Pядoм co мнoй

      Кацуки никогда не умел выражать свои настоящие чувства. Ему намного проще скрыть их за маской раздражительности и неприязни к человеку, чем признаться в том, насколько он ему дорог. Несомненно, это приносит некоторые трудности в его жизнь, но он к ним уже давно привык, поэтому теперь и вовсе не замечает.       Его характер довольно вспыльчивый, но это не значит, что Бакуго не способен питать теплых чувств к человеку. Он сам об этом не особо задумывался, но одна встреча напомнила ему о том, что он не такой уж и черствый, как могли подумать окружающие. Напомнила, что он просто не способен выразить свои истинные чувства.       Их класс решил собраться спустя 5 лет, как они выпустились из школы. За все эти года им редко удавалось встретиться всем коллективом, но когда такая возможность появилась, все бывшие одноклассники Бакуго твердо решили собраться и провести время вместе.       Кацуки не горел таким сильным желанием, как все остальные, но увидеть людей, с которыми раньше учился, спустя столько лет было интересно. Как он и предполагал, ребята практически не изменились. Ему даже на мгновенье показалось, что он вернулся в свои школьные годы. Все те же голоса, те же улыбки и лица. Они остались такими же.       Таким же и остался чертов Деку. Его милое личико, оленьи глаза, веснушки и пушистые волосы — все осталось неизменным. И вроде бы внимание это привлечь не должно было, но почему-то весь вечер Кацуки пристально изучал его своим взглядом. Как назло, Мидория сидел практически напротив, поэтому если Бакуго на какое-то время отвлекался от него, то позже волей-неволей встречался с парой изумрудных глаз. Изуку тут же дарил ему теплую улыбку, а затем продолжал беседовать с кем-то из ребят, пока в это время Кацуки так яростно проклинал его за то, что от этого счастливого лица в его груди что-то надсадно зудело.       Бакуго бы продолжал весь вечер сидеть и медленно потягивать алкоголь, общаясь только с рядом сидящим Киришимой, если бы Урарака не предложила сыграть в игру под названием «Кто же король?». Правила игры просты — в стакан кидается 20 палочек, на одной из них нарисована корона, другие пронумерованы. Все вытаскивают по одной, и тот, у кого палочка с короной, задает любое действие, вместо имени называя номер. Человек, которому достался этот номер, выполняет действие. Все просто.       Кацуки не особо хотел играть, но Киришима его буквально заставил, элементарно взяв на слабо. По началу все шло прекрасно, ведь народ пока не сильно выпил, но чем дольше продолжалась игра, тем безумнее становились задания. — Я король! — громко произнесла Мина, подняв палочку вверх и показывая корону на ней. — Ну что, я думаю, что мы все давно уже взрослые, так что давайте сделаем этот вечер чуточку жарче, — она улыбнулась во все тридцать два, но за этой улыбкой пряталось явно что-то нехорошее.       Бакуго предполагал, на что может пойти Ашидо, поэтому нервно сжал свою палочку с номером 16. Он быстро осмотрел всех бывших одноклассников, которые явно разделяли с ним те же чувства. — Итак, — Мина вскочила с места и громко заявила. — Пусть номер 4 выпьет рюмку на брудершафт с номером 16!       Твою мать.       В этот момент Кацуки трижды проклял Ашидо за ее чертово задание.       Парень медленно поднялся со своего места, бросив палочку на стол и складывая руки в карманы. Друзья вокруг громко заулюлюкали, отчего его брови еще больше сползли к переносице.       Когда с места поднялся Деку, все складки на его лбу разгладились, а глаза расширились.       Он снова проклял Ашидо. — Как вам повезло, мальчики! Ну что, народ, налейте им две рюмки, — весело произнесла Мина и жестом попросила парней выйти из-за стола.       Когда они встали рядом друг с другом, то Кацуки тут же заметил, что их разница в росте стала еще больше. Он мысленно усмехнулся. Им тут же вручили по рюмке. — Я надеюсь, вы помните, как пить на брудершафт? — подошла к ним Мина. — Даже если помните, я все равно скажу. Вы должны скрестить руки и выпить содержимое рюмки, при этом смотря друг другу в глаза. После следует поцелуй, — девушка Мило улыбнулась и сложила ладошки вместе. — Эй, только пусть целуются нормально! — крикнул Эйджиро из-за стола. — Обычный чмок считаться не будет! — Киришима, я сейчас тебе хребет сломаю за это, — резко ответил Кацуки, повернувшись лицом к другу. — Да ладно тебе, Бакуго, это же просто. Или тебе слабо? — юноша усмехнулся и подпер подбородок рукой, опираясь на стол. Вот же гаденыш.       За очередное «слабо» он действительно был готов взорвать тут что-нибудь к чертям собачьим. Желательно задницу Киришимы.       Кацуки повернул голову к Изуку, который смотрел на него своими оленьими глазами, держа в руках рюмку. — Каччан, если ты не хочешь то… — Замолчи, Деку, — прорычал Бакуго и скрестил их руки. — Только не вздумай кусаться.       Нахер все.       Он тут же прильнул губами к рюмке, пристально смотря в изумрудные глаза напротив. Мидория последовал его примеру. Они одновременно опрокинули в себя алкоголь. Бакуго с секунду колебался, но в итоге нагнулся и припал к чужим губам.       Кацуки сминал губы медленно, словно пробуя, а когда не почувствовал никакого сопротивления, стал целовать более напористо, проталкивая свой язык в чужой рот. Бакуго запускает руку в пушистые волосы, оттягивая их, а Изуку хватается за край его пиджака.       Поцелуй томный, горячий и тягучий, отчего напряжение током проходится по телу и собирается где-то в паху. Кацуки резко отстраняется, опасаясь того, что еще пара секунд и у него появится проблема в виде неуместного возбуждения.       Рядом с ними тут же весело закричали ребята, пара из них даже хлопала. Бакуго посмотрел на Деку и заметил его затуманенные глаза, мысленно молясь, что это от алкоголя. Он поправил на себе пиджак, за который хватался Изуку, и обернулся к друзьям. — Вот видишь, Бакуго, можешь же! — поддразнивал Киришима, широко улыбаясь. — Заткнись, — огрызнулся юноша, поставил рюмку на стол и поспешил покинуть зал.       Он быстрым шагом направился на улицу, с размахом открывая входную дверь. Его пылающее — то ли от алкоголя, то ли от только что произошедшей ситуации — лицо приятно ласкал прохладный ночной воздух, а ветер играл с непослушными светлыми волосами. Он зашел за угол и достал из кармана пачку сигарет, чтобы закурить. Над его головой тут же поднялся клубок едкого дыма, а во рту почувствовался свинцовый привкус.       С каждой затяжкой в его голове кинолентой проносились картинки его школьный жизни. Особенно моменты с этим чертовым парнем с кудрявыми волосами. Вот он улыбается и заливисто смеется, а вот усердно занимается, вытирая пот со лба. Черт бы его побрал. И чем только проклятый Деку смог его зацепить?       Он начал думать об этом идиотском поцелуе. А ведь губы у Изуку куда нежнее, чем он мог предположить. И волосы мягкие. И целуется он неплохо. — Да чтоб тебя! — прорычал Кацуки и кинул окурок на землю, яростно давя его подошвой ботинка.       Засунув руки в карманы брюк, он решил вернуться в зал, но стоило ему выйти из-за угла, так он тут же столкнулся лицом к лицу с парнем, который не давал ему теперь покоя. Бакуго тут же отошел на шаг назад и осмотрел Деку, который нервно теребил манжеты на рубашке. — Ты чего здесь? — хмурится Кацуки, смотря на парня сверху вниз. — Душно там, вышел подышать, — Изуку улыбнулся и присел на ближайшую скамейку. — Не составишь компанию? — он пододвинулся, предлагая присесть.       Немного поколебавшись, Бакуго все же приземлился на место рядом с Мидорией и вытянул ноги вперед, буквально развалившись на скамейке. Возможно, он пытался скрыть свое нервное состояние, ведя себя как можно более раскованно, при этом сам того не понимая. А возможно он просто пьян, а выкуренная только что сигарета только сильнее затуманила голову.       Их молчание медленно перетекло в напряжение, так что никто из двоих уже не мог спокойно наслаждаться ночной прохладой и свежим воздухом. — Насчет этого задания, — вдруг начал говорить Изуку, сложив руки в замок и положив к себе на колени. — Черт, как стыдно, — он потер свою переносицу и зажмурил глаза, словно пытаясь прогнать всплывающие в памяти картинки. — Да забей, они слишком сильно напились, чтобы сейчас это воспринять как-то по-другому, кроме дикого смеха и подтрунивания. Завтра же им скорее всего будет наплевать. Это спишется на алкоголь, во всяком случае, ведь не мы одни за этот вечер устроим какую-нибудь херню. Вот увидишь, через полчаса кто-то начнет раздеваться, — Бакуго усмехнулся и провел ладонью по своим волосам. Он сам не знал почему, но ему захотелось успокоить Деку, чтобы он не волновался насчет их небольшой публики. Или это он сам пытался усмирить свои нервы. — Надеюсь, что так и будет, — нервно хихикнул Изуку и продолжил перебирать пальцами края рукавов рубашки. Он сидел достаточно близко, так что Бакуго показалось, что он буквально телом и кожей чувствовал его напряжение. — Прекрати нервничать, Деку, — Кацуки потер свою шею, которая слегка затекла. — Ты уже давно не школьник, так что вправе делать то, что пожелаешь. Никто не застыдит тебя за поцелуй с парнем. — Нет, что ты, я не из-за этого волнуюсь, — Изуку шумно выдохнул и натянул улыбку, которая вышла слегка кривой. — Убери это со своего лица, выглядит хреново, — Кацуки поднялся со своего места и потянулся. — Ладно, Деку, бывай, — он сунул руки в карманы, развернулся и пошел в сторону дороги. — Эй, Каччан, ты куда? — Изуку тоже встал со скамейки и пошел за Бакуго. — Я лучше дома посижу в компании стакана коньяка, чем так веселиться, — юноша издал смешок, а Мидорию эти слова задели. Они так давно не виделись со всем классом, а Каччан так отзывается о их встрече. — Может все-таки останешься еще ненадолго? Когда еще теперь мы увидимся? — Изуку догнал друга и слегка потянул того за локоть, чтобы парень к нему развернулся.       Кацуки хмурит брови так, как умеет лишь он один, ведь последний вопрос он сначала истолковал по-своему. Первая мысль — с Деку они скорее всего увидятся теперь нескоро, только потом до него дошло, что парень имел в виду их классный коллектив. Бакуго чуть тряхнул головой и посмотрел на Изуку, глаза которого будто бы умоляли остаться хотя бы еще на какое-то время.       Бакуго тяжело вздохнул и облизал высохшие губы.       «Нет, даже не думай этого говорить.» — Тогда может со мной поедешь?       «Блять.»       С полминуты Изуку хлопал глазами, а Кацуки был готов откусить себе язык. Он потрепал себя по волосам и прочистил горло. — Ладно, раз не хочешь, тогда я пошел, — хриплым голосом произнес Бакуго и уже был готов идти, как вдруг Мидория снова схватил его за локоть. — Я хочу! — выпалил он и тут же потупил взгляд, резко убирая руку с чужого локтя.       «Да что с тобой сегодня не так, Деку?» — Тогда пошли, — усмехнулся юноша и развернулся на пятках. Медленным шагом он направился к дороге ловить такси, пока за ним тихо следовал Изуку.

***

      Кацуки давно обзавелся собственной небольшой квартирой, так что мог себе позволить ночных гостей. И мог позволить напиваться с ними до потери сознания.       Он сидел, откинувшись на спинку стула и держа в руке стакан с коньяком. Голова уже давно была затуманена, а глаза с трудом могли сфокусироваться на чем-то, но юноша точно знал, что перед ним сейчас сидит веснушчатый парень с точно таким же стаканом в руке и пьяными изумрудными глазами.       Кацуки не обманул, сказав, что собирается угостить себя порцией коньяка, когда вернется домой. Он предложил то же самое Деку лишь из вежливости, пытаясь проявить хоть какое-то гостеприимство, и очень удивился, когда парень согласился не просто на один стаканчик со льдом. Поэтому сейчас на столе стояла почти допитая бутылка коньяка и пустая тарелка из-под закусок.       Деку залпом допил свой коньяк и устало потер переносицу. — Еще? — ухмыльнулся Бакуго, осушив свой стакан и потянувшись к бутылке, чтобы долить. — Каччан, ты меня спаиваешь? — улыбнулся Деку, наблюдая, как юноша разлил остатки коньяка по стаканам. — И в мыслях не было, — Кацуки медленно встал из-за стола, чтобы выкинуть пустую бутылку и заодно взять пепельницу. — Спаивать мальчиков не в моих интересах. — Предпочитаешь спаивать девушек? Тогда зачем я здесь? — Изуку выгнул одну бровь и игриво улыбнулся, припадая губами к краю стакана. — Предпочитаю вообще никого не спаивать, — Бакуго вернулся на место и поставил на стол пепельницу, а затем потянулся в карман за сигаретой. — А здесь ты, потому что выглядел так, словно вот-вот расплачешься, когда я уходил. Я всего лишь тебя пожалел, — юноша поджег сигарету и затянулся, медленно выдыхая дым над своей головой. — Или ты действительно подумал, что я собираюсь тебя напоить, а потом оттрахать? Или ты на это и рассчитывал? — Кацуки хищно улыбнулся, а у Изуку по телу пробежалась стая мурашек. — Ты действительно думаешь, что я собираюсь лезть к тебе в постель? — Изуку возмущенно вскинул брови и поставил на стол стакан, чтобы сложить руки на груди. Один из распространенных защитных жестов. — Ну, ты же спрашиваешь, зачем я тебя позвал, значит, скорее всего, чего-то ждешь, — Кацуки продолжает улыбаться, стряхивая пепел и делая новую затяжку. Эти двое уже давно пьяны. — Спустись с небес на землю, я сегодня уже ощутил на себе твою страсть, — Изуку закусывает щеку изнутри, вспоминая их поцелуй в кафе. К лицу тут же прильнула кровь, заставляя краснеть. — А я и забыл, — блондин усмехается, наблюдая за реакцией Мидории. — Ну, надеюсь, что тебе понравилось.       Кацуки знал, что ему лучше сейчас заткнуться, иначе наступит точка невозврата, но слова сами слетали с его языка, не желая на нем оседать. — А тебе?       Кажется, уже поздно.       Мидория закусывает губу и лихорадочно отводит взгляд в сторону, пока Кацуки пытается понять, не послышалось ли ему. — Мне показалось, или ты со мной весь вечер флиртуешь? — Бакуго наклоняется, упираясь локтями в поверхность стола, и чуть поднимает голову. Смотрит так, словно он сейчас не сидит напротив Деку, а стоит рядом и пронизывает сверху вниз своим острым и высокомерным взглядом. — С огнем играешь, Деку, — он буквально прохрипел чужое имя, заставляя его обладателя теряться в мыслях и нервно глотать вязкую слюну. — Тебе показалось, — Изуку отвечает резко, скрывая глаза за челкой. — Я не заинтересован в тебе.       Повисла тишина, а стук собственного сердца отдавался в ушах Мидории. Он чувствовал острый взгляд на своем теле, от которого становилось неловко. Легкие сдавливало от недостатка воздуха, а юноша вдыхал его медленно, словно боясь издать хоть малейший шум. Мысли путались то ли от коньяка, то ли от человека, сидящего напротив. — Думаю… мне пора, — на негнущихся ногах Деку медленно выходит из-за стола, выпитый коньяк заметно кружит голову. — Было приятно провести с тобой время, Каччан. — Стоять, — громко прорычал Бакуго, отчего Изуку замирает на месте, даже боясь повернуться в чужую сторону. — Подойди ко мне. Если ты конечно хочешь, — издевка четко слышится в его голосе, он видит, как напрягаются чужие плечи. Кацуки тушит сигарету и отодвигается на стуле, но не встает с него.       Мидория повинуется и медленным шагом подходит к Бакуго. Его не принудили, он сам хочет.       Бакуго долго смотрит на него, а затем хватает Изуку за галстук и рывком притягивает к себе. Их лица становятся так близко, что они чувствуют дыхание друг друга на своей коже. Губы Кацуки изгибаются в улыбке, похожей на оскал. Он определенно чувствует, как напряглось тело рядом с ним, как медленно оно начинает гореть. От этого жар собирается внизу живота и отдается тяжелыми потугами. — А теперь снова скажи, что не заинтересован, — он издевается, он точно издевается. Им стоит прекратить это, иначе все может зайти слишком далеко. Но разве им хочется?       Мидория медленно и шумно выдыхает, обжигая чужие губы. Слова комом застряли в горле. Их нужно произнести. Сейчас.       Но юноша сглатывает и расслабляет плечи. — Лжец, — хрипит Кацуки и притягивает Изуку еще ближе. Он впился своими губами в чужие так жадно и так страстно, что у обоих голова шла кругом. Происходящее казалось нереальным.       Мидория оседлал чужие колени и обхватил обеими руками лицо юноши. Он поцеловал в ответ с таким же отчаянием и чувством голода, с каким это делал Кацуки, который вцепился одной рукой в его бедро, а другой сжал волосы на затылке, прижимая к себе еще ближе. У поцелуя сладкий привкус сигарет и коньяка. Изуку издал едва слышимый стон, когда Бакуго начал поглаживать и сжимать его ягодицы, а затем чуть прикусил его губу, слегка оттягивая. Кацуки тут же вновь хватает его за волосы и тянет назад, оголяя белую шею. — Я же говорил тебе не кусаться, — шепчет он на ухо, а затем задевает мочку языком. Мокрое место холодит, но Бакуго горячо выдыхает, и у Изуку от такого контраста бегут мурашки по телу. — Теперь будь готов к тому же. Предупреждаю, я кусаюсь больно, — это предупреждение не вызывает страха, а, наоборот, лишь усиливает возбуждение. Мидория ведет рукой по своей шее, оттягивая галстук и расстегивая верхние пуговицы рубашки. Он совсем не против, что Каччан оставит пару отметин на его белой коже.       Кацуки ухмыляется и впивается в шею, сильно кусая. Изуку стискивает зубы и рвано дышит, но не отстраняется. Он запускает свои пальцы в блондинистые волосы и толкается бедрами, желая прижаться пахом еще сильнее. Чувствует как губы на его шее изгибаются в улыбке, а затем отрываются и влажный язык зализывает место укуса. Бакуго ощущает во рту металлический привкус как результат его действий и довольно рычит, сжимая бедро Мидории.       Он поднимает голову и смотрит в затуманенные желанием и алкоголем изумрудные глаза, ведет рукой по шее вверх, подбородку, скулам, касается большим пальцем нижней губы. Кацуки ведет от него, он уже не сопротивляется своему желанию и не теряется в попытках осознать собственные действия.       Пламенный взгляд пристально следит за каждым вздохом на раскрасневшихся от поцелуев губах, за подрагивающими ресницами и слегка пульсирующей венкой на виске.       Схватив крепче за подбородок, Кацуки наклоняется к заалевшему уху и вновь проводит мокрую дорожку. — Я не знаю, что сейчас с тобой сделаю, — хрипит Бакуго. — Так что у тебя последний шанс надавать мне по роже и свалить отсюда к чертовой матери. — Думаешь, — Изуку тянется рукой к бугорку на чужих брюках и сжимает его в своей ладони. У Кацуки крепко стоит, — я так тебя оставлю? — блондин тут же хватает его за волосы, доставляя тянущую боль. В штанах у обоих становится все теснее. — Ты жалеть меня вздумал, Деку? — он ведет языком по шее, коротко кусает, но Мидория готов кончить лишь от того, как он возбужденно и горячо называет его по имени своим хрипящим голосом. Он выгибается, еще больше открывая шею и улыбается, закусывая губу. — Придурок, тебе, похоже, весело, — он впивается клыками в молочную кожу, оставляя еще один кроваво-красный след. — Скажи это еще раз… — молит Изуку. — Назови меня по имени…       И Кацуки ничуть не против. — Деку, — рычит он и снова кусает. — Деку, — ведет языком по ключицам, а затем возвращается к шее. — Деку… — с голодной страстью целует губы и сплетает языки.       Их ведет сильнее, чем от любого самого крепкого алкоголя и любых наркотиков. Они жадно глотают воздух между поцелуями, чтобы не задохнуться и не потеряться друг в друге.       Бакуго подхватывает Мидорию за бедра и поднимается со стула. Юноша обхватил его своими ногами за талию, и теперь Кацуки несет его в спальню, где мгновенно кидает на свою кровать и нависает сверху, не отрываясь от манящих губ. Его крепкие руки оглаживают распаленное тело и расстегивают последние пуговицы на рубашке, которую отбрасывают далеко в сторону. Изуку старается не отставать и развязывает красный галстук на чужой шее, а затем пытается избавиться от рубашки Бакуго, но дрожащие пальцы не могут подчинить себе маленькие пуговицы, поэтому ему помогает Кацуки, которого очень сильно забавляет поведение этого парня. Он точно так же отбрасывает свою рубашку в сторону, а затем прижимается всем телом к чужому.       Парень издает тихий стон, когда чувствует на себе тяжесть сильного тела Кацуки, и толкается вперед, упираясь пахом в его бедро. В его штанах слишком тесно, и он начинает почти скулить от возбуждения, его руки медленно спускаются вниз по накачанному прессу, оглаживая каждый миллиметр, и доходят до паха. Изуку водит пальцами по ткани брюк, дразня, а затем сжимает их вокруг твердого члена. Бакуго рычит. — Позволь мне… — шепчет Мидория, пока его рука медленно ползет под ремень штанов. — Не так быстро, Деку, — Кацуки резко поднимает и садится на кровати, затем рывком подтягивает к себе Изуку, заставляя сесть. — У тебя была возможность убежать отсюда, но ты ей не воспользовался. Так что теперь будешь играть по моим правилам.       Он хватает парня за подбородок и осоловело улыбается. Изуку, кажется, тонет в нем. — Покажи мне то, о чем мечтают девчонки по всей Японии. Ты же теперь у нас знаменитый герой, — Бакуго облизывается и хватается двумя пальцами за край чужих брюк.       Деку шумно сглатывает и с дрожью в руках тянется к своей ширинке. Он расстегивает ее и медленно снимает штаны, не слезая с кровати. Он делает это под пристальным взглядом пары красных глаз, которые будто пожирают его. Изуку касается резинки трусов, смотрит на Кацуки, который делает почти незаметный кивок, и снимает их, оставаясь полностью обнаженным.       Бакуго смотрит с голодной страстью и снова облизывает пересохшие губы. Он хлопает рукой по своему бедру, и Мидория тут же залезает к нему на колени. — Неплохо, — оценивает юноша и ведет пальцем от основания до головки, смазывая каплю предэякулята. Изуку стискивает зубы и утыкается лицом куда-то между шеей и ключицами Кацуки. — Стыдно? — шепчет на ухо и хватает мочку зубами. — Нет, — Мидория лукавит, но тихий сдержанный стон выдает его, когда Бакуго начинает медленно ему надрачивать. — Ты опять мне лжешь. — Вовсе нет, — выдыхает парень. — Тогда посмотри на меня.       Изуку мнется, сжимает в руках чужие плечи, но в итоге покорно отодвигается и смотрит прямо в горящие глаза напротив. У него красные щеки и затуманенный взгляд, пересохшие губы и легкая испарина на лбу. — Какой ты все-таки послушный, — юноша впивается в чужие губы очередным грубым поцелуем, начинает быстрее и настойчивее водить рукой по чужому члену.       Его уши ласкают тихие и сладкие стоны Деку, который уже не старается их сдерживать. Этот парень плавится, касаясь его горячей кожи, тает, как мороженое под ярким солнцем, становясь еще слаще. Кацуки слизывает маленькие капельки пота с его шеи, прихватывает зубами ключицы, пока парень на его коленях уже сам начал толкаться в его руку и тереться о его член, который все еще был спрятан под ширинкой брюк.       Изуку уже был готов кончить, как вдруг Бакуго сжал его член у основания, выдавив из парня разочарованный стон. — Что ты делаешь? — парень загнанно дышит и смотрит слишком пьяно. — Не торопись. Не забыл, что мы играем по моим правилам? — Не наигрался еще за вечер? — Мидория улыбается и вновь пытается сделать толчок в чужой кулак, но безуспешно. Его член сжимают еще сильнее, отчего парень начинает шипеть. — Можешь дерзить где угодно, но только не в моей постели, — Кацуки ухмыляется и чуть отодвигает от себя Изуку. — Сделай то, что я прошу, и я позволю тебе самому поиграться, — он ведет рукой вверх по подтянутому животу к ключицам, дальше к шее, оглаживая пальцами красные следы, которые он оставил. — И что ты хочешь? — юноша прищуривает глаза. — Ничего особенного, просто немного порыться в моем шкафу, — Кацуки кивает в бок головой, и Мидория поворачивается в ту сторону. Он видит небольшой шкаф с множеством ящиков. — Что я должен найти? — он снова смотрит на Бакуго, который продолжает ухмыляться. — Сам поймешь, когда найдешь, — парень подталкивает Изуку, и он встает с кровати и подходит к шкафу, тут же начиная открывать один ящик за другим, перебирая в каждом все вещи.       Краем уха он услышал, как раздался характерный звук ширинки и шорох ткани, а затем к нему сзади подошел Кацуки, прижимая его задницу к своему паху. На нем все еще были трусы, но это не мешало Мидории почувствовать его каменный стояк. Бакуго поглаживал его ягодицы, сжимал их до красных отметин, терся о них сквозь тонкий слой ткани.       У Изуку голова кругом идет, когда его так откровенно лапают. И не кто-то, а Каччан. От этой мысли в глазах темнеет, а звон в ушах усиливается. Он подается назад и прогибается в спине, чтобы прижаться как можно ближе, и, кажется, забывается. В какой то момент он получает звонкий шлепок по правой ягодице, отчего вскрикивает и прикусывает нижнюю губу. — Деку, я же сказал тебе: сначала найди, потом играйся. Так что не стоит отвлекаться.       Мидория не может собрать мысли в кучу. Что он должен, мать твою, найти? Он начинает усерднее рыться в каждом ящике, пока не натыкается на странный маленький тюбик, закинутый в самый дальний угол. Он поднимает его над своим плечом. — Это? — тихо спрашивает парень и поворачивает голову. Кацуки забирает тюбик из его рук. — О, я и забыл про него, — юноша неподдельно удивляется и чуть смеется. — Вообще-то я говорил про пачку презервативов, но у меня уже нет терпения ждать.       Бакуго подхватывает парня под грудь и разворачивает лицом к себе, но тут же давит на его плечо. Его ноги почти не держат, так что он без сопротивления встает на колени. — Ты вроде этого хотел в самом начале? Сейчас можешь наконец пустить в ход свои ручки, — он скалится и кладет свою ладонь на мягкую макушку.       Изуку мельком смотрит на Кацуки, не веря в происходящее, а потом ведет своими руками по бедрам вверх к чужим боксерам и тянет их за резинку, снимая.       Вот черт.       Член Кацуки оказывается в нескольких сантиметрах от лица юноши, он шумно втягивает носом воздух и облизывает губы. Деку берется за основание и проводит пару раз по всей длине, слыша тяжелое дыхание сверху. Он высовывает язык и лижет головку на пробу. Странный вкус, но все бывает впервые. Парень оставляет влажные дорожки по всему члену, водит рукой, обхватывает головку губами, слизывая капельки смазки. Ладонь на его макушке начинает осторожно подталкивать ближе, намекая на то, чтобы он полностью взял в рот. Что Изуку и делает.       Бакуго помогает ему, начиная медленно двигаться и с каждым новым толчком натягивать его дальше на свой пенис. Дальше, больше, глубже. Когда во рту парня становится невыносимо мокро и горячо, когда по его подбородку стекает маленькая влажная струйка, из Кацуки вырывается утробный стон.       Для Мидории это звук был как похвала, он поднимает свой взгляд на юношу, продолжая двигаться. И у Бакуго сносит крышу. Он смотрел на него сверху вниз пристально, не моргая, как его пенис каждый раз скрывался в жарком плену. Он и представить не мог, что этот парень с его членом во рту может выглядеть так невинно и горячо одновременно. Его начало прошибать крошечными импульсами, он может вечность так простоять, насаживая рот Изуку на свой пенис, получая массу удовольствия, но этого все равно мало, чтобы насытиться этим парнем сполна.       Он рывком поднимает его с колен, подхватывает на руки и несет к кровати. Давно пора перейти к главному. Кацуки кладет парня на простынь, накрывая сверху и впиваясь в распухшие губы. — Надеюсь, ты успел наиграться, — шепчет юноша и подкладывает под поясницу Мидории подушку, разведя его ноги в стороны. Он открывает тюбик со смазкой, который парень нашел, выдавливает содержимое себе на пальцы и подносит к чужой дырочке. — Сейчас расслабься.       Изуку не успевает переваривать все происходящее, он лишь тихо скулит от возбуждения, но когда холодные от смазки пальцы Кацуки начинают медленно водить вокруг его ануса, его прошибает страх. Прежде у него не было такого сексуального опыта. Парень пытается выровнять свое участившееся дыхание и сжимает плечи Бакуго до побелевших костяшек. — Деку, я сказал тебе расслабиться, — злое рычание над ухом заставляет Мидорию сжаться еще сильнее. — Прости, Каччан, просто мне такое в новинку, — Изуку оправдывается, лихорадочно отводя взгляд и сжимая простынь. — Мне тоже в новинку трахать тебя, так что заткнись, — Кацуки находит своими губами чужие и жадно целует, стараясь отвлечь парня.       Это помогает, Изуку действительно отдает себя всего этому поцелую, поэтому Бакуго начинает медленно вводить один палец. Мидория старается расслабиться, привыкнуть к новым ощущениям, но вздрагивает и широко распахивает глаза, когда через пару минут Бакуго добавляет второй палец и начинает делать ими «ножницы». Парень тихо стонет в искусанные им губы, в этот звериный оскал, прижимаясь все ближе к разгоряченному телу. Ощущения слишком новые и непривычные.       Он принимает в себя и третий палец, уже начиная громко скулить и извиваться на простыни. Пальцы на ногах сжимаются, ноги сводит, перед глазами пляшут черные точки. Он хочет еще. Хочет больше. — Каччан… — он смотрит на юношу умоляюще, давая понять, что он готов принять его полностью. Кацуки издает тихий смешок, но не игнорирует его желание.       Он вытаскивает свои пальцы, выдавливает на руку еще смазки и быстро растирает ее по своему члену. — Эй, Деку, ты когда-нибудь думал о том, что мой член может оказаться в твоей заднице? — Бакуго скалится и приставляет головку к анусу, толкаясь, но пока еще не вставляя. — Боже, Каччан… — Изуку закрывает свое лицо ладонью, слыша столь пошлый вопрос, но не прекращает крепко держаться второй рукой за плечо Бакуго. — Я вот думал однажды. И знаешь что? — Кацуки медленно проталкивается во внутрь, слыша хныканье Мидории. — Меня так сильно возбуждала эта мысль, что я не мог избавиться от нее еще долгое время, — он хватает рукой подбородок парня и приближает его лицо к себе, заставляя посмотреть в глаза. — Мне так хотелось увидеть твое искаженное от эйфории лицо, услышать, как твои сладкие стоны переходят в крик, когда ты извиваешься подо мной, — Кацуки горячо шепчет прямо в губы, медленно сползая рукой к шее и сдавливая пальцами горло. — Теперь я смогу этим насладиться.       Юноша входит почти на всю длину резко, выбивая весь воздух из легких Мидории с громким вскриком. Как же непривычно чувствовать чей-то член внутри себя, но все-таки это приятно.       Бакуго начинает двигаться почти сразу же, не давая привыкнуть к новым ощущениям. Его рука все еще сдавливает чужое горло, пока вторая крепко держит бедро Мидории. На нем точно останутся следы. Комнату заполняют стоны и звук влажных шлепков. Кацуки был слишком ненасытным, а Изуку слишком громким. — Ты восхитителен, — рычит парень на ухо, вбиваясь в тело по самые яйца.       Изуку тяжело дышать из-за хватки на его шее, он старается разнять пальцы, потому что боится задохнуться, боится не успеть поймать ртом воздух. Ему так плохо и так хорошо одновременно. Его прошибает с головы до пят, когда Кацуки входит под нужным углом и больше не изменяет его. С каждым новым толчком новый импульс экстаза. У Мидории закатываются глаза и текут слезы. Боже, как же ему хорошо. — Каччан! — он кричит его имя и окольцовывает чужое тело ногами, чтобы быть ближе. Хотя куда еще ближе. Изуку больше не пытается разъединить пальцы на горле, он хватается за спину Кацуки обеими руками, царапая короткими ногтями. Еще ближе, еще глубже.       Внутри Мидории узко и горячо, и Бакуго не может остановиться. Похоть топит все остальные ощущения, и он продолжает с громким шлепком кожи о кожу входить в это тело с новой и новой силой. А Изуку уже давно нетерпеливо подмахивает ему, стараясь глубже насадиться на твердый член.       Бакуго закидывает ноги парня себе на плечи и снова нависает над ним. Толчки перестали быть четкими, теперь они рваные и размашистые, но им все еще хорошо. Кацуки лишь иногда сбавляет темп, и то для того, чтобы отсрочить чей-то оргазм. Изуку уже трясет от нетерпения, в глазах темнеет, а собственные стоны эхом раздаются в черепной коробке.       Спустя пару минут он начинает слышать, как Кацуки перестает сдерживаться и начинает рычать и вперемешку издавать приглушенные стоны. Мидория улыбается, ведь это он причина издаваемых звуков. Это его награда.       Когда Кацуки начал чувствовать, что внутри Изуку становится еще уже, то заметно ускорился и вдавил парня еще сильнее в кровать, смыкая его руки по обе стороны от головы. Они оба близки к финалу.       Изуку проваливается в бездну эйфории первым и изливается себе на живот с громким стоном, но Бакуго накрывает его рот очередным жадным поцелуем. Почувствовав, как внутри Деку все сжалось, он делает еще несколько резких толчков и кончает прямо во внутрь, не спросив разрешения. Хотя оно ему и не нужно.       Кацуки до крови кусает губы парня, пока его кроет от блаженства, а затем убирает его ноги с плеч и падает сверху, загнанно дыша. Пожалуй, они лежали бы так целую вечность, если бы Изуку не опомнился спустя какое-то время. — Эй, Каччан, мне нужно в душ, — парень касается чужого плеча и слегка трясет. Кацуки тут же реагирует и поворачивает к нему голову, смотря прямо в изумрудные глаза. — Пошли, — он вскакивает с кровати, закидывая на плечо Мидорию, и идет вместе с ним в душ, где они продолжили наслаждаться телами друг друга. Изуку не это имел в виду, но тем не менее он совсем не сопротивлялся, даже наоборот. Удивительно, что после такого бурного секса у них хватило сил на второй раунд, но оба были абсолютно довольны. И, кажется, счастливы.       Они легли спать под утро, вместе, укутавшись в объятия друг друга, как в самых сопливых и клишированных мелодрамах. И совсем не были против этого.       Тогда Бакуго вспомнил, что он тоже человек и тоже может что-то чувствовать по отношению к другим. Не гнев или неприязнь, а что-то спокойное и греющее его беспокойную душу. Он не знает, как это стоит выражать и стоит ли вообще, но сейчас ему хочется лишь вдыхать запах тела рядом с собой, уткнувшись носом в пушистые волосы.       Он не умеет выражать свои чувства, но может их испытывать. И сейчас он испытывает лишь неимоверную тягу к этому парню. Он ему нужен. — Эй, Деку, — голос Кацуки тихий, сонный и с хрипотцой, но он все же обращает на себя внимание. Мидория поднимает голову и глядит сквозь полусомкнутые веки. — останешься со мной?       Вопрос прогоняет нахлынувшую сонливость, и Изуку уже смотрит широко распахнутыми глазами в лицо Бакуго. Он не хмурится, не сводит брови к переносице, а лишь спокойно лежит и наблюдает за ним, изучая черты лица. Такой смиренный и лишенный высокомерия.       Изуку улыбается и утыкается носом ему в шею, чувствуя тепло кожи. — Останусь.       И Кацуки, услышав ответ, прижимает его ближе к себе. Уголки его губ непроизвольно и почти незаметно тянутся вверх.       Ему не нужно показывать то, что он по-настоящему чувствует, ведь Деку сможет понять все без слов. Остальное неважно.

He иcчeзaй, пpoшу тeбя ocтaньcя, Пpoшу, ocтaньcя pядoм co мнoй.