Надеюсь, Вы поймете меня и не осудите.
Быть знаменитостью нелегко. Каждый день на нас направлено множество камер, даже если твоё местоположение вне съемочной площадки. Постоянный тиран-менеджер, который диктует как жить, с кем быть и что говорить. Нет, я не жалуюсь. Без таких людей нас, знаменитостей, просто загрызли бы от неправильно сказанного слова или от неподобающего поведения. Да что греха таить, без своих менеджеров мы были бы не теми, кем являемся на данный момент в глазах своих поклонников. Я не говорю о том, что мы полностью отличаемся от экранных образов, но мы обязаны вести себя должным образом на публике, иначе хорошая репутация превратится в пепел. Агенты знаменитостей не только помогают и подсказывают, но и разрушают жизнь, когда ставят перед выбором: Любовь или карьера.Сегодня я расскажу Вам что за сторона, которую не позволено показывать такой знаменитости как я, Зендеи.
— Здравствуй, папа. — я с неохотой проговорила, впуская его в свой дом. Познакомьтесь, Казембе Аджаму — мой тиран-менеджер, человек, который превратил мою жизнь в существование, и мой отец. — Здравствуйте, мисс Коулман, — официальное приветствие предвещало лишь то, что сегодня тот день, когда нужно играть: улыбаться, быть разговорчивой и приветливой, — Сегодня у Вас интервью для журнала «Cosmopolitan». Сейчас приедут стилисты и визажисты. Будь повежливей! Это не просьба, а приказ! — Как скажете, мистер Аджаму. — сухо ответила я и ушла прочь, лишь бы не видеть отца. После съёмок «Человека-Паука. Возвращение домой» наши отношения с отцом превратились в официально-деловые. Минимум "папа и дочка", максимум "агент и звезда". Виноват в этом только он. Настоящее счастье — это когда человек делает то, что хочет, то, о чем мечтает. Но, к сожалению, он этого не может понять, а я устала бороться. — Ты выглядишь прекрасно, правда. — произнес Джейкоб, открывая мне дверь машины. — Спасибо, я знаю. — слова дались слишком сложно, так же как и улыбка, ведь внутри всё кричало: «Не смей! Они принадлежат не тебе!» Джейкоб Элорди — мой молодой человек, с которым состоим в отношениях уже два года. Надо что-то же еще сказать, не так ли? О чувствах, о любви, но, честно, о нём даже просто говорить не хочется. Очередной парень, который думает, что у меня есть к нему чувства. Наивный. — Любимая, удачи. Ты лучшая, люблю тебя. — произнес брюнет и потянулся поцеловать меня. Резко бросив взгляд в зеркало заднего вида и поймав взгляд отца, говорящий «сделай это», дала Джейкобу поцеловать себя. Но я не я, если не буду противоречива хоть капельку. — Удача для неудачников. Я и без этого справлюсь. — высказалась на прощание и наконец-то вышла из машины, которую хотела покинуть, когда только села.Если Вы подумали, что самое сложное в моей жизни — быть с тем, кого не люблю, то Вы ошибаетесь.
Входить в здания, когда ты полностью погружена в свой телефон и социальные сети, это очень опасно. Ведь можно нарваться на неприятности в виде безумно красивого и сексуального молодого человека. — Том, здравствуй, — это было произнесено настолько неловко, что «провалиться сквозь землю» не помешало бы. Тепло от рук, которые ранее схватили меня за талию, дабы я не упала, обжигали кожу через джинсовую куртку. Взгляд, от которого земля уходила из-под ног, обрекал на самый прекрасный, но не на самый правильный, поступок. — Привет, Зендея. Ты выглядишь прекрасно. Да-да, я знаю, что ты это знаешь. — произнес Том своими прекрасными устами и широко улыбнулся. Вот кому принадлежат эти слова.Теперь я готова сказать Вам, что самое сложное в жизни — не быть с человеком, которого любишь, никогда.
Том Холланд — мой Человек-Паук. Безумно харизматичный, невероятно красивый, чрезвычайно сексуальный и самый любимый человек. — Спасибо. Ты тоже ничего. — улыбаясь, ответила я. Глаза изучали каждый миллиметр лица парня, которое и так выучена до единого шрамика. Его улыбка сводила с ума, нельзя не улыбнуться в ответ, даже если очень зла на него. В глазах виден огонь, желание и просто нежные чувства, которые испытывает Холланд при виде меня.Немного потешить своё самолюбие — Том всегда так на меня смотрел, хи-хи.
— Ты отпускать меня не собираешься? — немного очухавшись от слишком безупречного и любимого парня, осознала, что мы стоим чуть ли не в обнимку. — Я отпускать не собираюсь. — проговорил Холланд слова, сладкие, как мёд, для ушей, но такие острые, как осколки, для сердца.Я и он, мы.
Нам было сложно признать наши чувства друг к другу, но не потому что были не уверены взаимно ли, а потому что «признать» — это значит принять факт, что мы никогда не сможем быть вместе. Не позволят. Мы убегали от чувств, но признавались в них вновь, когда лежали в объятиях и смотрели фильм, мы обещали, что никогда не вернемся друг к другу, но каждый раз нарушили обещание, когда вновь оказывались в одной постели. — Том, ты ведь знаешь… — начала я, но меня слишком хорошо знают. — Прости, я не должен так говорить. Но я это делаю, потому что я, действительно, больше не намерен терпеть запреты со стороны твоего отца. — улыбка с лица парня спала и, высказав всё на одном дыхании, Том прошел мимо меня, слегка задев моё плечо. Напористость в этом человеке мне нравится больше всего, он добьётся своего. Но, к сожалению, не в таком деле. Том прекрасно знает, что отец не позволит ему быть с той, чья судьба уже прописана по договору. Судьба — Джейкоб Элорди, популярный, сын лучшего друга отца. Карьерная любовь — только так, никак иначе. «Твоя репутация в моих руках, дочь. Я не позволю никому говорить о тебе плохо, для этого просто проживи жизнь с человеком, которого, может, когда-то полюбишь. Он сделает всё для тебя, а ты просто принимай любовь. Ты хорошая актриса, ты, знаю, справишься. Будь хорошей девушкой, не изменяй, иначе я не смогу больше спасти тебя и твоё положение в обществе. А если не согласишься — твой незабываемый Том пострадает, я тебе обещаю. И не смей никогда с ним больше встречаться » — слова менеджера или отца, не разберешь, отложившиеся в памяти навсегда.Два года назад.
— Папа, зачем ты это сделал? — кричала я, разбрасывая вещи. — Что сделал? Зачем спас тебя? Ты с ума выжила?! Сейчас тебя воспринимают не с самой хорошей стороны. Тебя обвиняют в том, что вы расстались с Бредом из-за твоих любовных похождений. И ни с кем иным как Томом. — Это же правда! Ты сам это знаешь, я тебе сказала сразу, в первые дни съёмок, что он лучшее, что случалось со мной в жизни. — Прекрати нести чушь! Ты изменяла Бреду с Томом целый год, тебе самой не стыдно? Ты же хорошая девушка. — Да мне плевать… — Дочка, замолчи. Зендея, твоя репутация в моих руках. Я не позволю никому говорить о тебе плохо, для этого просто проживи жизнь с человеком, которого, может, когда-то полюбишь. Он сделает всё для тебя, а ты просто принимай любовь. Ты хорошая актриса, ты, знаю, справишься. Будь хорошей девушкой, не изменяй, иначе я не смогу больше спасти тебя и и твоё положение в обществе. А если не согласишься — твой незабываемый Том пострадает, я тебе обещаю. И не смей никогда с ним больше встречаться. — Опять новый контракт на отношения? Во что ты превращаешь мою жизнь? — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Счастье для тебя — карьера. Ты всегда сама выбирала её. — Как можно решать за меня? Сколько раз я тебе говорила, что это больше не так?! Ты спрашивал: «Любовь или карьера», а я тебе отвечаю в миллионный раз, ни то, ни другое. Я выбираю Тома, папа! — кричала я, не видя ничего перед собой из-за слез, которые лились ручьем. — Всё, я тебе сказал. Если сейчас ты выберешь его, потеряешь меня, и твоему Тому будет очень плохо. Ты меня знаешь! Я сделал выбор за тебя, и ты его примешь как должное! — стукнув по столу, громко заявил мужчина, и, погрозив пальцем, ушел прочь из дома. Соглашение о карьерной любви было подписано. Джейкоб Элорди думал, что мы случайно встретились, но всё было спланировано. И это уже скучно и банально. Я согласилась ради Тома. Не допущу, чтобы из-за меня он страдал. — Начинаем интервью. Зендея и Том, рады приветствовать Вас сегодня, здесь! Что скажете, как изменилась Ваша жизнь после второй части «Человека-Паука»? На протяжении двух часов мы рассказывали о съёмках, пытаясь сдерживаться, чтобы не посмотреть друг на друга многообещающе или лишний раз не коснуться. Но это были прекрасные два часа в компании Тома Холланда. А вот и самая любимая тема всех журналистов и поклонников: Личная жизнь. — Личная жизнь? Всё ли должно быть так, как должно? — Я готов сказать. — после секундного молчания, Холланд резко высказался, чем заставил моё сердце биться намного чаще, хоть в его присутствие оно и так стучит слишком ускоренно, у меня должно быть проблемы с сердцем, — У меня есть девушка, уже давнее время. И она вовсе не публичная личность, так что я не смогу сказать, кто она. Это ради её безопасности. Сердце будто перестало биться, ком к горлу уже было поступил, но понимание того, что мы на интервью, не давало мне показать свои истинные чувства. — То есть, Вас двоих связывают исключительно дружеские отношения? — спросил интервьюер, а мы с Томом неловко взглянули друг на друга. Как сказать, дружеские отношения? Если любовь и секс по-дружбе — это дружеские отношения, то мы, точно, состоим в них. — Именно так, только друзья. — сказал парень, оставляя огромный отпечаток на моём сердце. «Борьба за нас была напрасной? Он нашёл девушку?» — как всегда, первые мысли лишь о разочаровании. — Вы расстроили многих фанатов, но теперь мы знаем всю правду. И думаю, слухов станет меньше. Спасибо за откровенное интервью, надеюсь, что ещё встретимся! — Зен? — окрикнул парень, но останавливаться я не собиралась. Чем быстрее покину здание, тем легче будет. Смогу нарыдаться вдволь, написать сообщение «пошел к чёрту, между нами всё кончено», напиться и вновь написать «забери меня, я не хочу без тебя». Всё возвращается на круги своя. — Да стой же, — схватив за руку, которую позднее я пыталась вырвать, меня потащили в сторону туалета. Одиночный туалет — худшее и лучшее место одновременно.События, перевернувшие мою жизнь, произошли почти 4 года назад.
Спустя неделю съёмок, я начинала осозновать, что приходя на съёмочную площадку, ищу глазами Тома. С первых дней я поняла какой он ХОРОШИЙ человек. Моё состояние было очень плохим, голова болела, но я старалась этого не показывать, но он обратил на это внимание, как-то приметил то, что я другая, не такая как всегда. И даже не узнав причины, позаботился обо мне, принеся чай с лимоном и таблетку от головы. Совершенно идеальный. Пока я мыла чашку, кто-то прошел сзади и, взглянув в зеркало, все внутри начало орать: «Сваливай пока не поздно!» — Извини, я видел, что ты мыла чашку, поэтому зашел, чтобы выбросить фантик. — как-то неловко оправдывался парень, будто на самом деле хотел остаться наедине в замкнутом пространстве… как и я. — А, да ничего страшного. Все в порядке. — Как твоя голова? — Откуда ты… Да, кстати откуда? — Что именно? — Понял, что у меня голова болит. Я же не говорила и пыталась скрыть это. — Ты слишком часто поправляла свою прическу, только делая хуже, и терла вески, будто медитируешь. И не столь улыбчива. — Хм… Ты так хорошо разбираешься в людях? Или только во мне? — сразу же пожалела о сказанном, — Ну, я не об этом… — Видимо слишком хорошо разбираюсь… в тебе. Темнота. Кто-то выключил нам свет, не подумав о том, что за дверью, зачем-то закрытой Томом после того, как он только вошел, кто-то есть. Но никто не подал ни единого писка, дабы не включили свет и не нарушили напряжение между нами. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда кто-то еле коснулся моей руки. Дыхание сбилось, когда кто-то начал говорить шепотом, щекотя моё ухо. «Поздно!» — мимолетно пронеслось в голове. — Почему боишься нарушить тишину? — прошептал Холланд, и зная его сейчас лучше, чем тогда, он ехидно улыбнулся. Искуситель женских сердец. — А ты почему? Зачем продолжаешь шептать, если можно просто выйти от сюда? — клин клином вышибают. Но в ответ тишина. Лишь холодные губы дотронулись до моих и застыли, ожидая реакции. Черт, я ответила на поцелуй! Заявляю, Том Холланд слишком шикарно целуется. Лучше всех похвал. Искусный поцелуй возбуждал бабочек в животе, которые появились при первых же прикосновениях. Внизу живота всё горело то ли от желания, то ли от наслаждения сбывшейся мечты. Это было чувственно, проникновенно, как говорил Ван де Вельде — «райское наслаждение». Ладонь Тома скользила по моей талии и бедрам, будто он изучал, запоминая каждый изгиб моего тела. Свет зажегся и кто-то захотел зайти, но реакция Тома идеальна — щелчок и дверь закрыта. — Там кто-то есть? — Да, Том. Я забыл закрыться. — Ты чего в темноте сидел? — Кхм, кто-то выключил свет, а я кричал, но вы, видимо, не услышали. — А, прости. В темноте было менее неловко. При свете, кажется, я стала похожа на помидор. Вместо того, чтобы что-то сказать, я просто начала кашлять. Это странно, правда, но ничего другого в голову не пришло. — Прекрати, мне тоже не по себе. Но не думаю, что ради этого надо портить связки. Да и кто-то может услышать. — сразу тишина. — Неправильно это. — начала я, делая вид, что мы совершили ошибку, — У меня же есть Бред. Прости. — Почему ты извиняешься? Ведь это я поцеловал тебя. Не соглашусь, что это было неправильно. Уверен, тебе тоже понравилось. — такой Том, самоуверенный и беспристрастный, понравился мне больше, чем паинька. Добрый и пошлый, что может быть прекрасней?! — Ам… — слов у меня тогда не было, ведь сложно соображать после такого горячего французского поцелуя. — Твой парень… не думаешь ли ты, что не любишь его? — Ты хочешь покапаться в моей личной жизни? — Хм, дай подумать. Копаться не хочу, хочу стать её частью. Ещё одна минутка, чтобы потешить своё самолюбие. Как позже выяснилось, ему было тяжело говорить такие громкие слова. Ведь он скромный парень, который никогда не делал первых шагов к девушкам. Но, конечно, до моего появления. Когда Том увидел меня вживую, пообщался, у него снесло крышу и он понял, что добьется своего. Одиночный туалет — начало самого прекрасного для нас, но такого неправильного для общества. — Том, отпусти, прошу. — Я сказал, что не отпущу. Зен, ты неправильно всё поняла. — Как можно понять неправильно то, что у тебя есть девушка? Я всё понимаю, у меня есть Джейкоб, и ты решил не отставать. Всё верно. Думаю, ты правильно сделал, что сам прекратил наши отношения. У меня бы не хватило сил, а для тебя… Расплюнуть. — с гордо поднятой головой говорила я, пытаясь, как можно меньше смотреть на молодого парня. — Ты пытаешься показаться сильной, но сама даже не замечаешь, как у тебя текут слёзы. — Том… — Зендея, прекрати. Ты помнишь, когда-то мы сказали друг другу, что чувства пройдут и всё вернется на свои места? Конечно, помнишь. И помнишь, когда мы это сказали, почти четыре года! Ну и что, вернулось? Нет, только всё стало серьёзнее, сильнее. И ты сейчас говоришь, что мои чувства к тебе прошли? Я слишком люблю девушку, которая стоит передо мною. Самое прекрасное — обнять любимого человека, который обнимет тебя крепче. Его руки гладили меня по спине, согревая до кончиков пальцев, вселяя веру в себя, давая силу и энергию, которые так быстро заканчивались без него. — Я сказал это не для общественности, а для твоего отца. Я хочу видеть тебя, а он запрещает даже это. А я не могу претендовать на тебя, потому что я защищаю тебя. Ты всё это прекрасно знаешь, как можешь думать иначе? — Прости, Том. Спасибо тебе, спасибо. Ты лучший человек в моей жизни. Только ради тебя я борюсь и живу. — Не смей, ты живешь только ради себя и своих родителей. Не ставь меня выше всех. Каким бы не был твой папа, он любит и желает только счастья. Ты американская знаменитость — карьера главное. Но, конечно, я важнее, — усмехнулся парень, на что получил мою улыбку и одобрение, — Ты и я, мы согласились на то, что мы будем бороться за нас всегда. И будем вместе, даже если не официально. Не грусти, прошу. Ты ведь счастлива рядом со мной, какая разница, что происходит вне наших отношений?! Тебя не заставляют целоваться или спать с Джейкобом. Всего лишь живешь с ним, а со мной ты и так, и так. Просто, когда тебе плохо, думай о том, что скоро ты попадешь ко мне в объятия. Джейкоб странный и похоже глупый. Либо всё знающий и понимающий. Он пытается меня поцеловать, иногда я позволяю, как никак — официальная пара. Но фраза «прости, я хочу умереть девственницей» — сработала. Нет никаких намёков. — Спасибо за поддержку. — промурлыкала на ушко парню и нежно поцеловала в шею. Каждый наш поцелуй «отпечаток нашей любви». Мы давно приняли факт о том, что наша любовь запретна, даже если она так ожидаема нашими поклонниками. Джейкоб и его отец, СМИ перевернут всё так, что я останусь крайней, если роман с Томом раскроется. И мало кто меня поймет и не осудит, а мой отец не переживет этого. Но также приняли тот факт, что даже если мы под запретом, то мы будем вместе всё равно, пока сами не захотим расстаться.Счастье любит тишину, а наше счастье каждый из нас будем хранить до конца, оставаясь прекрасными любовниками.