Безусловные условности

Рей чувствует его. Вот он, Бен, высокая фигура в темном плаще в дальнем углу кантины. Взгляд Рей находит его безошибочно, сразу, на одном лишь инстинкте. Глупая улыбка растягивает губы. Пару десятков сотен секунд спустя – когда острый всплеск радости перестает туманить разум – Рей хватает на то, чтобы порадоваться, что с ними нет Финна, Роуз и По нечувствительны к Силе, рядовые члены Сопротивления никогда не видели лица Кайло Рена без маски, а еще ей очень повезло, что проницательную Маз не заинтересовала торжественно-вечерняя пьянка в кантине. Потому что уж Маз бы точно поняла, что щеки Рей пылают вовсе не от крепкого кореллианского виски. А от совершенно неуместного возбуждения. Это, наверное, условный рефлекс такой. Близость – и недоступность – Бена сводят ее с ума. Иначе как объяснить то странное чувство, как будто то, как палец в черной перчатке неторопливо-чувственно поглаживает шершавую столешницу, отдается в… ох… между плотно сомкнутых ног Рей. И сразу как-то плевать и на мелодию, которую старательно наигрывает негуманоидный ансамбль, и на чьи-то нелепые шутки. Рей отчаянно не хватает Бена, а Бен… А Бен… да просто издевается! Ведь движения его пальца – это и правда не просто так. Сейчас Рей чувствует – легкие, дразнящие прикосновения там, внизу. Кожу чуть покалывает, как бывает, когда Бен применяет Силу… по непрямому назначению… Рей прикусывает губу. Нет, ну надо же, додумался! Ей, между прочим, и так непросто скрывать истинные чувства, а он… …он неторопливо, нагло и уверенно ласкает ее пальцами, неприкрыто наслаждаясь откликом. А как тут не откликаться, если Рей всегда казалось, что у него есть полная звездная карта ее тела – иначе как бы он так ловко проворачивал… ох… вот такие штуки. Рей неудобно – вот так сидеть, сдерживать стоны и кусать щеку изнутри, отчаянно пытаясь сдержаться. И еще, как назло, кажется, что ей задали какой-то дурацкий вопрос… или попросили что-то рассказать. А что ей рассказывать? Как невыносимо-остро и тягуче-сладко ощущаются пальцы Бена между ее ног или… ох… о невероятных возможностях, которые Сила открывает для двоих, связанных в единое целое? – Ой, – Рей всхлипывает в голос… и запоздало делает вид, что неудачно обжигает горло виски. Жжет вовсе не в горле – горячий, влажный жар разливается внизу, делая клитор болезненно-чувствительным, а ощущение незаполненности – пустоты – внутри невыносимым. Рей срочно нужен Бен – живой, настоящий и рядом, а не там, в противоположном углу полутемной кантины, усиленно делающий вид, что он сюда погладить липкую столешницу пришел. – Ах, – в этот раз приходится скрывать стон кашлем и отчаянно убеждать себя, что хитрый взгляд Роуз ничего не значит. И По в тот угол косится просто так, а не потому, что Рей… ох… больше не может терпеть. Ситх побери эти условные условности! Она встает – резко, посреди чьей-то военной байки – и скомкано объясняет, что ей срочно надо… туда, да. Кто-то – через сладкий туман в голове Рей даже не осознает кто – предполагает, что ей дурно, кто-то предлагает проводить, но нет, нет, не стоит, не надо… надо подышать воздухом. Там, в темной задней аллее, куда еще надо каким-то чудом добрести на дрожащих, подгибающихся ногах. Рей кажется, что ее тело превратилось в какое-то сладкое желе. – Сладкое, – хриплым шепотом соглашается он, ее ситхов мучитель. Прижимается сзади, теперь уже невыносимо-реально, скользит рукой за пояс ее – удивительно, если не насквозь мокрых – брюк. – Однозначно сладкое. – Бен, – выдыхает она. – Бен, Бен, Бен… Наверное, нужно сказать, что не стоит, опасно, рискованно… стыдно. Но именно пограничный, тлеющий на краю замутненного удовольствием сознания стыд делает все острее. И прикосновения пальцев – о, и когда он успел снять перчатки? – и ощущение большого, твердого, горячего тела сзади, и холодный ночной воздух на обнаженной коже под торопливо спущенной одеждой. – Бен… Рей дрожащей рукой тянется к его темным штанам, к напряженному, налившемуся кровью члену. Высвобождает – на большее ее не хватает – толкается бедрами навстречу. – Пожа-а-алуйста… Он подчиняется охотно. Он и сам скучал. Сейчас, когда они слились воедино, когда он резко и жадно, рывками, движется внутри нее, Рей чувствует насколько. И как невыносимо было просто смотреть издалека – особенно когда она позволила По похлопать себя по плечу и смеялась над его примитивными шутками. Придушил бы… ревность… И Рей – до самого последнего вдоха его Рей – хочется злиться и смеяться одновременно. Потому что он милый, когда ревнует, потому что именно ревность делает его таким ненасытным, таким голодным, и потому что она же убила в нем Кайло Рена. Кайло Рен душил людей – а Бен… Бен… Бен… Бен ее. Бен в ней. И Бен бы никогда не сделал ничего плохого – даже из ревности – потому что Рей ему доверяет. Доверяет, доверяется, отдается в его руки так охотно, будто ничего в Галактике лучше нет. Лучше этого… и того… и того, что будет потом, когда она что-нибудь придумает, чтобы сбежать на его корабль на всю ночь. И… – Да-а-а.