Почти как дома

Официально Гэн решился на переход из-за болезни. Ему пришлось подписать тонну бумаг, собрать кучу документов, написать тысячу объяснительных, пройти многочасовые допросы психологов, а самой убедительной в итоге оказалась выписка из истории болезни. Всё было очень просто и однозначно: болезнь прогрессирует, оперативное вмешательство невозможно, медикаментозных препаратов не существует. Врач, конечно, сказал ему, что лекарство от его болезни как раз сейчас разрабатывается в Америке. Но на завершение разработки, клинические исследования, регистрацию и наконец допуск к широкому применению уйдёт не меньше пяти лет. А, скорей всего, все десять. Это были замечательные новости с учётом того, что по самым оптимистичным прогнозам Гэну оставалось жить не больше года. - И всё же есть какая-то другая причина... – сказал ему Чжоу Ми, сжимая в руке листок бумаги – последнюю форму на подпись, которая отделяла Гэна от машины. Гэн не отвечал, и Чжоу Ми не отдавал ему листок. Настоящая причина была, конечно же, в Хичоле. Потому что причиной всего в жизни Гэна был Хичоль. Причиной, следствием, условием, доказательством. Последним, что между ними случилось, была дверь в их квартиру. Гэн решился всё же поговорить с ним, но перед дверью обнаружил собственный чемодан. Он стоял ровно, был застёгнут и закрыт на замок. Гэн не сомневался, что все его вещи лежатч аккуратно, а одежда ещё и разложена по цветам. Он был уверен, что Хичоль даже её погладил. Хичоль благосклонно избавил и его, и себя от истерик. Хичоль не давал ему ни единого шанса увидеть себя слабым. Гэн не стал забирать чемодан. Решил, что лучше Хичолю не знать, что он возвращался. Да, будет больнее, но в конечном итоге лучше. - Послушай, я никогда не поверю, что он тебя так просто отпустил. Что не пытался даже отговорить, - сказал Чжоу Ми. – Он поэтому не проводил тебя? Из протеста? Да, Хичоль мог бы – из протеста. Но, скорей всего, из протеста он просто бы приковал его дома наручниками к батарее. - Он не знает. Первая трещина между ними пролегла, когда Гэн прятал то самое медицинское заключение у них дома. В шкафу в гостиной было два запирающихся ящика – вроде как по одному на каждого. На деле они никогда их не запирали. И вот Хичоль застал его с ключом в замке. - Что там? – спросил он. Гэн вздрогнул и выронил ключ. - Так, по работе. Хичоль ничего не сказал. Посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом и промолчал. Они оба без слов знали, что Гэн никогда и ничего не запирал от него «по работе». На руках Хичоля сидел его кот и смотрел на Гэна с тем же недоверием. - Что-то происходит? - Нет, - рассмеялся Гэн, чуть нервно. После вердикта медиков ему полагалось пройти пять стадий принятия неизбежного - полагалось обычному человеку, в жизни которого не было Хичоля. Гэн же прошёл пять стадий Хичоля: сначала тот делал вид, что ничего не происходит, потом злился и огрызался. Потом Хичоль вытащил его на шоппинг, они ели мороженое в торговом центре, смеялись, но оба понимали, что между ними как пропасть висит недосказанное. Потом неделю Хичоль не разговаривал с ним. Потом всё незаметно вернулось на круги своя, но трещина стала лишь глубже: Хичоль ему больше не верил. - Ты не мог... – охнул Чжоу Ми. – Ты не могу ему совсем не сказать?.. Вы же... Это было только начало конца. - Что с тобой такое? – встревоженно спросил Донхэ, когда они выбрались вместе пообедать. Гэн лишь неопределённо покачал головой. Он не знал, что говорить, и не хотел говорить. А Донхэ просто видел. - С тобой всё в порядке? – Донхэ нахмурился. – А с Хичолем?.. С Хичолем. Всё всегда было с Хичолем. - Я... мне просто надо... это не важно. - Что случилось? – спросил Донхэ гораздо твёрже, даже про еду забыл. - Я... мне... – Гэн маялся от невозможности. – Всё так себе... у нас... непростой период. - Но почему? – не понял Донхэ. – Что произошло? Гэн хотел бы ему рассказать, но знал, что Донхэ ничего не сможет скрыть от Хичоля, - Гэн и сам с этим с трудом справлялся. А Хичоль всё ещё не должен был знать. Гэн не чувствовал болезни. Его ещё не мучали боли. Его предупреждали, что уже через пару месяцев они придут, через четыре станут постоянными, а ближе к концу – невыносимыми, и он не сможет обходиться без морфинов. Кто-то должен будет быть рядом. Гэн не боялся ни болезни, ни боли. Его пугало не это. Больше всего он боялся, что Хичоль увидит его умирающим. Что Хичоль будет мучаться вместе с ним и медленно сходить с ума от неспособности помочь. А потом Хичоль его похоронит. У Гэна темнело в глазах от одной только этой мысли. - Ты кого-то встретил?.. Донхэ сказал это сходу, разом, не предупредив и вряд ли даже подумав. Гэн захлебнулся словами, и они все сразу куда-то пропали. Как это - он? встретил кого-то? не Хичоля?.. Донхэ воспринял его молчание совсем иначе. Он печально кивнул. - Я понимаю, - дрогнувшим голосом сказал он. – Хотя... нет, я не понимаю... Гэн не стал его разубеждать. Решил, что, так, наверное, будет и лучше. Для него и для Хичоля. Бесхитростный Донхэ сам не заметит, как поделится своей нелепой догадкой. Той же ночью Гэн не мог уснуть несколько битых часов. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Хичоля, он взял телефон и заперся в ванной. Чжоу Ми ответил не сразу, голос у него был сонный. - Что случилось, гэгэ? – тревожно спросил он. - Мими, - он пытался говорить шёпотом, потому что ему казалось, что Хичоль обзательно проснётся и услышит. – Ты... рассказывал мне про свою машину. Она готова? Повисла пауза. - Гэгэ, ты позвонил мне посреди ночи, чтобы спросить меня о моей работе?.. - Это очень важно, - прошептал Гэн. – Мне нужна твоя помощь. - Помощь? Ничего не понимаю... а при чём здесь моя машина?.. – Мими всё ещё наполовину спал. – Помощь? Конечно, да... чем я могу тебе помочь? Что нужно? Гэн сглотнул. - Мне нужно десять лет... Когда он вернулся в спальню, то сразу почувствовал, что Хичоль не спит, – то ли даже сквозь темноту так горели его глаза, то ли шестое чувство, с которым они всегда друг друга безошибочно распознавали. - Личный разговор? – ровным, обыденным и, главное, абсолютно бодрым голосом спросил Хичоль. У них не бывало таких личных разговоров, из-за которых одному приходилось запираться от другого. Ни один из них никогда не запирался. Не потому, что у них не было личного пространства – было, личное пространство Хичоля вообще было размером с галактику. Нет, они не запирались, потому что каждый знал, что другой никогда не вломится в личное пространство другого без спроса. Они не запирались, потому что полностью доверяли друг другу. И вот доверие ушло... - Да. Что ещё можно было ответить? - Мне звонил Донхэ, - сказал Хичоль. – Я думал, что я параноик. А нас, оказывается, двое. Гэн не мог больше лечь в одну постель с ним. Ложь – вроде бы необходимая, спасительная – выбивала почву из-под ног. Он молча взял свою подушку и одеяло и ушёл спать в гостиную. И чувствовал, что сделать ещё хуже уже не мог. А Хичоль его не остановил. - Мими, отдай, пожалуйста, - тихо попросил Гэн, протягиваю руку к последней форме, которую Чжоу Ми никак не хотел ему отдать. - Отдам, - кивнул Чжоу Ми, - если ты назовёшь хотя бы одну убедительную причину, почему ты не рассказал человеку, которого любишь, как мне кажется, больше жизни, что ты собрался сделать. Я слушаю. Гэн усмехнулся. Как будто бы Мими сам не знал... О машине и всех проведённых экспериментах он рассказал ему при первой же встрече – пытался отговорить. Первую машину нелинейного перемещения в четвёртом измерении (попросту машину времени) создали ещё в конце 90-ых прошлого века. Около пятнадцати лет её пытались усовершенствовать. Главную проблему так ещё и не решили: предметы можно было переместить в будущее «в режиме быстрой перемотки», а вот раскрыть секрет путешествия назад пока так и не удалось. Но даже полёты в будущее предоставляли множество возможностей – хотя бы для таких, как Гэн. Другое дело, что проведённые опыты совсем не могли гарантировать безопасность перемещаемого. Скорее, наоборот. Лишь 3% отправленных в будущее предметов материализовались в ожидаемое время там же, откуда их отправили, - в переходной капсуле машины, - сохранив первоначальный вид. Около 2% вернулись туда же, но с разной степенью разрушения: была сгоревшая солома, рваная бумага, стёртая резина. Один раз металлический шарик вернулся расколотым ровно пополам – будто разрезанный суперострым ножом. 33% предметов были раскиданы по всей планете, от Сибири до Сахары, – их смогли обнаружить только благодаря встроенным датчикам или – иронично! – службам новостей – как, например, внезапное появление рояля на взлётно-посадочной полосе аэропорта Схипол в Амстердаме. Один резиновый мяч буквально чудом нашли в Центральном парке Нью-Йорка; сам мяч был в идеальном состоянии, а вот датчик внутри полностью оплавился. Все эти найденные предметы объединяло одно: они появились ровно или примерно в то время, когда их ожидали, что безусловно сочли успехом. Заговорили об экспериментах с животными, но кто-то (явно из своих же, поделился Чжоу Ми) донёс в Гринпис, и от этого отказались. Местонахождение остальных 62% отправленных предметов так и не было установлено. Они то ли полностью дезинтегрировались, то ли переместились не туда, где / когда их ждали, – может, даже в прошлое. А, может, предполагал Чжоу Ми, они оказались в будущем, но не в их будущем. В их же мире, но чуточку другом. Возможно, те другие миры и их мир различались всего лишь на один металлический шарик или рояль – кто знает. Но это была лишь теория. Какой-то тенденции, корреляции в результатах всех экспериментов не выявили: исход не зависел ни от размера, ни от материала, ни от диапазона перемещения. У Гэна было ровно столько же шансов, сколько у металлического шарика или рояля. Как он мог сказать Хичолю, что собирается сделать, если не знал, что с ним будет после перехода и встретятся ли они снова? Как он мог сказать Хичолю, зная, что тот может в два счёта отговорить его, может потребовать взять его с собой, может всё, что угодно, и никто не в состоянии будет ему отказать? Как он мог, зная, что ничего из этого допустить нельзя?.. - Мими, просто отпусти меня... – попросил Гэн. Чжоу Ми печально вздохнул, покачал головой и протянул ему листок. К его большому неудовольствию руководство проекта слишком заинтересовалось неожиданно появившимся добровольцем. Из соображений безопасности проект не предавался огласке, даже то, что Чжоу Ми по дружбе рассказал Гэну, было нарушением. Им негде было искать подопытного кролика, кроме как в своих рядах, но не было подходящей истории, идеальной, оправданной – как история смертельно больного Гэна, которому нужны были десять лет на быстрой перемотке. Гэн подписал последнюю форму. Всё остальное он уже прошёл: все проверки, все разговоры, несколько недель общения с психологами, со специалистами по адаптации. Именно эти последние недели – его каждодневные задержки, его ежеминутная ложь – и стали последней каплей. Гэн говорил Хичолю, что задерживается из-за работы. И он точно знал, что Хичоль никогда не стал бы проверять. Просто Хичоль видел, что он врёт, и это ломало их обоих. В тот самый последний вечер Гэн наконец-то пришёл домой вовремя. Переход был запланирован на следующий день, и он мучительно думал, как попрощаться, не прощаясь. Они с Хичолем сидели перед телевизором на разных концах дивана. Между ними было напряжение, Хибом и целая пропасть. - Есть планы назавтра? – спокойно спросил Хичоль, даже не поворачивая головы от телевизора. - Да. Я должен съездить... Хичоль нетерпеливо поднял руку и поморщился. - Мне не интересно. - Послушай... - начал Гэн и запнулся. Ему надо было наконец объясниться, выплеснуть из себя все страхи, но... - Я не уверен, что хочу это слышать, - Хичоль продолжал смотреть в экран телевизора. - Ты съездить должен? - Да... я... я должен уехать... на какое-то время. Хичоль покачал головой, а потом наклонился, запустил руки в волосы, – и всё это так и не глядя на Гэна. - Что ты делаешь?.. Что ты с нами делаешь, Гэн?.. - Я... Хичоль вскочил, глубоко вздохнул, было видно, как он дрожит. - Я много требовал? Да, я знаю, я всегда много требую... Хичоль никогда не требовал от него невозможного. Гэн молчал, хотя с каждым вздохом это становилось всё невыносимее. - Мне, получается, надо было поверить Донхэ... – Хичоль обернулся и посмотрел на него со злостью. – Чёрта с два! Я никогда в жизни не поверю, что ты можешь хотеть кого-то, кроме меня! Гэн мог лишь кивнуть в ответ – он и сам был не поверил. Это всё, что он мог, - кивнуть. Руки и ноги как будто сковало, он и встать не находил сил. - Тогда что?!.. – Хичоль почти перешёл на крик. – Что ты мне не говоришь? Ты знаешь, до чего я опустился? Я вскрыл твой ящик, доволен? Ты доволен?! Я самого себя презираю! Гэн вздрогнул, но понял, что бояться нечего: ящик давно был пуст, выписка уже несколько недель хранилась в архиве института. - Ты мне хоть что-нибудь скажешь?.. Гэн отвернулся. Смотреть на человека, которого он, действительно, любил больше жизни, было невыносимо. - Я, пожалуй, уйду прямо сейчас, - пробормотал он. А в следующий момент перед его глазами что-то мелькнуло, и раздался грохот: Хичоль схватил с кофейного столика кружку и швырнул её в стену. Гэну казалось, что Хичоль хотел кинуть её ему в голову, но в последний момент сменил цель. Это был не Хичоль. Хичоль мог сходить с ума, злиться, взрываться. Но Хичоль не вскрывал личных ящиков и не бил посуду. Уходя Гэн бросил взгляд на осколки. Он узнал кружку – он сам её подарил Хичолю несколько лет назад. Обычная рождественская кружка с Санта-Клаусом и оленями. Между ними не осталось трещин, потому что больше нечему было идти трещинами. Дезинтегрировалось. - Ты всё помнишь? – спросил его Чжоу Ми, голос его был грустным. Чжоу Ми был хорошим другом, таким же, как и Донхэ. Чжоу Ми было больно терять его, ведь с огромной веротностью это было навсегда. Но Мими не был его «всем». - Да, я помню. Его заставляли зазубривать наизусть огромное количество адресов и номеров телефонов. Всё то же самое ему выдали на бумаге, на флэшках, но ведь никто не знал, что останется от бумаги и от флэшек после перехода. Всё это было забавно: десять лет спустя даже в его Вселенной все эти адреса и телефоны могли смениться. Но на всякий случай, конечно же... Никто не был уверен, что даже в его голове все эти цифры сохранятся. А Гэн знал, что номер телефона Хичоля и их адрес он будет помнить даже расщеплённый на атомы. Просто там, куда он отправлялся, Хичоль тоже мог сменить и адрес, и телефон. Он мог встретить кого-то ещё. А если вспомнить теории Мими, у него даже мог быть Гэн – только другой Гэн. Гэн не мог представить себе только одного: что там, куда он отправится, совсем не будет Хичоля. Такое было просто невозможно. Апокалипсис, захват инопланетянами, восстание машин – Гэн был подготовлен ко всему, кроме этого. И в последний момент, когда дверь в переходную капсулу закрылась, он понял, что ему всё равно. Всё равно, будет ли он жить или умрёт. Будет ли умирать мучительно или легко. Всё равно, кто его хватится, кто его вспомнит. Был только Хичоль. Только один Хичоль. И Гэн любил его больше, чем возможно было любить. И Гэн знал, что в любой Вселенной – будь она населена зомби или стань в ней американским президентом Дональд Трамп – Хичоль никогда его не простит. Даже если на выходе он расколется пополам, как металлический шарик. Капсула наполнилась свечением, которое становилось всё ярче и ярче. Свет болезненно ослеплял, рвался в глазные яблоки, разрывая их на частица спектра. Потом он стал непереносимым, и Гэн зажмурился, инстинктивно прикрывая глаза рукой. Он всё так же и стоял с закрытыми глазами, когда его окунуло в уличный шум. Под самым ухом кто-то тараторил, вокруг говорили, кричали, смеялись десятки людей, звонко выделился резкий гудок автомобиля. Гэн открыл глаза. Он стоял посреди людной и шумной улицы. Ему хватило пары секунд, чтобы оглядеться и понять, что он в Сеуле. В том же самом Сеуле... но как будто другом. Из витрины ближайшего магазина на него посмотрел кто-то. Кто-то почти как он, только волосы короче, виски подбритые. Старше, грубее, плотнее, шире. На этом ком-то была незнакомая ему одежда. Гэн усмехнулся: ни комбинезона из прозрачного пластика, как его пугали, ни сетчтатых колготок. Прямые чёрные брюки. Интересного фасона чёрный свитер. Длинное серое пально. Обычная, нормальная одежда. Чуть другая. Наверное, так поменялась мода? Что-то из лекций специалистов по адаптации он всё же запомнил: чего он точно не должен был делать, так это обращаться к случайным прохожим с вопросом «Который сейчас год?» Спас ближайший 7/11. Первая же газета на стенде дала ответ: в этом Сеуле был ноябрь 2019 года. Десять лет спустя. На улице его ждал знакомый и немного непривычный сеульский воздух. Гэна готовили ко всему. Готовили, что он может оказаться в другой точке мира, что может оказаться нагишом, может быть ранен... Не готовили его лишь к тому, что всё удастся. Гэн улыбнулся и покачал головой. Надо же, он, оказывается, сам не особо верил, что выйдет. 2019 год. Возможно, ужк готово его лекарство. Возможно, его уже ждёт новая долгая жизнь. В голове как по заказу вспывали все телефонные номера, все пароли и явки. Возможно, эти номера даже работали. Возможно, в этот самый момент кто-то – может быть, даже Мими – ждал его возле переходной капсулы в институте. Интересно, как звонят десять лет спустя?.. В карманах пальто Гэн нашёл бумажник с деньгами и документами и мобильный телефон. Телефон был навороченный с кучей незнакомых функций, но, в целом, понятный. Гэна готовили ко всему, кроме того, что он может, действительно, просто пропустить эти годы, как на быстрой перемотке, и снова окажется почти дома в почти привычном Сеуле. Только в том ли Сеуле?.. Рука сама убрала телефон обратно в карман, потому что гораздо важнее всего было узнать, куда же он попал. А узнать он это мог только у одного человека. Он шёл пешком, всматривался, оглядывался. Потом он наконец начал узнавать: город, конечно, не мог не измениться, но в целом это был всё тот же Сеул. Почти тот же. Гэн снова стоял перед той же входной дверью, где всего лишь несколько часов назад его ожидал его собранный чемодан. Десять лет. Всё могло измениться. Там мог жить кто-то совсем другой. Кто- то, кто даже и не знал... Он позвонил. Дверь открылась. А потом с беспощадным звоном разбилась кружка, которую Хичоль выронил из руки. Хичоль. Старше – не столько взрослее, сколько отягощённый возрастом, опытом... печалью. Хичоль смотрел на него широко распахнутыми глазами из-под белых вытравленных волос. - Ты... – прохрипел Хичоль. – Ты!.. Резким движением он рванул обратно вглубь квартиры, через мгновение развернулся, сделал шаг вперёд и влепил Гэну затрещину. Обожгло – не от боли, а от боли Хичоля. - Ты!!!.. – выплюнул Хичоль и скрылся в квартире. Дверь осталась распахнутой. Гэн не решился бы зайти, не считал, что имеет право, но его взгляд остановился на осколках разбитой кружки. Той самой рождественской кружки с Санта-Клаусом и оленями. Гэн похолодел. Он наклонился и осторожно поднял самый большой осколок. И увидел. Прямо по центру осколка была ровно и кропотливо склеенная трещина. Хичоль уже однажды разбивал эту кружку – десять лет назад. Гэн медленно зашёл. Хичоль стоял у окна, запрокинув голову, сжимая и разжимая кулаки. - Ты... – глухо сказал он, даже спиной чувствуя его приближение. – Как ты посмел вообще явиться?.. - Прости... – хотя прощения ему не было и не могло быть. А Хичоль говорил тихо, спокойно. Хичоль был просто разбит. - Я тебя ненавижу, ты знаешь это? Я так тебя ненавижу... Я никого и никогда в жизни так не ненавидел, как тебя. Я видеть тебя не могу... - Да... Я уйду... Я просто не мог... - Что ты не мог? Хотя бы сообщение прислать, что ты жив? Ты хоть понимаешь, сколько времени прошло?.. Гэн опустил голову. - Десять лет. - Девять лет, одиннадцать месяцев и три дня, - отчеканил Хичоль и наконец повернулся. – Ты понимаешь, что я тебя искал?.. Что я всё, что можно и что нельзя, успел передумать? Ты понимаешь, что я чудом не сошёл с ума?.. И ты вот так являешься сюда?.. Значит, он так и не узнал... Ну да, эксперимент был засекречен. Если эксперимент был... что, если в этой Вселенной Гэн ушёл по другой причине?.. Он прогнал эти мысли. Перед ним стоял Хичоль – единственный во всех Вселенных. Усталый, злой и безнадёжно любимый. - Я объясню... Но Хичоль лишь зашипел в ответ, прямо как его кот. - Замолчи! Не смей мне ничего объяснять! Просто вали снова туда, откуда пришёл. Гэн смотрел ему в глаза. Ему всегда казалось, что полюбить Хичоля больше невозможно. Но он ошибался. Он полюбил его больше, - возможно, потому что потерял... Гэн сделал неуверенный шаг назад и медленно повернулся, чтобы уйти. Глаза скользили по гостиной, и Гэн чувствовал себя почти как дома: те же обои, та же самая мебель, всё то же... но как будто не то. Как будто свет другой, как будто запах другой... И снова гнал эти мысли. Десять лет прошло. Должно быть, он просто потерялся в пути... Неожиданно Хичоль схватил его сзади за плечи и развернул к себе лицом. - Не смей! Не смей так больше! – он сжал губы, пытаясь удержать слёзы. Хичоль не мог позволить себе плакать. – Только попробуй ещё хоть шаг сделать, и я тебе ноги переломаю!.. - Но ты сказал... - Мало ли что я сказал?! Никуда ты больше не уйдёшь, ты меня понял? – Хичоль шмыгнул носом, это было душераздирающе. – Мне всё равно, где ты был... - Я объясню!.. Дело в том, что... - Да замолчи ты! Мне всё равно, где ты был!.. – руки Хичоля сжимали его плечи, касались его шеи, гладили его лицо. Усталые глаза Хичоля смотрели в его глаза. – Ты конченый идиот... Мне всё равно, где тебя носило, и мне не нужны твои объяснения... Ты здесь, ты жив, ты здоров... - Не совсем... - Мне плевать!.. Что бы ни было, мы всё решим. Только ты никуда больше не уйдёшь! Я тебя на поводке водить буду! Я тебя чипирую к чёртовой матери... Я тебя больше никогда и никуда не отпущу! Ты понял, Гэн? Гэн его, конечно, не понял. Гэн просто его поцеловал. Из них двоих плакал всегда только Гэн, не Хичоль. А теперь они поменялись ролями. Прямо как будто в другой Вселенной. И он всё ещё не мог избавиться от ощущения, что что-то отличалось, что-то, возможно, незначительное, но другое. - Даже не думай, что сможешь меня так заткнуть, - прошептал Хичоль ему в губы, а потом поцеловал сам, требовательно, отчаянно. – Я ещё не высказался по поводу твоего внешнего вида. - Безнадёжен? - Всё поправимо. Гэн мог оказаться, где угодно, вероятность того, что он попал в свой же мир, была равна 38%. Этот мир мог отличаться на один металлический шарик, на один рояль. Он мог отличаться запахами в их квартире или количеством планет в Солнечной системе. Но сколько бы ни было этих параллельных Вселенных и в чём бы ни состояли их отличия, у всех них была одна единственная общая величина – Хичоль. Хичоль был постоянен и неизменен – в своей непостоянности и изменчивости. С Хичолем не могло быть «почти как дома. С Хичолем не могло быть даже как дома. Потому что Хичоль и был его домом. И куда бы Гэна ни занесло, это был его мир, пока там его ждал Хичоль. Хичоль вдруг отстранился от него, смущённо вытирая ладонью залитое слезами лицо, и наклонился к кофейному столику у дивана. Тому же самому столику, что стоял здесь и десять лет назад. - Хибоми, иди сюда! Иди сюда, смотри, кто вернулся. Ты ведь эту рожу ещё не забыл? Гэн повернул голову и невольно рассмеялся: из-под столика высунул пушистую голову старенький померанский шпиц и радостно тявкнул.