Make Me a Lion

Тирион сидел, скрестив ноги, и смотрел, как она читала. Он будто и не замечал ее наготы и видел, как на ее глазах выступили слезы. Он помнил наизусть все письмо. «Когда я узнал о вашем браке с Сансой, я был шокирован. Ведь она была обручена с Джоффри Баратеоном. И во время вашего визита на Стену вы не намекали даже на возможность брака между вами и моей сестрой. Так как это личное письмо, которое, я знаю, никогда не будет показано никому другому, я позволю себе заметить, что эта свадьба, вероятно, планировалась в интересах короны. Но как бы то ни было, по крайней мере, теперь я знаю, что одна из моих сестер в безопасности. Ваша честь никогда не позволит причинить ей вред, пока вы живы, и за это я благодарен. Я знаю, что брак должен противоречить убеждениям Сансы, если только она не сильно изменилась. Но вспоминая все ужасные вещи, совершенные вашим племянником, я благодарю богов, что именно вы из всех мужчин в Королевской Гавани стали ее мужем. Вы единственный, кто действительно будет о ней заботиться. Ваш покорный слуга, ожидающий от вас других новостей, Джон Сноу из Ночного Дозора.» Глаза Сансы блестели от слез. Она никогда не заботилась о Джоне Сноу. В том, что у ее отца есть незаконнорожденный сын, Санса видела личное оскорбление. Теперь, однако, Джон Сноу был ее единственным братом, оставшимся в живых. Сейчас, несмотря на то, что Арья и Джон далеко и вне пределов ее досягаемости, они были ей дороже, чем когда-либо. Надежда увидеть их когда-нибудь согревала её сердце. – В этом письме говорится, что вы обменивались письмами в течение некоторого времени, – сказала Санса. – Как долго вы переписываетесь с Джоном? – Мы обмениваемся воронами с тех пор, как я посетил Стену, – ответил Тирион. – Джон Сноу заботится о вас и Арье больше, чем вы можете себе представить, Санса. Он решил не показывать ей другие, более ранние письма, которые он получил от этого бастарда. В одном из них он торопливо нацарапал: «Я получил весть о смерти Джоффри. Бегите и берегите Сансу. Уезжайте так далеко, насколько можете. Одичалые наступают с севера. Станниса и его Красную жрицу я возьму на себя. Зима близко». – Я всегда недооценивала Джона, – с сожалением сказала Санса. – Кто знает, будет ли у меня когда-нибудь шанс сказать ему это в лицо? – Когда-нибудь я снова побываю на Стене. Если у меня получится, то я возьму вас с собой, миледи. Вы сможете повидать брата. Теперь, когда никого не осталась из мужской линии дома Старк, старые правила могут быть изменены. Имя Старка можно даровать Джону. Винтерфелл может быть потерян навсегда, но Джон может претендовать на земли, вступить в брак, если захочет. Хотя это будет большой потерей для Ночного Дозора. – Джон никогда не сделал бы этого, – покачала головой Санса. – Он дал клятву. И он не такой человек, который нарушит свое слово. – Да, – согласился Тирион. – Не такой. Впервые Санса натянула одеяла на них обоих, чтобы укрыться. Он вдохнул приятный аромат ее кожи. После нее Тирион никогда не захотел бы другой женщины. Его жена. Она честна и доверяет ему и, возможно – только возможно, – он даже получит немного любви. Он вдруг услышал ее тихий, мягкий голос: – Что, если королева Серсея найдет нас? – Тогда мы будем мертвы, – пробормотал он в мягкий изгиб ее плеча. – Но давайте не доставим ей этого удовольствия, Санса. Их дорога до Вольных Городов прошла гладко, в удобствах не было недостатка. Также у них было много времени для разговора. И вдруг он понял, что слушает рассказы своей жены о ее детстве, проведенном в Винтерфелле. О ее лютоволке Леди, об отце и матери. Он, в свою очередь, рассказал ей о своих играх с Джейме, когда они были мальчишками. Тирион едва смог подавить страдальческий вздох, когда упомянул имя своего брата. Он чувствовал, что Санса хочет больше узнать о его первом браке, но не мог рассказать ей большего, тем не менее когда-нибудь она спросит. Должна спросить. Санса протянула руку, чтобы взять гроздь винограда из стоящей рядом вазы с фруктами. Удобно устроившись, она лениво смотрела в большое окно, выходящее в сад. Город Волантис был жарким и вонючим, шумным и грязным. Но ничто из этого не чувствовалось здесь, в просторном зале дома, арендованного ее мужем. Освежающие ароматы из сада витали в воздухе. На Сансе было шелковое платье цвета слоновой кости, расшитое синими нитями. Ее волосы были зачесаны наверх и завязаны синей бархатной лентой. Ее лорд-муж разместил ее в этом доме в окружении гармонии плодовых деревьев, цветов, фонтанов и тенистых рощ. Тирион дал ей хороших служанок, платья из шелка, бархата и кружева, снабдил ее книгами и материалами для рукоделия, подарил ей двух резвых котят, чтобы развлечь, и послал за арфой. Это была роскошная жизнь, более комфортная, чем та, которую она оставила в Долине. Но это не было главным изменением. Казалось, Санса только сейчас поняла, что означала ее девственность. Как такое могло случиться? При свете дня не было никаких признаков притяжения между ними, никакого намека на то, что произошло накануне вечером. Но все же когда наступила ночь, язык ее тела был очевиден. То, что происходило в их постели, было слаще, чем Санса могла себе представить в день ее несчастной свадьбы. Эта двойственность почти ошеломляла. Ее муж был прав. Она отдалась ему в первый раз из некой смеси благодарности и долга. Но он всегда был добр к ней, всегда терпелив, и ее уважение к нему росло день ото дня. Она высоко ценила его ум, отсутствие тщеславия, храбрость и чувство справедливости. Она делила с ним ложе каждую ночь. «Странно, – подумала она, – я должна быть честна сама с собой. Я до сих пор считаю, что он самый уродливый человек, которого я когда-либо видела, но мне приятны его прикосновения. В постели он нежный, страстный и достаточно опытен». Она покраснела, когда вспомнила, как он заставил ее стонать прошлой ночью, и горячая волна поползла по всему телу. – Я чувствую себя виноватым, – признался Тирион однажды ночью, когда они лежали под одеялом. - Почти как если бы я что-то украл. – Но вы это действительно сделали, – улыбнулась Санса, – вы украли меня у Мизинца. Ее лорд-муж вернулся поздно ночью и тихо забрался в кровать рядом с ней. Свечи уже были погашены, но Санса все еще не спала. Она приподнялась на локтях. – Я волновалась, милорд. Где вы были? – Сожалею, что разбудил вас. У меня была встреча с одним из моих шпионов. Очень полезный парень. Я только что вернулся с местной Улицы Шелка. – Улицы Шелка? – в ее голосе звучало недоверие. – Вы встречались с ним в борделе? – Да. Где же еще никого не удивят люди, сидящие в капюшонах и обсуждающие свои планы? – И ничего, кроме разговора, вас там не интересовало? – дразнила она. – Я думаю, вы знаете ответ на этот вопрос, – сказал он. Она знала. Санса укрыла его одеялом, Тирион, удовлетворенно вздохнув, обнял ее за талию. Как и его брат Джейме, Тирион не любил изменять своим женщинам. Он был верен Тише. И даже шлюхе из лагеря последователей в то время, когда она согревала его постель. Даже Шае... – Что-то случилось? – спросила Санса, почувствовав некую жесткость во всей его осанке. – Я сказала то, что не должна была говорить? – Нет, дорогая, – сказал он. – Это не имеет ничего общего с вами. – Милорд, – сказала она после нескольких минут тишины, когда Тирион уже начал засыпать, – как долго вы думаете оставаться здесь, прежде чем люди вашей сестры найдут нас? Он вздохнул: – Я не хотел говорить об этом, чтобы не беспокоить вас, но вы и так уже поняли, Санса. Это всего лишь вопрос времени. – Так что же нам делать? Кто защитит нас? – Мы вынуждены идти еще дальше, – вздохнул Тирион. – Мы направимся в Залив Работорговцев, чтобы найти того, кто одинаково ненавидит Ланнистеров, Старков и Баратеонов, но может принять нас. Бывший изгой, как и мы. Санса затаила дыхание: – Вы же не имеете ввиду... Дейенерис Таргариен?