Это был намёк

Сабо поправил волосы, разгладил галстук, одёрнул манжеты и внимательно посмотрел на собственное отражение. — Ну и почему ты такой идиот? — спросил он. Отражение ничего не ответило, только смотрело в ответ с глубоко запрятанной тоской. Сабо улыбнулся, с третьей попытки даже вышло что-то хорошее, что можно показывать посторонним, не опасаясь за их психику. Ну и зачем надо было говорить «заеду», если тут идти в худшем случае минут пятнадцать? Похвастаться машиной, которая всё равно не его, а взята напрокат, потому что последние несколько дней нужно было изрядно помотаться по Рускаине и пару раз заехать в столицу? А вернуть машину сегодня он не успел. Надо бы купить уже свою: какой-нибудь редкостный металлолом, который сначала придётся отдать Усоппу с Фрэнки на ремонт и усовершенствование. И Киду, как же без него, обидится же! Главное, чтобы после этого машина осталась похожа на машину, а не на футуристическое нечто, а то будет неловко, да и по стилю ему не подойдёт… Глупости, конечно, но ему в голову всегда лезли всякие глупости, когда он чувствовал себя неуверенно и не хотел думать о том, что сглупил. За Зоро и Санджи, наконец-то нашедших общий язык — а судя по тому, что сказал Ло, нашли они его друг у друга во рту — Сабо был очень рад. И предложение Ло о перетасовке жильцов в трёх квартирах, конечно, радовало его. Но было ли здесь что-то личное или Сабо опять сам себе всякого напридумывал? Ещё немного, и он будет морально готов поговорить с Крокодайлом: «Как вы поняли, что это взаимно?» или «В какой момент можно с чистой совестью идти в аптеку за смазкой и презервативами, не думая, что торопишь события?». Должно быть, очень поучительная беседа получится, если он хоть когда-нибудь на неё решится. Лето уже подходило к концу, на улице было свежо, почти прохладно, и это немного остудило голову. Сабо глубоко вздохнул, напомнил себе о ситуации с кольцами — которые оказались нужны Дракулю Михоку, а он-то успел уже насочинять кучу всего, включая свадебное меню — и решил, что будет действовать по ситуации. Зоро вот ждал и дождался, вдруг ему тоже повезёт? Главное, ничего не испортить. Не успел он завести машину, как получил смс — лаконичные два слова: «В магазине». Ло как всегда был краток и конкретен, это в нём Сабо тоже нравилось, добавляло стабильности и не позволяло земле слишком уж часто уходить из-под ног. Круглосуточный магазин у них в районе один, долго гадать не надо, но все пять минут, пока Сабо туда добирался, ему не давала покоя мысль: что вдруг там понадобилось Ло? Тот нашёлся у полки с готовыми завтраками: высокий и худой, в кислотно-жёлтой футболке, его совершенно невозможно было не заметить, и Сабо немного полюбовался им прежде, чем подойти. В одной руке Ло держал тюбик зубной пасты и упаковку с щёткой, в другой — картонную коробку с шоколадными подушечками и, нахмурившись, читал состав. — Могу сварить овсянку, — предложил Сабо. Глупо, наверное, но ему всё время хотелось накормить Ло. Не потому, что он такой худой, а просто для того, чтобы сделать ему приятное. А что может быть приятнее еды? Ну, кроме секса, разумеется. — Ты и овсянка? — Ло покачал головой и покосился на него с явным подозрением. — Почему вдруг нет? Для здоровья полезно, сытно и вкусно, в конце концов! — Я как-то уже привык к мясу и овощам в твоём исполнении, — Ло снова покачал головой и с раздражением засунул упаковку обратно на полку: — Почему они везде пихают пальмовое масло?! Говорить, что это дёшево, было бессмысленно — Ло наверняка всё знал и сам, просто ворчал. Чем озвучивать очевидные вещи, гораздо лучше будет, если Сабо предложит какой-то более подходящий вариант, так ведь? — Как насчёт хлопьев? — спросил он, взяв другую упаковку. — Зальёшь молоком, оно у меня есть. Раз уж мою овсянку ты не хочешь… — Я не сказал, что не хочу! — тут же возразил Ло. Отобрал у него хлопья и принялся заталкивать их обратно на полку, но они почему-то не лезли. — Я просто… Слишком резко, нервно, как будто бы бедная картонка в чём-то виновата. Очень хотелось что-то сделать, сказать, помочь, но Сабо не знал, что именно и ужасно боялся сделать хуже. Испортить хрупкое равновесие между ними — вроде как дружба, только ему нужно гораздо больше. А что нужно Ло, он никак не мог понять. Но ведь Ло сам предложил переезд, а мог бы просто с Санджи махнуться! Значит, у Сабо есть шанс, правда ведь? — Овсянку, — вдруг совершенно спокойно сказал Ло, глядя на полку перед собой. — Я хочу овсянку с сухофруктами. У тебя есть цукаты? — Сушёная вишня точно есть, — на автомате ответил Сабо. — Насчёт изюма и ананасов — не уверен. — Никогда не ел овсянку с сушёной вишней, — Ло выглядел таким задумчивым, будто вопрос «Что добавить в овсянку?» был сопоставим с поисками лекарства от рака и достижением мира во всём мире. — Будет интересно попробовать. Глупая улыбка сама полезла на лицо — каждый раз, когда Ло соглашался съесть что-то, что он раньше не пробовал или не любил, Сабо воспринимал, как победу. Глупо, даже глупее, чем гонять машину на такие маленькие расстояния, но он ничего не мог с собой поделать. Коала называла его влюблённым идиотом и грозила всяческими карами, если он не одумается — её вполне можно было понять, ведь он слишком много думал, воображал и планировал, забывая при этом о самых важных, насущных вещах. — Я очень надеюсь, что тебе понравится! — сказал он уже в спину Ло. Тот побродил ещё между стеллажей, взял одноразовую бритву, положил на место и вздохнул. Его явно что-то сильно беспокоило, но Сабо хотел, чтобы тот сказал об этом сам. Лезть с вопросами было бы невежливо, а этикет в него когда-то вколотили на совесть. Сабо не любил об этом вспоминать, но всё ещё действовал с оглядкой на старые правила. Разве что трубку на середине разговора бросать научился, наверное, потому, что правила телефонных переговоров изучали уже без него. — Знаешь, Сабо, из всех моих друзей ты самый логичный, — вдруг сказал Ло, всё ещё глядя на стенд с бритвами, сменными лезвиями и прочей гигиенической чепухой. Сабо ожидал продолжения, но его не последовало, пришлось каяться: — Спасибо за комплимент, но на самом деле я ужасно иррационален! Особенно в том, что касается эмоциональной сферы и личных отношений… — То есть, если я сейчас куплю презервативы и смазку, то это будет… нормально? — перебил его Ло. Обернулся, посмотрел на него со всё тем же сосредоточенным выражением, с которым пытался выбрать себе хлопья на завтрак. У Сабо мелькнула мысль, что он просто заснул над отчётом, а всё это, начиная со звонка Ло, ему привиделось. У всех нормальные эротические сны, а у него, как обычно, не как у людей. Что уж поделать, остаётся только смириться. Но всё вокруг было такое настоящее: зажатая в кулаке связка ключей от машины ощущалась даже через перчатки, в шею дул кондиционер, вот как раз к вечеру начала жать новая туфля — не забыть бы отдать на растяжку. В общем, всё свидетельствовало о том, что никакой это не сон, а самая настоящая жизнь. А значит, надо прекратить улыбаться, как идиот, и что-нибудь ответить! — Когда я сказал, что Коала сегодня не ночует дома, это был намёк, — Сабо попытался сохранить спокойствие — в конце концов, они в общественном месте! — но это было очень непросто. — Ага, — ещё сильнее нахмурился Ло. — Кажется, у нас с тобой не очень хорошо с намёками. В смысле, я их не очень понимаю и сам делать не умею, придётся без них. — Это ничего, можно и без намёков! — Сабо уже почти пришёл в себя от осознания, что это по-настоящему, но радоваться прекратить не мог. — Без них даже проще: можно сразу обсудить, что и как нравится, в какой позе или там кинки какие-нибудь… Немного резким движением Ло схватил со стойки упаковку резинок и смазку, тут же вывалил это на ленту у единственной работающей кассы вместе с щёткой и пастой. Кассир посмотрел на этот набор, на них и ещё раз на покупки. Ло стоял с совершенно невозмутимым видом и на предложение взять ещё и пачку влажных салфеток не отреагировал. — У нас есть, — успокоил кассира Сабо. Его бы кто успокоил — он совершенно не понимал реакций Ло! Взятые презервативы намекали, что теперь у них всё получится, но почему тот молчит? Стоило им сесть в машину, всё стало только хуже: они были наедине в замкнутом пространстве. Сабо чувствовал резкий запах дезинфицирующих средств, пропитавших одежду Ло — значит, тот ещё не переоделся после смены, — но даже эта ядрёная химия не мешала медленно нарастающему возбуждению, а только способствовала ему. — Всегда думал, что сначала должны быть свидания. Куда там обычно ходят? В кино? В кафе? — заговорил Ло, как только устроился на соседнем сидении и защёлкнул ремень безопасности. — За кафе нам можно засчитать всю еду, приготовленную вместе, — заметил Сабо, пытаясь отвлечься. — А вместо кино будем из первого ряда наблюдать шоу «Беременная Робин». Признаться, я удивлён реакции профессора Крокодайла: уж после нас он должен быть уверен, что дети — создания живучие. — Что вы ему такого сделали, что он до сих пор не может простить? — тут же уцепился за его слова Ло, дав возможность перевести тему. — О, ничего особенного! Просто были собой, — совершенно честно признался Сабо. И улыбнуться даже вышло искренне, спасибо воспоминаниям. — И то, что Луффи лет в шесть решил, что он в восторге от «сэра Кро», было ещё не самым страшным. — Не могу представить, — пробормотал Ло. — Лет в шесть я сам был в восторге разве что от анатомических атласов, а лет в десять не то что не в восторге от Кора-сана — я его зарезать пытался! Это было чем-то новеньким, чего Сабо не знал о Ло, но, к сожалению, каждый новый факт только больше привлекал. Ло не был миролюбивым, в нём были и чисто врачебная циничность, и внутренняя жёсткость. Ему не нужно было ничего говорить, Сабо и так чувствовал в нём слишком много общего — будто отголоски ада, из которого они оба когда-то сумели выбраться. Всполохи пожара, давно догоревшего, но не прошедшего бесследно. — А он на это как отреагировал? — Сабо надеялся, что это прозвучало праздным любопытством, что в голос не пробралось жадное нетерпение. — Решил усыновить, — Ло усмехнулся криво и недобро, так, что почти невозможно было держать себя в руках — так хотелось притянуть его ближе и впиться в эти губы поцелуем. — Иногда мне кажется, что из нас двоих именно он нуждается в заботе и присмотре. Ну да сейчас профессор Крокодайл с этим справляется лучше меня. И, если и привязывает к постели, то с совершенно другими целями, а не для того, чтобы Кора-сан просто соблюдал постельный режим и не сломал себе что-нибудь ещё. Это было уже слишком. Пришлось остановить руку, уже почти повернувшую ключ зажигания — болезненное возбуждение не лучшее состояние для того, кто не собирается врезаться в ближайший же столб. — Тебе нравится шибари? — собственный голос казался чужим и неправдоподобно спокойным. — Не пробовал, но звучит очень… перспективно, — Ло повернулся к нему, сосредоточенно потёр переносицу и уже не так уверенно спросил: — Ты же не шутишь? В смысле, раз уж мы решили говорить без этих проклятых намёков, от которых у меня скоро опять начнётся нервный тик, и раз уж стадию свиданий и кино решили считать пройдённой… — Ты купил презервативы, — напомнил ему Сабо. — Я полагал, что это означает секс сегодня вечером. И очень рассчитывал, что это не разовая акция, а начало серьёзных отношений. — Как тебе удаётся оставаться таким спокойным? — Ло произнёс это смущённо и раздражённо одновременно. Будто ему самому очень не хватало такой дурацкой вещи, как умения держать себя в руках. Дурацкой и ненужной, откровенно мешающей, если уж на то пошло — если бы не въевшаяся привычка никогда ни в чём не подавать виду, объясниться они могли бы гораздо раньше! — А я и не спокоен, — честно признался Сабо. — Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы затащить тебя на заднее сидение и заняться сексом прямо здесь и сейчас. Оглянувшись на это самое сидение, Ло вздохнул и покачал головой: — Не думаю, что там будет удобно. Поехали уже. Каким чудом они не врезались ни в один столб, Сабо и сам не знал — он вёл машину практически не видя дороги. Но стоило ему захлопнуть дверь квартиры, как Ло вцепился в его пиджак, притиснул к стене и поцеловал сразу крепко и страстно. Последней связной мыслью Сабо, не относящейся к сексу, были попытки сформулировать аналогию между их собственным ожиданием и алкоголем с большим сроком выдержки: чем дольше ждёшь, тем ярче вкус и сильнее даёт в голову. Но как можно думать о чём-то постороннем, когда тут Ло! Живой, горячий, прижимающийся всем телом и практически трахающий его языком в рот. Всё, как и мечталось, только гораздо лучше, потому что настоящее. Но, даже в таком состоянии, он понимал, что стена прихожей, может быть, и лучше заднего сидения машины, но ненамного, а до кровати всего несколько метров. Выбрав момент, он поменялся с Ло местами, залез руками ему под футболку и чуть не забыл, что собирался утянуть в комнату. Пятился назад, спиной открыл дверь, вроде собирался просто взять за ремень, но как-то незаметно успел его расстегнуть, запнулся о ковёр, упал на кровать и уронил Ло на себя сверху. В общем-то, совсем неплохо, даже острые локти и коленки Ло не испортили впечатления, но вот угол пластиковой упаковки зубной щётки, торчащей из кармана, впился от души и оказался весьма отрезвляющим. Судя по недовольному шипению Ло, ему тоже досталось от зубной щётки. Он скатился с Сабо, лёг на спину и вытащил всё из карманов: не только покупки, но и карточку, и проездной, уронил всё это на пол и вернулся. Только когда Сабо попытался облапать его за задницу, он понял, что Ло достал из карманов не всё — в одном заднем кармане у него был телефон, а в другом — ключи. — Думаю, нам надо раздеться, — нахмурился Ло. — И свет включить, потому что смазка, кажется, укатилась. Свет — это проблема. То есть голый Ло при свете, это, безусловно, замечательно, только Сабо вспомнил, как выглядит он сам, и это моментально всё испортило. Портить всё — его жизненное призвание, никуда от него не деться, но не так же быстро?! Он отпустил Ло, хотя разжать руки было почти мучительно тяжело, смотрел, как тот садится, стаскивает футболку и как, даже в сумерках, чётко виден узор татуировки на его теле. Нестерпимо хотелось прикоснуться к Ло, кожа к коже, но для этого нужно было снять хотя бы перчатки, а до этого — предупредить. — Можно я тебя раздену? — вдруг спросил Ло. Выражения его лица почти не было видно, но голос — серьёзный, с хрипотцой, слушать бы и слушать, но Сабо не хотел бы, чтобы некоторые вещи стали для Ло неприятным сюрпризом. — Я… — начал было он, но сбился и попытался заново: — У меня много шрамов. Ты уверен насчёт света? Просто они не очень приятно выглядят. Ло вдруг резко ткнул его пальцем в плечо и фыркнул насмешливо: — Ты вообще в курсе, кто я такой? Сын врачей, считай, выросший в больнице, потому что больше оставить не с кем было! Хирург и сын хирурга, считающий, что в морге вполне уютно! Да я столько всего видел, что большинству людей и в страшном сне не приснится, и это не считая некоторых тошнотворных фактов моей собственной биографии! И ты мне что-то говоришь об ожогах? Шрамы это только шрамы, но ещё это часть тебя, ведь если бы их не было, ты бы тоже был другим. Так что я, пожалуй, заберу назад свои слова про твою логичность. — То есть тебе не противно? — на всякий случай уточнил Сабо. Вместо ответа Ло встал и включил свет. В одних только расстёгнутых и уже немного сползших вниз джинсах он выглядел совершенно потрясающе, но при этом смотрел на Сабо так, будто именно Сабо тут самый потрясающий на свете. — Так можно мне тебя раздеть? — повторил он, и Сабо оставалось только кивнуть и встать с кровати. Ло начал с перчаток: взял его за руку и медленно снял правую, нежно коснулся запястья, провёл пальцами по ладони, прижал к щеке, рвано выдохнул и зажмурился. — Я столько времени смотрел на твои руки, — признался он и поцеловал в ладонь. — Наваждение какое-то! Увидеть тебя без перчаток стало моей навязчивой идеей, а уж снять их самому… — Правая-то у меня нормальная, — признался Сабо, чувствуя внезапное смущение: ничего такого Ло не делал, а его уже повело. — Ожоги у меня, в основном, слева. Ло кивнул и принялся за левую руку ещё медленней и бережней. Невесомо коснулся неровного шрама, расползшегося от большого пальца вверх, к запястью, наклонился и провёл по нему губами. Вытащил запонку и закатал рукав рубашки, не отрывая губ от шрама, поднялся по нему вверх. Это было так странно и вместе с тем — потрясающе! Сабо замер, боясь лишний раз пошевелиться, даже дышал осторожно, будто Ло взял его в плен, тем самым даровав свободу. Странное чувство, Сабо никак не мог понять, что это была свобода от осознания собственной неполноценности. Но, Ло не против, ему даже нравится, и это настоящее чудо. Отпустив его руки, Ло снял с него жилет, развязал галстук и принялся за рубашку. С каждой пуговицей он действовал всё быстрее, теряя ту медленную сосредоточенность, что была в начале. Стоять спокойно, не шевелясь, становилось всё сложнее, но Сабо нравилась эта игра, и он знал, что выдержит, сможет довести её до конца. Сознательно растягивать предвкушение близости, отдалять момент — он это мог. Даже когда Ло наклонился и коснулся губами шрама у основания шеи и спустился по нему вниз. Шрам заканчивался почти у соска, но Ло не остановился, он взял сосок в рот, прижал его языком. Сабо пришлось зажмуриться и начать считать про себя вдохи и выдохи, чтобы остаться стоять без движения и позволять Ло делать то, что он хочет. Снимая рубашку, Ло касался пальцами и губами шрамов на плече и лопатке. Обошёл его вокруг и взялся за пряжку ремня, потянул брюки вниз, опускаясь на колени и скользя губами по широкому шраму на бедре. Выпутывая ноги из брючин, Сабо чуть не упал — нужно было сначала снять туфли! — пришлось ухватиться за плечо Ло, и его взгляд снизу вверх едва его не доконал. Наверное, он выглядел совершенно нелепо сейчас, в одних трусах, натянутых вставшим членом, в носках и уличных туфлях, но Ло смотрел на него так, что не было никаких сил думать о подобных глупостях. Хотелось схватить его за плечи, поднять вверх, прижаться всем телом и поцеловать. Или чтобы тот взял в рот. Или чтобы толкнул его на кровать и снял с него всё, что осталось. Или ещё тысячу подобных вариантов, но Ло ничего не делал целую вечность, просто смотрел на него и очерчивал кончиками пальцев неровный край ожога на бедре. — Ло, — позвал его Сабо, и вышло чересчур хрипло, он даже не ожидал, что это прозвучит так. Но Ло моргнул, зажмурился, тряхнул головой и принялся расшнуровывать его туфли. И тот ещё что-то говорил об умении сохранять спокойствие? Да это Сабо стоило у него поучиться. Он был не уверен, что на месте Ло смог бы вспомнить о такой мелочи, как обувь и носки, до того как стало бы уже слишком поздно. Последними Ло стащил с Сабо трусы и толкнул в сторону кровати, пытался усадить, но чуть не уронил, вслепую зашарил по полу, озадаченно посмотрел на зубную пасту, не глядя кинул её куда-то за спину и продолжил поиски. Те полминуты, пока Ло искал смазку, показались мучительной вечностью, но Ло справился до того, как Сабо окончательно потерял терпение. — Иди сюда, — позвал он, и Ло стащил кроссовки, наступая им на пятки. Снять джинсы ему уже помогал Сабо, потом они воевали с тюбиком смазки — там ещё защитную фольгу надо было снять, прежде чем можно будет пользоваться. Вымазавшись в смазке, Ло тут же потянулся к его члену, сначала сжал слишком сильно, потом слишком слабо, но вскоре приноровился и принялся дрочить, будто это и было целью сегодняшнего вечера. Жарко дышал в шею, гладил свободной рукой, но больше ничего делать и не пытался. Решив, что презервативы искать он прямо сейчас не готов, Сабо тоже выдавил смазку и обхватил пальцами член Ло. Длинный, но не слишком толстый, его было так приятно сжимать в руке, гладить, сдвигать крайнюю плоть и касаться головки. Может быть, то, что они делали, и не было сексом в прямом понимании слова, но прелюдия и без того слишком затянулась, Сабо чувствовал, что уже вот-вот кончит и притянул Ло ближе, вплотную, обхватил его бёдрами, переплёл их пальцы, чтобы они сжимали оба члена и кончил буквально через несколько движений. Ло потребовалось совсем немного, чтобы последовать за ним. — Охренеть, — отдышавшись, заявил Ло. Сабо был с ним полностью согласен, но отвечать было лень, так что он просто обнял его покрепче, не сразу сообразив, что так только размазал смазку и сперму ему по спине, но Ло этого, кажется, даже не заметил. Через несколько минут Сабо понял, что больше так не может, нащупал на стене пульт и выключил люстру, чтобы больше ничего не светило в глаза. Да, так было почти не видно узора татуировок Ло, но после всего случившегося он был уверен, что у него ещё будет шанс рассмотреть их как следует. — Удобно, — пробормотал Ло и попытался натянуть на них покрывало. — Хочу такую люстру! А, хотя нет, я же хочу тебя и жить с тобой, а у тебя эта люстра как раз есть. Отлично! Сабо едва не расхохотался, попытался помочь с покрывалом и одеялом, а в результате они обмотались ими обоими, как гусеница в коконе. И вроде бы хотелось напомнить про валяющиеся где-то презервативы, которые они так и не использовали по назначению, но ведь у них ещё будет время. У них будет всё, чего захотят они оба, и понимать это оказалось настолько замечательно, что всё остальное было совершенно не важным.

***

— Сабо-кун! — возмущённо воскликнула Коала. — Почему посреди коридора валяется зубная паста? Если бы это была распотрошённая коробка презервативов, я бы всё поняла! Это бы значило, что я не зря опять уговаривала Ребекку и Виви устроить пижамную вечеринку, но у нас скоро закончатся темы для девчачьих разговоров, а вы всё никак не сдвинетесь с места. Хм. Судя по одежде, вечер всё-таки удался? Открывать глаза не хотелось, но он слышал, как совсем рядом цокают каблуки Коалы, судя по всему, она собирала с пола одежду и аккуратно складывала её на стуле. — Мы, вообще-то, не одеты, — проворчал Ло, заворочавшись рядом. — Да, я вижу, — ответила Коала. Сабо открыл глаза как раз чтобы увидеть, как она потрясает их трусами: — Отнесу это в стирку. И не надо на меня так смотреть, Ло! У Сабо-куна есть чистые, он тебе одолжит. — Она всегда так себя ведёт? — шёпотом спросил Ло, дождавшись, когда Коала уйдёт. — Я надеюсь, что однажды ей надоест изображать мою мамочку, — хихикнул Сабо. — Обычно это не так уж и страшно: она просто любит порядок и всё такое… — Жуть какая. Нет, тебя решительно надо спасать! Я даже готов оплатить грузовое такси, чтобы перевести на квартиру Санджи все её туфли! Начинался новый день, и он был прекрасен. Никто не смог бы его испортить, ведь Ло был рядом и определённо собирался остаться с ним.