То, что делает сильнее.

      От прежней Миры не осталось ничего. Она уже даже привыкла к пеплу в груди, где когда-то было сердце. Это хорошо, такие люди, как она, хорошие солдаты. Сгоревшие. Им смерть не страшна. Так думает Дон, когда она у него работает первый месяц. Она исполняет все приказы безукоризненно и никогда не задает лишних вопросов, потому что ей абсолютно все равно, что она делает и для чего. Ей настолько же все равно на Дона и на его планы. Здесь она в безопасности и это самое главное.       Она наблюдает за тем, как Дон медленно, но верно, берет под свое крыло все новых и новых людей, получает влияние на Юге Азии и уверенно двигается на Север, на Кавказ. Девушка знает, что он самый разыскиваемый человек в мире, и она немного удивляется. Его совершенно это не заботит, будто ничего и не происходит. Это удивительно.       — Ты сегодня такая же не многословная, как и всегда, — замечает Дон, когда она приходит к нему, чтобы отчитаться об выполненном задании на севере Ирака. Мира лишь неестественно улыбается. Ее лицо становится пугающим. Ничего не выражающие карие глаза смотрят будто сквозь него, в само нутро, вселяя неприятный спектр эмоций, хотя в ней самой совершенно ничего нет. Она пуста. И это жутко.       Дон прочищает горло и подходит ближе к девушке, улыбка которой уже исчезла. Он проводит костяшками пальцев по ее щеке, ощущая бархат теплой кожи. Снова изучающе смотрит в ее глаза, желая увидеть хоть что-то. Ни-че-го. Дон улыбается по-доброму, почти по-отчески.       — Значит, Кали? — он произносит ее имя, пробуя на вкус. Берет нож со стола и внимательно осматривает его. — Знаешь, тебе больше подошло бы имя, которое означало бы «преуспевающая». Например, — Дон смотрит на нее и быстро приближается. Холодное лезвие ножа оказывается прижато к шее, и он играет, водит остриём, пуская мурашки по коже, — Мир-ра, — рычит он, прокалывая ножом нежную кожу.       Мира вздрагивает. Немного от боли, немного от удивления. Она слишком давно не слышала это имя. Скитаясь по городам, она называла каждый раз разные имена и фамилии, которые не задерживались с ней дольше пары дней. Здесь она была Кали Каур уже почти месяц, быстро привыкнув.       — Я не люблю, когда мне врут, милая. Люди, которые врут мне, как правило, долго не живут. Впрочем, всегда есть исключение, и ты можешь быть им.       Дон снова улыбается, подавая салфетку девушке, чтобы та убрала капли крови с шеи.       — Мира в прошлом, — просто отвечает девушка. — У Миры есть сердце, а у меня нет ничего, кроме этой работы.       Дон, удовлетворенный ответом, кладет нож на место. С удивлением наблюдает, как у Миры (ему так привычнее, все-таки он не любит ложь) проскальзывает какая-то эмоция, которая быстро тонет в ее темноте. Интересно, имя Кали она выбирала специально или случайно? Скорее всего, это первое, что пришло в голову и неосознанная ассоциация с черной богиней. Весьма удачно. Тем не менее…       — Я не люблю, когда мне врут, я буду называть тебя Мирой.       — Как вам будет удобнее, — сказала девушка. Она незаметно проглотила подступивший к горлу ком. Непривычно, черт возьми! Имя давно в прошлом, имя — напоминание о плохих вещах.       — Для тебя так будет лучше, — уверяет ее Дон. — Поверь мне, ты намного сильнее, когда принимаешь свою боль, — искреннее сказал мужчина, усаживаясь на свое рабочее место. Он оперся локтями о стол и сложил руки в молитвенном жесте. Дон отдал приказ своей новой подопечной, что она может идти, погружаясь в свои мысли.