Ты видел мертвого, Россия...

      У вас появляются навязчивые мысли о том, что вы никому не нужная тварь и тряпка? И главное, заглушить это нельзя, никак нельзя… Только… Только взять в руки лезвие и один удар, всего один, до первой крови… Ну ладно, два так два… Окей, можно и пять… С таким столкнулся Ядерная держава, обладатель одной из самых богатых культур — Россия. А что ему делать? Отец умер, братья и сестры отвернулись… Что еще нужно для полного счастья?   Конечно, не все страны были такими жестокими. Например, Беларусь. Один раз, застав своего брата за самоповреждением и увидев воочию все те раны, она каждый раз старается помочь. То готовила любимые блюда брата, например, блины или щи, пельмешки или сладкие пироги с вишней, то перед собранием приходила домой и помогала отгладить вещи или накрахмалить воротник. Вместе с сестрой часто прилетал Казахстан со своей кухней. Или просто морально поддержать и поговорить. Приходили Северная Корея и Китай. Китаец с прикольной новой штучкой, а КНДР с картами или с домино. И все вместе играли, подолгу, часа два их нельзя было друг от друга отнять. Огромный вклад вносила Германия. Поначалу была просто хорошей коллегой, помогала с документами, приобретала нефть по кругленькой сумме. А один раз, когда стычка между Россией и США достигла опогея, тем более первым начал как обычно Америка со своими санкциями, просто подошла к последнему, взяла его за плечи и дала коленом в живот. Штаты упал от боли под торжествующие ругательства на немецком. Хоть где-то пригодилась папина солдатская выправка. Гера развернулась на каблуках и как не в чем не бывало пошла к Росе узнавать о его состоянии. С тех пор между немкой и русским отношения намного улучшились. Рос встречал ФРГ с собраний, подвозил до дома, та его целовала в нос. Когда психика пацана грозилась слететь с катушек, арийка гладила его по волосам, ласкала за ушками, говорила успокаивающие слова, иногда просто косалась щеки, и Федерация приходил в норму.                             * * * Снова скучное собрание. Казалось, даже погода страдала. Серые, грузные тучи уныло плыли по утреннему небу. Завывал, неистово ревел ветер, чем гнал по улице случайных пешеходов, заставляя заворачиваться в серые пальто. В это утро Ваня опять взялся за лезвие. Машинально схватил и резанул по руке. Не один мускул не дрогнул. Но… это так… успокаивает? Почему? Он не знал ответа… Просто успокаивает, и все! И еще удар, и еще! Вдруг, перед глазами помутнело, мир стал размытым, и парнишка чуть не лишился чувств, но вовремя схватился за стену. Он глянул на запястье. По руке лентой стекала кровь, алая, багряно-вишневая, карминово-красная с оттенком кардинала. Рося схватил большой пластырь и заклеил рану, а после для надежности замотал бинтом. — Наверное задел вену, — бесстрастно заключил РФ — оттого и в обморок чуть не упал. О, тридцать минут до собрания, — Иван надел синий пиджак и вытянул из нагрудного кармана красную салфеточку с золотым двуглавым орлом — его гербом. А после, схватив черный кожаный портфель, вышел на парковку к автомобилю. Ехать от силы десять-двадцать минут. Еще к Китаю надо не забыть заглянуть. Как он там? И Катарину в Большой театр сводить, на оперу например — тоже будет неплохо. Россия так увлекся мыслями, что чуть не проехал здание. Хоть выдвинулся заранее, на месте он был за пять минут до начала собрания. — Russland! Russland! — к мужчине подлетела Германия. Катарина, а именно так ее звали абсолютно все, всегда одевалась со вкусом. Вот и сейчас все так подходило хрупкой фигуре: нежная белая блузка с воротником-стоечкой, черная юбка-карандаш на подтяжках и неизменная часть аутфита — красный галстук. — О, привет, Катюша, — Россия улыбнулся — у тебя что-то с очками случилось. Дай-ка, — русский аккуратно, придерживая за дужки, снял круглые очечки в золотой тоненькой оправе. Немного повертев их в руках, Рос взял одну дужку и потянул вниз. Оценив свое работу, молодой человек пристроил окуляры на свое насиженное место. Катя похлопала голубыми глазками и рассияла. — Danke schön, Ванюша. — Hello Katarina, — мимо проходивший Великобритания приподнял цилиндр — здравствуйте, Россия. — Guten Tag, Großbritannien. — Доброго дня, Артур, — мило прикрыв рот ладошкой, Ванечка зевнул. На что Брит хотел обидится — ведь это не по джентельменски, зевать, когда разговариваешь! Но зная характер русского, это простительно. — Colleagues, ° мы сейчас начинаем. Подходите.                        * * * POV Россия Опять экология, Пиндос, санкции. Боже, да как это надоело! Всегда одно и тоже! — Russia, you need, — зачем его слушать? Пусть болтает, что хочет! А лучше пусть сразу вручит эти долбанные санкции — Ivan, are you hear me? — не глухой, говори уже! И почему отец в него ядерную бомбу не запустил? Хотя, иметь клеймо сына убийцы не очень хочется… мне агрессора достаточно… Ай! END POV Россия Рос хватается за грудь. Но боль… она везде! Будто изнутри что-то распирает и вот-вот лопнет. Руки будто разрезает просоленным ножом. Ноет все: каждый сантиметр, каждая клеточка тела. Пусть это все прекратится!!! Пожалуйста… Вдруг… Россия очнулся совсем другой комнате. Очнулся и чуть не закричал. Руки на живую резало тупым ножом. И самое ужасное — эта мучительная боль была сильной, но не настолько чтоб отключится. Слезы заструились горячими ручейками, обжигая все на своем пути и не щадя ничего. Ваня и сам не понимал, почему он рыдает, как маленькая девчонка. Вот ты просто плачешь, и все… И не можешь себя остановить… ты уже не ты!      Он попытался здраво мыслить, прийти в себя. Через соленые протоки Рос осмотрелся. Парень лежал на односпальной кровати, пристроенной у стены, и нежной, как заварные профитроли. Голова пристроена на мягкой лиловой подушечке, испещренной золотыми узорами и обитой аметистовой оборкой. Тело нежилось под бархатным одеялом, изнутри обшитым мягким флисом, а снаружи отделаны атласом, сиреневого оттенка, тоже расшитым золотом. Кружевной полог цвета детского молочка мягко рассеивал свет, но было видно, что солнышко гуляет по комнате. На другой стороне, на белой мраморной с золотыми изразцами стенке рисовался пейзаж, словно сошедший со страниц «сказок Венского Леса».  Маленькие оленята резвились на полянке с крохотными цветочками. В глубине под раскидистой ивой лежала и смотрела на своих неугомонных чад мама-олениха, а на скале, что гордо возвышалась над лесом, стоял венценосный папа-олень.  Взгляд Федерации сбежал с кровати. Лакированный деревянный паркет с контрастными рисунками: кругами, солнцем, окружностями, будто пузырики, — ложился по всей немалой площади комнаты. Между окнами и выходами на балкон помещались зеркала, а на стенах — золоченая резьба. Вся она была выполнена из липы. Узоры, переигрываясь, струились золотым потоком по стене, то превращаясь в объемные фигуры, то извиваясь в причудливых завитках, то переходя в почти плоский орнамент. В дальнем углу скромно стоял идеально чистый письменный столик.  — Красота — то какая! — Иван краем глаза глянул на руки. И вот, опять боль! Да что же это такое! Секунду назад, когда Рос рассматривал капители и картины, ее не было, а сейчас! — О Господи, можно это прекратиться! Ну, пожалуйста… — Ты действительно этого хочешь? — Россия обернулся. Но ведь здесь никого не было, ведь так? А тут… девушка. Красавица, лет двадцати. Ее чистая выглаженная кремовая английская блузка с манжетами и воротником-стоечкой прекрасно сидела и подчеркивала миниатюрную фигуру. От широкого пояса на пуговицах спускалась оливковая длинная юбка, а туфельки на толстом каблуке плотно сидели на родимом местечке. Кудрявые, без конца и края каштановые волосы были призаколоты на макушке. Леди неимоверно печальными Марианско-глубокими серыми глазками глядела прямо в душу Федерации, будто что-то ища. Ее алые губы скривились в непонятную улыбку: вроде радость, а вроде уголки рта преспокойно сидят на месте. Кожа была бледной-бледной, будто у ее хозяйки проблемы с сердцем — Ты действительно этого желаешь? — А вы кто? Ай… — осведомился русский. На что девица прикрыла уста и расхохоталась, словно колокольчик — и где я? — Слишком много вопросов, mon charme! Позволь и мне задать, как ты тут оказался? — Будто я знаю! Сидел я на собрании, никого не трогал, и тут Бац! Теряю сознание… Очнулся здесь. — А почему ты потерял сознание? — девушка пододвинулась ближе к Ване. Хоть Россия славится своим высоким ростом, эта дама была выше его на сантиметров десять. — Вот реально, черт его знает! Еще больно было… ужасно… а у меня, понимаете ли, привычка плохая… режусь я. Утром, кажись, вену задел. — И почему же ты себе больно делаешь? — Ой, якобы я кому-то нужен! Братья и сестры презирают, страны за человека не держат, отец помер… — И это стоит того, чтобы ты оказался на его месте? — леди положила свою костлявую ручку на шею пареньку и принялась его поглаживать. Это было так приятно, даже несмотря на то, что руки были очень холодными, как будто их вынули изо льда. За окном был летний пейзаж… — в кого ты себя превратил, милый Ванюшка? Рос опустил голову. Ему так захотелось домой. В каком-то роде эта незнакомка права. И после ее слов, не кажется, что тебя все ненавидят, даже наоборот… — Ты хочешь обратно? — вопрос был риторическим. Мальчик поднял глаза и еле видно кивнул, но затем снова отпустил взгляд — поверь мне здесь так хорошо, но так плохо… Россия хотел было спросить, о чем это она, но в комнате уже никого не было. Вдруг, очнулся Морфей и крепко ухватил Росю для путешествия в страну Грез. Федерация был не против, он покорно опустил голову на подушку и крепко уснул. Он проснулся в таком родном месте — в здании ООН, в комнате отдыха. Вокруг стояло человек двадцать, если не больше. Вон КНДР и Китай осушают и снова наполняют жидкостью из стеклянного пузырька хрустальные стопки. Недалеко Германия, бесконтрольно рыдающая на руках у Австрии. Рядом Беларусь, тоже истерящая. Ее пытаются успокоить Украина и Казахстан, но похоже получается плохо. Великобритания пьет чай, но руки почему-то дрожат. — О-очнулся? — заговорил мужской голос с искоркой немецкого акцента. Россия повернул голову и увидел Швейцарию. Тот бережно придерживал руку русского и медленно вводил лекарство желтоватого цвета. Белый халат, немного помятый на локтях, неряшливые кудри, которые не могли нормально лечь, свидетельствовали о блестяще выполненной работе. Рядом на столике лежали два пустых шприца и три ампулы — т-ты только ру-укой не дергай, ладно? — Мне не пять лет! — Hy, Russia! How are you feeling? — А… привет, Америка… да вроде ничего. — Я тебе принес «Аленку», хочь? — Конечно хочу! — Рос обрадовался и дернул рукой. — Я. Тебя. Просил. Не дергать! — Извини, Швей, просто что что, а «Аленка» это святое. — Ага, — протянул Швейцария, вытаскивая иголку и заклеивая пластырем. По окончанию всей манипуляций мистер-кудряшка он улыбнулся и выдохнул — вот уж не знал, что единственное, что поможет, это какое-то варево, изготовленное за пять секунд из всех лекарств. Тем более отмеренных на глаз… — Шоколадку будешь? — Буду, спасибо. — Russie, а что ты… видел? — Франция вопросительно наклонила голову вправо.   Рос призадумался, напряг память и сказал, — Да много чего. Вообще, проснулся в красивой комнате. Там все в мраморе, золоте, шелке, вышивках и других штуковин. И руки болели так жутко, что русского языка не хватит для половины из этого. Ну, я такой, мол, Господи, пусть это все прекратится! Ну пожалуйста… вдруг, ко мне подсаживается девушка. — Девушка? — хором спросили Беларусь и Германия. — Ага, лет двадцать, жутко бледная, в зеленой юбке и кремовой рубашке. Волосы длиннющие, ведьма короче. Ну у нас завязался неплохой разговор, я ей говорю, а можно меня туда, ну, обратно? Я поднимаю голову, хотел на нее посмотреть…, а комната пустая! Как никого не было! Ну, я уснул, проснулся, а дальше вы знаете. — Ну, знаешь, — Швейцария многозначно взял руку Роса за запястье и подтянул рукав — после вот этого, оно и понятно. Ты вот что лучше скажи, — Швей глянул поверх очков в небесноголубые глаза Федерации — почему об этом не знает ни я, ни любой другой врач, м? — Да это же мои проблемы! Да и какое вам до меня дело… — Швейцарию чуть не затрясло. — А если бы ты погиб?! — Германия схватила своего разнервничавшегося кузена. — Geben Sie Baldrian bitte! ^1 — Vania, вот этот костюм на ней был? — Француженка принесла книгу моды прошлых годов и ткнула пальцем в леди в военной юбке и пилотке. — Нет, юбка была длинная. — Это? — на фотографии изображена молоденькая девчонка в длинной зеленой, почти изумрудной юбке и топе с надписью «#Dance». — Эта совсем как публичная девица выглядит! — Жозефина недовольно фыркнула и, открыв первую попавшуюся страницу, сунула под нос Ване. — Да! Она! Только юбка с бантом, и волосы на затылке собраны — Жози радостно посмотрела на страницу и опешила. На нее строго смотрела женщина в костюме с юбкой, с ниспадающими на плечи волосами времен событий Первой Мировой Войны. — А еще что-нибудь известно? Нeight? — Великобритания посмотрел на Россию и стал протирать монокль — Телосложение? — Худая, пипец. Кожа до кости. А еще высокая. Я сижу на кровати, она рядом. Так она меня выше на сантиметров десять. Брит выронил монокль — то есть она выше меня? — наверняка читатель не совсем понимает шока Артура. Он как бывший Британская Империя, невероятно высок, около метра восьмидесяти девяти, даже выше РФ. Он самая высокая страна из существующих. А ведь чем выше страна, тем больше территорий? Так кто та особа, что выше его?! Вдруг, его лицо озарилось ужасающей догадкой — говоришь, она была бледная? — Ну, да… — А она до тебя докасалась? — Да… и рука была такая… холодная?.. — Когда она рядом тебе холодно? — Да нет вроде. — What? — Нет, говорю! Или да… — Ты же не думаешь что, — США поднял глаза на отца. Тот вздохнул и еле видно кивнул. — Вань, как бы тебе сказать, — Брит снял цилиндр и стал приводить некороткие волосы в порядок — пойми я серьезно. — Ты видел мертвого, Russie…