***
— Я пришла сюда заниматься, — сурово заявила Мисаки, закрывая рот Такуми рукой. Да, все случилось, как она и догадывалась: стоило девушке переступить порог квартиры блондинчика, как она сразу оказалась прижатой к стенке его сильными руками. Услышав со стороны Усуи разочарованный вздох, девушка, улыбнувшись, обняла парня за шею и легонько поцеловала в щеку, но потом практически сразу отстранилась от зеленоглазого, разуваясь и направляясь в комнату. — Миса-тян злюка, — сказал ей вслед Такуми, трогая щеку и улыбаясь. Какой невероятный контраст за последние две недели… Наверно, блондин так бы и простоял в ступоре посреди комнаты, если бы не крик Мисы «Эй, ты что, уснул там? У меня времени мало!» Хмыкнув, будущий врач направился в комнату. Мисаки сидела на стуле и ненавидящим взглядом прожигала стоявшую на столе фотографию в рамке: ту самую, сделанную в Maid-latte после ее проигрыша. Сколько бед могла принести эта фотография! Подойдя к тумбочке, Усуи достал из нее учебник, передал его девушке и сел рядом. Брюнетка быстро нашла закладку и раскрыла задачник. — Усуи, дурак, это же легкая тема! Ты издеваешься? — но заметив в глазах блондина пустоту и тупость, брюнетка со злости прикусила нижнюю губу. — Ладно, тут всего несколько основных формул, которые ты, скорее всего, забыл… И Усуи стал покорно слушать то, что и так знает и давно сдал на «отлично». Парень лишь поражался ее выдержке: она со всех сил пыталась ему объяснить материал, а он в ответ лишь положительно кивал головой, пропуская все мимо ушей. Но Аюзава не сдавалась и уже второй час пыталась вместе с ним решать задачи… Взгляд ехидных зеленых глаз переместился на брюнетку, которая, придерживая голову рукой, устало вздыхала и подставляла значения в формулу. Действительно, кто не вымотается сначала отсидеть день на парах, а потом прийти к парню домой и объяснять ему такие элементарные задачи по физике! Аюзава была настолько усталой, что, казалось, она уже ничему не сможет сопротивляться. Даже маньякам на улице. Но тут блондину в голову пробралась шальная мысль. Наверно, он сможет повернуть ситуацию в свою сторону… — Миса-тян, у меня еще биология, — безмятежно протянул Такуми, откидываясь на спинку стула. Подобное заявление рассердило Мису — да кто, черт возьми, из них биологию выбрал профильным предметом? Но, вздохнув, девушка, не отрываясь от записи задачи, заявила: «Ты же врач». — Ну, пожалуйста, мне нужно мнение со стороны, — умоляюще посмотрел на свою девушку Усуи. Отвернувшись и еле сдерживая смех, продолжил. — Там практическая, очень боюсь делать сам. — Хорошо, — согласилась Мисаки, про себя отмечая, какой же он беспомощный. Ведь он будущий врач, спаситель народа, а просит помощи в биологии у своей девушки, которая отлично разбирается лишь в законодательстве Японии. Но, видимо, Усуи такой ответ не устраивал. Наведя настольную лампу на лицо Аюзавы, врач повторил просьбу более серьезным тоном. — Адвокат Аюзава, вы точно мне поможете? — Точно! — с неким раздражением в голосе повторила свой ответ Миса. Но блондину было мало этого, он хотел еще больше злости в ее голосе. Подперев щеку рукой, зеленоглазый улыбнулся: «Обещаешь?» — Да! Обещаю! — раздраженно прокричала девушка, в порыве гнева выпуская из рук ручку. Как же он ее достал. Неужели он с первого раза не понял? Вздохнув, чтобы успокоиться, брюнетка, слегка покраснев, посмотрела на парня. — Какая тема? — Закладка приклеена, — усмехнулся блондин, доставая из ящика увесистый учебник по анатомии и кидая его на стол перед Аюзавой. Брюнетка, рассмотрев обложку книги со всех сторон, лишь поразилась выносливости врачей: столько материала они учили в школе, а теперь его еще больше, много непонятных названий, рисунков, выражений. Вспомнив препарирование лягушек в кабинете биологии, Мисаки вздрогнула: это точно не ее специальность. Прикусив губу, девушка боковым зрением видела, как за всеми ее движениями наблюдает Усуи, с каждой секундой ухмыляясь все больше и больше. Прижав закладку и открыв книгу, девушка сразу почувствовала запах больницы. Страницы были исписаны мелким шрифтом, иногда проскальзывали непонятные рисунки. М-да, это больше было похоже на учебник по греческому, нежели на анатомию… Пробежавшись взглядом по тексту, будущая юристка поняла, что краснеет. Боже, что за извращения он ей подкинул? Резко повернувшись, Миса готова была укокошить самодовольного блондинчика прямо на стуле, но заметила, что тот смылся, пока она так заинтересовано изучала анатомию. Пнув стул ногой, Аюзава, осматривая комнату, схватила книгу и кинула ее на диван: «Извращенец! Тут нет никакой практической! Ты что, решил с огнем поиграть? Да я убью в тебе мужчину, идиот!» — Но ты же пообещала! — Такуми неожиданно подкрался к своей девушке со спины и, воспользовавшись ее замешательством, прижал к стене, удерживая за запястья. — Неужели Мису-тян не учили в детстве, что обещания надо исполнять? — А-а-а, извращенцы кругом! — полусерьезно-полусмеясь, закричала Мисаки и, с силой оттолкнув блондина, выбежала из комнаты. — Миса-тян соскучилась по детским играм в догонялки? — усмехнулся Усуи и тут же побежал за девушкой. Пробежав по коридору, пара свернула в кухню. Брюнетка обогнула стол, по пути выставляя стулья в качестве преграды; Такуми, словно поддаваясь Аюзаве и давая ей фору, послушно преодолевал препятствия. Правда, девушка не оценила его рыцарское благородство, неожиданно захлопнув дверь и чуть не заехав ею по носу парня. В гостиной парню почти удалось схватить Мисаки, но та умело выдернула руку из хватки Такуми, весело смеясь и прибавляя скорости. Марафон закончился там же, где и начался — в комнате блондина. Усуи всё-таки догнал брюнетку, обхватив ее за талию. — Придурок, отпусти, я же упаду! — чтобы закрепить свою победу, Усуи поднял девушку на руки и закружился по комнате. Мисаки же громко смеялась, крепко держась за шею парня. — У меня сейчас голова закружится! Блондин опустил Аюзаву на пол, но все равно одной рукой поддерживал ее за талию, боясь, что та снова убежит или упадет от головокружения. Другой же рукой он коснулся щеки девушки, привлекая ее лицо ближе к своему. — Тебе понравится, обещаю, — прошептал Такуми в самые губы брюнетки; прежде чем Миса успела возразить, парень поцеловал ее. Дело принимало уже несколько другой оборот; если каких-то несколько мгновений назад девушка смеялась и воспринимала происходящее не более как шутку, то сейчас поняла: всё серьёзно. Да, это был всё тот же Усуи, который в школьные времена прижимал ее к стенке, в шутку грозился изнасилованием, но… В этот раз он говорил совершенно серьезно. — Такуми, — сглотнула чуть напряженная Мисаки, чувствуя, как губы парня касаются её щеки и медленно скользят вниз, постепенно переходя на шею. — Остановись. — Не-а, — промычал Усуи, оттягивая воротник свитера и чуть прикусывая кожу на ключице. Девушка была не в силах сдержать тихий стон: в голове словно щелкнул выключатель, и действия парня становились чертовски приятными. — Вот и эрогенная зона номер один. Мисаки уперлась руками в грудь Такуми, пытаясь оттолкнуть его, но парень ловко перехватил запястья и, не отрывая лукавого взгляда изумрудных глаз, поцеловал их. Это было… неправильно. Они не должны были это делать. Она не должна так реагировать на его прикосновения: охать, тихонько постанывать, подставлять шею для новых поцелуев и наслаждаться этим. Почему она не в силах сопротивляться? Рука Усуи проникла под свитер Аюзавы, нежно поглаживая спину. Подушечки пальцев, чуть касаясь кожи, прошлись по позвоночнику. — Такуми, — предупреждающе прошипела Мисаки, когда почувствовала, что блондин начал стягивать с нее верхнюю одежду. — Это… противозаконно. Парень лишь усмехнулся на подобное заявление. Кинув свитер девушки за спину, он подхватил брюнетку за бедра и понес к кровати, не переставая целовать в губы. — Вместо того, чтобы вспоминать законы, лучше посвяти себя мне, — чертовски соблазнительный шепот на ушко. Ткань постельного белья приятно зашуршала под телом Мисаки. Когда Усуи успел настолько захватить ее разум, поглотить ее чувства и подчинить эмоции, что сейчас она с охотой отвечает на его пьянящие поцелуи? Новое касание губ. Каждый поцелуй был пропитан страстью и просто сводил с ума. Глоток кислорода в коротких перерывах — как второе дыхание. И если и был какой-либо способ наиболее ясно передать свои чувства другому, то только этими поцелуями. Соприкосновением губ, в котором умещалась вся любовь парня и девушки. Такуми тяжело выдохнул. Самое главное — самоконтроль; сдерживаться, когда перед тобой полураздетая, томно вздыхающая любимая девушка, очень тяжело. Голова потихоньку начинала мутнеть, все разумные мысли уходили на задний план или вообще покидали границы разума блондина. Однако Усуи понимал, что не имеет права сорваться — иначе потеряет всякое доверие Мисаки. Не причинить боли, не навредить — две заповеди, которые он обязан соблюдать. Она же верит ему. Руки девушки потянулись к рубашке; пальцы судорожно расстегивали пуговицы, от нетерпения вырывая половину из ткани. Такуми не успел и глазом моргнуть, как рубашка уже соскользнула с его тела, а руки Мисы прошлись по обнаженной спине. По телу пробежался электрический заряд; блондин не смог сдержать полуутробный рык и, не удержавшись, поцеловал шею Мисаки, оставив на ней красный отпечаток-засос. Прикосновение холодных пальцев брюнетки было слишком возбуждающим. Они подсчитывали позвонки, обводили контур лопаток, сжимали плечи, слегка царапая. Она сводила его с ума. — Все вы, мужики, хотите одного и того же, — возмущенно пробурчала девушка, пока Усуи стягивал с нее джинсы. Дыхание было сбитым, и легкие касания влажного языка заставляли дрожать до кончиков души, но малая доля разума всё же пыталась протестовать. — Секса. Холодные пальцы блондина с силой сжали ягодицы Мисаки, отчего та томно простонала. Скрывать эмоции становилось трудней; вся эта «практическая часть» их урока начинала брюнетке нравиться. Инстинкты брали верх, но в них ли одних дело? — Запомни раз и навсегда: мы не занимаемся сексом, — Такуми навис над Мисой. Его изумрудно-зеленые глаза, в которых горело желание и какая-то невероятная нежность, завораживали. Брюнетка шумно выдохнула, не разрывая зрительного контакта с парнем. Так хотелось коснуться его, а еще больше — ощутить прикосновения к собственному телу. — Мы занимаемся любовью. Белый кружевной бюстгальтер, снять который у Усуи не вызвало затруднений, оказался на полу. Мисаки инстинктивно захотела прикрыться, но блондин не позволил ей этого сделать, разведя руки девушки в стороны, наклоняясь и целуя её в губы. Грудь соприкоснулась с торсом — брюнетка сквозь поцелуй тихонько вскрикнула. Такуми несильно сжал левое полушарие груди девушки; сердце у нее билось, точно у загнанного зверя. Губами блондин обхватил уже затвердевший сосок другой груди, посасывая его и обводя языком у основания. Из горла Мисы вырвался гортанный хрип. Пальцами она впилась в волосы парня, оттягивая его голову чуть вверх. Губы Усуи оставляли болезненные засосы и вместе с этим доставляли немыслимое удовольствие, лаская грудь. Рука нежно массировала полушарие, а пальцы вычерчивали неизвестные знаки на белоснежно-гладкой коже. В какой-то момент Мисаки окончательно потеряла голос, даже чтобы хрипеть, и когда рука и губы сменили позиции, девушке оставалось только выгибаться в ответ и сминать в руке простыни, будучи не в силах иначе выразить свое наслаждение. На грани потери рассудка брюнетка потянулась к парню: руки скользили по рельефному торсу, очерчивали кубики пресса и, наконец, дошли до ремня. Пальцы Мисы ловко начали бороться с пряжкой на нем и застежкой на брюках. — Мисе-тян уже не терпится? — съязвил Такуми, но видя резкое стеснение девушки и как она, как ошпаренная, убрала руки от пряжки, улыбнулся. — Я рад, что ты проявляешь инициативу. Но не в этот раз, извини. Мисаки учащенно задышала от последних слов, произнесенных ей на ушко. Усуи же, быстро расстегнув ремень, скинул брюки на пол и остался в одних лишь боксерах. Теперь их с обеих сторон разделял лишь тонкий хлопок. Пальцы чуть касались кожи, следуя от груди по плоскому животу вниз. Миса пыталась дышать как можно тише, довольствуясь лишь блаженством от прикосновений Такуми. Когда же жаркие губы блондина коснулись внутренней стороны бедра, а холодные ладони скользнули вниз по ногам и нашли чувствительную точку под коленями, девушка совсем забыла, как дышать. Из горла вырвался рваный, тяжелый вздох. Усуи, понимая, что более тянуть он сам не в силах, снял остатки нижнего белья с себя и Мисаки. Та дрожала — от холода, от страха или от безудержного желания, — зажмурив глаза. Румянец на щеках, полыхающий алым пламенем, выдавал её смущение и абсолютную неопытность. Такуми коснулся лица девушки, проводя большим пальцем от виска до подбородка, и, притянув к себе, в очередной раз поцеловал. Изумрудные глаза сверкали ярче обычного. Миса прекрасно понимала, что то, что между ними сейчас происходит — новый этап их отношений. Они так долго к нему шли, но теперь ничто не будет, как прежде. Всё изменится, и она тоже. Готова ли она к такому повороту событий? «С ним — да». Отбросив все сомнения — отступать было уже поздно — Усуи качнул бедрами вперед, аккуратно начиная входить в Мисаки. Брюнетка охнула и закусила губу. Странное чувство того, что что-то постороннее пытается проникнуть внутрь нее, инстинктивно вызвало страх. Внутренние мышцы, приготовившись к боли, сжались, причиняя дискомфорт плоти парня и не давая ему продвинуться дальше. — Потерпи, Аюзава, — Такуми, как человек, хорошо знающий биологию, да и просто как парень, прекрасно понимал, что сейчас испытывала девушка. Его обязанность — любыми способами заглушить боль и переменить ее на удовольствие. Поцелуи помогли Мисе чуть расслабиться, и это позволило блондину продвинуться чуть вперед. Однако слезы и всхлипы любимой мешали действовать резко; своим откровенным напором парень боялся навредить брюнетке. И вместе с тем бездействие было еще хуже и мучительней для обоих; и Усуи, и Мисаки сгорали от желания. Легкий поцелуй в губы — решение было принято. Резкий толчок вперед. Крик в вакуум. Мисаки обхватила руками Такуми за шею, попутно царапая до крови лопатки. Хватка была настолько сильной, что блондин не знал, чего пугаться больше: крика Мисы от боли или того, что она его задушит. Но вместе с тем на душе у Такуми разливалась гордость. Он был первый. Мисаки была его женщиной. Губы инстинктивно нашли друг друга, и поцелуй облегчил муки; вдалеке заблестел луч светлой радости. Несмотря на дискомфорт и абсолютно новые, пока не очень приятные ощущения, Мисаки была счастлива и сквозь слезы, которые не смогла сдержать, улыбалась. Первое движение отдалось дикой болью; Аюзава стиснула зубы, чтобы не закричать. Глухой звук против ее воли вырвался из горла, и блондин тут же остановился. Он действительно боялся навредить ей. Но в карих глазах читалось молчаливое согласие со всем происходящим, пусть и граничащее с дискомфортом, и потому Усуи осторожно продолжил. Поначалу Такуми двигался медленно, давая брюнетке привыкнуть и расслабиться. Внутри девушки было запредельно узко и горячо, как будто он находился в эпицентре пожара; парень не смог сдержать удовлетворенного стона. Кровь ударила в голову, сердце билось как сумасшедшее. Усуи постепенно начал ускорять темп, двигаясь более резко. Будучи напряженной, Аюзава получала мало удовольствия и поначалу силилась не плакать. С опухших от поцелуев губ слетали приглушенные стоны, чуть смешанные со всхлипами; пальцы с силой сжимали простынь. Но в какой-то момент все защитные барьеры спали: боязнь и страх ушли, и организм девушки расслабился. Все чувства разом обострились до предела. Пульсирующая плоть, двигающаяся в ней, стала ощутима всеми клеточками. Рваные, но ничуть не грубые движения стали приносить наслаждение, и в какой-то момент Мисаки томно простонала, прогибаясь навстречу Такуми, навстречу еще более близкому контакту. Блондин утробно зарычал, чувствуя, как девушка начинает двигаться с ним в такт. В какой-то момент брюнетка закинула ноги ему на талию, тем самым совсем углубив проникновения, и Усуи обезумел вконец: впился в губы Мисы, чуть ли не прокусывая и продолжая двигаться. Девушка охнула от такого страстного напора со стороны парня, но в долгу не осталась. Язычок прошелся по верхнему ряду зубов, как будто случайно касаясь самым кончиком нёба. Но вся инициатива Аюзавы была обрезана на корню, когда поцелуй пришлось прервать. Движения стали еще быстрее, и с каждым толчком блондин чуть ли не вжимал Мисаки в кровать. В комнате стало жарко; казалось, что дышать практически нечем. Воздух как будто плавился, сплошным потоком обрушиваясь на покрытые испариной тела. Кожа с трепетом отзывалась на каждое прикосновение влажных губ. Стоны становились громче, отчаяннее, умопомрачительнее. В голове бушевал ураган страстей; руки девушки блуждали по телу парня, впиваясь ноготками в лопатки, зарывались в волосы, оттягивая их наверх. Кажется, словно вокруг ничего больше и не существует. Миса уже не помнила себя. Остались лишь элементарные чувства: ощущение Такуми в себе, резкие движения, доставляющие немыслимое, уму непостижимое удовольствие и желание. Желание обладать блондином. Желание отдаться в его власть полностью. Желание быть только его. Раствориться в этих животных ласках. Пропитаться запахом страсти и вдыхать сладкий аромат феромонов. Шептать лишь одно имя. Не думать ни о чём, кроме него. Чувствовать каждой клеточкой себя внутри и снаружи единение двух тел. И двух душ. Движения стали более быстрыми; Усуи выходил почти полностью и входил до самого конца. Пик наслаждения был близко. Брюнетка зажмурилась, держась из последних сил; тело девушки уже сотрясала мелкая дрожь. — Такуми! — вскрикнула Мисаки, вцепившись в плечи блондина. Внутренние мышцы сжались, и парень излился внутрь, уткнувшись Аюзаве в шею. Оба тяжело дышали и никак не могли пошевелиться. Необычайная благодать, как будто обрушившаяся на них с неба, сковала тела. В глазах мигали разноцветные кружки, рассыпаясь на миллионы ярких брызг. Сердце будто рухнуло в низ живота, трепыхаясь там бабочками и громко пульсируя. Ноги Мисы медленно соскользнули с талии Такуми, тем самым разъединив их. Блондин, у которого в голове взрывался фейерверк, а тело оказалось во власти эйфории, лег рядом с Аюзавой, чуть поглаживая обнаженную и влажную кожу девушки кончиками пальцев. Царила тишина, прерываемая лишь хриплым от экстаза дыханием. Они оба устали, были слабы, но от того не менее счастливы. Часы на прикроватной тумбочке пикнули несколько раз. Разум постепенно возвращался, и до Мисаки сквозь пелену забвения дошло, что на самом деле вся ночь еще только впереди. Выдох усталости облачком вырвался в жаркий воздух; почему-то брюнетке казалось, что Усуи останавливаться на этом не захочет. Тело Мисы совсем ослабло, сил не осталось даже на возражения. К её удивлению, блондин не стал требовать большего. Он лишь чуть передвинул Мису, при этом нежно целуя алые щеки, чтобы расстелить постель. Аккуратно уложил девушку на уже не совсем чистые простыни, поправил подушку под её головой. — Тебе вредно, — ответил на немой вопрос девушки Такуми, заботливо укрывая ее пушистым и мягким одеялом, — рана должна затянуться. А теперь спи. — К чему такое благородство? — чувствуя, что краснеет, пробурчала Миса. Хоть это была и далеко не та ситуация, чтобы язвить, она не могла от этого удержаться. — Дурашка, — усмехнулся парень, забираясь к Мисаки под одеяло. Крепкие руки обвили ее талию, а губы нежно коснулись обнаженного плеча. Именно в этот момент, когда любимый человек был рядом, практически был частью ее, Миса почувствовала, что испытывает истинное наслаждение. Эта нежность, эта безграничная любовь обволакивала душу, и девушка, улыбаясь, прикрыла глаза. — У меня впереди ещё вся брачная ночь.***
Утро началось для Мисаки лишь тогда, когда организм девушки сам повелел ей проснуться. Пожалуй, это был первый раз за несколько недель, когда брюнетка действительно выспалась. Часы показывали полдень, и раньше девушка бы не позволила себе так долго спать, даже в выходной. Но сегодня… Сегодня можно было всё. Пуховое одеяло приятно грело, а подушка была настолько мягкой, что голова даже не хотела её покидать. Счастливо улыбаясь, девушка потянулась, вспоминая события вчерашнего вечера. Они с Такуми переспали. Она провела ночь со своим парнем. Это было даже как-то трудно представить, не то, что уж принять, как существующий факт. Но всё случилось, и она ведь даже сама хотела этого. Единственное, что омрачало настроение Мисаки — как теперь вести себя с Усуи. То, что между ними произошла близость, явно меняло весь привычный уклад жизни. Как теперь с ним разговаривать, что делать… Аюзава тяжело вздохнула, понимая, что это утро будет одним из самых тяжелых для нее. — Доброе утро, Миса-тян, — в комнату вошел Такуми с подносом в руках. Он, по-видимому, уже давно проснулся и даже успел приготовить завтрак. Девушка слабо улыбнулась и кивнула. — Тосты, сыр, ветчина, яичница, кофе — почти как шведский стол. Давай я помогу тебе сесть. Вчерашнее знаменательное событие не обошлось без последствий — низ живота ныл и болел, как будто на нем лежала тяжелая гиря. Каждое движение причиняло дискомфорт, и когда блондин приобнял Мису за спину, девушка болезненно поморщилась. — Обхвати меня за шею, — шепот парня щекотал кожу, и брюнетка покраснела, однако последовала совету Такуми. Сидеть было больно, но терпеть можно. Блондин ободряюще погладил щеку девушки: — После завтрака я наполню тебе ванну с морской солью, должно помочь. Но кое-что еще настораживало Усуи в брюнетке. Мисаки старательно отводила глаза, как будто боялась посмотреть на него; пальцы в волнении мяли пододеяльник. Неужели после того, что произошло, она будет бояться его? Самое страшное для парня теперь было потерять её доверие. — Мисаки, тебя что-то волнует? — Такуми сел рядом с девушкой и аккуратно поднял ее лицо. В карих глазах читались сомнение и смятение, граничащие со страхом. — Я… — начала Мисаки, — я просто не знаю, как себя правильно вести. После того, что случилось… Ведь всё теперь будет по-другому, и я… я… Я просто боюсь. Сама не знаю чего. Усуи улыбнулся. Наклонился к Аюзаве и поцеловал: нежно, осторожно, как будто в первый раз. Брюнетка чуть подалась вперед, прикрывая глаза от блаженства и отвечая на поцелуй. Это простое касание губ волшебным образом вселяло в нее надежду и дарило тепло. — Просто верь мне, Аюзава, — прошептал Такуми, отстраняясь от Мисы. — Просто верь. И будь собой. Не надо ничего менять — я ведь люблю тебя такой, какая ты есть. Брюнетка чуть не заплакала. В очередной раз она убеждалась, что ей посчастливилось встретить свою судьбу. Парень чмокнул её в щеку и поставил на колени поднос с завтраком. — Поешь, тебе надо восстановить силы. Сегодня никакой нагрузки, будешь лежать и отдыхать, — командовал Усуи, расхаживая по спальне, пока девушка намазывала масло на тост. — Ванна три раза в день, лично прослежу. — Кстати, а что ты будешь делать в это время? — поинтересовалась Мисаки. — Ну, — хитро улыбнулся Такуми, почесывая затылок, — как порядочный мужчина, после ночи с тобой я обязан на тебе жениться. Поэтому я пойду выкуп за невесту твоим родителям собирать. Эх, прощай, стипендия! Мисаки аж подавилась от подобной речи. Всё, начиная со вчерашнего вечера, развивалось как-то чересчур быстро, и девушка была, грубо говоря, к такому повороту не готова. Хотя ситуация складывалась не в пользу иного развития событий — родители, узнав о том, где, с кем и как провела прошлую ночь их старшая дочка, будут только рады выдать ее за Усуи. — Кхм, Такуми, — начала Аюзава, подозрительно поглядывая на блондина. Может, он все-таки, как всегда, шутит и подтрунивает над ней? — Ты это серьёзно? — Абсолютно серьёзно, мне, наконец, хочется легализовать наши половые отношения. А брак — ты должна из курса обществознания знать — упорядочивает половую жизнь. Секс на законных основаниях, и отказать в супружеском долге нельзя, — довольно улыбался парень, пока брюнетка ошарашенно хлопала глазами. — Извращенец! — спустя мгновение в блондина уже летела подушка, но тот ловко увернулся. Пропустив еще пару снарядов, парень благополучно добрался до кровати, где метала громы и молнии Мисаки. — Да как ты вообще смеешь, придурок, идиот, чтоб тебя… — Я тоже тебя люблю, Миса-тян, — поцеловал девушку Такуми. — На самом деле, мне очень хочется уже официально называть тебя «миссис Усуи» или «госпожа Усуи». Усуи Мисаки — по-моему, звучит неплохо. Мисаки усмехнулась сквозь поцелуй, запуская руки в светлую шевелюру. Она уже давно поняла, что ей всё равно — где, когда, как и что, главное — с ним. Вместе и навсегда. — Я люблю тебя, Такуми. Коварный, однако, предмет биология. Жизнь человека может изменить напрочь, вплоть до смены фамилии…