***
Утром они принимают душ и завтракают в полной тишине. Вернон надевает свой лучший костюм, целует Вону в висок. - Я буду ждать тебя в саду. У нашего пруда, - выходит с легкой улыбкой. Вону выходит через несколько минут, весь бледный. Тело пробивает крупная дрожь. - Ты готов? - Решил поиздеваться? - Так нужно. Ты и сам это прекрасно знаешь. - Я мог бы тебя спрятать! - на крик срывается, а затем почти шепчет, - Нони.... - Не мог. За тобой следят. Ты же и так все знаешь. - Я… Вернон протягивает пистолет мужчине: - Я знал, что ты оставишь свой на столе специально. Вону в очередной раз заметил, как хорошо его знает любимый мальчишка. Он позволяет вложить пистолет в свои руки и прижать дуло к широкой груди напротив. Руки предательски дрожат, и Вернон заботливо кладет свои поверх. - Ты сильный, потому что я люблю тебя. Ты ведь знаешь, что я люблю? - Не говори ерунды, - нервный смешок. - Пожалуйста, ответь. - Да, знаю, Нони. И я.. люблю.. Громкий выстрел пронзает тишину утра, и Вернон со счастливой улыбкой оседает в мягкую траву.Часть 1
18 января 2020 г. в 19:40
Вону сидит в большом кожаном кресле и рассматривает кирпичную стену за окном.
“Завтра. Все должно решиться завтра. Смогу ли? И должен ли?” - отчаяние глухо отзывается где-то за грудью и прочно поселяется в сердце.
Мужчина снимает пиджак и небрежно кидает его на подоконник. Зажигалка недовольно цокает о край батареи, но быстро замолкает от усталого вздоха. Бренди. Определенно нужен стакан бренди. Мимолетное шуршание крышки, и напиток оказывается в небольшом прозрачном стакане. С каждым глотком по телу Вону разливается ядовитое тепло, не приносящее облегчения. Но он считает, что вполне заслужил это наказание.
Дверь бесшумно впускает ночного гостя, принося вместе с ним терпкий аромат сигарет. Вернон видит светлые пряди, чуть накрывшие спинку кресла. И знает, что если к ним прикоснуться, они мягкие и легкие. И блестят на солнце, как серебристая фольга от любимого шоколада.
- Зачем пришёл?
- Решил остановить тебя на пути к светлому и чистому алкоголизму.
- Какое благородство, - ехидно замечает Вону и разворачивается на кресле.
Вернон по-хозяйски садится на кожаный диван и жестом приглашает собеседника сесть рядом.
- Я научу тебя хотя бы закусывать, Вону, - шелестя оберткой, из кармана появляется небольшая плитка шоколада. - Ну же, иди сюда.
- Сделаю это только, чтобы ты поскорее убрался отсюда.
- Да, конечно.
Мужчина неторопливо поднимается из кресла и ослабляет галстук. Дурацкий ошейник. Какой идиот его вообще придумал?
Вернон тем временем ломает шоколад на ровные кусочки, но Вону отчего-то этот звук напоминает дробящиеся под натиском пули кости. Липкий страх пробирается под кожу, и мальчишка это видит, но ничего не говорит.
- Пожалуйста, открой рот, - мягко и пьяняще.
- Ты кажется забыл, кто здесь раздает приказы, - очередная колкость слетает с губ Вону.
- Это просьба.
Собеседник чуть откидывается на подлокотник и послушно открывает рот. Теплые пальцы легко укладывают прохладный кусочек на язык. И шоколад уничтожается со скоростью света.
- О боже, ну кто так делает? - в шутливом негодовании Вернон тянется за новой порцией.
- Ты не заставишь меня получать от этого удовольствие, - горечь снова обжигает горло и заставляет поморщиться. Пустой стакан звонко знакомится с паркетом.
- Просто попытайся. Ради меня.
- Скорее ради своего спокойствия, - Вону позволяет уложить новый кусочек себе в рот и мягко целует чужую ладонь.
Щеки Вернона розовеют:
- А теперь просто дай ему растаять.
- Какой в этом смысл? - Вону не понимает, как можно говорить о таких глупостях. Когда завтра всё должно решиться.
- Возможно, что никакого, - шоколад исчезает за белоснежностью зубов.
- Хэй, ты кажется принес его мне.
Вернон молчит, скользя взглядом по прекрасному, но грустному лицу Вону. Он тоже знает, что ждет их завтра, но предпочитает думать не об этом.
Мальчишка нависает над Чоном и требовательно целует, проталкивая талую плитку в чужой рот. Укладывает на диван бережно и избавляет от галстука-удавки, ловко расстегивает пуговицы на кипельно белой рубашке и ведет языком по линии челюсти.
У Вону дыхание сбивается и голова кругом.
- Ну и что это было? - колкость все же летит, но не задевает.
- Я люблю тебя, - целует почти невесомо в шею.
- Поздравляю.
Вону просто не может вот так просто наслаждаться чужими прикосновениями. Словно что-то заставляет его вечно спорить и отрицать все, что ему нравится. Старая игра, знакомая им обоим.
- Спасибо.
Вернон давно привык к этим колкостям и благодарно принимает правила игры, ведь знает, что его тоже любят, пусть и не говорят об этом вслух.
Шорох такой лишней сейчас одежды перемежается с глухими ударами пряжек ремней о паркет.
Губы скользят ниже, оставляя метки на белоснежной коже, руки требовательно прижимают к себе. Сердце стучит так отчаянно, а дыхание сбивается к чертям. Вону жмется и выгибается навстречу. Рисует причудливые узоры на спине мальчишки.
Когда Вернон прикасается к Вону губами, ему кажется, что он говорит с ним, раз за разом повторяя то, что сам Чон никогда не осмелится сказать. Почему мальчишеская нежность так безжалостна, что у него, взрослого мужчины, не остается другого выбора, как снова и снова набирать его номер?
Вернону нравится смотреть, как крошась, ломается маска напускной сердитости на лице Вону, как проступает испарина на лбу, как приоткрываются губы, выпуская сдавленные тихие стоны, как пальцы сжимают мягкую кожу дивана, как обмякает тело в последней неге.
Мальчишка аккуратно укладывается на краю дивана и целует Вону в висок.
- Почему ты всегда делаешь меня таким слабым?
- Не говори глупостей. Я сильный, потому что мне есть для кого таким быть, Вону, - убирает прилипшие пряди с лица так ласково. - Когда-нибудь ты станешь сильным не потому, что у тебя нет слабостей, а потому что я тебя люблю и тебе есть куда возвращаться.
- Когда-нибудь? Господи, что за чушь ты сейчас несешь?!
Вону гневно сталкивает Вернона с дивана и поднимается сам. Он судорожно одевается, но руки его вовсе не хотят слушаться. Мальчишка спокоен и повторяет ритуал за ним.
- Я знаю, что меня ждет завтра. Но это не мешает мне любить тебя и говорить это.
- Ты… Ты.. - голос дрожит от негодования.
- Знаешь, почему я никогда не меняю свой номер телефона? - вдруг спрашивает Вернон.
- Почему?
- Чтобы ты всегда мог меня найти.
Щеки опаляет чем-то горячим. Мужчина прикасается к влажной коже кончиками пальцами, а затем осторожно касается губ, проводит языкам. Солоно. Непривычно. Не для него. Он взрослый мужчина, и плакать ему не к лицу, нет. Это просто соринка.
Вону качает головой. Пытается смахнуть эту пелену, застилающую глаза.
- Я люблю тебя, - звучит тихо и вкрадчиво.
И Вону больше не сдерживается, по его щекам бегут слезы. Мальчишка сцеловывает мокрые дорожки и прижимает хрупкое тело к себе.
- Тише.. Тише.. Я знаю. Это просто соринка. Скоро она уйдет.
Вону не слушает это тихое и сбивчивое мурчание. Ему отчаянно хочется показать, что он тоже любит, что благодарен, что не сможет и дня без этого сентиментального дурака. Он притягивает к себе за подбородок и целует отчаянно. До искусанных губ, до выбитого воздуха из легких, до подкашивающихся ног.
- Я люблю тебя, - хриплый шепот Вернона успокаивает. - Тебе нужно поспать. Завтра тяжелый день.
Вону послушно идет за мальчишкой и, оказавшись в теплой кровати, забывается сном в его объятьях.