Любовь во время Гражданской Войны

Лайма гнала на лодке на полной скорости. Ей было все равно куда ехать, лишь бы подальше от этого места. Она не могла поверить, что Аджай поступил так с ней. А Сабал? Он вообще чуть не погиб, по его вине. Девушка вытирала слёзы рукавом куртки, но они продолжали литься из её глаз. Отплыв довольно далеко от острова и немного сбавив скорость, она начала сворачивать к берегу. Заглушив мотор, девушка ступила на землю и решила отправить катер подальше от суши, ведь так шансы на поиск девушки значительно уменьшатся. Применив всю свою силу, она оттолкнула транспорт как можно дальше. Тяжело вздохнув, она огляделась вокруг. Рядом оказалась густая роща. Ей было все равно куда идти, поэтому она направилась в глубь. Осторожно ступая вперед, она осматривала всё на своем пути. Перед её лицом пролетели мотыльки, заставив её остановиться. Лайма взглянула наверх. Уже темнело, на небе тускло виднелись звезды и луна. Она устала, ей хотелось есть и спать, но возвращаться она не желала. Девушка направилась глубже, наслаждаясь трещанием сверчков. Услышав треск веток где-то неподалеку, она достала пистолет и держала его наготове. Быстро, но бесшумно она двигалась дальше, смотря во все стороны. Не заметив под ногами массивные корни деревьев, девушка споткнулась и упала на землю. Лайма: Ааааай! Нечто в далеке испугалось ее крика и рвануло с бешеной скоростью восвояси. Лайма приподнялась с земли и почувствовала на губах привкус крови. Проведя рукой по лицу, её пальцы оказались испачканы кровью. При падении она ударилась щекой об камень и разбила себе нижнюю губу. Девушка попыталась встать, но это отдалось болью в лодыжке. И даже при всем этом, она не жалеет ни о чем. Все-таки здесь лучше, нежели она осталась там. Кое-как поднявшись на ноги, не обращав внимания на боль, Лайма двинулась дальше. Заприметив поляну, она направилась к ней, чтобы немного успокоится и передохнуть. Все место на поляне занимало завораживающее прозрачное озеро, в котором отражалась луна. Над озером возвышалось огромное ветвистое дерево, которое проросло на одном из его берегов. Когда она ступила на эту территорию, она почувствовала умиротворение и, кажется, ощутила себя наконец спокойной. Она села на землю и прислонилась спиной к могучему дереву. Лайма подняла голову к небу и долго смотрела в даль. Произошедшее все никак не укладывалось в ее голове. Она не хотела принимать тот факт, что Аджай выбрал другой путь. Путь, который окажется немыслимым и уничтожит Кират, словно какую-то хрупкую деталь. Но с другой стороны, она чувствовала и свою вину. Она не контролировала свои эмоции, когда высказывала все Аджаю. Совсем немного, но она раскаялась из-за того, что наговорила ему. Она была очень грубой с ним, но считает, что в данной ситуации он это заслужил. Девушка больше не плакала, лишь задумчиво смотрела на звездное небо. Нога болела из-за вывиха, а из губы сочилась кровь. Медикаментов не было, потому она просто сидела и терпела, как терпела на протяжении всей своей жизни. Над водной гладью показались светлячки. Они отражались в воде и, пожалуй, заворожили девушку. Она наблюдала за ними, как долго они кружились над водой, прежде чем вовсе улететь в глубь рощи. После этого поляна снова стала мрачной. Лайма была очень уставшей, и облокотившись об дерево, начала закрывать глаза, чтобы немного вздремнуть. Спустя некоторое время послышался какой-то шум в глубине рощи. Прислушавшись, она распознала хруст веток под чьим-то ногами, или может быть, лапами. Поднявшись с земли, Лайма взяла пистолет и нацелилась в ту часть рощи, откуда исходил звук. Хруст становился все громче, значит что-то подбиралось ближе и ближе. Рука девушки задрожала от волнения, направлять оружие стало сложнее. Уставшей, голодной и раненой, ей было тяжело стоять на ногах. Еще чуть-чуть и шаги окажутся на одной территории вместе с девушкой. Лайма: Выходи, ну же! Она очень боялась, что это могут быть солдаты Армии Короля, которые выследить ее, чтобы взять в заложники и использовать для своих планов. Лайма: Если не выйдешь, я буду стрелять! Клянусь Кирой, не один десяток в тебя выпущу! Из темной рощи неожиданно выходит мужчина. Прищурившись, ей удалось разглядеть его. Сабал: Не стреляй! Я свой! - повстанец поднял руки, показывая что он с благими намерениями. Девушка опустила пистолет и задумчиво посмотрела на него. Лайма: Зачем ты здесь? Сабал: Я… Когда ты умчалась с огромной скоростью, я не мог выкинуть из головы, что с тобой могло что-то случиться. Я думал отправить разведчиков Золотого Пути, но они сделали бы только хуже. Мужчина отряхивал куртку от листвы, которая прицепилась к ней, пока он бродил по роще. Лайма: Как ты меня нашел? Сабал: Я заметил твой катер. Его вынесло к соседнему берегу, но там сплошное поле. Я подумал, быть может, ты спряталась здесь… Его голос дрожал, но он был по-прежнему оставался теплым и манящим. Он подходил ближе к девушке, но держал дистанцию, боясь напугать ее. Лайма молча смотрела на Сабала, но вспомнив события, она занервничала. Лайма: Ты один? Сабал: Один. Не волнуйся. Лайма: Где он? Сабал: Я не знаю. Может быть до сих пор у храма. Девушка выдохнула, и потерев окровавленную щеку, села около воды, поджав колени. Сабал: Ч-что случилось? Что с твоим лицом? Он сел рядом с ней, и нежно прикоснувшись к ее подбородку, повернул ее лицо к себе. Лайма: Упала. Сабал: Черт, это нельзя так оставлять. Он отпустил подбородок девушки и начал искать медикаменты. Девушка смотрела на него мокрыми от слез глазами. Она заметила, что он очень сильно переживал за нее. Сабал всегда за переживал, что она попадет в беду. Он боялся ее потерять. Он суетливо искал в куртке хоть что-то, хлопал руками по карманам, но так и не нашел ничего, что могло бы помочь. Тяжело вздохнув, он посмотрел на Лайму и некоторое время оценивал ее состояние. Лайма устала терпеть свою душевную боль, и прижавшись к повстанцу, начала тихо плакать ему в грудь. Сабал засмущался, но смог позволить себе обнять девушку. Лайма хотела лишь одного - забыть этот день как страшный сон. Мужчина не задавал ей лишних вопросов и просто молча гладил ее по спине. Он хотел, чтобы с ней все было хорошо, и физически, и морально. Девушку успокаивали прикосновения Сабала и ей становилось спокойнее. Лайма: Я бесконечно благодарна тебе. Ты всегда рядом, когда мне нужна помощь. И не только мне… Я очень ценю тебя. Ты настоящий лидер, Сабал. Я надеюсь что будущее Кирата будет за тобой. Ты сможешь сделать так, чтобы люди в этой стране почувствовали себя счастливыми и… свободными. Мужчине было приятно, что Лайма считает его предводителем. Сабал с малых лет равнялся на основателя Золотого Пути - Мохана Гейла, отца Аджая. Он во всем старался подражать ему. Девушка отстранилась от Сабала и вытерла свои щеки от слез. Лайма: Прости, опять я показываю свою слабость… Сабал: Не извиняйся, я понимаю твое состояние. Он заметил что Лайма дрожит от холода. Сабал: Крошка, ты ранена и очень уставшая. Это может показаться странным и неуместным, но… Девушка засмущалась от милого прозвища, что даже отвела свой взгляд от озера и посмотрела на мужчину. Сабал: Я не могу оставить тебя здесь. И я отлично понимаю, что к Аджаю ты не пойдешь. Я предлагаю свой дом для ночлега. Он знал, что Лайма возможно откажется от его предложения. Лайма: Ладно… Встав, он помог подняться девушке, и они отправились к катеру Золотого Пути, чтобы доплыть до берегов деревни Банапур. Дорога была долгой. Проплывав мимо храма Джаленду, Лайма с опаской взглянула в его сторону. Верхняя часть была разрушена, а на земле валялись обломки, кирпичи, и в некоторых местах полыхал огонь. Но остров был пустым. На нем не было ни души. Девушка замерзала. Сабал заставил ее надеть его куртку. Она была на 2 размера больше, чем сама Лайма, и когда девушка накинула ее на себя, ей, вроде как, стало теплее. Сабал же в одной, мокрой от воды и слёз девушки, рубашке предпочел потерпеть холод, ведь здоровье Лаймы для него было важнее всего. Укутавшись в куртку солдата, девушка посматривала по сторонам, пока Сабал вел их катер к деревне. Доплыв до Банапура, Сабал помог девушке вылезти из катера. Она хотела вернуть ему куртку, но он возражал. Дойдя до деревни, Сабал попросил девушку подождать его немного, предупредив, что он скоро вернется. Кормак кивнула и укуталась в его куртку. От нее пахло церковными благовониями, и этот аромат девушке очень нравился. Она даже, можно сказать, наслаждалась этим запахом. Сабал ушел в Штаб Золотого Пути, чтобы сообщить доклад за день. Лайма слышала, что они обсуждали восстановление храма и сумму, которая для этого понадобится. Так же он сообщил, что солдатка найдена и поиски можно отменить. Мужчина попрощался с товарищами и вышел из Штаба. Лайма: Сабал, тебе не холодно в одной рубашке..? Сабал: Холодно. Лайма: Возьми куртку обратно… Сабал: Нет. Тебе нужнее. Она промолчала, ведь переубедить его не удастся. Сабал посмотрел в даль деревни, показал какой-то жест рукой солдату, стоящему на том конце, и снова повернулся к Лайме. Сабал: Деревню практически восстановили. Осталось всего лишь ничего. Да и в последнее время здесь стало тихо и спокойно. Люди Пейгана больше не суются сюда. Благодаря вашей помощи. Он посмотрел на вдаль, а потом снова перевел взгляд на девушку. Сабал: Идем, согреем тебя. Войдя в дом Сабала, девушка сразу почувствовала запах монастыря и те самые церковные благовония, которыми пахла его одежда. Над дверью зазвенел колокольчик «Музыка ветра». В его доме было довольно много свечей и тханок с Богами. Одна из них была с Кирой. Дом довольно просторный, как любят киратцы. Лайма сняла куртку и отдала мужчине. Обхвативши свои плечи, она села на пол и начала согреваться от тепла свечей. Сабал: Почему ты на полу? Лайма: У меня одежда грязная, а запасной нет. Не хочу пачкать тебе мебель. Сабал подошел к шкафу и достал для девушки большую белую рубашку, которая могла бы заменить ей ночную футболку. Протянув ее девушке, он слегка засмущался. Сабал: Вот, возьми. Можешь переодеться. А грязную я сдам на чистку. Лайма: Спасибо б-большое… Лайма бережно взяла одежду из рук Сабала, случайно посмотрев на него. У него был теплый и заботливый взгляд. Чтобы не смущать девушку, он ушел в другую комнату. Лайма сняла грязную куртку и штаны и положила на пол рядом с собой. Расправив рубашку перед собой, она поняла, что она будет ей по колени. Надев ее, Лайма почувствовала приятный запах хлопка. Сабал вошел в спальню и неожиданно покраснел, ведь Лайма невероятно красиво смотрелась в его одежде, что ему очень понравилось. Он подошел, чтобы забрать ее одежду, и вспомнил что у нее разбита губа и щека. Сабал открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент в дверь настойчиво постучали. Аджай: Эм, Сабал? Мужчина взглянул на девушку. Лайма не шевелилась и была напугана от такой неожиданности. Аджай: Сабал, ты дома? Девушка села в угол кровати и качала головой, тем самым умоляя Сабала не говорить о том, что она здесь. Сабал: Не бойся, я что-нибудь придумаю. Аджай: Прошу, Сабал. Открой дверь. Я готов на колени перед тобой встать. Пожалуйста, помоги мне… Сабал открыл дверь и не встретил Гейла добродушно. Сабал: С чем помочь? Аджай: Прошу, скажи, ты не нашел Лайму? Я очень за нее переживаю… Сабал: Нет. Не нашел. Взгляд Аджая мелькнул в дом, но Сабал встал поперек дверного проема. Сабал: Аджай, в одиночку ее найти в такое время очень не легко. Я отправил развед-группу. Если они что-то найдут, мне сразу же сообщат об этом и я отправлюсь за ней. Не переживай. Аджай: Как я могу не переживать!? Я виноват перед ней! Я хочу искупить свою вину! Мне нужно ее найти! Вдруг она в опасности!? Сабал: Я уверен, что с ней все в порядке. Она сильная девушка. Завтра мы отправим больше людей на поиски. Пожалуйста, Аджай, иди домой. Аджай: Я не смогу уснуть, Сабал… Сабал: Я тоже, Аджай. Я тоже. Повстанец закрыл дверь перед Гейлом и прислушивался к его уходящим шагам. Он вернулся к девушке, которая все также сидела в углу. Лайма: Он ушел? Сабал: Да. Лайма: Спасибо, что прикрыл меня. Когда я немного остыну, я сама поговорю с ним. А пока, я не хочу его видеть. Сабал посмотрел на нее и ушел в другую комнату, вскоре вернувшись с медикаментами. Он сел рядом с ней на кровать и взял заживляющую мазь. Нежно взяв ее подбородок, он повернул ее голову к себе и осторожно наносил мазь на раненую губу. Девушка стиснула зубы от жгучей боли. Сабал: Подержи вату некоторое время. Он дал ей в руку вату, которую девушка приложила к губе. На щеке царапина была неглубокая и он просто осторожно обработал ее. Спустя время, Лайма сняла вату и губа болела не так сильно. Сабал: Вот и всё. Болит? Лайма: Не очень. Сабал: Хорошо. Сделать тебе травяной чай? Лайма: Если можно… Сабал поспешно направился на кухню и вскоре вернулся с маленькой кружкой. Девушка поблагодарила его и осторожно выпила расслабляющий чай, не касаясь больного места. После она решила отнести кружку на место. Сабал в это время снимал свою грязную рубашку. Других чистых одежд у него нет, поэтому перед девушкой он вынужден был быть без нее. Лайма резко зашла в спальню и не была готова увидеть там Сабала с обнаженным торсом. Лайма: Ой… Она отвернулась и, покраснев, начала просить прощения, что вошла так неожиданно. Мужчину тоже засмущало ее резкое появление. Сабал: Все нормально. Можешь заходить. Дома довольно тепло, поэтому я буду спать так. Девушка развернулась и обратно и села на кровать. Пока Сабал аккуратно складывал грязные вещи в стопку, Лайма не могла оторвать глаз от его тела. Его широкие плечи, выдающаяся грудная клетка. Все это заворожило девушку. Мужчина знал, что она наблюдает, от чего смущался все сильнее. Лайма: Это шрам? Сабал развернулся к ней передом и девушка отчетливее увидела огромный рубец поперек всей его груди. Сабал: Да. Когда я был моложе, я отправился в разведку с опытными бойцами Золотого Пути. Мы нарвались на разъяренную медведицу. Я еще легко отделался. Моим товарищам повезло меньше. Лайма с жалостью посмотрела на него и заметила еще один шрам на плече. Сабал: А этот от пули. Когда держали оборону на севере. Лайма внимательно слушала его и решила спросить. Лайма: А можно потрогать? Он засмущался от такого вопроса, но согласился. Она подвинулась к краю кровати и села напротив него. Осторожно проведя пальцами вдоль шрама на его груди, она почувствовала грубую кожу. Его грудь была горячей, и она чувствовала его частое сердцебиение. Лайма: У тебя сердце очень быстро бьется. Ты в порядке? Сабал: Д-да… Он покраснел и застыл на месте. Шрам был очень чувствительным и иногда болезненным, но когда она трогала его, он получал удовольствие. Девушка смотрела на него и одновременно поглаживая шрам, пытаясь понять, больно ему или все действительно нормально. Сабал не смог поддержать зрительный контакт и закрыл лицо руками от смущения. Девушка отодвинулась от него и потерла свои виски. Лайма: Я очень устала… Сабал: Давай я подготовлю тебе постель. Она кивнула, и встала с кровати, чтобы Сабал мог ее расправить. Переминаясь с ноги на ногу, она ждала, когда сможет упасть в постель. Закончив с подготовкой кровати, мужчина позволил ей лечь, а сам взял подушку с пледом и направился в гостиную. Лайма: Ты куда? Сабал: На диван. Я хочу, чтобы ты нормально выспалась и отдохнула этой ночью. Не хочу тревожить тебя. Лайма: Не уходи, пожалуйста. Останься со мной… Сабал замялся на этом моменте, и удивленно взглянул на нее. Сабал: Почему? Я же буду в соседней комнате. Лайма: Мне страшно… Я хочу, чтобы ты побыл со мной. Когда ты рядом, я чувствую себя спокойнее. Девушка сдерживала слезы, и Сабал с жалостью взглянул на нее. Он решил остаться с ней. Когда Лайма легла под одеяло, обхватив подушку, ей сразу стало очень тепло и уютно. Сабал затушил все свечи и лег на другую сторону, уступив Лайме всю кровать, дабы не беспокоить ее. Он устроился с краю. Да, ему было неудобно, но он не хотел тревожить свою гостью. Лайма повернулась в его сторону и, подвинувшись к нему ближе, обхватила его грудь. Мужчина сильно покраснел. Она немного подвинула его к центру кровати, чтобы солдат не свалился ночью. Он поддался ей и все еще стеснялся ее прикосновений. Лайма: Сабал? Можно кое-что тебе сказать? Мужчина занервничал, сам не зная почему. Сабал: Да. Да, конечно. Лайма: Сейчас у меня переломный момент в моей жизни. Я не знаю что мне делать дальше. Я просто хочу сказать тебе спасибо. За то, что ты всегда рядом. Всегда спасаешь меня, всегда поддерживаешь. Мне это очень важно и я это ценю. Ты для меня дорогим человеком. Если бы не ты, я бы замерзла в той роще от холода. Как мне тебя отблагодарить? Сабал, засмущавшись, нежно улыбнулся и тоже повернулся к ней лицом. Сабал: Никак. Правда, не следует. Для меня ты стала важнее всего. Я должен помочь тебе и… Аджаю выполнить ваше поручение. Я готов пожертвовать всем ради вас. Ради тебя. А то, что произошло сейчас, полностью подкосило тебя. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Девушка обняла его и начала приближаться к его лицу. Сердце мужчины бешено забилось. Он не думал, что она захочет сделать это. Лайма ближе наклонялась к нему и, казалось, вот-вот сделает мужчину самым счастливым. Сильно покраснев, он закрыл глаза и вытянул губы для поцелуя. Но девушка лишь нежно поцеловала его щеку и улыбнувшись, посмотрела на него. Лайма: Хи-хи, такой милый. Солдат удивленно смотрел на нее, а на его лице был алый румянец, который все никак не сходил. Лайма: Это моя маленькая благодарность тебе за все, что ты для нас делаешь. Она провела пальцем по его носу и отвернулась в противоположную сторону. Из-за сильной усталости, она практически сразу заснула. Мужчина все никак не мог отойти от смущения. Тоже перевернувшись на другой бок, чучуть отодвинувшись от нее, он закрыл глаза. Он еще долго думал, перед тем как уснуть. О своих чувствах к девушке, о Золотом Пути, ну и о ситуации с Аджаем и Лаймой. Не смотря, на свою ревность, ему нужно было их помирить. Но он не знал как помочь. Его размышления прервал нежный вздох Лаймы, которая потянулась во сне. Повернувшись к ней, он боязно и осторожно обнял ее, чтобы не разбудить. Во сне девушка взяла его руку в свою, от чего у повстанца пробежали мурашки. Он был готов защищать ее, в данном случае, этой ночью.