Любовная лихорадка

      Удивительно приятным было сегодняшнее утро. Казалось бы, что в нем может так привлекать — понедельник, семь часов и работа, заставляющая Марка, не завтракая и толком не выспавшись, покинуть уютную квартиру и, вдыхая пыль города и дым мчащихся машин, идти в, хоть и выглядящее современным, старое здание офиса. Но несмотря на всё вышеперечисленное, парень был вполне доволен. Он сам не знал причины своего душевного спокойствия, однако уже на протяжении недели всё чаще замечал за собой, что эти все офисные дела и проблемы уже не так тревожат и терзают, как было год, два, три назад. Теперь Лорен обращал свое внимание на маленькие прелести взрослой жизни: после работы общался с друзьями и изредка посещал шумные, заполненные уставшими людьми и яростными болельщиками, ценителями футбола бары, стал чаще проводить время с любимой сестрой, мало-помалу откладывал деньги на поезду в родную Францию.       Нельзя говорить, что Марк Лорен был совсем беззаботным человеком. У него была постоянная, такая назойливая и тяжёлая проблема, имя которой Фридрих Шульц. Его непосредственный начальник, лучший друг, предмет обожания и его любовник. Этот парень с ангельской внешностью, блистательным умом и отвратительным, просто ужасным характером с самого подросткового возраста — причина бессонницы, слёз, резких перемен настроения и алкоголизма Марка. Хоть парень старался не думать о предмете своего воздыхания, мысли о Фридрихе всегда лезли в его голову и застревали там на долгие недели, не желая покидать Лорена.       Фридриха можно было смело назвать ублюдком. Циничным, самовлюбленным, грубым придурком, которых в обществе принято презирать, хотя в большинстве своем людское стадо, видя в таких людях пастухов, лицемерно и послушно бегут за ними. Так и получилось с ним: Шульц, весь такой плохой эгоист, стал боссом целого отдела. — И вот ещё одно подтверждение того, что наш мир целиком погряз в грязи, которую мы отказываемся верить, — проговорил для себя парень, вертя перед ногой чёрный портфель с бумагами. Он совсем не ожидал ответа, в прочем, его просто не могло быть: рядом не было никого, кто бы мог продолжить с ним эти рассуждения. Марк тяжело вздохнул, вбирая в легкие песок с шоссе.       Наконец, прибыло такси — небольшой, старенький черный ниссан, в который парень быстро запрыгнул. Он тихо и быстро назвал адрес и сразу уставился в окно. Машина тронулась, и парень без интереса разглядывал однообразные пейзажи американского города. На фонах серых стен высоких и не очень зданий мелькали зелёные верхушки деревьев, проходили люди, которых Марк разглядывал в моменты остановок на светофорах. Водитель несколько раз попытался начинать диалог, но пассажир ограничивался простыми фразами «да», «нет», «скорее всего». Лорен посмотрел на часы: до начала рабочего дня еще десять минут.       Сам Марк прибыл незадолго до начала. Офис приветствовал его дружелюбно атмосферой, а в коридоре, ведущем к его отделу, по углам висели черно-белые шарики с гелием. У одной его секретаря Тиффани был День Рождения — об этом он не мог забыть. Марк даже приготовил подарок, который вручит ей лично от себя, заранее подготовил речь и натянул на себя нежную улыбку. Пару шагов — Лорен уже у белой, немного грязной двери. Он чуть прислонился к ней ухом и стал вслушиваться в шорохи подарков и шептания волнующихся коллег. Марк повернулся к двери лицом и, уже опираясь о нее лбом, негромко, но так, чтобы его могли услышать коллеги, пробурчал: — Я мал, я мал, так убегу так.*       Все за стеной замолчали, буквально на секунду-две, затем парень мог услышать шаги. Ручка дернулась, и перед тем, как дверь стукнула бы Лорена, он успел быстро отступить. Его приветствовало удивленное, немного опасливое лицо Акито. — Ложная тревога, это Марк, — приулыбнулся парень азиатской внешности, пропуская друга и протягивая ему руку. — И тебе не хворать, Танака, — ответил Лорен, принимая рукопожатие. Он окинул взглядом комнату, которая никогда раньше, кажется, не горела таким разнообразием цветов. На стенах тянулись синие и розовые тусклые гирлянды, хотя буквально вчера Марк помнил здесь только серые однотонные обои. На низкую тумбу возле ее стола заранее заботливо подготовлена широкая стеклянная ваза для многочисленных букетов самых разных цветов, а раньше эта ваза, пустая и пыльная, одиноко пряталась в глубине шкафа, чтобы не занимать место. Большинство подарков в ярких, почти сияющих упаковках коллеги держали в руках, готовясь торжественно вручить имениннице, а другие несколько валялись по углам в качестве декораций. Всё же, презенты и цветы были не самым важным звеном в праздновании Дня Рождения Тиффани, и больше всего манили три бутылки шампанского, стоящие прямо напротив входа, на подоконнике, вокруг которых, еще больше обращая внимание на алкоголь, рассыпались полукругом декоративные светло-голубые камешки. — Вам помочь? — неуверенно спросил Лорен, проходя. — Мы уже закончили, — тут же ответила Марта, темнокожая девушка с короткой черной прической, и мягко улыбнулась. — Ты опоздал, — ухмылялся Акито и прожигал друга взглядом с ноткой издевки. Марта, как раз проходя за спиной японца, дотянулась рукой и дала ему слабый подзатыльник. — Молчал бы. Ты забыл постучать и жутко нас напугал. Мы думали, что зашла Тиффани.       Акито молча и даже самодовольно улыбнулся, прикрыл карие глаза и чуть опустил голову, из-за чего небрежный чёрный пучок ещё больше растрепался. — Ты бы видел их лица, — игриво протянул он и посмотрел на Марка как-то весело, хоть и старался выглядеть совершенно нейтрально. Парень снова выпрямился и направил взгляд на поправляющих украшения коллег. — Зато я не выглядел идиотом, когда стоял у двери и отстукивал Азбуку Морзе.       Он всегда был несерьёзен, с самых школьных лет, с самой первой встречи двух лучших друзей, Марка и Акито. Он был из тех, кого учителя в попытках принизить звали клоуном класса, кто учился на одни тройки и еле сдал экзамен, кто легко мог находить общий язык с каждым. Акито Танака — это без сомнений самый весёлый человек из всех, которых Марк знал. Грубый, несерьезный и часто даже глупый, но весёлый болван. Он ломал все стереотипы о японцах: невежливый грязнуля, шутит на непристойные темы, крикливый и нередко чересчур бурный, впрочем, типичный американец, если не обращать внимания на узкие карие глаза и темные-темные волосы.       Но вдруг от приятных воспоминаний школьных лет Лорена оторвал крик коллеги: — Приехала!       Он и сам не до конца понял, что произошло и почему его коллеги вдруг забегали по всей комнате как испуганно куры, но в следующие секунды растерянным Марку и Акито впихнули в руки подарки и заставили натянуть на лица хоть и нелепые, но улыбки. Весь коллектив выстроился напротив двери в ряд, Марта ловко юркнула к выключателю, погасила свет и так же быстро встала назад. Всё замерло, затихло. Все в комнате слушали постукивания каблуков по плитке офиса.       Ждать пришлось долго, ведь Тиффани разговорилась с подругой. Но наконец она подошла в двери, открыла ее и застыла в проходе. Удивлённый взгляд голубых глаз пытался высмотреть в темной комнате силуэты коллег, когда свет из коридора предательски проскользнул в комнату, желая захватить всё больше пространства. Рука коллеги потянулась к выключателю, и загорелся свет, и разразился на всю комнату грохот взрывающихся конфетти. Именинница еще с секунду простояла с широкими глазами, а затем прямо засияла, засветилась в счастливой улыбке под крики «Поздравляем!»       Первым к приятно удивленной Тиффани подошел… Фридрих? — Откуда он тут, блядь, родился? — прошептал на ухо недоумевающему Марку Акито, хмурясь. Он всегда был с ними? Или пришёл только ради именинницы? Почему же никто не видел его, когда все украшали комнату декорациями? Может, Марта знает — потом спросят. Сейчас следует послушать поздравления начальника. Удивительно лаконично, удивительно легко и мягко ложился его голос, красочно и разнообразно говорил Шульц, спокойно осматривал улыбающуюся девушку, сдержанно жестикулировал, убаюкивая сладким голосом. Но таким неискренним, таким раздраженным был он, как бы ни пытался показать обратное. Его выдавали глаза — ярко-зеленый уставший взгляд, который он то и дело отводил, будто выжидая возможности поскорее уйти, покинуть этих маленьких людей, но нужно было терпеть, создать наилучшее впечатление.       Шульц закончил речь, и работники зааплодировали. С лица Тиффани не могла сойти улыбка до ушей, когда ее коллеги подходили по очереди, повторяли заранее вырученные простейшие фразы и вручали подарки. Все выглядело просто превосходно, даже несмотря на Акито, который забыл текст и от этого пытался импровизировать, хотя даже ему удалось выйти из ситуации и рассмешить девушку. Он бросил победный взгляд Марку и ухмыльнулся, отходя в сторону и позволяя коллегам продолжить поздравления.       Марк был последним. Парень неспешными шагами двинулся к Тиффани, вспоминая свои слова. Тиффани — его секретарь, кто-кто, а он точно не должен был облажаться. Лорен посмотрел в голубые глаза девушки с объемным, пушистым хвостом и постарался успокоить себя, настроить. Он начал речь: да, путал слова, да, повторялся, но в целом всё было отлично. Он решил воспользоваться моментом и сразу вручил и подарок от себя. У секретаря не было сил улыбаться. — Спасибо, Марк, — нежно прошептала она, заставив парня расслабиться и спокойно выдохнуть. Его взгляд упал на всё ещё стоящего рядом с коллегой начальника.       Его глаза, такие глубокие, стеклянные, будто веяли морозом. Вся его натура казалась (да что там казалась — была!) такой гордой, такой идеальной, строгой, неприкосновенной. Он был прекрасным, и он знал это, и он справлялся с этим. Марк замер, утонул в глазах Шульца, не в силах оторвать завороженный взгляд.       Это могло продолжаться бесконечно, да и сам Лорен не имел ничего против, но Фридриху явно такая идея не нравилась. Начальник быстро отвернулся и, демонстративно покашляв, громко, но спокойно заговорил: — Итак, праздником-праздником, но необходимо работать работать дальше. В конце дня будет небольшой корпоратив. Всем продуктивного дня.       И увёл Тиффани в свой кабинет. Коллеги, как ни в чем не бывало, сели за свои рабочие и уткнулись носами в компьютер. Акито осмотрел всех, перевёл взгляд на закрывающуюся дверь в комнату начальника, а затем на потерянного друга. — Полагаю, нужно работать? — спросил азиат, забавно повернув голову набок. — Полагаю, да, — ответил Марк, делая такой же жест. Они улыбнулись друг другу и разошлись по своим местам. Через минуту вышли именинница и начальник, несший для нее стопку бумаг. — Могла бы остаться дома, — советовал Шульц, тихо болтая с работницей. — Да ладно, — улыбалась Тиффани, присаживаясь недалеко от Марка. Фридрих промолчал, бессмысленно кивнув. Снова снял маску дружелюбия с лица, он свел брови к переносице и посмотрел на Лорена, заставляя мурашки пробежать по его спине. — Ко мне в кабинет, — бросил он хмуро и быстро удалился. Марк сначала немного потупил голову в стол, но когда Фридрих уже закрылся, Лорен спохватился и, спрыгнув со стула, двинулся к начальнику.       Он замер у двери и слегка повернул голову набок. Никто и не видел его, кроме Акито, недоумевающе прожигавшего его взглядом. Он чуть подергал ладонью туда и назад, будто прогоняя его в кабинет босса. Лорен тяжело вздохнул, снова повернулся лицом к двери. Что-то тревожило его, что-то терзало душу и отталкивала от возможности войти, увидеть свою любовь. Возможно, это было своего рода предупреждением. Конечно, ведь когда он войдет он войдет в комнату Шульца, стоит ему только кинуть на него короткий, нелюбопытный взгляд, он надолго застрянет, не в силах ни двинуться, ни отвести взгляд. И что же потом сделает Фридрих? Правильно — пошлет его куда подальше, снова сделает ему больно, ведь зачем ему, гордому и успешному, красивому и грамотному, нужен этот маленький, беспомощный черноволосый мальчик, чьи фиолетовые глаза неделю назад он так осыпал комплиментами, притягивая его голову и затягивая в долгий, страстный поцелуй, которым вновь и вновь заманит и который повторит, наверное, очень не скоро. Но необходимо было зайти. Лорен набрал грудью воздух и на выдохе поднес кулак к двери. — Войдите.       Парень проскользнул в комнату. Фридрих стоял к нему в профиль у большого окна. Его расслабленная поза, сосредоточенное лицо, расстегнутая пуговица рубашки и немного изгибающееся в тени тело — всё напоминало ему прошлую ночь. Марк погрузился в воспоминания, приоткрыв рот, плененный желанным видом любовника. Парень вспоминал, как скользило бледное худое тельце в его руках, как разгоряченное лицо его целовала луна; вспоминал томные вздохи от ласк и тихие стоны, когда за ноги Марк подтягивал его к себе и проводил теплой мягкой ладонью по холодным упругим ягодицам. Ярче всех было воспоминание о том, как Фридрих закинул ему на плечи ноги и, лихорадочно поглаживая лицо, щеки и виски любовника, заглядывая с вызовом ему в глаза, прошептал: «Чего же ты ждешь?» — Чего же ты ждешь? — синхронно с мыслями пронеслось это в реальности, только уже не так сладко, не так жарко, а безразлично. Марк встряхнул головой и посмотрел на начальника. Они уже не были в постели в его доме, он уже не был раздет, не выглядел беззащитно, умоляя любовника не тянуть и поскорее удовлетворить его, нет — он был все такой же строгий, колкий, своего рода агрессивный. — Я… — попытался заговорить Лорен, но Шульц быстро перебил его. — Эти документы, — он хлопнул маленькой тоненькой ладонью по твердой стопке (Марк на секунду испугался, что эта нежная стеклянная рука от подобного столкновения может легко разбиться на мелкие кусочки), — ты должен заполнить до среды. К тому же я переслал тебе на почту несколько файлов — их распечатать и принести в готовом виде. — Фридрих отвернулся, но брюнет все еще не мог сдвинуться с места, вросший в землю, а глаза как под гипнозом остановились на парне. Прошло полминуты — это начало напрягать. — Еще вопросы? — Фридрих не отрывал взгляда от компьютера, за которым работал, но боковым зрением все еще видел парня. Молчание. Начальник полностью оторвался, с любопытством уже рассматривал работника. — Тебе нехорошо? — Вовсе нет, что вы, — наконец собрался Марк, смущенно отводя взгляд. — Я пойду. — Стоп.       Лорен действительно остановился. Голос начальника чуть помягчал, но только для видимости, чтобы вызывать больше доверия. Работник повернулся лицом к Шульцу, заглядывая в хитрые зеленые глаза. — Да? — тихо спросил он. Рука Фридриха указала на край стола перед собой. — Подойди сюда.       Марк сглотнул слюну. Он управлял им, как псом, раздавая команды. «Стоп», «к ноге», «служи»… Еще не хватало «дай лапу», ну, для полного унижения. Несмотря на это, парень медленно встал, куда ему приказали. Он наблюдал, как шатен перед ним встал, медленно подошел так близко, что Марк видел, как поднимается его грудь во время дыхания, и затем прикоснулся кистью ко лбу работника. Черт, его прикосновения… Бесконечно приятное чувство вызвало дрожь по телу, а щеки немного порозовели из-за навязчиво пытающихся проникнуть в голову Лорена мыслей о их прошлой ночи. — Вроде температуры нет, — тихо и задумчиво сказал Фридрих в мир, смотря на лицо брюнета. Было сразу понятно, что он вовсе не волновался за самочувствие друга — он просто хотел подразнить по уши влюбленного глупенького мальчика (по крайней мере, он именно так его и видел). Это не могло не вызвал у Марка усмешку. — Вы думаете, у меня температура? — тихо протянул парень, нахально положив на талию начальника руку и прижав к себе ближе, заставляя хрупкое тело выгнуться. Он убрал ладонь шатена со лба и прикоснулся сухими губами к ее тыльной стороне. Фридрих потерся щекой о грудь Лорена, сминая гладко выглаженный костюм. — Это всё? — вызывающе прошептал он и глубоко заглянул в глаза ухажера. Работник усмехнулся. — Хочешь больше?       Конечно хочет. Не дожидаясь ответа, он властно сжал подбородок начальника, подтягивая на себя. Ему нравилось доминировать, нравилось причинять ему боль, да и сам Шульц был вовсе не против. Он послушно, даже немного жалобно поднял голову и посмотрел на Лорена. Не хотелось так быстро заканчивать это, а хотелось немного потянуть, хотелось поиграть с податливым начальником. Марк наклонился к заостренному кончику уха, согрел ледяную кожу дыханием, заставляя начальника вздрогнуть и еще сильнее прижаться к парню и зарыться покрасневшим лицом в его грудь. «Как котенок», — умилялся работник в голове и укусил его, немного пожевал, слушая и наслаждаясь тем, как его начальник тихо скулит. Точно котенок. Рука залезла в каштановые волосы, чуть растрепала их, а затем сжала и потянула. Фридрих снова застонал. Кайф. — Хочешь поцеловать меня? — вздохнул он, вставая на носочки, чтобы хоть как-то дотягиваться до лица работника. Лорен промолчал. Им не нужны были слова, ведь оба прекрасно понимали, зачем они это делают, чего добиваются. Парни одновременно наклонились друг к другу и сомкнулись в долгом, чувственном поцелуе. Они покусывали губы друг друга, но отстраняясь от тела своего любовника, но снова прижимаясь вплотную. Руки Марка гуляли по спине, грубовато сжимали кожу на лопатках и изредка даже опускались ниже поясницы, но, будто боясь вызвать недовольство партнера этим жестом, снова быстро поднимались на его талию. Фридрих в порыве страсти потянул его на себя и от этого неловко упал на стол, но никто из них не обратил на это внимания, только Лорен начал еще и прижимать своего начальника к белой деревянной поверхности, одновременно оттягивая сладкие желанные губы. Воздух в легких тем временем заканчивался, и Шульц уже стал вырваться. И Марку это нравилось. Так заводили его попытки вырваться, как он сжимал и приподнимал ноги, скулил, слегка отталкивал от себя напористого работника и ворочался от него. Превосходно… — Хватит, — жалобно прошептал шатен, вновь закрывая глаза и отворачиваясь от взбудораженного парня. Марк, сбито и глубоко дыша, поцеловал висок Фридриха и поднялся, помогая встать и партнеру. — Давно мы так не… — Он не мог подобрать слова, но Шульц словно почувствовал это и нежно коснулся пальцем сухих губ Лорена. — Знаешь, — начальник пригладил щеку парня, провел ладонью по холодной длинной шее и, чуть сжав пальцами плечо, убрал руку, — приходи ко мне вечером. Можем продолжить. — Шатен игриво и хитро заглянул парню в глаза. В тот момент у брюнета подкосились ноги. Он еле нашел в себе силы кивнуть и получил от Фридриха одобрительную ухмылку. Парень с зелеными глазами одарил его поцелуем в щеку и развернул за плечи к выходу. — Увидимся в конце дня, — сказал он, а после ушел. Сел за компьютер и замолчал, принял серьезное выражение лица, стал игнорировать.       Марк успокоился только через минуту. Фридрих пригласил его на ночь? Черт… Нет не черт. Блядь. Тут только «блядь» и подходит.       Марк знал, что хорошо будет только сначала. Что только сначала он будет погружен в нирвану, утопать в удовольствии и любоваться его телом. Сначала он будет утопать в ласках, сначала будет очаровать его безграничными возможностями. Он может делать все, что угодно со своим любимым Фридрихом Шульцем, может крутить его на себе как угодно, может приказывать ему все, что взбредет в голову… Но потом. Нет, он даже думать об этом не хочет. Лучше быть слепым идиотом, чем осознавать последствия этой своеобразной игры. Даже от мыслей тошно…       Марк покинул комнату, тихо прикрыв дверь. Его коллеги все еще работали. Нельзя сказать, что работали засучив рукава: кто-то без интереса листал ленту в социальных сетях, а кто-то активно заполнял документы. Но все работники уткнулись лицами в экран и не замечали ничего вокруг. Лорен подошел к Акито. Азиат был наглым — он даже не пытался скрыть, что не работает. Закинув ногу за ногу, он держал телефон и переписывался с кем-то. Если бы его увидел непосредственный или, не дай Бог, прямой начальник, ему бы уже голову скрутили и вышвырнули отсюда… возможно, даже с окна. Впрочем, такая инициатива Танаку вполне устраивала. Он хотел уйти, хотел найти новую работу, даже на неполный рабочий день.       Акито наконец поднял уставший взгляд, но, увидев друга, сразу ободрился. — Ну как? — тихо расспрашивал он. — Что сказал? — Он дал мне новую работу и… — Лорен сглотнул слюну, — и пригласил меня к себе этим вечером.       Танака напрягся, встал со стула и, осмотревшись, вышел в коридор, жестом пригласив парня за собой. — Ты отказал?       Марк молчал, понурив голову. Так неловко было признавать, что он опять пошел у кого-то на поводу. — Не смог, — тихо произнес он. Лорен ожидал от друга крик, скандал и агрессию, ибо настолько идиотом, как он считал, был он тогда для азиата. Но Акито промолчал. Так напряженно, так гнусно давила эта убогая тишина, что Марк сжался под ее тяжестью. Словно пытка, честное слово. А Танака и не собирался нарушать кладбищенскую тишь, даже если она сама его не устраивала. — Ты идиот, — только и сказал Акито, возвращаясь на свое рабочее место и громко захлопнув перед Лореном дверь. Парень молчал, задумчиво смотря в пол. — И вправду, — как-то горько и печально усмехнулся офисный работник, — я идиот…