Shadow in the Silence

— Да ладно тебе! Не обижайся, Лавгуд. Она просто попросила у меня номер, а я тактично отказал,— я вновь бросила на него хмурый взгляд и, надув губы, открыла дверь в дом. Цезарь, как только я отцепила поводок, моментально побежал к миске с остатками корма,— Ты же знаешь,— Лиам положил свои ладони на мои щёки и заглянул в глаза,—что мне нравятся девушки помладше, а той официантке было как минимум сорок два... — Но смотрел ты на неё на все восемнадцать! — А ещё,— он мягко продолжает, игнорируя мои слова,— когда ты злишься, ты ужасно похожа на пупса, так что мне очень трудно сейчас не смеяться, дорогая. Затем парень наклоняется, чтобы оставить мягкий поцелуй на моих губах, но чувствует, что я не отвечаю. Хотя, если честно, мне приходится прикладывать титанические усилия, чтобы унять дрожь во всём теле, когда он кладет одну руку мне на талию, притягивая ближе к себе, а вторую на затылок, запуская пальцы в мои волосы. Тогда он применяет свой фирменный трюк, точно зная, что это заставит меня растаять, словно сливочное масло на сковородке. Его губы нежно касаются сначала моего лба, потом носа, и когда он вновь склоняется чуть ниже, я хватаю дрожащими губами воздух, пытаясь унять в груди лёгкий трепет. Он молниеносно накрывает мои губы своими, сражая мою нервную систему наповал. Сжимаю ткань его футболки до онемения пальцев и напрочь теряюсь в этом поцелуе. Мы пятимся назад до того момента, пока я не упираюсь поясницей в столешницу. Ладони Пейна сползают с талии ниже, он подхватывает меня под бедра и усаживает на барную стойку, не разрывая поцелуя. Когда мы отстраняемся из-за недостатка кислорода, я не сдерживаю разочарованный стон, на что Лиам усмехается и проводит дорожку влажных поцелуем от скул по линии челюсти, спускаясь на шею. Кажется, что по моим венам течет расплавленный металл и, честно говоря, я готова расплавиться вместе с ним. —Ну что? Уже не обижаешься?— тихо шепчет он мне на ухо, будто боясь спугнуть. —Обижаюсь? На что?— я теряюсь на пару секунд, а затем вспоминая, что всего две минуты назад я была жутко зла и обижена на его, даже если не настоящий, но флирт с официанткой , раскрываю губы и ругаюсь себе под нос, за что ловлю хлесткий хлопок по заднице. Ойкнув, собираюсь снова прильнуть к губам парня, но меня прерывает лай Цезаря со второго этажа. Собираюсь слезть со стойки, чтобы сходить к нему и проверить, однако Лиам отвечает, что сам сходит наверх. Киваю и, проводив парня взглядом до лестницы, иду ко входу, чтобы забрать коробку с пиццей, которую мы оставили у входа. Ставлю её на стол, рядом с тем местом, где недавно побывала моя задница, и поднимаю крышку. Запах горячей пепперони с сырным соусом бьёт в нос, от чего я довольно жмурюсь и вдыхаю его с наслаждением, словно пытаясь заполнить этим ароматом собственные лёгкие. Проходит уже пять минут с момента, как Лиам поднялся на верх, и я начинаю волноваться. Осторожно поднимаюсь по лестнице вглядываясь в темноту второго этажа. Половицы как назло скрипят под ногами как в самом жутком ужастике в мире, и моё сердце медленно сползает по направлению к пяткам. Иду вперёд, напуганно озираясь по сторонам, боясь даже позвать парня по имени. А всё потому что в самом конце коридора в дальней комнате слышится, как скулит мой пёс, но кроме того, я улавливаю и незнакомые мне ранее звуки. Не знаю, какая неведомая сила несёт меня вперёд, ведь я уже не чувствую от страха собственных ног. Внезапно кто-то резко обхватывает мои плечи, прижимая к твердой груди, и в момент, когда я собираюсь громко закричать, теплая ладонь накрывает мой рот. — Тише, дорогая,— слышу голос Лиама и осторожно втягиваю в себя воздух, потому что уже совсем перестала дышать,— все хорошо. Просто иди со мной. Я послушно киваю и следую на ним. Мы заходим в ванную комнату, где, насколько я понимаю, парень прятался последние несколько минут. Он садится в дальнюю часть огромной белой ванной, прикрытой шторкой, и усаживает меня между своих коленей, всё ещё прижимаю мою спину в своей груди. — Я не знаю, что за тварь в одной комнате с Цезарем, но это явно не человек. Мне очень жаль, дорогая,— он крепко держит меня в своих объятьях, шепча на ухо какие-то успокаивающие слова. Мои веки сжаты от страха и боли, пока я слушаю скулеж моего пса, которого Пейн пытается заглушить. Спустя десять минут, а может и целого часа в доме становится тихо настолько, что мне кажется, будто я слышу, как кровь вперемешку со страхом течет по моим венам. Мы слышим, как пол в самой дальней комнате скрипит от тяжелых шагов, и руки Лиама мгновенно напрягаются. Это «нечто» медленно идёт по коридору. Его увесистые шаги отдаются эхом во всем доме. Дверь в ванную приоткрыта. Заглядывая в щель, я стараюсь увидеть хоть что-то, и моё сердце со скоростью света падает вниз. Длинная тень, буквально просвечиваясь лунным светом насквозь, проходит мимо двери, волоча моего мертвого пса заднюю лапу по бежевому ковролину, оставляя кроваво-красную дорожку. Мы провели, сидя в ванной, всю ночь. В полной тишине слушали лишь дыхание друг друга. Сомневаюсь, что Лиам вообще спал в ту ночь. Утром мы пытались сделать вид, будто ничего не произошло. Но даже спустя два года, я замечаю, что начиная с того вечера, Пейн держит мою ладонь в сто раз крепче.