Выдающаяся личность

В паршивом настроении Кайла Табрис вышла из лавки Аларита, приценилась к увесистому мешку с зерном, в ожидании нее привалившемуся к стене у двери, кряхтя, взгромоздила его себе на плечи и пошла. Два тощих кота, рыжий и серый в полоску, отчего-то признавших в пятнадцатилетней эльфийке источник счастья своих жизней, последовали за ней. Животные старались на ходу потереться о лодыжки прогибавшейся под тяжестью ноши девочки, и не обращали внимания на ее возмущенные «Кыш!» Наконец, несмотря на то и дело смещавший центр масс мешок и двух бессовестных животных, Кайла пришла к лачужке старой вдовы Дарны. Обнаружив, что никого нет дома, девочка посвятила несколько веских слов мирозданью и своей курьерской карьере, и села на какой-то ящик, подперев голову руками. Аларит платил ей два медяка за доставку с учетом того, что заказчик получает товар на руки, поэтому эльфийка не могла просто уйти. Тут и коты пригодились – надо было чем-то руки занять, так или иначе. Внезапно Кайла услышала кряхтение, затем сдавленный стон, а потом как будто мешок с картошкой упал на землю с высоты. Недолго думая, эльфийка спихнула с колен задремавшего кота и отправилась за дом посмотреть, в чем-там дело. Под стеной, ограждавшей эльфинаж от остального города, лежал темноволосый парень-шемлен, лет девятнадцати или немногим больше. Судя по опущенным векам и безвольно приоткрытому рту, он либо умер, либо потерял сознание. Любопытство Кайлы опять оказалось сильнее рассудительности, и девочка подошла к распростертому телу, чтобы рассмотреть все поближе. С недовольством, типичным для жителя эльфинажа по отношению к незваным гостям рода человеческого, Кайла отметила, что парень довольно красив. Особенно ей понравились густые черные брови и хищный нос с резко очерченными ноздрями, напоминавший о смертоносных клювах хищных птиц. Переносицу человека пересекал длинный шрам на несколько тонов в сторону красного темнее, чем кожа. Под скулой расцветал свежий синяк. Одет парень был неброско, в черное и серое, простого кроя и самой дешевой ткани. Левая штанина была обильно залита кровью. Юноша застонал и пошевелился, заставив Кайлу отпрянуть и с сожалением вспомнить, что костяной карманный нож - источник мира и спокойствия - на работу Аларит ей брать строго-настрого запретил. «Ничего», успокоила себя эльфийка, подбоченившись и озадаченно глядя на приходящего в себя человека сверху вниз. Так, сейчас самое время дождаться, когда откроются его глаза и взгляд сфокусируется на ней. Тогда можно будет прошипеть угрожающе «Тебе здесь не рады, шем». Кайла всегда мечтала выдать что-то подобное, с детства насмотревшись на стычки подвыпивших стражников с жителями эльфинажа. Глаза незнакомца оказались янтарно-карими, настолько яркими и необычными, что заготовленная фраза мигом улетучилась из головы девочки. Парень посмотрел на нее – Кайле поначалу показалось, что в этом взгляде кроется насмешка, - но потом глаза закатились, и из горла вырвался невнятный хрип. Кайла отскочила, лихорадочно соображая, что же ей делать. С одной стороны, человек был достаточно привлекателен для того, чтобы вызвать во впечатлительной девочке желание помочь. С другой стороны, раненный шем, зачем-то пробравшийся на территорию эльфинажа – это, мягко говоря, очень подозрительно. - Я могу сбегать в церковь, тут недалеко, - сказала Кайла. – Попрошу, чтобы прислали кого-то, кто тебя осмотрит. - Не надо никого звать, - взгляд парня снова обрел смысл. – Пожалуйста, никто не должен знать, что я, - он зашипел, схватившись за окровавленную штанину, но почти сразу совладал с собой, - что я здесь. - Это почему же? – нахмурилась эльфийка, но ответа так и не получила, потому что парень, прерывисто вздохнув, снова потерял сознание. Девочка выругалась и проверила его пульс. Сердце колотилось как пойманный в ладони кузнечик, и останавливаться явно не собиралось. На всякий случай проверила содержимое карманов и небольшой сумки, и извлекла на свет несколько десятков медяков. Сразу прикарманив два в качестве компенсации за проваленную доставку, Кайла вернула остальные на место. Сходила во двор Дарлы и запихнула мешок с зерном под ящик, на котором недавно так скучала. Потом вернулась к незнакомцу, взяла бесчувственное тело за руки, и задними двориками потащила к располагавшемуся неподалеку сараю. Когда-то он пострадал от перекинувшегося с соседнего здания пожара, и никем из эльфинажцев не использовался по сей день. Операцию по перемещению ценного груза Кайла совершала со всей осторожностью, зная, что попадись она кому на глаза в компании окровавленного шемлена, проблем не оберешься. Кто-то обязательно позовет стражу, а там пробуй объяснить, что это не ты его вырубил с целью поживиться. Объясни и попытайся сделать вид, что ты не эльф. Отперев висящий на дверях сарая замок с помощью найденной по дороге проволоки, девочка втащила тело внутрь. Неразлучные коты прошмыгнули следом. Устроив шемлена на куче подгнившей соломы за неимением лежанки получше, она разорвала залитую кровью штанину и почувствовала, как в желудке все сжалось. Открытый перелом, да еще какой. Поразительно ровно срезанная кость вызывающе торчала из раны, вызывая в Кайле малодушное желание оставить все как есть и убраться восвояси. Но парень вновь открыл глаза – очень вовремя, как почувствовал. - Все совсем плохо, да? – спросил он слабым голосом. - Желания соврать, что нет, определенно не возникает, - тихо ответила Кайла, опускаясь на мешок с пшеницей. – Я не знаю, чем тебе помочь. Лекарей в эльфинаже нет, мы обращаемся к сестрам Церкви, когда кто-то травмируется или заболевает. - Нет, - покачал головой парень, приподнимаясь на локтях. – Нельзя. - Ты преступник? – прямо спросила девочка. - Все, что тебе нужно знать, - я не плохой человек. Просто не всем жизнь дает одинаковые шансы. Ты должна понимать это, как никто другой. - Потому что я эльфийка? - Именно. Несколько минут молодые люди молчали. Кайла бросала сердитые взгляды то на мужественное лицо собеседника, то на его сломанную ногу. Парень опустил глаза и протянул руку к пытавшемуся его обнюхать рыжему коту. Рыжик дружелюбно мяукнул и позволил почесать себя за ухом. - Ты знаешь, если ты оставишь свою… травму как есть, ты лишишься ноги, - в лучшем случае, - сказала эльфийка, немного тронутая приязнью кота к этому человеку. – Все, что я могу предложить тебе – это бинты и обезболивающее. И то, если удастся пронести это мимо отца без вопросов. - Ты очень добра, спасибо, - обаятельно улыбнулся парень. – Но не стоит беспокоиться. На мне все заживает как на собаке, правда. Кайла недоверчиво вздернула бровь. Какое самодовольное заверение, учитывая новый угол расположения берцовой кости по отношению к земле. Тем более, насколько она помнила, в обшаренных карманах и сумке не было и намека на лекарство или аптечку. - Ну вот прямо настолько правда? - Да. Я просто должен… собраться с силами немного, отдохнуть. Со мной все будет в порядке. - Я запру тебя здесь, - сказала Кайла. - Хорошо, - кивком парень показал, что понимает причины ее мер предосторожности. – Можно только попросить тебя принести воды?.. Прости, как тебя зовут? - Кайла. Кайла Табрис, - девочка отчего-то покраснела. – А тебя? - Малкольм Грейв, - представился парень. – Хотел бы я, чтобы наше знакомство произошло в более… приличных условиях. - В более приличных условиях оно не произошло бы, - мрачно сообщила Кайла перед тем, как покинуть сарай. Прошло несколько дней. Кайла по-прежнему носилась с заказами по всему эльфинажу. Аларит, еще злившийся на нее за оставленный без присмотра мешок с зерном («А если бы его кто другой нашел под тем ящиком?»), гонял втрое сильнее, заставляя относить даже те товары, цена на которые доставки обычно не подразумевала. Дома все было как всегда, за исключением того, что крысиный писк стал реже будить эльфийку по ночам. Цирион вел активную переписку с каким-то соотечественником из Хайевера, время от времени осчастливливая дочь тем, какой чудесный жених ей подрастает в городе-на-холмах. Кайла хмыкала и отшучивалась. Мысли ее то и дело возвращались к заброшенному сарайчику, к странному юноше с удивительной регенерацией и к долгим вечерним разговорам обо всем на свете. Малкольм оказался потрясающим собеседником. Вернее, рассказчиком. Затаив дыхание, Кайла слушала легенды о священных войнах Андрасте и короле Каленхаде, о страшных ритуалах тевинтерских магистров и храбрости сэра Авелин – первой женщине среди рыцарства. У Грейва был хорошо поставленный голос рассказчика и огромнейший словарный запас – и рассказы удавались ему так, словно он сам был свидетелем тех событий. Впечатлению не мешал даже слабый сладковато-гнилостный запах разлагавшегося где-то в углу трупа крысы. За будоражащие воображение истории и возможность полюбоваться рассказчиком (конечно, об этой детали Малкольм знать не мог), Кайла платила парой внимательных ушей и едой, которую с большим трудом удавалось незаметно пронести мимо отца. Грейв не врал, говоря, что раны на нем заживают быстро. Уже на второй день Кайла заметила, что кость немного сдвинулась в нужную сторону, а рана выглядела свежей, как будто ее только-только нанесли. - Это как-то неправильно, - сказала эльфийка как-то, подозрительно глядя Малкольму в глаза. Тот лишь пожал плечами. - Знаю. Но так было всегда. Создатель даровал мне на редкость живучий организм, что я могу сказать. Кайле не нравились такие объяснения, но уличить парня во лжи она не могла из-за недостатка аргументов. Во-первых, это было бы негостеприимно, а во-вторых, - ну, кто его знает, может, Малкольм и правда уникум какой. Тедас полнится чудесами, разве не так? Кошмар наступил, когда поздним вечером Табрис решила наведаться в сарай с чашкой травяного чая и пожеланиями спокойной ночи. Первое, что она почувствовала, - во сто крат усилившийся запах гниющей плоти. Первое, что она увидела, - залитый кровью пол и ошметки чего-то, что раньше явно было живым. Первое, что она услышала, - разочарованный вздох Малкольма Грейва, сидящего под стеной напротив входа. - Какой приятный сюрприз, - отстраненно сказал он. Голос прозвучал совершенно холодно и незнакомо. Эльфийка почувствовала, как спина покрылась мурашками от нахлынувшего страха, а глиняная чашка, расплескивая отвар, выскальзывает из пальцев. - Ты… - Кайла не могла вспомнить правильного слова, хотя в историях о тевинтерских магистрах Грейв упоминал его не раз. Наконец, память подсобила. – Ты – малефи!.. Голосовые связки словно покрылись инеем, стоило Малкольму небрежно пошевелить пальцами. Кайла физически не могла произвести ни слова. Не могла кричать о помощи. - Да, верно, - маг крови с трудом поднялся с соломенной подстилки, стараясь не переносить много веса на еще раненую ногу. – Ты, кстати, вовремя. Я уже и не знал, что делать. Безмолвная поневоле, Табрис в ужасе смотрела на него, выжидая подходящего момента для того, чтобы убежать прочь. Видимо, малефикары умеют читать мысли, так как еще одно незамысловатое движение рукой Грейва лишило ее возможности двигаться. Оставалось молчать и слушать. - Я пытался восстановить кость за счет крыс, - поморщившись, сказал Малкольм, демонстрируя рану. Кость еще белела в сочащемся кровью рву на голени парня, хотя прогресс был налицо. – Но мне не удавалось приманить достаточное для этого их количество. А если удавалось, не выходило… опустошить одновременно. Кайла посмотрела на мелкие клочки шерсти с кожей и лужицы крови, покрывавшие пол сарая и ей стало дурно, когда глаза разглядели среди серых крысиных комков персиково-рыжие. Должно быть, что-то отразилось в ее зрачках, так как Малкольм сказал: - Твой кот, верно. Я думал, его жизненной силы будет достаточно. Но и тут промах. Кайла неожиданно поняла, к чему он ведет, и в панике попыталась преодолеть магические оковы, не дающие ей двигаться и говорить. Грейв ощутил ее не увенчавшуюся успехом попытку и тихо рассмеялся. - И вдруг появляешься ты, мой цыпленок. Вовремя, как всегда. Жаль, ритуал без твоей смерти невозможен. Но у меня нет желания торчать в этом сарае и дальше, надеясь, что в эльфинаже еще достаточно крыс... Если бы Кайла могла кричать, из ее горла все равно не вырвалось бы и звука. Страх поселился в каждой клеточке ее замороженного магией крови тела, задурманил разум глупым шепотом «это происходит не с тобой… не с тобой». Паузу неожиданно прервало громкое шипение – незаметно проскочивший в сарай полосатый кот почуял кровь и явился из тени, словно лик Андрасте перед закоренелым грешником. Этого было достаточно, чтобы Малкольм отвлекся. Кайла почувствовала, что оцепенение спало. И, хоть руки и ноги ощущались криво пришитыми кусками ткани, девочка не собиралась упускать свой шанс. Она толкнула дверь сарая и та заскрипела, открываясь, - эльфийка еще надолго запомнит этот звук как сладчайшую музыку для своих ушей. Услышав за спиной кошачий визг и хлопок, будто что-то лопнуло, а затем ругань и звук падения, Кайла не выдержала и обернулась. Грейв поскользнулся на луже крови и теперь спешил подняться, чтобы… чтобы забрать ее силы, ее кровь. Ее жизнь. Эта мысль подействовала как удар раскаленной плетью. Девочка буквально выпрыгнула из сарая и уцепилась бесчувственными пальцами в засов, почувствовав, что в ее правый бок вонзились тысячи острейших игл, и одежда потеплела от высвободившейся крови. В следующий момент Кайла уже осознала себя бегущей прочь, в душе теплилось знание, что она заперла проклятого малефикара в сарае, и он слишком слаб, чтобы выбраться оттуда до того, как она приведет храмовников. Они непременно накажут его. А она - больше никогда не протянет руку помощи проклятым шемам. Возвращаясь с ночного дежурства в доках, Сорис обнаружил ее возле входа в эльфинаж лежащей лицом вниз в луже собственной крови. Поначалу Сорис даже не признал в этой эльфийке Кайлу, ведь у двоюродной сестрицы волосы были светло-каштановые, а не белые, как церковный мел. Девочка была в сознании, когда эльф поднял ее на руки и понес домой, но молчала и просто смотрела на него удивленными серыми глазами. Взгляд немного оживился, когда они проходили старый, отчасти сгоревший сарай, - Сорис заметил только, что кто-то опять сломал засов. Даже дверь не закрыли… *** Восемь лет спустя «Висельник» Кайле понравился с первого взгляда. Вроде бы обычная шумная таверна, полная пьющих и веселящихся людей, но атмосфера залы была пронизана чем-то непередаваемо уютным, домашним. Даже эль в кружке эльфийки имел аромат медовой настойки, которую когда-то делала мама. - Мой дом на суше, - пошутила Изабелла, делая знак разносчице, чтобы та наполнила опустевшие кружки. - Мне здесь нравится, - благодушно заявила Кайла, откинувшись на стуле. Правда, что может быть лучше спокойного пребывания в приятном месте в компании друга. На небольшой сцене, расположенной в центре зала, происходило нечто странное. Безбородый гном, одетый как аристократ, громко и крайне поэтично вещал о том, как Великий Хоук (и что это за новый герой такой?) голыми руками победил огромного дракона на склонах Рваного берега. За спиной рассказчика на маленькой табуреточке сидел мрачного вида беловолосый эльф в обнимку с расстроенной лютней. Он с ненавистью смотрел на гнома и дергал струны, организовывая звуковое сопровождение, с силой, будто пытался их порвать. - О, вижу, ты заценила вид, - хмыкнула Изабелла, проследив за взглядом Стражницы. – Шикарный гном – это Варрик, фактически, хозяин «Висельника». Красавчик рядом с ним – Фенрис, и он совершенно безнадежен в «алмазный ромб». - Не умеет жульничать? – с сочувствием спросила Кайла. - Как полено, - рассмеялась пиратка. Кайла усмехнулась, но тут же, подумав о чем-то своем, посерьезнела. - Честно говоря, я думала, ты прольешь мне свет на текущее местоположение Зеврана. - Прости, солнышко, - пожала плечами женщина. – Я знаю не больше твоего. Может… - Что? – с надеждой посмотрела на нее эльфийка. - Ну, не знаю, - Изабелла надула губы и мечтательно посмотрела куда-то вверх. – Это уже второй раз, да? Зевран, конечно, парень хоть куда и все такое, но… ты же не собираешься жизнь провести, гоняясь за ним по всему Тедасу? Найти приличного мужчину сейчас не проблема, милая. Если спросишь меня, то могу даже познакомить с… Фенрисом, например. Не смотри на хмурый вид, он душка, и живет один в огромном особняке в Верхнем городе... - Белла, остановись на этом, я прошу, - фыркнула Кайла, и, положив на стол золотой в уплату за выпитое, встала. – Было приятно увидеть тебя снова, но мне нужно идти. Вечером корабль… - Нет, ты не можешь уйти прямо сейчас! – возмутилась Изабелла. – Я же еще не познакомила тебя с одной выдающейся личностью… о, вот и он. Хоук! – она помахала высокому мужчине, появившемуся в зале «Висельника». Кайла повернулась и увидела знакомый шрам, перечеркивающий алым мощную переносицу. Черные брови стали как будто еще гуще, меж ними пролегли глубокие морщины. Волосы были все так же встрепаны, а щеки и подбородок покрывала подстриженная по кирквольской моде борода. И глаза. Янтарно-карие, чуть более яркие, чем должны быть глаза смертного, пронизывающие насквозь, через все одержанные победы и полученные титулы, к маленькой перепуганной эльфийской девочке, совершившей глупость. Хоук подошел к оцепеневшей Кайле, взял ее за руку, и, галантно поцеловав тыльную сторону ладони, насмешливо произнес: - Привет, цыпленок.