Смотри сквозь туман

      Никогда ещё Виз не праздновал Ночь Когда Нет Смерти с полным на то правом.       Нет, никто не запрещал праздновать. Кто бы в здравом уме посмел запретить?       Ночь Когда Нет Смерти — общий праздник; но одно дело — просто выйти со всеми на улицу, собраться возле костра, поделиться горячим вином и фруктами, любуясь полётом снежинок в свете фонарей...       И совсем другое — закутаться в традиционный звёздный плащ, взять зеркальную маску — и встретить Ночь как визитёр.       Хельги тоже празднует — с не меньшим, в общем-то, правом. В ночь своего рождения мир был свободен как от смерти, так и от тумана; поэтому сегодня и «фонари» не выходят на дежурство.       Но всё-таки Ночь Когда Нет Смерти считается в первую очередь принадлежащей визитёрам: кому, как не отрицающим смерть, радоваться её долгожданному отсутствию.       И каждый, кто умрёт сегодня, — не умрёт.       — Какой у тебя плащ! — присвистывает Хельги, с которым Виз встречается уже на улице. — Можно потрогать?       Виз кивает: пускай Хельги коснётся белых звёзд, от него не убудет. И прибавляет с гордостью:       — Сам делал! И основу шил, и звёзды вышивал. А вот с маской Свеч помог, у него как раз нашлось разбитое зеркало; вместе собирали мозаику из осколков.       — Мне больше интересно, — задумчиво бормочет Хельги, щупая звёзды, — как ты всю эту возню от меня утаил... А главное — зачем.       Виз только плечами пожимает — мол, само получилось.       Нет, насчёт «как» всё просто: занимался и плащом, и маской, пока Хельги был на дежурствах. А «зачем»...       Никогда не говорили, что полное облачение визитёра никто не должен видеть до самой Ночи. Но показалось: так будет правильным. И чему ещё верить в этих тонких вопросах, как не собственным ощущениям?..       Солнце давно зашло: мало ему было отмерено времени, ночь сегодня как никогда длинна, — и светят лишь фонари — такие яркие, когда их не приглушает туман! И люди, сколько же здесь людей! Кажется, на улицы вышел весь город.       Кто ж упустит возможность погулять под звёздами и не потерять память?       Да и желание разделить с другими свою радость — чем не повод запереть дверь квартиры, спуститься по лестнице и влиться в шумную толпу?       Смерти нет. Бояться нечего.       ...И сколько бы ни было людей и шума, всё равно слышно, как скрипит под ногами снег. Тихо-тихо ступает след в след Ночь Когда Нет Смерти.       — Хочешь на площадь? Или побродим по безлюдным переулкам?       Глаза у Хельги горят — хоть и нет тумана, нечего разгонять.       Виз улыбается этому свету, берёт Хельги за руку — и, запрокинув голову, легко смеётся:       — Пойдём на площадь! Вдруг нам нальют вина? Мне, как видишь, и без него хорошо, но дважды хорошо — это куда лучше!       На небе столько звёзд, что в них запросто получится утонуть. «Но на моём плаще, — думает Виз, — звёзд не меньше!» И гордо показывает небу язык.       — Тебе наливать точно не надо! — хохочет Хельги; и тянет за толпой.       Она наверняка идёт на площадь. А значит, никаких шансов заблудиться.       У большого костра и правда угощают вином. Хорошая всё-таки традиция; интересно, откуда она взялась?..       «А в следующем году, — решает Виз, — я тоже приду к костру не пить, а угощать. Буду варить вино с апельсинами и пряностями; и каждому, кто протянет руку, вручать стакан».       Ну а пока стаканы вручают им с Хельги — и они, сделав короткий глоток, оглядываются по сторонам.       Вон чокаются стаканчиками визитёры — тоже в звёздных плащах, а в опущенных руках зажаты маски. Вон две девушки не столько пьют, сколько рисуют каплями на снегу; подойти бы потом, взглянуть, что у них получилось.       Вон детям наливают не вино, а горячий сок; тоже с пряностями и фруктами, ужасно вкусный, Виз помнит это по своему детству.       Но горячее вино всё-таки вкуснее.       Откуда-то звучит лёгкая музыка, и кто-то уже танцует под фонарём, а кто-то опустился в снег и зачарованно смотрит на звёзды.       Виз, обернувшись, ловит взгляд Хельги — и улыбается уголками губ:       — Горят костры. Сверкают зеркалами маски визитёров, и полами плащей их звёздных играет ветер. Смерти нет.       — Ни в эту ночь, — подхватывает Хельги, — ни, в этот миг все верят, никогда. — И кивает: — Люблю это стихотворение.       За спиной взрывается смехом какая-то компания — а Хельги, порывисто приблизившись, шепчет:       — Спасибо, что ты сегодня со мной. Я рад, что мы встречаем Ночь Когда Нет Смерти вместе.       Виз на мгновение закрывает зеркальной маской лицо, напоминая: «Благодари в первую очередь себя. Если бы ты не захотел остаться со мной, сблизиться, в конце концов, прийти сюда — ничего бы не было». Но тут же опускает её, обнимает Хельги и целует в висок.       — Я тоже рад встречать эту ночь с тобой. Хорошо в приятной компании вспоминать о том, что смерти всё-таки нет.       Где-то в толпе наверняка гуляет Свеч — но Виз не пойдёт его искать, точно не сейчас.       Сейчас он хочет только обнимать Хельги.       И убеждаться, что даже если смерть есть — ей не под силу их разлучить.