Auxilium ab hoste

      Что чувствует человек, когда то, ради чего он дышал, единственный смысл его существования рушится прямо на глазах, рассыпается, как хрупкое стекло, на тысячи осколков? Правильно, ничего. Ошибочно можно подумать, что душу наполнит бурлящий коктейль эмоций, в котором элементарно просто захлебнуться. Но в пустоте родиться может только пустота. Ярости, отчаянию, боли нет места в помутняющихся глазах. В сердце одна лишь пустота. Можно почувствовать этот холод, окутывающий левую сторону груди. Время будто останавливается. Ничего больше нет. И это уже не вернуть. Остались лишь воспоминания. Но они не помогут, а только напомнят, как не затягивающиеся шрамы, что у тебя могло бы быть. Лучше их забыть, не увеличивать кровоточащую рану, из которой уже виднеется мясо. Блондин подумал также, но как сделать это у светловолосого не было ни единой мысли. И так холодное, отчасти мёртвое тело стало ещё более ледяным.       Микаэла замер, смотря в след человеку, удаляющемуся на помощь себе подобным. Последним, что запомнили в прошлом небесно-голубые глаза, были ярко-зелёные, с непониманием яро впивающиеся в теперь полноценного вампира. Тогда Юичиро тряс названного брата за плечи, восклицая о том, чтобы юноша помог спасти его друзей, тот отряд смертных. За время разлуки у него появилась семья, новая семья. Мика тоже входил в неё, по словам брюнета. Однако вампир считал, что в ней место лишь двоим. Только паре Хакуя и никому больше. Остальные ― чужаки, стремящиеся использовать или уничтожить подросших мальчиков. Красноглазый ответил отказом: надо было бежать, спрятаться и от людей, и от вампиров, а не врываться в самое пекло. Вдвоем или, раз человек не в состоянии бросить лживых эксплуататоров, по одиночке. Так они и разошлись. Юичиро поставил отряд Шиноа выше своего друга детства, чем разбил тому сердце и растоптал, сказав, что светловолосый больше не тот Мика. Не его Мика.       Только через пару минут новоиспечённый вампир пришел в себя. Первым всплыл вопрос: — Что мне теперь делать?       Юноша шёл к цели долгие 4 года, но мгновение назад она от него убежала. Спасение Юичиро было звездой на небосклоне, к которой, будучи белокрылым ангелом усердно летел страж. Но в последний момент она взорвалась, закончив своё существование. Бывшего полукровку ноги сами понесли в какую-то сторону. Хакуя на автопилоте вернулся к войску вампиров, как раз возвращавшемуся в Сангвинем. Точно ничего не изменилось, никто не заострил на нём никакого внимания, конечно, несмотря на покровительство сверженной королевы, он оставался простым стражем, которого смена власти обошла стороной последствиями. Шиндо мог стать основателем, он имеет это право по крови, но даже так Микаэла не такого ранга, чтобы участвовать в перетягивании каната власти. Светловолосый вернулся в свои покои. Можно было бы спасти Крул ― последнюю душу, которая не отвернулась от недавнего полукровки. Однако, желание делать это напрочь отсутствовало, что вгоняло в лёгкий ступор. Юнец знал, что, обратившись, утратит чувства, но скорость, с которой эмоции покинули покалеченную сущность, пугала.

***

      В спальной комнате властвовал сгущающийся мрак. Фигура сидела на краю кровати, бессмысленно глядя на свои ноги. Юноша снова выпал из реальности, теряя счёт минутам в рассуждениях, как ему поступать теперь. За пределами маленького убежища послышался шорох. Полоса приглушенного света упала на Шиндо. Дверь отворилась. Цокот каблуков оповестил, что в покои наведался гость. Молодой мужчина бесшумно закрыл дверь на замок, приклеенная ухмылка вновь расползлась по бледному лицу. — Этот вечер явно не добрый для тебя, да, Мика? — ласково спросил сребровласый. Мальчик проигнорировал Седьмого основателя, продолжая отрешённо смотреть в одну точку. Блондина Ферид сейчас совсем не интересовал. Он настолько ушел в себя, и прежде ненавистный Батори не вызвал никаких чувств. Алоглазому было абсолютно всё равно, есть ли рядом кто-то или нет. Прародитель же продолжал: Отчего же ты в печали, милый друг?       Слабый ветерок коснулся кожи светловолосого. Страж всё же оторвался от своего наинтереснейшего занятия и взглянул в сторону аристократа. Тот уже сидел рядом с ним на кровати. — Ты грустишь из-за того, что не сумел высвободить свою любимую принцессу из лап огнедышащих драконов? — молодой мужчина вызывающе закинул ногу на ногу, подпирая бледное лицо аристократичной кистью. В его певучем голосе прослеживались нотки лестной обеспокоенности. — Если это всё что ты хотел сказать, то катись обратно в Ад, — Мика планировал это сказать максимально твёрдо, чтобы по тону стало предельно ясно, что юноша не хочет отмечать присутствие основателя около себя. Вышло слишком тихо, словно ветер прошелестел зелёными листьями. — Только вместе с тобой, — добродушно улыбнулся вампир. В ответ Шиндо раздраженно прыснул и отвернулся, вернувшись к прожиганию какой-либо точки перед собой. Понаблюдав за обиженным крольчонком, интриган заключил: Похоже, твоё состояние оказалось хуже, чем я предполагал. Как же бесчеловечно будет теперь оставить своего дорогого друга одного.       Микаэла почувствовал, как чужая рука обвилась вокруг худой талии, а другая легла на колено. Прародитель притянул юношу ближе к себе, а ладонь начала бесстыдно подниматься к бедру. Мальчик точно очнулся от навязчивого сна. Он скинул наглую кисть с ноги и попытался вырваться из хватки аристократа: — Ты мне не друг! — алоглазый нахмурил светлые бровки. — Так тебя тоже не устраивает эта ступень в наших отношениях? Что же ты раньше мне не сказал, Мика-кун? Мы бы решили эту проблему вместе, — Ферид не отпускал свою жертву, а наоборот, притягивал сопротивляющееся тело, усиляя и так крепкую хватку. — Я давно пришел к выводу, что нам стоит стать ближе друг к другу. — Что ты несёшь? — стража напрягала данная повышенная активность Седьмого, а страх, как животное, запертый в стальной клетке в глубине разума, метался по ней, норовя сломать сделавшиеся более хрупкими стальные прутья.       Отвечая на заданный вопрос, красноглазый повалил юношу на кровать. Микаэла попытался задействовать ноги, чтобы отпихнуть от себя вампира, так как руки тот прижал к кровати, как какие-то веточки. Интриган предотвратил это, сев сверху на нижнюю часть своего дуэлянта, несильно, но ощутимо придавливая того к поверхности. — Слезь с меня! — потребовал светловолосый, зрачки которого сжались от пробудившейся паники. Всё время знакомства Батори не брезговал послать лучи внимания к подрастающему мальчику, что юнец постепенно привык к многогранным фигурам речи и частым необязательным прикосновениям. Однако такое Седьмой себе ещё не позволял, что наводило мысли на серьёзные намерения последнего. — Не-а, — пропел бархатным голосом мужчина, — раз мы оба не хотим дружеских отношений, то что нам остаётся, а? — пепельноволосый игриво-вопросительно изогнул бровь. — Именно, стать парой!       Седьмой радостно рассмеялся, пока мальчик переваривал поступившее предложение. — Отвратительная шутка, — отчеканил младший бессмертный. — Кто здесь шутит? Я всегда серьёзен, — самодовольно ухмыльнулся Батори. Он свёл казавшиеся хрупкими запястья Хакуи над головой, взяв их одной рукой, вторую приложив к прелестному лицу. Мальчик не мог вырвать кисти как бы не пытался. Разница в силе, несмотря на полное обращение, оставалась непомерной. Различие в столетия всегда будет разделять их бездонной чёрной пропастью. Подросток гневно сверлил взглядом сидящего на нём аристократа, молча говоря ему приберечь дурачества для кого-нибудь другого. Ферид будто это не замечал, нежно проводя ладонью по шелковистой коже шеи, огладив открытые ключицы. — Забудь Юичиро, — сказал Батори, на что Мика опешил и шире открыл шокированные глаза. — Нет смысла помнить того, кто решил стереть тебя из своей жизни. — Замолкни, — злобно прошипел, как Аспид, подросток. — Оставшуюся вечность будешь тосковать по нему? — лицо с точечными чертами утратило улыбку, приблизившись, пока кисть благородного гладила вьющиеся локоны юнца. — Какая тебе разница, — Микаэла считал, что Ферида это должно волновать в последнюю очередь. Это только его, Хакуи, дело. Хотя где-то в глубине измученной души он неохотно соглашался с старшим вампиром. — Ощутимая, Мика-кун… Ты заинтересовал меня в день нашей первой встречи, и я жаждал получить тебя каждый раз, когда ты появлялся передо мной. Спросишь, почему я в детстве не овладел твоим слабеньким телом? — убийца наклонился и прошептал ответ в сухие губы: Увлечение переросло в нечто большее. Любить вампиры не могут, увы. Но хотеть приковать к себе на вечность ― да. Это почти как людская зависимость от наркотиков, секса или тому подобное. Представляешь, я, Седьмой основатель, стал одержим каким-то человеческим, хотя тогда уже отчасти вампирским, мальчиком? — лицо с благородными чертами приняло такое выражение, будто его обладатель смеялся или сочувствовал самому себе из-за этой иронии, что преподнесла ему судьба. — Не верю, — сорвалось с уст подростка.       Откровенные речи Ферида удивили Микаэлу, они противоречили логике, рациональности и самой сущности сребровласого. Но почему-то признание мужчины успокоило зарождавшуюся панику алоглазого, тем более, презрения оно совсем не вызвало, а на уровне сердца будто стало чуточку теплее. Мика был выбит из колеи. — Я поведал тебе о причине моего посещения, — сильная, но утонченная рука гладила плечи блондина, слегка массируя. — Теперь, когда преграда устранилась по собственному желанию, я не буду сдерживать себя.       Кисти потянулись к пуговицам чёрной рубашки. Подросток вздрогнул, только сейчас осознав, что, во-первых, всё это время был отчасти раздет (китель был расстёгнут, как и ширинка) из-за того, что ушёл в думы во время переодевания, и, во-вторых, Батори действительно пришёл не погоду обсудить. — Изнасилуешь? — Мика сам удивился, как спокойно и даже безразлично он это сказал. — Мысль взять тебя силой, конечно, всегда возбуждала мою богатую фантазию. Услышать крики о помощи, мольбы о пощаде, смешанные со стонами; пообещать смилостивится за небольшую услугу, но после отыметь во всех позах. Подавить сопротивление, унизить и подчинить себе — безусловно, это так возбуждает! Однако, это не поможет мне добиться поставленной цели. Я желаю видеть тебя не в подвале, прикованным на цепь, а тем, кто будет держать на ней вместе со мною тех, кто помешает нам.       Микаэла неподвижно лежал под Феридом. То, что сказал основатель, слишком разнилось с тем, что думал о Седьмом страж. Не было видно, что красноглазый лжет, всё это прозвучало весьма искренно. Хакуя, хорошо знающий манеру поведения пепельноволосого, заметил бы лицемерие последнего. А этот голос, лишенный наигранности, подтверждал, что это не очередная пьеса кукловода. Но такой Батори был совсем в новинку, что и вгоняло в ступор.       Тем временем мужчина, расстегнувший чужую рубашку, оголил тело мальчика. Под бледной ровной кожей проглядывался каркас мышц, доставляющий удовольствие глазу эстета. — Расстегнёшь? — вернул Микаэлу в реальность бархатный голос.       Две пары алых глаз встретились. Не приказ, не требование, а просьба. Не было заметно, что прародитель сгорает от похоти, лишь безумные искры в багряных омутах выдавали маньяка. Он терпеливо ждал, дав партнёру время, чтобы подумать. Несколько секунд спустя руки блондина прикоснулись к одежде Седьмого: потянули за атласную ленточку, развязав вишневый бант, сняли плащ, который шурша опустился на кровать. Мика был в растерянности. Он не знал, что вообще сейчас чувствует ни к Юи, ни к Фериду. Однако последний был точно сайт с готовым докладом для студента, забывшего об итоговом задании. Сребровласый предлагал поддержку и, похоже, своеобразные чувства, от которых Хакуя отказаться был не в силах.       Младший вампир смотрел на то, как постепенно оголяется тело сидящего на нём. Шиндо не поднимал глаза на интригана, сосредотачивая взгляд на пуговицах. Когда настал черёд нижних, подросток замедлил свои действия. Всё же занятие сексом с ранее невыносимым Феридом было для блондина нечто, что никогда не должно было случиться. Но сребровласый возьмёт в прямом смысле то, что желает. А пока он предлагает это, а не связанным и, возможно, избитым втрахивает в кровать, принося максимальное количество боли. То, что убийца наигрался бы вдоволь, сомнениям не подлежало. Заметив напряжение светловолосого, Батори аккуратно взял его кисть в свою, поднёс к губам и принялся невесомо целовать тонкие пальцы. Они пахли цитрусовым мылом и ни с чем несравненным ароматом самого Микаэлы. Мальчик, получив подсказку, что пока что ему ничего не угрожает, обратил внимание на тело того, кто односторонне решил вступить с ним в связь. Мика невольно залюбовался идеальной фигурой Батори, хоть тот и не отличался особой мужественностью, которая мальчику никогда и не нравилась, но и женственным аристократ не был, кто бы что не говорил. Прародитель, предположив, что юнец, даже если и захочет, не снимет с него камзол, провокационно сделал это сам. Мальчик поёжился под плотоядным взглядом, когда основатель, приподняв его, стянул всю верхнюю одежду.       Бывший полукровка отвел лицо в сторону, упуская, что оголяет манящую шею. Молодой мужчина, посадив Хакую, принялся хищно изучать обнаженную кожу. Мика сдавленно выдохнул, когда Седьмой стал осыпать поцелуями шею и выпирающие ключицы. С каждой секундой они становились всё более страстными, оставляя наливающиеся кровью засосы. Светловолосый беззвучно шипел, когда большие острые клыки задевали кожу, оставляя клубничные полосы, через секунду затягивающиеся. Отвлечённый переносимым дискомфортом, он не заметил, как поменялся с аристократом местами. Ферид оторвался от порозовевшей плоти, посадив партнёра себе на колени. Длинные пальцы обратили на их хозяина недоверчивый и напряженный взгляд, бывший небесным ещё пару дней назад. Вампир приобнял собрата за талию, словно хотел показать, что доставит стражу удовольствие, хоть тот не рвался его получить. Микаэла закрыл очи, когда понял, что его сейчас поцелуют. Губы соединились мягче и не напористей чем ожидалось. Основатель взял поочерёдно чужие руки и положил их на своё плечо и талию. После страстно, но аккуратно взял по-детски милое личико и углубил поцелуй. Мике показалось, что манипулятор очень либерален по отношению к нему, даже нежен, если это слово можно применить к Батори.       Переборов остатки предрассудков, Шиндо ответил сребровласому, неуверенно приобняв его. Это послужило точно мощным катализатором для химической реакции. Поцелуй стал более напористей, будто Седьмой собирался съесть юношу, на что указывал эластичный язык, облизавший чужие губы, и проникший внутрь, когда Мика невольно приоткрыл рот из-за легшей на его пах мужской руки. Она начала стягивать штаны со стройных ног. Язык тем временем изучал ровные ряды зубов, внутреннюю сторону щёк и втягивал в безумный танец язычок мальчика. Красноглазый без труда оставил Хакую в одном нижнем белье. Окончив поцелуй, он принялся проделывать ту же операцию с собой. Блондин восстанавливал дыхание, хоть в кислороде не нуждался, и постарался свести ноги, сгорая от стыда. Он содрогнулся в ужасе, думая, что почувствует, когда Батори стянет с него последний элемент одежды.       Пепельноволосый заботливо развернул Микаэлу и положил его голову на подушки. Ладони легли на стиснутые колени и развели в стороны. Их хозяин оказался между ними. — Посмотри на меня, — произнёс старший вампир.       Подросток скованно повернул голову, но после молниеносно вернул в обратное положение, зажмурившись. Розоватый румянец лег на отроческие щёки — алоглазый был полностью обнажен. Аристократические руки погладили юношеское личико, плавными движениями спускаясь к груди. — Ты так мило смущаешься, Мика, — добродушно заметил Ферид.       Длинные пальцы стали выводить сложные узоры, подбираясь ближе к ареолам. Светловолосый выдохнул, когда перста обхватили их и слегка сдавили. Левая рука Седьмого осталась на месте, оглаживая чувствительный сосок. Правая тем временем, оставляя фиолетовыми ногтями кровавые тоненькие полосочки, двинулась к паху. Полустон вырвался изо рта стража, когда старший вампир прикоснулся к его члену сквозь ткань. Умелая ладонь стала массировать орган, проводя вверх-вниз. Вкупе действия Батори начали сводить блондина с ума. Невинное тело, впервые познающее ласки, остро реагировало на них, несмотря на то, что принадлежало бессмертному. Ферид упивался картиной, разворачивающейся перед ним. Шиндо не мог подавлять стоны, ставшие громче, когда садист, наконец, убрал так ненужную ткань. Стеснение не захлестнуло Микаэлу, он старался не заметно двигаться навстречу указательному и большому пальцам, обхватившим в кольцо его член. А когда они прекратили надрачивать, красноглазый издал разочарованный стон от не полученной разрядки. Он посмотрел в потолок, отходя от нахальных и настойчивых рук Седьмого.       Молодой мужчина незаметно облизнул свои перста. Расслабившийся страж внезапно выгнулся в полукрике. Он намертво схватил плечо нависшего над ним вампира. Глаза с сжавшимися зрачками нашли причину резкой боли: палец старшего вампира начал разрабатывать узкое анальное отверстие. Кольцо мышц остро реагировало на инородный предмет, а слюна не сильно смягчала трение. Мика испуганно посмотрел на Ферида. Аристократ ласково поцеловал его в уголок губ. Отвлекая юношу от боли, молодой мужчина завлёк светловолосого в глубокий, но менее грубый поцелуй. Кисти Хакуи не отцеплялись от плеч основателя, сжимая до сразу же заживавших синих гематом. Мальчик плотнее прижался к вампиру, когда в него вошёл второй палец. Бывший полукровка простонал в губы прародителю, как только перста, расходившиеся, как ножницы, нашли комок нервов. Пепельновласый специально задевал простату, чтобы на смену боли пришло наслаждение, в котором юнец бы безвозвратно потонул. Действительно, волна удовольствия накрыла юношу с головой, переходя на первый план. В перерывах между стонами он целовался с Феридом, не сопротивляясь, а наоборот стараясь правильно отвечать ему. Из омута грешного блаженства выловил третий палец, присоединившийся к остальным. Стенки стали растягиваться крайне туго, что страж закричал, разрывая поцелуй и откидывая голову назад. Клубничные глаза заслезились — рука потеряла заветную точку. Подросток инстинктивно пытался слезть с пальцев. Батори пресек действия Микаэлы. Он взял его за талию и немного изменил угол проникновения. Нежные поглаживания тоже были призваны угомонить встрепенувшегося крольчонка.       Страж прижимался к мужчине, стараясь скрыться от неизбежной пытки, будто укрытие находилось в объятиях Седьмого. Мика совсем не хотел думать, что было, если бы он оказал сопротивление, раззадорившее бы красноглазого. Страх того, что могло бы быть, но не случилось, не списывался со счетов. Чтобы уверить себя в снисходительном отношении к себе основателя, мальчик повернул лицо партнёра к себе одной рукой. Он должен был увидеть эти глаза. Как среагирует Ферид на своевольные действия блондина тоже было очень важно. Вишнёвые очи посмотрели так по-доброму, что ли, что Шиндо не вспомнил такого выражения бледного лица. Носы соприкоснулись кончиками. Тёплый взгляд развеял опасения и последние сомнения, несмотря на то, что тепло он поддерживал, скорее всего, от литров пролитой невинной крови. Оставалось только принять новый мир, где перевернулось всё с ног на голову. Микаэла, увлечённый внутренними переживаниями, и не заметил, что три пальца больше не доставляют дискомфорт. Когда Батори вновь нашел нужный комок нервов, мальчик, приглушая стоны, положил голову на крепкое плечо. Похоже, вампиру нравилось, как страж вертится у него в руках, раз он продолжил работать пальцами.       Вышли они намного легче, чем вошли. Хакуя почувствовал опустошение внутри себя. Возбужденное тело жаждало продолжения. Бывший полукровка признался себе, что тоже хочет получить разрядку, хоть и таким образом. «Ты, что, издеваешься? Начинай уже!» — гневался про себя светловолосый. Однако он снова напрягся, когда мужчина приставил свой член к его проходу. Это должно было случиться и всё же произошло. Неизбежный пункт, который ему не даст не пройти Батори. Пепельноволосый соединил их пальцы одной руки в замок. Мика уж слишком обречённо перевел взгляд на потолок, уже находясь в лежачем положении.       Раздирающий горло крик разнёсся по всей комнате. Оказывается, вампиры и так могут кричать. Тела бессмертных совершеннее человеческих, и, логически, раны должны быть не такой уж и серьёзной проблемой. Как бы ни так. Орган, вошедший на половину, был сжат сильными мышцами. Алая кровь бывшего полукровки начала стекать по стволу и заменила смазку. Подросток с силой сжал простыни и разорвал их, когда аристократ вошел полностью новым толчком. Последовал сдавленный крик. Из по-детски красивых глаз потекли слёзы. Наклонившись, Ферид нежно слизал их, подарив несколько лёгких поцелуев мокрому лицу. Он отстранился, поддерживая зрительный контакт. Микаэла понял, что Седьмой ждёт, пока юное тело привыкнет к новым, доселе не виданным ощущениям. Блондин коротко кивнул, давая знак, что можно двигаться. Разум польстил Шиндо, будто алоглазый ждал его разрешения. Первые движения были совсем не резкими, но порциями боли отдавались по всему телу. Подросток подавлял шипение, вырывающееся при каждом толчке. Они стали повторяться чаще. Старший вампир то вытаскивал орган на половину, то входил ещё глубже. Ожидания обманули мальчика: хрупкий на вид Седьмой был обладателем немалого мужского достоинства, которое остро всеми клетками тела чувствовал в себе блондин. Мышцы стали оказывать меньшее сопротивление, и трение перестало приносить тугую боль. Будто бы само существо стража смирилось с тем, что его возьмут, возможно, и не раз.       Мика только более менее свыкся, как его настигли новые аспекты секса с Феридом. В нежности Батори всегда надо искать подвох. Рука благородного схватила тонкую шею бывшего полукровки, а орган входил каждый раз всё глубже. Аристократ стал душить лежащего под ним Хакую. Багровые глаза помутились, словно были накрыты пеленой, закрывающей все последствия действий и выпускающей жестокую и беспощадную сущность интригана. Светловолосый бы вновь сорвался на крик — аристократ знатно разошелся, уже вбивая его в кровать, но уста выпускали жалкий сдавленный всхлип. Ладонь точно хотела разорвать шею пополам, просто сдавив посильнее, и слабый, нуждающийся в защите на фоне Ферида Микаэла не мог их отцепить даже двумя руками. Старающийся не допустить такой отвратительной смерти, он не заметил, как режущая боль от острых фиолетовых ногтей второй руки тоже дала о себе знать. Старший вампир в такт толчкам кромсал лежащее под ним тело. Из многочисленных полос и сквозных дыр разной формы шла кровь. Раны затягивались катастрофически медленно. Слёзы же чистыми ручьями лились по щекам.       При прекращении разрывающих толчков и калечения юноши, Мика напрягся от того, что это слишком подозрительно быстро кончилось. Прародитель больше не душил мальчика, и зрение, восстановившись, сфокусировалось на садисте. Ферид слизывал сладкую клубничную жидкость с пальцев, точно в мире существовали лишь они двое: он и кровь. Безумные красные глаза плотоядно посмотрели на мальчика. — Совместим две приятные вещи? — усмешка сумасшедше искривилась.       Пепельноволосый, наклонившись, вплотную приблизился к стражу. Орган, последовавший за хозяином, вошел до конца, на что подросток всхлипнул, уже не чувствовавший всё ниже поясницы. Блондин попытался воспрепятствовать желанию мужчины, но снова ничего не вышло. Большие клыки вонзились в шею с левой стороны. Вампир пил жадными шумными глотками. Утолив жажду, он не прекратил высасывать жизненные силы Шиндо. Кукловод ослабил укус, начиная двигать бедрами. Двойное проникновение шокировало Хакую. Большой член насиловал прямую кишку, а длинные зубы расширяли раны, высвобождая ещё больше крови, вскоре залившей не только всё тело Микаэлы, но и белые простыни. Мальчик мог только хрипеть при каждом движении Седьмого, голос успел сесть, а регенерация подвела. «Какой же я слабый», — твердил себе блондин в обрывках времени, когда получалось составить мысли в предложение. Он терпел. Не плакал — слёзы закончились. Терпел, как делал это всю сознательную жизнь. Может поэтому подобное изнасилование и как человеком, и как бессмертным не ломало психику окончательно. Подросток в свои шестнадцать повидал слишком много: Армагеддон, смерть семьи, утрата друга — и, скорее всего, поэтому терпел с полопавшимися капиллярами в совсем недавно небесных очах, как основатель страстно имел его. Тем временем руки благородного изменили месторасположение. Мика не понял как, но его перевернули и положили на живот. Старший вампир поставил его в унизительную позу, приподняв заднюю часть. Клыки вернулись на законное место, только теперь впились ближе к спине. Истинное обличье Ферида рвало и метало в буквальном смысле. Блондин не мог предположить, когда эта пытка окончиться, что добавляло больше отчаяния в и так безысходное положение.       Тем временем нечеловеческая частота и сила толков настигла своего апогея. Благородный на мгновение замер. Приятная безумная судорога свела все идеальное тело, и старший вампир кончил в лежащего под ним, вытащив клыки из плоти, просто разрывая её.       Багровые омуты вернули ясность взгляда. Мокрое тело изображало сбившееся дыхание, но это были лишь движения мышц, переживших оргазм. Немного не ориентируясь в пространстве, пепельновласый вышел. Кольцо мышц бывшего полукровки начало медленно стягиваться, однако оставалось очень широким из-за разработавшего его органа. Оттуда вытекала струйка белёсой жидкости. Аристократ лёг на бок рядом с не двигающемся телом, казавшимся безжизненным. Он подпёр голову одной рукой, а второй перевернул стража на спину. Тот не подал ни признака не то что бы сопротивления — он даже не мог сфокусировать взгляд в одной точке. — Оу, ты умираешь, милый Мика, — грустно сообщил Ферид, глядя на не затягивающееся множество ран. — Такими темпами ты станешь безвольным демоном, если не выпьешь крови. Пожалуй, я тебе в этом помогу, — бессмертный прокусил себе запястье и поднес его к устам Хакуи.       Несколько алых капелек упали в приоткрытый рот. Мальчик шевельнулся. Миллисекунда потребовалась стражу, чтобы понять, кто предлагает ему кровь, почувствовать негодование, смириться и принять спасение от того, кого бы он меньше всего хотел просить об этом. Клыки вонзились в подставленную руку, дав трещину в кости, вскоре восстановившейся. Основатель тихо прошипел. Мика, как одержимый, притянул источник к себе, казалось, намертво к нему прицепившись. Сделав всего несколько больших глотков, Шиндо бы с уверенностью сказал бы, что готов осушить прародителя за несколько минут. Древнего вампира это не устраивало. Дав только силы прийти в себя, Батори вернул себе руку, хоть и пришлось разорвать кожу и часть мяса под ней, ибо партнёр вошел слишком глубоко. Находящийся не в своём уме подросток тут же накинулся на единственное шевелящееся в этой комнате. Это произошло молниеносно, но интригану хватило времени решить подставить обезумевшему собрату шею. Последовал укус, но менее дикий. Как и планировалось, бывший полукровка лег сверху Седьмого так, что если бы он сел, то оказался бы в позе наездницы. Светловолосый пил кровь, и разум его прояснялся, а раны заживали, не оставляя и следа. Ферид гладил мальчика по спине, наслаждаясь прикосновением гладкой юношеской кожи со своей. А юнец был достаточно лёгким, чтобы не причинять дискомфорта своим весом.       Придя в себя окончательно, Микаэла замер, восстанавливая очерёдность событий в своей голове произошедшего до и после того, как он обезумел. Страж попытался сразу же отстраниться, но был пойман рукой, взявшей блондинистую голову за затылок и направившей в сторону лица аристократа. Хакуя снова познал на себе поцелуй Седьмого, отпустившего его за отсутствием ответа. — Что ты?! — бросил бывший полукровка, наконец отстранившись, но не слезши со старшего вампира. — Уже забыл, что между нами было? Сейчас напомню! — Батори слащаво улыбнулся и поменял их местами, теперь восседая сверху меж разведённых ног. — Ты получил, что хотел. Так что оставь уже меня! — нахмуренные бровки и слегка тронутые румянцем щёки представляли собой восхитительное зрелище. — Нет-нет, ещё не всё. Удовольствие пока получил только я, настал твой черёд.       Губы красноглазого коснулись шеи ждущего скорейшего разрешения ситуации. Поцелуи были нежны и не настырны, но лишь потому, что гурман выдохся из-за нелёгких физических упражнений. Рука, на которую ранее упирался благородный, скользнула под шею Шиндо и прикоснулась к затылку. Пальцы принялись ненавязчиво массировать основание головы, иногда входя в запутавшиеся вьющиеся волосы. Мальчик приоткрыл губы — такими приятными оказались движения Седьмого, знавшего, что в этом месте находится много нервных окончаний. Алоглазый покраснел, как только ладонь основателя, пройдя от ключиц по груди и впалому животу, накрыла пах. Даже после случившегося юнец стыдился нахальных действий. Стоны наполнили комнату, а ведь длинные пальцы только прошлись по яичкам, огладив и незаметный шов. Они, задевая ногтями, но не до крови, скользнули вниз по стволу и обхватили головку. Рука плотно обхватила орган, образовав вокруг него кольцо, и начала двигаться то вверх, то вниз. Блондин стонал в голос, безрезультатно пытаясь закусить губу, чтобы замолчать. Аристократ не увидел это, не оставив занятие по поцелуям и легким покусываниям шеи и плеча. Темп увеличивался. Тело подростка в такт выгибалось. Благо, вторая рука удерживала его на месте.       В конце, достигнув пика наслаждения, он изогнулся до хруста в спине и кончил в ладонь мужчины. Удовольствие накрыло всё отроческое тело, и каждую мышцу свело в судороге оргазма. Снова пришлось выравнивать содержание воздуха в лёгких. Умиротворенного и не сопротивляющегося ничему Микаэлу Батори положил рядом с собой на подушки и укрыл обоих одеялом. Уставшая голова сама легла на крепкое плечо. Сильные руки прародителя вновь обвили в кольцо младшего вампира: — Сегодня я переночую у тебя. — Бессмертным не нужно спать, — шепотом промолвил страж с полуприкрытыми глазами. — Разве что выпасть из реальности и телепортироваться в следующий день — таковы функции сна. — У меня нет запасного гроба, уж прости, — съязвил мальчик, стараясь выдворить нового жильца. — Не имею ничего против кровати, если на ней есть ты, — основатель зарылся рукой в непослушные волнистые волосы. Страж выдохнул: — И сколько это будет продолжаться? — До скончания времён. Неужто ты не серьёзно отнесся к моему предложению? Я на самом деле хочу состоять с тобой в отношениях, — Ферид повернул милую насупившуюся мордашку к себе. Две пары багряных глаз вновь начали сверлить друг друга. — Допустим, я тебе поверил, — наконец заявил Шиндо. — Чудненько! — сребровласый засиял от радости, как солнце на экваторе. — Так ты соглашаешься стать моим возлюбленным? — Да, — буркнул мальчик после нескольких секунд раздумий. — Правильный ответ, Мика, — Батори сильнее сжал блондина в объятиях. — По-другому ты не отстанешь. — Хех. Когда-нибудь ты обязательно признаешься, что любишь меня, — Седьмой положил руки на щёки юноши. — Ага, — сказал Шиндо. Был ли это сарказм не знал даже он.       В любом случае старший и младший вампир соединили свои уста в поцелуе, первом по абсолютному обоюдному согласию.