Хар'ри и долгая Охота

Хор’Аш был не только отважным, но и мудрым Охотником. А еще Охотником предусмотрительным и искренне любящим свою жену. Однако его глубоко любимая жена со дня на день ждала прибавления в семействе — третий желанный ребенок — и потому отличалась… Некоторой несдержанностью в отношении верного супруга. И если в начале срока Хор’Аш еще как-то терпел капризы и насмешки любимой женщины, то чем ближе приближался ответственный день, тем чаще стала распускать руки очаровательная половина великого Охотника. Винить любовь всей своей жизни Хор’Аш не мог — гормоны и ответственность за будущего сына или дочь делали каждую самочку на Яутжа-Прайм в период ожидания ребенка особенно нервной и агрессивной. Но и терпеть ежедневные оплеухи и тычки от своей кругленькой супруги Хор’Аш не смог. Поэтому мудро и предусмотрительно собрал вещи и тихо удалился на Охоту с благословения супруги, которое выражалось в дружеском укусе и пожелании: «Не видеть тебя, пока я снова не похудею!». Итак, теперь Хор’Аш думал, чем себя занять, пока его жена в компании других таких же круглых подружек отдыхает в медицинском центре. Если честно, вернуться домой тянуло страшно, но пожелание женщины закон. Так что Хор’Аш, развалившись в кресле на мостике своего космического челнока, раздумывал, каким же трофеем порадовать свою женщину и какой подарок привезти по случаю прибавления в семье отважного Воина. Так и не придя к какому-нибудь консенсусу с самим собой, Хор’Аш щелкнул пару раз когтями по панелям управления и взялся за рычаг, направляя кораблик к ближайшей планете — он как раз пролетал мимо симпатичных охотничьих угодий. Уютная такая планетка, холодновата, конечно, по сравнению с Яутжа-Прайм и воздух довольно агрессивный, но в целом — неплохо. Хор’Аш выбрал местечко на каком-то острове — оно было чуть теплее, чем окружающая среда — и бесшумно приземлился в небольшом леске. Замаскировав корабль (конечно, местные технологии еще слишком примитивны, чтобы обнаружить его судно, но ведь Хор’Аш не только отважный, но и предусмотрительный Охотник!), яутжа отправился осмотреться. Начать осмотр он решил с соседнего городишки, хотя в глубине души крепко сомневался, что в таком аккуратном поселении могут быть достойные воины. Но ему же надо чем-нибудь занять свое время? Хор’Аш забрался на крышу крайнего домика, активировав маскировку, и, ловко перемахивая расстояние между домами — всегда скучно-одинаковое — двинулся вдоль выбранной наугад улицы. Местных жителей — яутжа пренебрежительно звали их ууманы, но Хор’Аш предпочитал нейтральное: «Менее развитые особи» — видно не было. Видимо то, что казалось Хор’Ашу приятным теплом, особи называли страшной жарой. Острый взгляд Охотника зацепил единственное на улице теплое пятно живого человека. Пятно было совсем маленькое. Детеныш? А где самка или самец, присматривающий за ним? Хор’Аш на всякий случай огляделся, но никого рядом не было. Он подобрался поближе, перепрыгнув на дом, около которого играл детеныш и… Чуть не сверзился на ровно подстриженную траву, потому что ууман (то есть, конечно, «представитель местного разумного вида») неожиданно обратился, как на миг показалось Охотнику, к нему на его же языке: — Привет! Я думал, ты сегодня не придешь! «Не ко мне!» — выдохнул задерживаемый воздух Хор’Аш. — «Стоп, но откуда детеныш уумана… То есть детеныш другого вида знает наш древний язык? Он же просто физически не может воспроизводить звуки, лежащие в основе речи! Однако пожалуйста, производит! Хммм… Посмотрим!». Скучное времяпровождение грозило обернуться сенсационным открытием. — Прости, сегодня не принес… — Вздохнул мальчик и только сейчас Хор’Аш заметил, что ребенок общается с небольшой змейкой. — Меня самого сегодня не кормили. Я их и так объедаю и живу по их милости… Все-таки я им не родной… «Какая отрыжка Жесткого мяса может посметь оставить голодным детеныша, даже и не своего?!» — прорычал почти что вслух Хор’Аш, сдержавшись только в последний момент. А мальчик, помолчав и прислушавшись к тому, что, очевидно, говорила ему змея — Хор’Аш ничего не слышал, но у них явно был диалог — вздохнул и отозвался: — Да нормально… Уже почти не болит… — И, задрав тоненькую и рваную одежду, показал что-то своей собеседнице. Хор’Аш, перещелкнув пару режимов на маске, всмотрелся в кости детеныша и его внутренние органы и зарычал уже вслух — как можно довести потенциально сильного и опасного охотника до такого кошмарного состояния?! Решение еще не созрело полностью, но где-то на уровне подсознания Хор’Аш уже думал о том, как акклиматизировать этого детеныша в своей семье. Его жена, вообще-то, всегда была доброй и любящей детей самочкой, не откажется же она позаботиться об еще одном? Из дома, на крыше которого сидел, нахохлившись, замаскированный Охотник, покачиваясь и почесывая бок, вышел взрослый ууман. И это был ууман, Хор’Аш даже не стал себя поправлять. Ууман. Жирдяй. Отвратительный толстяк. Объел его мальчонка, ага, как же! Скормить Ящерам! — Мальчишка! — Рявкнул в голос толстяк. — Ты что там делаешь?! — Н… Ничего, — испуганно вскинулся детеныш, легко переходя с древнего языка яутжа на примитивный ууманский язык, который среди прочих был в переводчике маски Охотника. — Работай давай, не отвлекайся, а то и без ужина оста… А-а-а-а, змея! Хор’Аш поморщился от резкого крика и в следующую секунду жирдяй, замахнувшись, с размаху отвесил оплеуху мальчишке. Охотник среагировал быстрее, чем сам осознал все свои действия. Наведение, выстрел, прыжок, чтобы оттолкнуть тело — оно не должно завалиться на ребенка. Поворот, еще один выстрел в сторону дома, на визг — из двери выглянула самка. Мимолетное сожаление — «Убивать самок без оружия не следует!». Из соседнего дома начинают голосить. Нет времени. Схватить ребенка в охапку — какой же он маленький! — и, прижав к себе, броситься прочь. Уже не заботясь ни о чем, ни о маскировке, ни о том, чтобы подобрать трофейные черепа, лишь бы удрать отсюда поскорее. Дыхание Хор’Аш перевел уже в лесу, в нескольких километрах от городка, где совершенно по-идиотски напал на максимально недостойную дичь и похитил чужого ребенка. Он разжал лапы, чтобы посмотреть на украденное. Ребенок не двигался, плотно-плотно зажмурившись и сжавшись в крошечный комочек у него в руках. — Я напугал тебя? — Как можно тише и ласковее спросил у детеныша Хор’Аш. Тот мгновенно открыл глаза и уставился на яутжа. — Ой, ты говоришь! — Пискнул он, снова переходя на древний язык Воинов. — То есть… А что ты такое? Ты змея? Раньше, когда я так говорил, меня понимали только змеи! Кто ты? — Я… — Вот поди ответь ему! — Ты пришел меня спасти? — Прямолинейно спросил детеныш. — Тебе гадюка сказала, что я просил ее меня ужалить? Маска вывела подсказку на линзы маски: «Гадюка — местное пресмыкающееся, бывает нескольких видов, ядовито». — Ты хотел умереть? — Чувствуя плохо сдерживаемую ярость, тихо спросил Охотник. Малыш кивнул. — Мне все время хочется кушать, родители погибли, а дядя и тетя… — Он шмыгнул своим длинным носовым аппаратом. Ладно, эта сопелка не помеха, он черненький… Впишется! — Ты меня заберешь? — А ты не боишься меня? — На всякий случай уточнил Охотник. — Нет. Ты хороший! — Бесхитростно ответил детеныш. — Как твое имя? — Решился Хор’Аш. — Гарри. — Тогда теперь ты Хар'Ри, сын Хор’Аша, — торжественно назвал его яутжа и, устроив поудобнее, потащил свой живой трофей, который отныне был его сыном, на корабль.