чтобы добраться до тебя», — пронеслось в голове. — «И это пиздецки давит на меня, потому что ты сильнее меня, и это заставляет меня чувствовать себя нич…»       — Всё нормально, — от перехватившего горла сел голос. «Сильные люди ломают, заставляют чувствовать себя ничтожными, а если это люди, которых ты любишь, то неудивительно, что всё заканчивается так, как закончилось…» Чанёль подал листки, но Бён даже не рассмотрел их, поняв, что там только рекомендации. Чужие глаза были насторожены, а руки потянулись, чтобы подхватить его рассудок, в случае чего. «У меня были отношения на другом уровне: человек был такой высоты, что мне трудно было до него допрыгнуть…» «Это были не те отношения, в которых я мог бы чувствовать себя равным человеку. Меня как котёнка макало в воду. Иногда мне казалось, что человек попросту пытается утопить меня в моей неспособности быть взрослее и лучше, чем я есть…» «Нет, это не так. Не подходит… У нас всё иначе», — качнул головой Ёль, скрепляя пальцы с бёновскими. Мужчина вздёрнул бровь, в ожидании уставившись на него. — «Я не собираюсь сбегать! Я собираюсь всё исправлять! Причём в ближайшем будущем, не откладывая ничего на потом!» — решительно отсёк Чанёль. — «Но это не отменяет того, что всё почему-то повторяется», — понял он.       — Ё-ёль. Сдаться или сопротивляться?.. Рассказать или умолчать?.. Можно ли это считать коллективной проблемой, если в итоге Бён скажет, что парень может хоть вечно сидеть на его шее и заботиться о нём до скончания веков? Конфликт интересов.       — Да, — наконец, улыбнулся он, — всё хорошо, поехали домой. Ноги были деревянными. Чанёль шёл по коридору, отключив все эмоции. Он позволил мужчине списать всё на грусть из-за отъезда, но прекрасно знал, что Бён ему поддаётся. Створки лифта открылись, выпуская их в коридор, направляющий в холл. Девушка за стойкой приятно улыбнулась, оформила возвращение ключей, отказ от автобуса для обратного пути и выразила надежду на то, что они остались всем довольны. Возразить было нечего, уезжать совсем не хотелось, но было нужно. Там, дома, их ждала совсем другая жизнь, и её придётся проживать, как бы сильно не хотелось застрять в этом мгновении. Сгрузив сумки в багажник, они сели в машину и вздохнули перед выездом. Было очень душно, открытые окна нисколько не спасали ситуацию. Чанёль пристегнулся и прислонился виском к двери, поднимая взгляд к макушкам деревьев. Ворота позади открылись. Бён дал задний ход, и они медленно выехали на дорогу.       — Едем домой, — объявил мужчина, включая лёгкую незамысловатую музыку.       — Едем домой, — повторил Пак, отстраняясь от окна. Поездка в этот город была ветреной и дождливой. Чанёль помнит, как сжимал ладони и сдерживался от желания обернуться к мужчине. Он слушал музыку, сидя в салоне, моментами то засыпая, то просыпаясь, но сегодня, возвращаясь домой, он захотел увидеть то, что пропустил. Улицы продолжали их преследовать до самого выезда на трассу. Воскресенье, а людей было не так много, как вчера. И всё же, Чанёль не мог отвести взгляд от витрин магазинов, мельком оглядывая окна квартирных домов. Мужчина ничего не говорил, сосредоточившись на мигающих светофорах, пешеходах и сигналящих автомобилях.       — Спасибо, что оплатил моё лечение, — произнёс Чанёль.       — Спасибо, что согласился поехать. Парень слабо улыбнулся, мысленно усмехаясь. Согласился, но какой ценой?.. Нужно поумерить пыл и больше не быть таким эмоционально раздражительным. В будущем он был намерен не создавать собой проблем. Даже если что-то вызовет у него сильный стресс, он должен сдержаться! «Вот бы так удалось жить», — мечтательно пронеслось в голове. На трассу выехали через несколько десятков минут. Если бы не пробки, было бы ещё быстрее. Уже оказавшись за городом, машина набрала скорость, и Ёль не смог проигнорировать острое желание ухватиться за переброшенный через тело ремень безопасности. Стрелка поднялась до сотни. Бён был уверен и расслаблен, так что Чанёль успокоился и практически полностью закрыл окно. То, что они приблизились к городу, парень понял при пересечении железнодорожного переезда. До дома оставалось не больше получаса, так что Ёль выровнялся на сидении, понемногу озадачиваясь тем, что ждёт их дома.       — Покушаем где-нибудь позже? Не хочется ничего готовить.       — Без проблем, — отозвался мужчина. Знакомый район начал гореть перед глазами практически сразу. Сколько его не было? Три недели? По ощущениям, полгода. Чанёль соскучился по ощущению дома, но душа всё ещё лежала в другом городе. Несмотря на их отсутствие, соседи по-прежнему не занимали их парковочное место. Машина остановилась, и оба едва заметно выдохнули от облегчения. Послышался щелчок открытого багажника. Чан отстегнул ремень и вышел из машины за вещами. Загрузившись на полные руки и плечи, они двинулись к подъезду и вовремя встретили соседку, которая придержала им дверь. Чанёль не без удовольствия поднялся к лифту и дождался, пока они прибудут на нужный этаж. Он уезжал совсем другим человеком, но вернуться домой здоровым было невероятно приятно. Отпихнув входную дверь плечом, он сгрузил все сумки в коридоре, вдыхая тяжелый воздух квартиры. Трость благополучно была забыта в машине.       — Всё, — констатировал Бён, плюхнувшись на тумбочку, — мы дома. Улыбнувшись. Чан быстро сбросил с себя кеды и открыл окна на проветривание сначала в кухне, затем в гостиной и, наконец, в спальне. Кровать была такой, как и должна быть: в меру твёрдой, с мягкими пледами. Завалиться на постель было самым лучшим решением за этот день. Бён усмехнулся, войдя в комнату. Чан растянул уголки губ в улыбке и повернул к нему голову, наблюдая за тем, как мужчина подходит ближе к столу и расстёгивает браслет часов. Тихий стук металла о поверхность обозначил освобождение запястья. Ёль закусил щеку изнутри, наблюдая за тем, как Бён повернулся к нему спиной и закинул руки, чтобы стянуть футболку. Мышцы спины напряглись. Во рту постепенно пересыхало от желания провести ладонью по вздувшимся бугоркам около лопаток.       — Есть хочешь?       — Да, — выдохнул Ёль, моргая, — то есть, нет. Нет, пока не хочу. Бён бросил футболку на стол и обернулся к нему, вздёргивая бровь.       — Иди сюда, — попросил парень, смущённо сжимая губы, — дай руку. Безропотно подчинившись, мужчина тут же пожалел, с шипением пытаясь выдернуть запястье из хватки чужих зубов.       — Вот же… — запнулся, явно проглатывая ругательства. — Точно не хочешь есть?       — Еду? Нет.       — А что ещё? — фыркнул Бён, но тут же переменился в лице. — Тебе нужно потренироваться во флирте, малыш. Показав язык, Ёль приподнялся на локтях, чтобы снять с себя футболку, и со вздохом завалился обратно, отбрасывая элемент одежды на пол. Пальцы вцепились в ширинку брюк и медленно потянули за язычок вниз.       — Ты меня соблазняешь? Парень засмеялся.       — Я раздеваюсь, — качнул головой он, — боюсь, мне ещё далеко до твоих навыков.       — По-моему, всё преодолимо, — протянул Бён, став перед ним, чтобы помочь стянуть штаны. Едва парень открыл рот, чтобы ответить, как мужчина наклонился к нему и уложил колено себе на плечо. Чанёль расслабился, позволяя делать с собой всё, что взбредёт в чужую голову. Пальцы поддели резинку трусов и потянули вниз, оголяя ягодицы. За то время, которое Ёль провел в санатории, он значительно изменился в отношении близости. Не было неловкости в том, что он лежал обнаженным перед полуодетым мужчиной. Предвкушение искрило во взгляде, и Бён не мог не отреагировать на это, приближаясь к нему ещё ближе. Вжикнула ширинка джинс. Чанёль отвёл левую ногу в сторону, раскрываясь. Наблюдать за тем, как мужчина склоняется над ним, было привычным делом. Он знал, что сейчас будут либо пальцы, либо дрочка, либо минет, а может быть Бён совместит всё вместе и доведёт его до головокружения. Вряд ли эксперимент, проведённый пару суток назад, будет повторён после того, как его раскурочило ощущениями… Может, попросить повтора? Губы продолжали таранить кожу у ключиц. Чанёль с шипением подставлялся под легкие укусы, мечтая о том, чтобы его перевернули на живот и сильно до следов укусили в шею.       — Ты больше не сорвёшься, верно? — вопросил он, проводя ладонями по чужим рёбрам.       — Нет, не хочу всё доводить до предела.       — Потому что я не готов? Касания исчезли. Мужчина отстранился, чтобы усесться на его бёдра и упереться ладонями в постель около плеч.       — Послушай, в тот раз…       — Не объясняй, — качнул головой Ёль, — просто вырази свою точку зрения. Язык пробежал по губам, и Пак не мог не проследить за этим действием. Мужчина беспокоился? Переживал о том, как выразить свои мысли? И он продолжал молча рассматривать его лицо, явно подбирая слова.       — Я переживаю за твою реакцию и состояние, — произнёс он. — Обычно я не тревожу тебя долго: замечаю, что ты тонешь, и вытягиваю. Рядом с тобой я учусь контролю, потому что беспокоюсь о том, что где-то вот тут, — легонько утыкается пальцем в лоб Ёля, — произойдёт бум из-за моей несдержанности.       — Именно это и произошло, — честно признался Пак.       — Больше всего я боюсь допустить ошибки, которые встречались мне в других отношениях. Признаюсь, что сильно ограничиваю нас в плане секса, но я правда делаю это ради тебя, — уверяет мужчина. — Дело же не только в физической выносливости. Ты такой эмоциональный и чувствительный, что не можешь сразу расставить свои чувства по полкам. Чанёль задумчиво перевёл взгляд на потолок, пытаясь понять, к чему пытается подвести Бён. Безусловно, мужчина был прав, и Чан даже не собирался возражать. Ему не хотелось проявлять глупую юношескую реакцию и защищать мужчину. Им было важно обсудить ситуацию честно, даже если в конце окажется, что кто-то из них в чём-то виноват.       — Значит… — Ёль вздохнул, возвращая взгляд к Бёну. — Ничего не значит. Я не понимаю, — тут же качнул он головой. — С одной стороны ты прав, потому что я помню свои ощущения и это было трудно, но с другой стороны, мы не можем вечно сдерживаться, лишь бы мне крышу не сорвало.       — «Вечно» не будет. В конце концов ты привыкнешь. Эксперименты — это неплохо, это интересно, это захватывает, но это эмоционально выматывает, — объяснил Бён. — Всё то новое, что я привношу в нашу жизнь, не должно быть таким ошеломляющим для тебя. Чан нахмурился:       — Погоди, но ты предупредил меня.       — Предупредил, — кивнул Бён, нисколько не смягчив твердости в глазах, — а потом мы десять минут лежали в обнимку. Десять минут, Чанёль, — повторил мужчина, — дело не в том, что ты был не подготовлен морально. Я передержал: сорвался, захотел продлить контакт и тысячу раз пожалел, пока ты дрожал у меня в руках. Возразить было нечего. Бён был прав, и ощущения… ощущений было так много. Это было не просто необычно для них в плане близости, но и поведение партнёра! Чанёль отвёл взгляд, вспоминая, как это было прекрасно и одновременно ужасно расплавляться в чужих руках.       — Расскажи мне, как ты себя чувствовал, — попросил мужчина.       — Рассказать? — смутился парень. Бён никак не отреагировал, продолжая наблюдать за ним, и Чанёль со вздохом сдался. На мгновение поджав губы, он обратил взгляд к потолку, задумчиво возвращаясь в то утро. — Это было так хорошо, что плохо, — признался он, краем глаза отметив, как кивнул мужчина. — Я думаю, дело не только в том, что мы никогда такое не проворачивали. В начале… мне всё нравилось. Мне всегда комфортно, если ты зажимаешь меня или ограничиваешь в движениях, но чем ближе я был к разрядке, тем сильнее реагировал на происходящее… Когда ты закрыл мне рот, я уже был на грани. Это было чем-то между слишком хорошо и невыносимо хорошо.       — Вот на этой границе мне и стоило остановиться, — мягко прояснил мужчина, проведя большим пальцем по его щеке. — Бывает разное «я больше не могу»: когда всё ещё можешь, когда уже приближаешься, но с усилиями можешь оттянуть, и когда уже не можешь оттягивать оргазм. И такая встряска в теле, как будто ты его уже испытал, а на деле нет.       — Значит, ты передержал меня, — парень повторил сказанное ранее. Бён кивнул:       — Передержал.       — Но это не было плохо. Тяжело и необычно? Да. Но я не могу сказать, что не хочу почувствовать это снова, — Ёль облизал губы, ощущая нерешительность. — Детали скапливались, пока не собрались в пазл. Может, просто картинка показалась чересчур болезненной? Недовольно взглянув на него, мужчина попросил описать свои ощущения во время оргазма. Смутить за одну секунду? Легко, если вы Бён Бэкхён. Чанёль поджал губы, понимая, что в этом вопросе точно проиграл. Мужчина хмыкнул, втаптывая в постель «я же говорил» взглядом.       — Это было облегчение от того, что всё закончилось, — произнёс Бён. — Ты простонал, тебе было хорошо, ты тяжело дышал и скулил, пока тебя выкручивало — это был слишком передержанный конец. Кончать надо тогда, когда хочется, а не тогда, когда уже больно — так понятно?       — Понятно, — смиренно откликнулся Пак.       — Что было потом? Чанёль мученически вздохнул, потому что подумал, что это конец разговора. Врать и недоговаривать не хотелось, но он слишком беспокоился о чужих чувствах, чтобы говорить так, как было на самом деле. Мужчина вздёрнул бровь, и Ёль нехотя ответил:       — Когда ты меня отпустил, я уже не понимал, что можно кончать. Всё смазалось. Как будто на автопилоте был: в голове пусто, нет никаких ощущений, вроде бы должно было быть хорошо, но было никак, — парень снова поджал губы, но всё-таки… — потом почувствовал, что болят ноги и тянет в животе. И тело как в иголках. Потом услышал тебя и подумал, что ты сейчас запаникуешь, если я не отзовусь и… — Чанёль тяжело вздохнул, закрывая глаза. — Может, не будем и дальше размусоливать это?       — Ты ещё не договорил, — возразил Бён. Парень открыл глаза и увидел, что лицо слишком каменное, чтобы быть искренним и расслабленным, а губы плотно сжаты и взгляд такой, что перережет. Правда лишь в том, что перерезать Бён может только себя. Как мазохист, честное слово! Чанёль приподнялся на локтях и ухватился за чужую шею, чтобы направить к себе и поцеловать этот комок нервов. Мужчина поддавался неохотно: губы раскрылись не сразу, но после небольшой заминки чувственно обхватили верхнюю губу, позволяя продлить контакт.       — Больше мне нечего сказать, — отозвался Чанёль. — Разве что попрошу тебя сразу не отстраняться от меня. Хорошо? В тот раз я был от начала до конца зажат в твоих руках, это ощущение преследовало меня всё время, но когда всё закончилось, я банально потерялся в пространстве. Мне тупо не хватало давления на теле, чтобы сориентироваться, так что обнимал ты меня не потому, что меня надо было успокоить.       — Это одно и то же, — вздохнул мужчина.       — Это не одно и тоже. Ты просто возвращал меня с небес на землю, — усмехнулся Ёль.       — Вот бы и мне так просто относиться ко всему, — качнул головой Бён. — Не беспокоиться, что чуть не придушил тебя. Не думать о том, что тебе было плохо со мной. Вообще не думать ни о чём.       — Я не говорил, что мне было с тобой плохо!       — Да что ты говоришь? — усмехнулся мужчина. Чанёль упёрся взглядом в левый верхний угол комнаты, пролистывая в голове разговор. Цокнув языком, он выдал:       — Мы говорили о том, что я люблю тебя и хочу несмотря ни на что. Бён удивлённо уставился на него, но тут же хмыкнул, поддаваясь лёгкому тону и игре:       — Значит, всё это было выдумкой? За дачу ложных показаний штраф и исправительные работы.       — Надеюсь, в постели. Бён сжал губы, чтобы не засмеяться. Недовольно взглянув, парень шлёпнул его по плечу, и мужчина засмеялся.       — Мы должны поработать над твоими навыками флирта, малыш.       — Завтра начнём, а сейчас свали с меня. Мне ещё надо сходить распечатать документы для поступления.       — Ты уже принял решение? — чужие глаза засветились, но Чанёль тут же обломал мужчину каменным взглядом и ледяным тоном:       — Нет. Пусть готовые лежат до конца приёмной кампании. К слову, для устройства на работу тоже нужны документы. Вздохнув, мужчина выровнялся, спуская ладони на свои бёдра. Чанёль вздёрнул бровь, мол, слезай давай, чего уставился, но Бён никак не отреагировал, продолжая на него смотреть. Ёль завалился обратно на постель, наблюдая за тем, как чужой взгляд коснулся его глаз, затем поднялся к волосам и спустил к губам.       — Решаешь, куда меня поцеловать?       — Я готов поцеловать тебя даже в задницу, — спокойно отозвался мужчина, пока Ёль закашлялся от удивления, — вопрос в другом: ты сказал, что не будешь проявлять инициативу.       — Не буду, — согласно качнул головой Пак, — по крайней мере, не собирался.       — Почему? Потому что я не захотел тебе подчиняться? Что ты имел в виду под этим словом?       — Моментами мне хочется тебя заковать, вообще не давать двигаться, чтобы ты не сорвался на мне, но при этом доставить тебе удовольствие. Во время близости я обычно бездействую, ты зажимаешь меня и я даже дотянуться до тебя не могу. Мне хочется сделать тоже самое для тебя: сначала ты, потом я… Срывы всегда беспокоят тебя, поэтому иногда я думаю об этом, — пожал плечами парень, возвращаясь мыслями в тот день: — Я был увлечён тобой. Мне хотелось прикоснуться к тебе. В голове всё перемешалось, пока я представлял, как отсасываю тебе. Мужчина сглотнул, на мгновение подняв взгляд к окнам.       — А потом ты меня оттолкнул, — напомнил он.       — Да, потому что ты смотрел на меня, как на ребёнка, за которым тебе приходится приглядывать, — Чанёль вздохнул, закрывая глаза. — Я знаю, что между нами пропасть из опыта и знаний, но в тот момент это осознание оглушило меня.       — Я никогда не относился к тебе, как к ребёнку, — заверил его мужчина.       — Я знаю, — Чанёль открыл глаза и медленно сел ровно, задирая голову, чтобы взглянуть на мужчину. — Я знаю, что ты уважаешь меня и считаешь равным себе, но это далеко не так, Бэкхён. Мы можем говорить это, но по факту я далеко не ровня тебе: ни в статусе, ни в постели, ни в умственном и психологическом плане. Между нами пропасть. Мгновение раздумий и последовало аккуратное:       — Хорошо, это так. Но всё это время мы прокладывали через неё путь. Тебе не обязательно строить новый мост, чтобы перейти на мою сторону.       — Боюсь, что мы больше не можем ходить по тому хлипкому мостику, Бэкхён, — слабо улыбнувшись, произнёс парень. — И я знаю, что нам ещё долго и упорно придётся работать, чтобы без опаски передвигаться над пропастью, но мы не должны забывать, что укреплять мост нужно с двух сторон.       — Но мы же ещё держимся? Чанёль улыбнулся. Бён снова был нетипичен, как и утром. Он сидел на нём, вроде бы возвышаясь, но при этом выглядя так, словно пытался уменьшиться. Парень догадывался, что всё это для него: это обман; видимость того, что мужчина готов дать заднюю; интонации, мимика и бесконечная аккуратность во всём.       — Держимся, конечно, — ответил парень, — но разве тебе хочется видеть, как кто-то сорвётся вниз? Бум. В глазах мгновенно прояснилось. Руки опустились на его плечи и послышался тяжёлый вздох. Бён перестал играться с чувствами и перешёл на серьёзный тон:       — Чанёль, я не могу помолодеть на двенадцать лет, как бы не старался стереть эту границу между нами, она есть.       — Если ты не можешь помолодеть, значит, твой партнёр должен повзрослеть, — отметил Чан, — мне это под силу.       — Но я не нуждаюсь в сильном партнёре, — шепнул Бён.       — А я уже упёрся в потолок и не нахожу себе места, — грустно усмехнувшись, признался Чанёль. Бён немного нахмурился, не поняв его сразу, но затем приоткрыл губы, ошарашенно выдыхая. Смотреть на чужую растерянность было физически больно. — Сегодня это понял, прикинь, да? — снова усмехнулся парень, на секунду уткнувшись лбом в чужую грудь. Жалкая попытка закрыться вызвала в нём бурю, и Пак снова поднял голову, уверенно, но умоляюще произнеся: — Бэк, мне это нужно. Дай мне немного свободы. Я не буду давить на тебя, ты даже не почувствуешь, что что-то изменилось. Этот процесс не происходит за секунду — уйдут месяцы, прежде чем ты поймёшь, что я изменился. Мужчина всё ещё был искренне растерянным. Молчание затягивалось. Чанёль чувствовал, как стена медленно поднимается над ними и мост начинает рушиться, причём не с его стороны. Далеко не с его. Неужели ему снова придётся подчиниться? Проглотить свои желания ради мужчины, чтобы дать ему привыкнуть к взрослению и становлению личности Пака? Потратить несколько лет впустую, лишь бы чужое сознание и чувства не подверглись суровым испытаниям… Чанёль обнял мужчину за пояс и прижался щекой к горячей коже груди. Видеть, как Бён закрывается от него, абсолютно не хотелось. Пусть это ускользнёт от взгляда. Пусть. Чужие руки спустились с плеч чуть дальше, приобнимая его в ответ.       — Посмотри, насколько я врос в образ Донгона. Ты ведь это уже понял, да? Донгон. Того мужчину звали Донгон, и это он обладал способностью топить и спасать его будущего парня. Чанёль хочет сказать: «да, я это понял, отчасти я начинаю ощущать твои прошлые чувства…»       — Мне жаль, Бэкхён.       — Нет, всё нормально, — заторможенно произнёс мужчина. — Я отпущу тебя. Обязательно отпущу тебя. Не хочу, чтобы ты сбежал от меня, ничего и никого не имея за спиной. «Чёрт возьми, Бэкхён!». В груди всё скрутило от осознания того, каким же разрушенным был мужчина, когда всё это произошло. Они такие разные… всё это не имеет значения. У них другой путь.       — Вы с ним совсем не похожи, — заверил Чан. — Разве твой парень беспокоился о тебе так, как ты беспокоишься обо мне сейчас? Ответа не последовало.       — Давай попробуем, просто попробуем. Если не получится, будем думать, что делать дальше.       — У тебя всё получится, — вздохнул мужчина. — Даже если ты попробуешь устроиться не по диплому, у тебя всё равно всё получится и ты попытаешься взобраться чуть выше, затем ещё и ещё.       — Это никак не отразится на наших отношениях, я обещаю.       — Ты не можешь обещать то, что не сможешь исполнить, — послышалась усмешка. — Я знаю, как это будет, но нам придётся приложить усилия, чтобы смягчить происходящее для моей старческой психики. Цокнув, Ёль оторвался от мужчины, ослабляя объятья. Он был намерен возмутиться упоминанием вполне нормального возраста, но поперхнулся словами, заметив чужие глаза.       — А когда нам было легко? — бездумно спросил Чан, рассматривая горечь. Слабо улыбнувшись, мужчина крепко поцеловал его в губы и спустил руки с его плеч.       — Поехали, поедим, — попросил он, — уже хочется. Чанёль ничего не ответил, продолжая наблюдать за тем, как теряет не просто контроль над ситуацией, а и самого Бёна тоже. Мужчина привстал с него и неаккуратно слез с постели, явно намереваясь выйти из комнаты. Чана подорвало в тот же момент. Осознание окончания разговора рассекало кожу около сердца. Он быстро встал на колени и потянулся за чужой рукой, надёжно захватывая запястье ладонью. Возможно, не стоило дёргать Бёна на себя так сильно: мужчину повело в сторону, и он со всей дури впечатался в него, опрокидывая их обоих своим весом обратно на кровать.       — Мы ещё не закончили, — объявил Ёль.       — Не закончили? — искренне удивился Бён.       — Да, — заверил парень, с трудом освобождая ноги под чужим телом и скрепляя их на чужих ногах, — не закончили. И ты давишь мне на член, так что привстань немного, ради всего святого. Чужие губы мгновенно сжались, чтобы не заржать, но Чан показал язык, и мужчину прорвало. Секса не случилось. Когда смех закончился, мужчина чуть сдвинулся, так и оставшись лежать на нём, обвитый руками и ногами. Чанёль с молчаливой благодарностью перебирал чужие пряди волос и рассматривал потолок, понимая, что это второй раз в жизни, когда он оказывает мужчине поддержку таким вот способом.       — Я люблю тебя, — шепнул Бён в правое плечо.       — Я тоже, — вторил Чан, — больше, чем ты видишь и чувствуешь. Клянусь. Поесть решили в барбекю-баре. Спокойно вошли в помещение, осмотрелись и выбрали столик у стены. Ёль равнодушно встретился со взглядом одного из бывших одногруппников, пока они пробирались в конец зала. Смущаться не хотелось, проявлять чувства тоже. Чану захотелось отвести чужой взгляд, и он вздёрнул бровь, мол, «какого хрена уставился?». Реакция наступила сразу же: одногруппник резко отдёрнул ладонь от ладони своего спутника и немного испуганно провёл Ёля взглядом. Пак бросил взгляд на чужие ладони и молча прошёл мимо, хотя ему было бы очень неприятно, если бы с ним поступили так же. Впрочем, было глубоко насрать, по какой причине два парня держатся за руки, лишь бы их не тревожили. Мужчина и вовсе никак не отреагировал: он всё ещё был задумчивым и охарактеризовать его состояние можно было словом «помятый». Вероятно, он даже никого не замечал вокруг. Сейчас в Бёне помятым было всё: от взгляда до рубашки. Последнее, кстати, было совершенно нехарактерным для него, но они упустили это из вида. Пока мужчина рассматривал его, Чанёль орудовал палочками, прожаривая мясо на гриле. Сегодня не было настроения соблюдать диету, Бёна он даже не спрашивал, но полагал, что аппетита у мужчины не было. Тем не менее, Ёль заполнил его тарелку и только после этого позаботился о себе.       — Горячее, — предупредил он в голос и жестом. Мужчина опустил взгляд вниз, затем взглянул на пустую тарелку парня и вздохнул.       — Я выдержу. Говорят ли они об одном и том же?..       — Не сомневаюсь, но я планировал сегодня с тобой целоваться, а с обожженным ртом не особо приятно это делать. Бён вдруг улыбнулся. Ёль не знает, что именно вызвало улыбку: неуместная откровенность или то, что у парня были на него планы. Да и неважно это, главное, что уголки губ поднялись искреннее, по велению эмоций, а не вынуждено. Мужчина весь вечер позволял ему окружить его заботой. Чанёль вдруг подумал, что был буквально создан для этого. Хотелось дать его партнёру всё, абсолютно всё, даже то, чего он пока ещё не имеет. Они встречаются уже… Парень чуть нахмурился и обратил внимание на свои ладони, загибая пальцы под каждый месяц. Ох, вау, так долго?..       — Что считаешь?       — Месяцы, — откликнулся Чан, переворачивая мясо палочками, — уже девятый месяц пошёл, как мы встречаемся. Бён нахмурился, застыв с куском мяса во рту.       — Сколько?! — удивился он. — Не может быть, ты что-то путаешь.       — Неа, — довольно усмехнулся Чан, подув на кусочек мяса. Мужчина задумчиво жевал, слегка нахмурив брови. Пака умиляло то, как серьёзно к этому относился Бён.       — Я поцеловал тебя в ноябре.       — Во время сессии, — кивнул Чан. — Я тоже считаю с того момента и получается, что июль — девятый месяц. Бён отпил из стакана и откинулся на спинку стула, рассеянно на него глядя. Парень усмехнулся и сжал губы, чтобы не так явно улыбаться, но проиграл сам себе.       — Ты очарователен сейчас.       — Что? — снова удивился Бён. — Я? — для уточнения ткнул в себя пальцем. — День открытий. Я не готовился к такому.       — К моему признанию тебе готовиться не нужно, правильно? — вопросил Чанёль, указывая на него палочками, загадочно прищурившись. — Я люблю тебя, — одними губами произнёс он, подмигивая.       — Вот чёрт, — простонал мужчина, накрывая глаза ладонью. Чанёль засмеялся, укладывая новую нарезку на гриль. Бён запрокинул голову, продолжая сидеть в такой же позе. Пак видел, как мужчина с силой втянул воздух через нос, и благоразумно опустил взгляд на стол. Чужая чувствительность была милой. Редко появляющаяся, она сбивала с ног и вынуждала Пака без конца опускать взгляд, чтобы не смущать мужчину. Сердце билось как сумасшедшее, хотя в этот момент мужчина явно испытывал больше чувств, чем он. Хотелось любить Бёна. Любить, любить, любить, любить до тех пор, пока не разорвётся рассудок. Хотелось зацеловать его, вжать в себя, укусить и не отпускать от себя. Парень чувствовал, что растворяется в мужчине, ничего не видя вокруг него и себя в том числе. Это пугало и воодушевляло. Хотелось больше, больше, больше… Бён убрал руку с глаз. Ёль мельком оглядел его лицо, отмечая, что мужчина быстро моргает, пытаясь прогнать влагу. Хорошо. Уже хорошо. Значит, ещё держится.       — У тебя наушники с собой?       — По-моему, да, — чуть нахмурился Бён, похлопывая себя по карманам брюк. — А что?       — Доставай. И дай мне один. Безропотно подчинившись, мужчина положил палочки на стол и достал коробочку с наушниками. Ёль вставил беспроводной наушник в ухо и проверил мясо, облизывая губы. Заиграла песня , которую он ещё не слышал в машине. Постепенно Бён сделал чуть громче, поправил свой наушник и взялся за палочки снова. Больше они не разговаривали — всё было сказано. Возможно, даже больше, чем всё.