Тебе все можно, Геральт

      Вечерело. Корчма, в которой остановились ведьмак и его спутник-бард, сегодня была забита до отказа. В основном, разумеется, по вине Лютика, который собрал благодарную публику в лице местного люда, распевая свои разнузданные, похабные песенки.       Когда утром они, зайдя в таверну, попросили у хозяина комнату, тот, признав в седовласом мрачном незнакомце с мечом за спиной охотника на нечисть, попросил помочь. За деревней, где протекала река, какое-то водяное страховидло повадилось утаскивать на дно ребятишек и девушек, что приходили на берег стирать белье. Пропало уже пять человек, из которых двое были детьми.       Лютик, конечно же, хотел пойти с ведьмаком, чтобы своими глазами посмотреть на чудище, но Геральт велел ему остаться, пообещав, что расскажет все в подробностях, когда вернется. По описанию корчмаря непонятно было, что за тварь поселилась у берега реки, и рисковать лишний раз жизнью Лютика ведьмаку не хотелось.       В его отсутствие бард решил немного подзаработать и заодно развлечь местных завсегдатаев песнями об удалых приключениях отважного ведьмака и его спутника, то бишь себя любимого. Деревенский люд, не имевший особых развлечений, оказался внимательным слушателем, так что трубадуру удалось подзаработать прилично.       Геральт проверил привязанную к стойке Плотву, насыпал ей в кормушку ячменя и вошел в таверну. Настроение у ведьмака было ни к черту: он караулил водяное чудище полдня, весь промок и наглотался воды, получил несколько ощутимых царапин и был дико голоден. Проклятая жагница почти утопила его, кроме того, он едва не потерял в воде вырванный ею меч и потратил на его поиски в илистом дне полчаса. К тому же, пока он добирался до корчмы, пошел мелкий противный дождь, и Геральт продрог до костей.       Мечтая лишь о горячей ванне и сытном ужине, ведьмак огляделся в поисках корчмаря и барда. Было уже поздно, но в таверне все еще оставалось много людей, ожидавших появления ведьмака, чтобы лично убедиться в свершении его славного подвига. Лютик обещал, что Геральт принесет какую-нибудь часть убитого монстра в доказательство. Геральт действительно притащил здоровенную клешню, которая дико воняла, и поэтому оставил ее во дворе в мешке.       Еще до того, как он увидел Лютика, сидевшего в углу в компании нескольких симпатичных девиц, чуткий ведьмачий слух уловил звуки его голоса.       — Да, Геральт тогда был великолепен, — весело рассказывал бард. — Заплатили, правда, немного, но вы бы видели, как он сражался!       — Ох, Лютик, — захихикала одна из девиц, — ты с таким восторгом рассказываешь о нем. Можно подумать, ты влюблен!       — Надо быть настоящим идиотом, чтобы влюбиться в меня, — остановившись рядом с их столиком, сухо сказал Геральт. Не удержался от язвительного комментария. Тот факт, что Лютик весь день провел в тепле и сухости, распивая глинтвейн в компании красивых девушек, настроения ему не прибавил.       — Эй! — возмутился Лютик. — Я не идиот!       — Что? — Геральт непонимающе уставился на него.       Трубадур захлопал глазами, зачем-то нервно поправил волосы и суетливо оттянул воротник своей пижонской рубашки.       — Что? — повторил он, будто не понимая, о чем речь, и резко встал с лавки. — Дамы, прошу меня простить, но мне надо... э-э-э... позаботиться о своем друге.       Он бочком выбрался из-за стола и подхватил Геральта под локоть.       — Я уже заказал нам в комнату ванну для тебя. Ведра греются на огне, так что горячая вода тебя ждет, — взволнованно затараторил Лютик, ненавязчиво толкая ведьмака к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались номера.       Геральт кивнул.       — Я принесу ужин, ты иди наверх, — торопливо предложил Лютик. — Я… я сейчас!       И прежде, чем Геральт успел что-либо ответить, побежал к стойке, за которой обитал хозяин корчмы.       Геральт с минуту задумчиво смотрел ему вслед, а потом пошел к лестнице.       Он успел наполнить деревянную лохань водой и принялся стаскивать с себя отвратительно мокрую одежду, когда в комнату задом вошел Лютик, неся поднос, нагруженный полными тарелками. Он повернулся как раз в тот момент, когда Геральт ступил в бадью и осторожно опустился в воду, не сумев сдержать стона удовольствия.       Лютик сглотнул, застыв как кролик перед удавом, не в силах отвести от расслабленного ведьмака взгляд. Геральт откинулся назад на деревянный бортик, привыкая к ощущению горячей воды, ласкающей кожу, и только спустя пару минут лениво приподнял веки. Лютик все еще стоял у двери с подносом в руках.       — Ты долго там торчать будешь? — поинтересовался ведьмак.       Лютик спохватился, засуетился, не сразу нашарил взглядом столик, чтобы поставить на него поднос, по пути умудрился споткнуться, зацепившись носком сапога о ковер, и чуть было не пропахал носом пол, но вовремя удержал равновесие.       Наконец, осторожно водрузив ношу на стол, он направился к шкафчику, в котором хранились баночки с маслами и мыльными растворами.       — Что за монстр был в реке? — спросил бард, роясь в склянках.       — Жагница.       — Ты убил ее?       — Очевидно, да, раз я здесь, — фыркнул Геральт.       Лютик подошел к нему и поставил на табуретку несколько флакончиков с душистыми травами.       — Устал? Давай помогу тебе вымыть голову, — предложил он, заходя за спину.       Геральт возражать не стал: он действительно был вымотан, к тому же горячая вода расслабила его настолько, что было лень даже руку поднять.       Лютик вылил себе на ладонь немного ромашкового масла и принялся медленно массировать ему голову.       — Ты долго, — сказал он. — Трудно было с ней справиться?       — Я эту тварь только караулил полдня, — прикрыв глаза, чуть сонно ответил Геральт. — Не хотела вылезать, как чуяла, что по ее душу пришли. Заставила повозиться. А потом меч потерял.       — О боги, — пробормотал Лютик, втирая масло в кожу головы. — Хорошо, что сам остался цел. Нашел меч-то?       — Нашел.       — Замечательно. А я сегодня успел послушать сплетни, пока тебя дожидался. Представляешь, у дочки местного старосты завтра свадьба. Они ее все откладывали из-за того, что чудище речное утащило уже двух ребятишек, дескать, траур, но, в конце концов, решили справить. И меня пригласили петь на свадьбе. Обещали хорошо заплатить. Геральт? Ты слушаешь, Геральт?       — М-м.       — Мы можем остаться здесь еще на сутки? Нам ведь не помешают лишние деньги. А в следующий раз комнату нам оплачу я. Согласен?       — Мхм, — промычал ведьмак, совершенно разморенный мягкими, приятными прикосновениями к голове.       Лютик еще что-то болтал, пока смывал пену с белых волос, и под его трескотню, убаюканный заботливыми руками, Геральт почти задремал. Было слишком хорошо, тепло и сонно, чтобы удерживать глаза открытыми, даже несмотря на голод. Хорошо поставленный голос барда успокаивал, потому что Лютик в кои-то веки не фонтанировал эмоциями, а говорил вполголоса. Слушать его было приятно.       Геральт и слушал, но не вслушивался. Он лишь отметил краем сознания, что руки Лютика перешли с головы на плечи. Намыленный кусочек чистой ветоши так и порхал по его груди и плечам, смывая усталость этого бесконечного дня.       Геральт почти погрузился в состояние медитации, до того ему было томно и уютно от размеренных движений, когда тихий всплеск шлепнувшей по поверхности воды тряпки, выроненной неуклюжим Лютиком, заставил его очнуться от дремоты. Он не открыл глаз, только чуть-чуть приподнял ресницы, почувствовав мазнувшую по боку и опустившуюся на дно лохани мокрую ткань. Лютик вздохнул, замешкался отчего-то, не решаясь сунуть руку глубже, чтобы достать ее. Видимо, решив обойтись дальше без нее, вылил себе на ладони масла и мягко скользнул ими по груди ведьмака.       Его прикосновения, поначалу несмелые и едва ощутимые, постепенно стали увереннее, когда Лютик осознал, что Геральт молчит и не шевелится. Ведьмак чувствовал на себе его изучающий настороженный взгляд, но почему-то даже не подумал остановить. Странное иррациональное желание узнать, что Лютик собирается делать дальше и решится ли вообще на что-то, охватило его. От него пахло волнением, страхом и возбуждением, сердцебиение скакало, а понизившийся мелодичный голос слегка дрожал.       Лютик продолжал говорить что-то, будто пытаясь усыпить его бдительность, но Геральт внезапно для самого себя превратился в один голый нерв. Прикосновения Лютика ощущались как никогда остро. Вот чуть заметно подрагивающие ладони провели по груди, задевая соски, прошлись вниз, вдоль живота, очертили плавный рельеф, мазнули по бедрам и, будто испугавшись, вспорхнули обратно к груди.       Геральт невольно почувствовал, как низ живота наливается знакомой томительной тяжестью. Ведьмаку очень хотелось открыть глаза и посмотреть на выражение лица Лютика, но тот все еще стоял у изголовья ванной и нависал над ним, поэтому сразу бы заметил, что ведьмак не спит. И Геральт не стал: желание узнать, как далеко Лютик осмелится зайти, оказалось сильнее. Будто невзначай слегка развел бедра и услышал, как Лютик, шумно сглотнув, осекся на полуслове. Тонкие пальцы снова трепетно скользнули по животу Геральта под водой и замерли.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Лютик решился и невесомо коснулся члена. Задышав часто-часто, бард окончательно умолк и навис над Геральтом, заслонив ему свет от масляной лампы, что стояла на табуретке рядом с бадьей. Кажется, Лютик совсем забыл о том, что надо продолжать говорить. Он шумно выдохнул, мягко провел большим пальцем по пурпурной головке почти отвердевшей плоти, но тут же, словно опомнившись, отдернул руки, положив обратно на плечи.       Геральт подождал, пока Лютик соберется с духом продолжить свои вороватые ласки, но руки барда лежали на его плечах неподвижно. Тогда ведьмак открыл глаза и посмотрел вверх. Лютик сидел на корточках, крепко зажмурившись и закусив нижнюю губу, будто боролся с самим собой. Выражение его лица в этот момент было таким… таким завораживающим, что Геральт почувствовал потребность затащить его к себе в ванну немедленно.       — Ниже. — Хриплый голос ведьмака резанул тишину.       Лютик вздрогнул, широко распахнул васильковые глаза и испуганно глянул на него.       — Что? — севшим шепотом спросил он.       — Продолжай, — попросил Геральт, глядя на него снизу вверх. — Можешь больше не говорить.       Лютик вспыхнул, лихорадочно облизнул губы, его пальцы на плечах Геральта дрогнули.       — Мне правда… можно? — недоверчиво выдохнул он едва ли не со стоном. — И ты не дашь мне потом в морду, Геральт?       — Разве похоже, что я хочу дать тебе в морду? — В голосе ведьмака зазвучали чуть насмешливые интонации.       Лютик все-таки застонал и, погрузив руки под воду, заскользил дрожащими ладонями по его груди и животу, на секунду, будто смущенно, запутался пальцами в блядской дорожке светлых волос, ведущей вниз, и, наконец, обхватив налившийся кровью член, провел по всей длине.       — Геральт… — пробормотал бард, наклонив голову и прижавшись губами к шее ведьмака. — Ты… О боги, я не ожидал… Никогда даже не думал, что ты позволишь… Черт, ты не пожалеешь!       — Заткнись, — сказал Геральт, откидывая голову так, чтобы Лютику было удобнее целовать его, и снова закрыл глаза.       Он и сам не мог сказать, какого черта на него нашло, что он позволил барду лапать его. Но что-то не дало ему оттолкнуть ласковые руки. Лютик касался его не столько осторожно, сколько с благоговением, и это Геральту было непривычно. До него редко дотрагивались по собственному желанию. Только в бою — закаленной сталью, если, конечно, это был не очередной монстр, или же в постели в порыве примитивной похоти. Но проститутки не в счет.       Прикосновения Лютика были совершенно другими. Он касался каждого шрама на груди и животе так, будто до этой самой секунды умирал от желания сделать это, и вот ему, наконец, позволили. Горячие губы выцеловывали ниточки рубцов, бугристые поверхности застарелых шрамов, руки беспорядочно, но неторопливо ласкали каждую мышцу. Казалось, губы и пальцы Лютика были везде.       Геральт вдруг вспомнил странный эпизод часом ранее внизу, когда Лютик фактически признался ему в любви, и, резко открыв глаза, встретился с потемневшим от желания взглядом барда, нависшего над ним.       — Геральт… — хриплым шепотом произнес Лютик. Глаза у него были совершенно пьяными, шалыми, помутневшими. — М-можно я тебя поцелую? Пожалуйста…       Геральт ничего не ответил, и Лютик, приняв его молчание за согласие, наклонил голову, осторожно, будто на пробу, касаясь его губ своими. Несмело провел по ним языком, обводя твердый контур рта, и неожиданно жадно, рывком проник внутрь, будто с головой в воду ныряя.       Геральт ответил на поцелуй с таким же жаром, обхватив барда сзади за шею ладонью. Губы у Лютика были по-девичьи мягкими, душистыми после выпитого вина и опьяняли не хуже. Он вытолкал язык барда из своего рта, возвращая поцелуй с куда большей напористостью. Лютик застонал, замычал, пытаясь что-то сказать, но язык Геральта во рту помешал. Тогда Лютик закрыл глаза, полностью уступая ведьмаку право вести. Геральт оторвался от него спустя целую бесконечность, развернулся в бадье, расплескав воду, и, обхватив Лютика за талию, увлек к себе на колени через бортик, не обращая внимания на то, что тот одет.       Оказавшись сидящим на его бедрах, Лютик широко распахнул глаза и тихо охнул от неожиданности. Его рубашка и штаны мигом промокли, прилипнув к телу. Геральт опустил руку и беззастенчиво положил на его член, чтобы со странным удовлетворением убедиться, что Лютик возбужден.       Лютик сглотнул, опустил взгляд, полный похоти, на рот Геральта и невольно облизнулся. Этого откровенно приглашающего жеста оказалось достаточно, чтобы ведьмак окончательно сорвался с цепи.       Он снова набросился на рот Лютика, языком заскользив по его языку, и нетерпеливо запустил руки под его батистовую рубашку. Мокрая одежда мешала, раздражала, не давая нужного простора для действий. В конце концов ведьмак рубашку на Лютике просто порвал, заставив его застонать и заерзать у него на бедрах.       — Г-геральт, — откинув голову и подставляя беззащитную шею жадным губам, пробормотал Лютик. Он задыхался, тяжело хватая воздух ртом, терся об Геральта всем телом, пытаясь найти удобное положение, но в тесной лохани это было невозможно.       Потеряв терпение, Геральт встал и, прижимая Лютика к себе, понес к кровати. Стащил с него мокрую одежду, сапоги и навис, раздвигая ноги коленом.       Лютик ощутимо задрожал, глядя на него широко распахнутыми глазами. И в глазах этих недоверие мешалось с горячим желанием. Он вцепился в плечи Геральта, сам разводя бедра шире, и пробормотал:       — Геральт, не знаю, что на тебя нашло, но сочту это за дар богов. Ты только не останавливайся, пожалуйста! Я… я все сделаю и растяну себя сам, только подожди, я…       Геральт заткнул его поцелуем, налег, покрывая собой, и потерся твердым членом о впалый живот. Лютик захлебнулся собственным стоном, обхватил его бедра коленями, беспорядочно заскользив ладонями по широкой спине, и сам жадно потерся об него. Он умудрился сдвинуться так, чтобы член ведьмака попал прямо в ложбинку между его ягодицами, и это тесное соприкосновение заставило обоих задрожать от нетерпения.       — Давай, Геральт, — горячечно зашептал Лютик. — Трахни меня. Пожалуйста.       — Зараза, — прошипел ведьмак, почувствовав, как набухшая головка проезжается по сжавшейся дырке, и с трудом удержался от того, чтобы толкнуться вперед. — Пусти, я принесу масло.       — Нет! — вырвалось у Лютика, и он тут же намертво вцепился в его плечи. — Нет, давай так. Я… я готов. Пожалуйста, Геральт. Не отвлекайся.       — Тебе будет больно.       — Тебе все можно, Геральт.       — Дурак.       Геральт легко расцепил его руки и встал. Лютик тут же приподнялся на локтях, озабоченно закусив нижнюю губу и напряженно следя за ним взглядом, будто боялся, что ведьмак не вернется к нему.       Геральт взял с табуретки первый попавшийся флакончик и открыл, чтобы убедиться, что там масло, а не цветочный раствор. Это действительно оказалось масло. Когда он вернулся к кровати, Лютик хотел было что-то сказать, но не успел: Геральт снова запечатал ему рот поцелуем.       Бард обхватил его за шею, чуть заметно подрагивая, попытался просунуть руку между ними, чтобы приласкать его, и Геральт перехватил ее за запястье.       — Можно я тебе отсосу? — умоляюще заглянув в глаза, попросил Лютик.       — Не сейчас, — хмыкнул ведьмак и приподнялся, чтобы вылить масла себе на ладонь.       Лютик не сводил с него нетерпеливого взгляда, комкая простынь по бокам от себя, и покусывал губы.       — Что с тобой, Лютик? — спросил Геральт, снова нависая над ним и просовывая руку меж его бедер. — Ты такой нервный и напряженный. Это твой первый раз с мужчиной?       — Дело не в этом, — облизнув пересохшие губы, пробормотал бард.       Ведьмак приподнял брови в безмолвном вопросе. Его пальцы коснулись отверстия между ягодиц и осторожно надавили. Лютик напряженно замер, зажмурился, но тут же расслабился, выдохнул протяжно, шире развел ноги.       — Я… боюсь, что тебе не понравится, Геральт, — хрипло пояснил он, открыв помутившиеся от волнения и желания глаза. — Ты же... ты же предпочитаешь женщин.       — Ты тоже.       — Я… я другое. Я никого так, как тебя, не хотел. Странно, что ты этого не заметил раньше.       — Хм.       Лютик дернул бедрами, почувствовав, как в него входит первый палец, и попытался насадиться на него сам, но Геральт положил ладонь ему на живот, без труда придавив к постели так, что бард не мог пошевелиться лишний раз. Зрачки Лютика расширились, заполнив почти всю радужку от этой демонстрации физического превосходства. Он шумно втянул в себя воздух, его член практически прижался к поджарому животу, вязкая ниточка смазки протянулась по светлой коже.       Геральт почувствовал прилив такой похоти, что самому стало трудно дышать. Он никогда раньше не видел, чтобы кого-нибудь так заводила очевидная разница в силе. Лютик же откровенно плыл, когда Геральт легко удерживал его.       Застонав, Лютик нетерпеливо заерзал.       — Геральт, пожалуйста…       — Остановись, Лютик, — попросил ведьмак хрипло. — Нам некуда спешить.       — А ты не передумаешь?       — Считаешь, я способен уйти сейчас?       Лютик слабо улыбнулся и обнял его за шею.       — Нет, — задыхаясь, произнес он. — Нет, не считаю.       — Тогда расслабься уже и прекрати елозить.       — Я просто хочу, чтобы тебе понравилось, — пробормотал Лютик. — Вдруг ты не… Потом ты не захочешь меня снова?..       Геральт фыркнул и вместо ответа развел пальцы, раскрывая для себя тесную тугую дырку. Лютик задохнулся, двинул бедрами навстречу, хватаясь за его плечи, и протяжно застонал.       — Геральт-пожалуйста-сейчас-я-так-тебя-хочу-пожалуйста! — зачастил он на выдохе.       Ведьмак сдался, приставил головку ко входу и медленно, осторожно толкнулся внутрь. Лютик весь подался вперед, закусывая губу, страдальчески заломил брови и попытался максимально расслабиться. На его лице возникло завораживающее выражение боли, перемешанной с удовольствием.       Когда Геральт оказался в нем весь, он окончательно обмяк, буквально растекаясь под ведьмаком.       — Почему ты только вошел в меня, а я уже чувствую себя так, будто ты меня хорошенько выебал?       — Заткнись, — попросил Геральт почти ласково, чувствуя, как от грязных пошлостей из уст Лютика его член дергается и твердеет еще больше.       Лютик тоже это ощутил, его потемневшие глаза сверкнули. Облизнувшись, бард хитро улыбнулся.       — Выеби меня, Геральт, — повторил он хрипло, глядя ведьмаку в глаза. — Так, чтобы завтра я не мог ходить и сидеть. Хочу, чтобы ты вытрахал из меня все мысли.       Геральт зарычал, дернул его на себя за бедра и задвигался — сначала хаотично, пытаясь найти нужный им обоим ритм, а потом все быстрее и жестче, так что бард под ним принялся извиваться, как уж, вскрикивая при каждом новом толчке.       Лютик и в постели не затыкался, умудряясь бессвязно бормотать всякие пошлые просьбы, от которых у Геральта все темнело перед глазами. Он демонстративно нарывался, подстегивая его такими жаркими стонами и мольбами, что хотелось поставить его на четвереньки и выдолбить грубо, быстро и жестко. Но Геральт сдерживался, потому что для Лютика это явно было впервые, и позволил себе лишь сдавить его бедра так, что на нежной бледной коже наверняка останутся синяки наутро. Лютик не возражал, только подмахивал, цепляясь за его плечи. Его мышцы судорожно сжимались, обхватывая плоть ведьмака и затрудняя движение. Сердце барда билось так оглушительно, что Геральту казалось, будто он слышит, как течет кровь в его венах.       — Кончи в меня, Геральт, — задыхаясь, выпалил Лютик и выгнулся под ним. Эта просьба стала последней каплей, и Геральт, глухо рыкнув, последний раз толкнулся в него, заполняя своим семенем.       Лютик закричал, срывая голос, забился под ним в оргазме и обмяк.

* * *

      Утром спустившись в зал, ведьмак подошел к стойке и попросил корчмаря принести завтрак в комнату.       Хозяин, улучив момент, поинтересовался у него:       — Милсдарь ведьмак, а где же трубадур? Хотел спросить кой об чем. Вечерочком не сыграет ли нам? Вчера так хорошо-сь всем его песенки зашли, такое оживление було. Вот бы и сегодня побольше народу у нас собрал, а?       — Не сыграет, — невозмутимо ответил Геральт, кидая на прилавок горсть медяков.       — Это почему ш?       — Голос сорвал и ходит с трудом. Добавьте на поднос медовый отвар, пожалуйста.       — Простыл, что ль? — сочувственно спросил корчмарь.       Геральт в ответ только хмыкнул и пошел проведать Плотву.       — Может, верхом? — предложил ведьмак на следующий после свадьбы старостовой дочки день, когда Лютик осторожно тащился следом.       От деревни они ушли недалеко, в основном потому, что бард шел, едва-едва переставляя ноги. Геральт и сам шел пешком, ведя в поводу Плотву, но Лютик все равно отстал.       — Издеваешься? — хмуро глянул на него Лютик. — Верхом, да еще и позади тебя, я точно ехать не хочу.       — Почему? — невинно поинтересовался Геральт.       — Потому что моя задница еще после вчерашнего не отошла! И я не готов пережить второй заход так скоро.       — Кто-то вчера кричал, что готов позволить мне все, что я захочу, — поддразнил Геральт.       Лютик вспыхнул, невольно быстро облизнулся и крепче сжал гриф своей лютни.       — Тогда тебе придется нести меня на руках весь завтрашний день, — севшим голосом предупредил он.       — Не такая уж и неприятная перспектива, — хмыкнул ведьмак.       Лютик удивленно посмотрел на него, его щеки залил смущенный румянец.       — Геральт, какая муха тебя укусила? — поравнявшись с ним, спросил он.       — Хм?       — Ты… не подумай, что я не рад тому, что между нами вчера произошло, но… можно узнать, почему ты согласился?       — Думаешь, я мог отказаться?       — Геральт, я… я же тебя раздражаю, — напомнил Лютик. — И ты по бабам. Но никак не по смазливым мужикам вроде меня.       — Ты сейчас пытаешься убедить меня, что я совершил ошибку? — иронично приподнял брови ведьмак.       — О боги, нет! — торопливо воскликнул Лютик. — Конечно же, нет! Я… я просто пытаюсь понять, что на тебя нашло.       Геральт остановился и повернулся к нему.       — Лютик. Ты помнишь, что сказал позавчера в таверне?       Лютик помотал было головой, нахмурился, пытаясь понять, о чем он толкует, а потом его глаза расширились.       — О, — только и сумел выдавить из себя бард.       Геральт хмыкнул и возобновил шаг, но Лютик так и остался стоять на месте. Спустя пару минут он нагнал его и схватил за предплечье.       — Геральт! Мне что, просто с самого начала надо было сказать, что я тебя люблю, и я бы не страдал столько времени зря?       Ведьмак закатил глаза и ничего, по своему обыкновению, не ответил.       — Я полный идиот, — запричитал Лютик.       — Не могу не согласиться.