С-Р, часть 2

С-Р, часть 2. Урбанизация скачет как конь, ненасытно сжирая всю дикость, Все что древнее мобильника, все, что старее лохматого чертежа, Мне б научиться бороться с собой, а не с совестью, с каменным ликом В очередное безумие тело свое позволять погружать. Я же нормальный. Примельканный житель хрущевок, Ваш добродушный сосед с рюкзаком за сутулой спиной, Мне карамельки дарили старушки, они же глядели из щелок Старой подъездной двери, как я к девочке шел той весной. Я же нормальный. Учился вот, правда, неважно, Списывать - гордости много, а вникнуть - так мало мозгов, Я просто жил, жарил блинчики, делал домашку, Просто хотел, чтобы мама гордилась и не надрывалась как конь. Так почему мне теперь от творящегося не срывает Крышу под небо, не дико, не тошно, не зубодробительно зло? Быть чьей-то вещью, подарком, нет взяткой, всученной за сваи Нового дома, чужого, в котором гореть повезло? Что от меня остается? Лишь космы седые по пояс? Рыжими так и не стали. Нет цвета у глаз, там же вроде должна быть душа? Как же я мог променять свои тело, и душу, и совесть На упоительный приз - никогда ничего не решать? Как же я мог наплевать на свое отражение в мире? И на всех тех, кого сгреб катафалк твоей легкой рукой, Ради меня, на словах, а на деле - по плану, что шире Был моего понимания. Шахматный бог, древнегреческих мифов герой. Да от тебя ж надо огнетушители ставить, двойным полукругом, Нет, лучше полным, без риска, и все одновременно дергать, Чтобы спасительной пеной залить обожженные руки, Чтобы не слышать вот этого - ну-ка иди, ты замерзнешь, И не увидеть в котельной откинутый край у домашнего пледа, Словно открытую пасть всех росянок и всех мухоловок, Чтоб не упасть. Как всегда. Не упасть в две зеленых вселенных И не позволить себе оставаться обрубком, окурком, обломком. Я же был целым. Я ездил в маршрутке с цветами, Я покупал шоколад для девчонок и в детстве мечтал о собаке, Только вот стал ею сам. Осторожней, ребята, с мечтами, Может, и правда, не стоит гулять вам по Африкам мусорных баков? В поисках годных окурков, спидов, недопитых бутылок? Это все просто конфетки - страшнее зависеть от дрожи Принятого поводка. Вечным стать провожатым носилок, Что твоих близких уносят во чревы машин-неотложек. Да, ты всегда себе сможешь и хочешь придумать причину - Я волновался за мать, ей нельзя психовать - потому не буянил. Я лишь хотел быть примерным ребенком, ответственным сыном, Радостью учителей и не тряпкой в глазах каждой маленькой пьяни. Став ей в своих. Но от этого можно успешно закрыться. Даже не водкой. Себя убедить, что ты сам, что хотел нарываться, И получил по заслугам, точнее по содранным крыльям, Сразу обоим - по шраму и собственной воле. Сдаваться В принципе, даже легко, надо только не думать в моменте, Быть сразу всем и ничем, отключать громкий звук у подлюки-сознанья, И вот тогда может даже приятно смотреть, как герой киноленты Всех за тебя раскидал, раскромсал, защитил, отомстил и свершил наказанье. Можно забыть, каково это - сопротивляться, слова "не хочу" и "не надо", Как это - быть человеком, живым, а не куклой у ног господина, Можно принять свои нитки за тросы, страховку, канаты, В общем, разве плоха будет цепь, если нет середины? Только вот где же цена? Где же этот грабительский ценник? Нет его тоже, смотрите, он не существует, не виден, Если точнее - он - не договор о кредите, И не услуга, не вещь и не верность в граните. Он - это ты. Он - отказ от способности быть и Подпись узлами на крепкой невидимой нити, Что воедино спаяет тебя с тем, кто руководит и Тащит приказами в светлое будущее в камере пыток.