Даже маленькая рыбка может при желании проглотить акулу. Заранее неизвестно, кто здесь жертва.
Чуя снова сделал это. Ослушался приказа. Нет, не так. Он совершенно не слушал Дазая и не хотел слушать. Все попытки последнего хоть как-то завоевать к себе уважение, как к несомненному лидеру в их разрушительном дуэте, встречали откровенное презрение дерзких голубых глаз. Озорной огонёк непокорности в них откровенно бесил действующего исполнителя. Бесило то, что ему навязали это существо в напарники. Бесил сам напарник. Бесили все детали в нём, начиная с внешнего вида и заканчивая дерьмовым поведением. Бесит. Бесконечные походы в кабинет Огая с жалобами на рыжего выродка не вызывали успеха: лидер мафии каждый раз говорил одно и то же — ищи индивидуальный подход, как обуздать эту силу, столь нужную организации. Также Огай подметил, что в них обоих заложен огромный взаимодополняемый потенциал, который не хочется упускать. Дальнейшие возражения Дазая во внимание уже не принимались. Скрипя зубами, юный мафиози пытался показать всеми способами, кто здесь главный, начиная с прозаичных оскорблений и заканчивая мордобоем. Однако после последнего обычно следовало их наказание по отдельности от Огая и Коё и ненавистный медпункт. Снова мимо. Желание «опустить ниже плинтуса» это рыжее зло возрастало с каждым таким случаем, отчего Дазай просто порой уже не выдерживал: начинал тупо орать на напарника. Иногда даже свободный от бинтов глаз дёргался. А «зелёному» мафиози хоть бы хны: только лёгкая ухмылочка и пафосное наставление сходить к психологу. Дазай никогда не думал, что его может кто-то довести до белого каления. Но однажды его терпение окончательно вскрылось, как периодически бывало с его венами. Причём вышло всё так, что он не ожидал этого ни от себя, ни от своего напарника.***
До этого случая, они уже практиковали применение Порчи раз семь. Пару раз на тренировке — а далее был приказ уже на заданиях. Огай сразу сказал, что если Дазай будет специально тянуть время, пока Чуя находится под воздействием силы Арахабаки, он ему башку самолично снесёт. Поэтому чётко обозначил признаки и временные позиции, когда нужно его обнулять. Дазаю пришлось включить холодную голову и отбросить личную неприязнь, дабы эта рыжая заноза в заднице оставалась каждый раз живой. Но что-то странное творилось с ним самим: когда он брал в руки это глупое создание в отключке, то непонятное чувство поднималось из глубины тёмной мафиозной души. Что-то, что Дазай признавать не хотел… Эти раны на измученном теле смотрелись очень эстетично. Порезы, ссадины, гематомы… И кровь, что змейками струилась из приоткрытых губ и носа напарника, когда его голова лежала набок на дазаевском предплечье. Или на бедре. Или животе. От собравшегося алого пятна на ткани расходилось приятное тепло по всему организму Дазая, до самых кончиков пальцев. А иногда он те самые пальцы подставлял под ручеёк гранатовой жидкости, наблюдая перекатывание тягучих капель и формирование нового рисунка. У Чуи в прямом смысле слова была «горячая кровь». И Дазай просто желал сам причинить ему физическую боль. Чтобы по его вине текла эта кровь… Но веселье с наблюдениями обрывалось, когда их находили медики. Дазай с убийственным взглядом отдавал свою кровоточащую «игрушку-антистресс», что одновременно была источником его головной боли. «Слегка потрёпанную куклу» обычно увозили сразу на вертолёте в госпиталь. Если доставалось попутно и Дазаю, то и его заодно. Но медицинская помощь была наготове, когда заранее предполагалась Порча. Но именно в этот раз её не было. Это было рядовое задание. Дазай сглупил. Чуя подхватил марафон глупости. Они устроили перепалку прямо во время довольно простого задания, кромсая врагов пулевыми очередями и гравитацией. Дазай, коротко осмотревшись и не узрев шевелений со стороны вражеских «мешков с мясом», решил снова выпустить своё эго лидера. Подскочив со спины к ещё вдавливающему трупы в бетон напарнику, он схватил его шляпу, попутно обнуляя рыжего мафиози. Даже с учетом этого странно, что выдержка Чуи лопнула первой, ведь обычно он не поддавался на провокации. Но это была его шляпа, что патлатый гад напялил на себя, отскочив тут же на безопасное расстояние… — Отдай, бинтованный циклоп, тебе не идёт, — взревел юноша, временно утративший способность и рванувший за проказником, что скакал по руинам склада, как горный козёл. Все тела из стен попадали вниз. — А ты догони меня, коротконогая овца, — высунул язык Дазай и намечал попутно траекторию для отступления. — Ах ты… Вражеская пуля настигла внезапно пытающегося вернуть свой головной убор юношу. Чуткий слух и мгновенная реакция спасли его от неминуемого: задело по касательной в области шеи. Дазай в ту же секунду направил ствол в нужную сторону и подарил снайперу спасительную свободу от бренной жизни прямо в лоб. Испорченный выстрелом чокер отошел от изящной шеи и упал вниз. Из приоткрывшегося за ним ранения исходило тепло, что стекало уже вниз по открытым из-за свободной майки ключицам. — Какого хрена… — пролепетал Чуя. Он неверяще и вслепую мазнул себя пальцами по ране. Посмотрел на свои окровавленные пальцы и перевёл взгляд на разорванный ремешок из кожи. А потом — на глупо улыбающегося Дазая, лепечущего «упс, не заметил». Шляпа всё так же прикрывала его дурную голову. Ещё бы сантиметр по траектории вбок и прощай, Чуя. Сзади, со второго этажа, послышался топот. Прибывала «подмога». Судя по звукам, Дазай определил минимум пятнадцать желающих пойти на будущий (хотелось бы надеяться) корм для рыб. — В укрытие! Тёрки — потом! — мгновенно взревел шатен, уже прячась за валуном и перезаряжая ствол. Плохо дело. Поддержку гравитации из-за Исповеди можно не ждать ещё минут десять. Надо продержаться. — Что ты встал, слизняк, живо ко мне! Счёт шёл на секунды, враг сейчас появится. А Чуя стоял на месте, как вкопанный, уставившись на свои окровавленные и лишенные способности пальцы. Всё из-за него. Шляпа, испорченный чокер, рана, которая могла стоить ему жизни… Злость на бинтованного придурка всколыхнулась в десятикратном размере. Чуя вспыхнул, как спичка. Захотелось мгновенно отомстить. Распаленный мозг даже не соображал, кому именно. Уже было как-то не важно, Дазаю или врагу. В раненой голове только и отскакивала мысль, что нужно призвать ту самую запретную часть себя, что может пересилить способность этой тупой скумбрии. Запретные на сегодня слова уже сами собой слетели с тонких губ. Враги наставили на него стволы и открыли пальбу через перила второго этажа, глуша крик Дазая. Сработало.***
Всё было разворочено до основания. От кучи складских воришек остались только мокрые красные пятна, а от их вооружения — расшибленный в тонкую лепёшку металл. Собственно, от склада тоже одно название — «рожки да ножки». Но каркас ещё стоял. Дазай был в таком гневе, который ещё не доводилось ему испытывать. Он еле успел остановить это безумное создание. Так как оно зависло в воздухе, пришлось прыгать на него прямо с разбегу, отталкиваясь изо всех сил от перил, с высоты почти второго этажа. Секунда — и они оба летят вниз. Приземлились, казалось, вполне удачно. Дазай отделался сильным ушибом, стукнувшись плечом. Вроде ничего не сломал. Печально, давненько он не носил гипс. — Какого черта ты, слизняк, здесь устроил? А если бы не вышло? — потёр шатен рукой ушибленное место. Собираясь обрушить весь гнев на это рыжее зло, потому что Огай по-любому накажет и его, Дазай развернулся к лежащему рядом телу. — Кха… — выплюнул кровавый сгусток Чуя, повернув тупо голову набок. На фоне кучи кровоточащих порезов на его теле выделялась правая стопа, что была вывернута под углом. Видимо, на неё он приземлился, падая. Возможно, сломана. Из-за болевого шока после Порчи он, скорее всего, не чувствовал такой «пустяк». — Это всё… ты… — Мог быть и умнее сам, баран! — вскипел исполнитель, зло сверкая своими тёмными глазами. — Я б тебя… — Кишка тонка… — злорадно выдал Чуя, расплываясь в кровавом оскале. Не надо догадываться о следующем смысле провокационной фразы, что так и не слетела с уст бинтованного. Глаза со слипшимися от крови ресницами начали закатываться… — Берёшь на слабо, вешалка для шляп? — схватил за грудки его Дазай и чуть приподнял над землей, вызывая тихий стон лежащего. — Я без принципов, возьму и… Но Чуя уже был не с ним. Отключился, так и повиснув в воздухе, из-за держащих майку рук в бинтах, и откинув непослушную рыжую голову назад. Видимо предел на сегодня был достигнут. Дазай уже осторожно опустил его на землю и разжал тиски. Далее длинные пальцы сами потянулись к травмированной стопе, быстро и сильно её прощупав с профессиональной ловкостью. Кости, вроде, целы. Значит, обычный вывих. Общий вид Чуи был, мягко говоря, не очень. Изо всех естественных отверстий на голове засочилась кровь: из ушей, из ноздрей, изо рта. Даже из уголков глаз потекли гранатовые капли. Сегодня повелитель гравитации в дурости превзошёл все свои предыдущие рекорды. Впрочем, Дазай был тоже хорош, спровоцировав его, однако ему было чуждо чувство вины. Поэтому ответственность за «никчёмную баранью жизнь» он возложил на самого гравитационного манипулятора. — Самоубийца — моё амплуа, слизняк, — цыкнув, Дазай устроился поудобнее, закатал один рукав пиджака и достал из кармана постоянный лежащий там на всякий случай атрибут: небольшую упаковку новых бинтов и пузырёк перекиси. Оторвав марлевый кусок, он щедро полил его, израсходовав почти весь пузырёк, а потом просто с неким остервенением стал протирать края рваной раны на шее Чуи. Вроде небольшая, но из-за применения Порчи с неё нещадно капало. Откинув полностью пропитавшийся бинт подальше, Дазай уже осторожно положил безвольную голову на своё бедро и начал бинтовать по круговой ранение. Пальцы тут же окрасились в алый цвет. Его охватывали противоречивые желания: с одной стороны, хотелось затянуть потуже, дабы избавится от источника своего невроза, а с другой — дать всё же ему спасительную возможность дышать, дабы в будущем он просто так не отделался за своё своеволие. Как Чуе сейчас всё просто. Лежит без сознания, а выкручиваться перед Огаем придётся главе исполкома. Дазай с удовольствием избил бы этого трущобного заморыша до полусмерти, дабы втоптать уже послушание в безбашенную рыжую голову. Хотя... Он и так сейчас находится в пограничном состоянии. Неожиданно шатена стукнула буквально вылетевшая около десяти минут назад мысль — почему бы и нет? Одновременно он понял, что испытывал к напарнику все предыдущие Порчи. А этот краткий разговор с ним на грани перед отправкой в нирвану… Он его возжелал. До боли. В прямом смысле слова. Чуя, можно сказать, дал сам добро. А Дазай любит цепляться за слова. У него-то как раз кишка не тонка. У темноволосого мафиози, конечно, был совсем небольшой опыт в плане секса. В его последний день рожденья, что прошёл всего пару месяцев назад, Огай просто завёл его в бордель Коё, где вмиг повзрослевшего подростка «обслужили» по полной несколько молоденьких жриц любви. Он посещал «благородный дом» ещё несколько раз. Не сказать, что Дазай был разочарован, но ему хотелось большего. Все эти шлюхи — приторно-послушные и растраханные девицы, которые разыграют любые чувства под клиента. Дазаю же хотелось бушующего огня в глазах, настоящих чувств в процессе соития и свою собственную игрушку. Чуе просто не повезло застать Дазая на пике его гормонов и вечной нервотрепки со своей стороны. Или повезло?.. Исполнитель может его наказать. Да так, что рыжий засранец не посмеет даже слова кому вякнуть. Дазаю казалось, что после такого он сможет подчинить себе эту машину для убийств. А заодно — потешит своё эго. Профессионально завязав узел на повязке, Дазай привычно подхватил лёгкое тело на руки, предварительно нахлобучив шляпу на грязно-медные волосы. Плечо заныло. Но мафиози было плевать. Выходя за пределы склада, вернее, его остатков, он оглянулся назад. От мафии здесь были изначально только они вдвоём. Оставшиеся «в живых» камеры Чуя свинтил способностью ещё до начала выполнения задания. Дазай скривился в довольной мине. Хоть в этом плане они были солидарны друг с другом: никто не должен видеть, как Двойной Чёрный срётся между собой прямо во время миссии. Извернувшись, он сбросил сигнализацию со служебной машины и открыл заднюю дверь. К этому времени Чуя уже перестал истекать кровью, и с него просто сыпалась ломающаяся бурая крошка из засохших ручейков крови, пока Дазай укладывал его. Шляпа слетела между дверцей и сиденьем. Глаза Дазая засверкали опасным блеском. Как он раньше до этого не додумался. Спасибо, Чуя, сам довёл до этой мысли. Вслух было со смешком выдано: — Сегодня я буду твоей Порчей, глупый мальчишка. Он сделает его своим. Из кусающего несмышлёного щенка Чуя станет верным и послушным псом. Нужна только дрессировка. А в своих методах, даже пусть ещё ни разу не воплощённых в жизнь, Дазай никогда не сомневался.***
Действующий исполнитель доразрушил склад, поставив взрывчатку, дабы скрыть признаки воздействия Порчей. А потом со спокойной совестью позвонил Огаю и уверенно рассказал историю, что эти придурки подорвались на собственной взрывчатке, когда они с Чуей начали их раскидывать. Поэтому попросил выслать группу зачистки, но их уже не будет на месте. Шатен без зазрения совести сообщил, что они готовы после этого дурацкого задания сесть с Чуей за стол переговоров, дабы убрать все тёрки между собой, потому что их тоже задело взрывом. Сейчас они едут зализывать раны на корпоративную квартиру. Обойдутся самостоятельно, без госпиталя. А потом — идут гулять в бар на всю ночь. Поэтому пусть Коё Чую сегодня не ждёт. Что-что, а лгать Дазай умел отменно. Огай, воодушевленный тем, что наконец-то бестолковые подростки решили взяться за ум, простил им неосмотрительность в виде взрыва и ран. Ложь была проглочена. Даже если всё вскроется, Дазай успеет совершить своё тёмное дело. И даже за это, он уверен, ему ничего не будет. Результат оправдывает средства. Распахивая с ноги дверь в служебную квартиру, Дазай быстрым шагом добрался со своей еле дышащей ношей до кровати и бесцеремонно сбросил её туда. Чуя даже не пошевелился. Отлично, теперь у Дазая есть немного времени привести себя в порядок. Окинув взглядом напоследок пока что «неоприходованную тушку», он ушёл в долгожданный душ. Костюм и бинты бесформенной кучей были скинуты на кафель ванной. Всё равно эти тряпки пойдут в мусорку, а бинтов и костюмов у него — целый шкаф. Подставляясь под долгожданные капли, Дазай отпустил разом все мысли и буквально предвкушал этот «воспитательный» вечер, а если повезёт — и ночь. Этого рыжего недоумка ничуть не было жаль — сам виноват. От одной только мысли, что он наконец-то снимет всё своё накопившееся напряжение, Дазай был готов кончить прямо сейчас. Но ему уже надоело периодически дрочить в душе. Пусть Чуя сам почувствует, насколько довёл своего напарника, во всей красе. Выйдя из ванной комнаты в домашних шортах и свежих бинтах, Дазай вытирал волосы полотенцем и кидал взгляды на всё так же раскинувшегося Чую на кровати. Тот до сих пор не очнулся. Ну и не удивительно. Он запросто мог проспать после Порчи половину суток, если его не трогать. На деле, ему хватало пары часов, чтобы очнуться, а далее было дело за врачами госпиталя, со всеми анестетиками и обработками ран. Но не в этот раз. Дазая не устраивала накахаровская роль «бревна» сейчас. Поэтому он не стал быстро думать над способом пробуждения «спящей стервятницы», как он окрестил Чую про себя. Только надо избавить его от лишних тряпок. Быстро подойдя к кровати, Дазай начал раздевать владельца гравитации, уже более аккуратно приподнимая ту или иную часть его тела. Всё же его тоже не помешало бы помыть после их складской заварушки. Чуя был весь в грязи и крови. А уж Дазай точно не хотел подцепить какую-либо заразу. Куртка и кардиган были безнадёжно испорчены — эге-гей, привет хипстеровским «безрукавкам». А вот майку и узкие брюки, наверное, можно ещё спасти, если хорошенько их прополоскать в холодной воде, а далее — просто постирать. Должен же Чуя в чем-то уползти от него на следующий день. В итоге Дазай так и сделал, закинув все вещи напарника одной кучей в стиралку и поставив на длительный режим полоскания, оставив временно мёрзнуть Чую в одних боксерах. Но не надолго. Вернувшись и присев на кровать с краю в ногах у напарника, он закинул свои вдоль его тела. А после — взял под голень его поврежденную снизу лодыжку и переместил между своих лыж. Вывернутая стопа поддерживалась на весу. Шатен скрестил голени и зажал ими крепкую ногу партнера на уровне колена. Получилась своеобразная фиксация конечности. Для Дазая было вполне удобно. Шоу начинается. Резко вправив вывих и с хрустом вставляя конечность на место, Дазай услышал душераздирающий крик. Нет, он даже воочию его увидел: Чуя забился на месте, мгновенно очнувшись и тут же выпуская из себя последние силы. Он просто орал, зажмурив глаза и мотая головой. На большее гравитационной манипулятор не был сейчас способен в своём состоянии после Порчи. — Су… ка… — было хрипло выдано в крике. — Будем считать, что ты мне «спасибо» сказал, слизняк, — хмыкнул Дазай, ослабляя хватку на чужой ноге. Но Чуя, кажется, его не слышал, продолжая уже, видимо, кричать от болевых ощущений. Всё же его разбудили раньше времени окончания оздоровительного сна и совершенно без обезболивающего. Боль была просто везде. Мышцы ломало и выкручивало. Он всё так же не мог и пальцем пошевелить, поэтому просто срывал голос от ощущения пронзающих его тело тысячи игл. Из глаз выступили слёзы. — Да заткнись ты уже! — хлёсткая пощёчина крутанула голову с рыжими прядями вбок. Но Чуя не успокаивался. Влепив заодно и со второй стороны, Дазай теперь смотрел на свои напрасные труды вернуть разум полукричащему-полустонущему от последствий способности напарнику. Вид горящих от ударов щек, напоминающий румянец, начал вызывать шевеление в штанах шатена. Боже, как он хочет его прямо сейчас жёстко трахнуть. Но нельзя, веселье должно быть растянуто. — Теперь возиться с тобой, — зло выплюнул Дазай и, подхватив под коленки и подмышки полуживого Чую, крепко прижал его к себе. Все метания были подавлены сильными и цепкими руками. Крики стали тише, переходя в болевые стоны. Далее, шатен потащил напарника в ванную. Голова последнего, лишенная поддержки напряженных мышц, была откинута, как у безвольной куклы, и моталась в такт движениям. Плечо Дазая снова заныло, но в целом — терпимо. — Какого чёрта… ты творишь… скумбрия… — смог кое-как выдавить управляющий гравитацией, готовясь вернуться в исходное отключившееся состояние. Глаза периодически закатывались. Было видно, что ему очень больно, но Дазай улыбался: так веселее и действеннее будет «наказание». Конечно, у него в закромах есть обезболивающее всех видов, но с ним будет уже не так интересно. — Ну как же, слизняк, — буквально проворковал Дазай, укладывая его в ванную. От соприкосновения с холодной, как лёд, эмалью Чуя скривился в болезненной мине и покрылся мурашками. Он с усилием смог сконцентрировать свой взгляд на лице напарника. — Хочу показать тебе вместо своих тонкостенных внутренностей вполне стальные… нервы. — Уже в усмешке озвучил свою мысль шатен, хватая душ. Дазай включил холодную воду с сильным напором. Чуя снова закричал, не в силах оказать сопротивление от этой пытки: ледяные струи нещадно били болезненную кожу, открывая все подсохшие ранки. Кровавый раствор стремительной воронкой уходил в канализацию. Сонно-тягучее состояние ушло, уступив место прояснившемуся разуму. — Прекрати, тва… — Чуя просто захлебнулся, потому что Дазай направил душ прямо ему в лицо, а потом переместил поток на медные волосы. Чуя зашёлся в кашле. — Надо будет потом хорошо почистить твой поганый и грязный рот, — Дазаю доставляло чисто эстетическое удовольствие смотреть, как его слабый поневоле напарник не может даже рук поднять. Зато ноги дрожали и пытались в рефлекторной попытке прикрыть промокшие боксеры, слегка сгибаясь в коленях. Марля на шее уже висела бесформенной тряпкой, приоткрывая недавнее повреждение. — Думаю, достаточно. — Дазай прекратил пытку водой, повесил душ и теперь любовался результатом, облокотившись на край ванны. Чуя, весь покрытый гусиной кожей, стучал зубами с уже беззвучным шевелением синих губ. Его волосы сбились в крупные мокрые пряди и налипли на лицо. При этом он крупно дрожал. Общая боль от резкого переохлаждения притупилась, но чувствительность от такой экзекуции только обострилась: Чуя представлял из себя сейчас просто комок нервов. Он смотрел на своего «мучителя» взглядом с до ужаса сузившимися зрачками. Как дикий загнанный в угол зверь, что напоследок перед смертью может прыгнуть на охотника на чистом инстинкте самосохранения. — Не трогай… меня… — прошипел Чуя, подобрав всё же коленки ближе к груди и с усилием поднимая непослушные руки, что обхватили собственные ноги. Слабая попытка защититься. — Ну, а как тебя до постельки донести, малыш, — чуть ли не пел Дазай, наклоняясь и протягивая руки к скрючившемуся Чуе, — давай, иди к папочке… Одно резкое движение из последних сил. Один взмах изящной руки… Сил сжать ладонь в кулак не было. Но зато теперь у отпрянувшего от ванной Дазая красуются на щеке три ровные и глубокие полосы, что сочились рубиновыми капельками. А кошка попалась с длинными коготками. Под перчатками-то, конечно, не было заметно. Это дикое животное явно не осознает, во что вляпалось. Остается только лишь приручить по-своему. Дазай наощупь провёл пальцами по повреждённой щеке, копируя движения и взгляд Чуи на складе. Только вместо гнева у него вспыхнул опасный огонёк, а пальцы отправились в рот, что медленно расплывался в улыбке. Чуя, со стойким ледяным взглядом непокорности ситуации, смотрел из-под налипшей челки на всё это… безобразие. — Ммм, мне нравишься ты такой, непокорный, — засмеялся Дазай в кровавом оскале, — однако… Чуя опомниться не успел, как Дазай быстро подскочил обратно к нему, схватил за волосы и, мотнув голову вперёд, резко приложил его затылком к задней стенке ванны. Перед голубыми глазами всё поплыло и замелькали вспышками пятна, а тело завалилось на бок в этом эмалированном небольшом пространстве. Слова Дазая доносились сквозь толщу воды: — …здесь я — хозяин положения и задаю правила, и сейчас мы идём греться в кроватку, — в противовес предыдущим действиям, Дазай гладил чужие мокрые волосы, окрашивая пальцы в жидкий гранат. Он достаточно контролировал ситуацию, чтобы не разломить накахаровскую черепушку и не отрубить его. Хотел просто дезориентировать, что и вышло: Чуя тупо пялился в боковину ванной, едва дыша и не обращая внимания на длинные пальцы в своей свежеокровавленной копне медных локонов. — Ой, нам не нужна там лишняя водичка, совсем забыл, — наигранно хлопнул себя пятерней по лбу Дазай и потянул другой выдвижной ящичек в комоде, извлекая после свои ножницы для резки бинтов. Пара щелчков — и разрезанные с двух сторон вдоль подрагивающих бедер мокрые боксеры отброшены в кучу тряпья, которое скинул Дазай ранее. Заодно убрал марлю с тонкой шеи — рана уже не кровоточила. — Порядок. Пошли, зайка, — Дазай хотел уже накинуть на него полотенце, но теперь пялился туда — у Чуи каменно стоял. Из-за сжатых близко бедер он и не заметил. — Вау, уже не терпится, да? — присвистнул Дазай, всё же находя в себе силы скрыть нагое мокрое и довольно рельефное юношеское тело под полотенцем. Чуя даже не обратил на это внимания, также пялясь в белую эмаль и что-то беззвучно шепча. — Мольбы не помогут, если ты об этом. Бог обходит меня стороной, — усмехнулся Дазай, беря на руки ничего не соображающего от контузии Чую. Тот, накрытый полотенцем, безвольной куклой повис на руках напарника, что уверенно шагал к спальне. Дазай положил его на то самое полотенце животом вдоль кровати, как бы невзначай скользнув ладонью по чужому члену. Взяв второе, он начал с усилием им вытирать спину и ноги Чуи, вызывая его сдавленные вздохи от трения по чувствительной раскрасневшейся коже. Волосы потормошил совсем легко, памятуя о нанесённой им же ране на затылке. — Ну-ну, это только цветочки, слизняк. — Дазай уже досуха натирал упругие ягодицы и ложбинку между ними. Для особо ярких ощущений. Чуя же на это даже связного слова не вымолвил и лишь судорожно сжимал и разжимал тонкие пальцы, впиваясь в собственные ладони до крови. Выдернув под конец «сушки» из-под него первое полотенце и подложив высокую подушку под напряженный живот, Дазай порылся в скрытом ящике в стене. Здесь было множество интересных штучек, спизженных в своё время в «благородном доме» Коё чисто ради любопытства. Кто ж знал, что пригодятся. Дазай, видимо, подсознательно знал. — Без чокера видок у тебя не тот, — протянул Дазай, цепляя толстый кожаный ошейник с металлическим кольцом чуть ниже подросткового кадыка и ранения. Щелчок замка — и теперь только Дазай может его снять с помощью кода. Чуя стал понемногу приходить в себя, помотав головой и зажмурив глаза. — Мпфх… — застонал он, слабо содрогаясь телом. — Что, не нравится? — достал следующий «атрибут» Дазай, — сейчас понравится. Зацепив кожаные ленты расширителя на крепких накахаровских бедрах, он резко распрямил железную палку, раздвигая уже желанные ноги до полушпагата. Чуя почти проглотил собственный крик от этого болезненного для мышц ног действия. — А здесь открывается великолепный вид, знаешь ли… — у Дазая уже слюнки потекли. Несмотря на все ссадины, аппетитная попка просто приглашала войти в её явно неизведанные недры. Навряд ли горделивый Чуя мог позволить нагнуть кому-то себя. А Дазай уже почти сделал это. И даже совесть молчала о том, что противник был заведомо ослаблен. — Что ты творишь, урод… — зашептал Чуя, всё же собрав свой ошеломлённый разум в кучу. Лежащие на простыни слабые руки дёрнулись было к шее, но тут же были перехвачены хваткими пятернями и с усилием заведены за спину. Одной рукой шатен удерживал тонкие запястья на пояснице их владельца, а другой крепил на них кожаные браслеты. — Отпусти!!! — в агонии забился Чуя, видя всё это через плечо, но хватка, до новой боли, была жёсткой. Раздался ещё один щелчок и между браслетами звякнула совсем короткая металлическая цепочка. Захват ослаб. — Отпустил, — с усмешкой выставил Дазай ладони вверх, как бы показывая, что желание исполнено. — Тебе это с рук не сойдет, шпала, — злые нотки срывались с уже совсем сухих уст, а заново горящий злостью взгляд голубых сапфиров метал молнии, пытаясь мысленно испепелить ненавистные бинты, — как только я приду в норму… — Что ты там языком мелешь, детка, — влепил Дазай смачную пощёчину, заставив шокированного Чую замолчать, — я найду ему позже применение. А пока… Дазай внезапно обхватил резко нижнюю челюсть рыжего страдальца и сильно надавил на щёки, заставляя приоткрыть рот. На губы лег силиконовый кляп. Быстро отпустив лицо «оппонента» Дазай туго затянул концы аксессуара для утех в медных волосах. — …не хочу, чтобы твои поганые слова обломали мой кайф. — Дазай взял последний пока что аксессуар, стальную тонкую цепь. Он защелкнул край на кольце ошейника и пропустил между звеньями связанных рук. Свободный край был отброшен на кровать. Чуя же просто взвыл, пытаясь прокусить мягкий круглый шарик. Мимо. — Если мне понравится, может быть, разрешу петь для меня. Неожиданно рыжий мафиози покрылся красным свечением. Которое в ту же секунду исчезло со смачным шлепком по ягодице, сменяясь приглушенным воем. Отбитое место тут же проступило красным отпечатком. — Не шали, или напомнить, кто заправляет этим балом? — Дазай с ухмылочкой протиснул свободную от цепи руку между ног зафиксированного напарника и схватился за его ствол. Горячий. Со вздутыми венами. Твердый и сочащийся. Новый крик, ушедший в никуда, был больше похож на стон. Голова Чуи опрокинулась на простынь набок. Из чуть открытого уголка губ потянулся тяж набравшейся в рот слюны. — Однако что ж это я, заставляю даму ждать. Затянул я с приглашением на «танец», — выдал Дазай тоном джентльмена, с оттенками наигранной вины. Ещё пару раз сильно подрочив Чуе, он собрал в ладонь вязкие капли предэякулята. За смазку сойдёт. Если что она у него есть, но тянуться за ней не хотелось. Собственные шорты были стянуты одной «чистой» рукой вместе с боксерами. Ему уже не терпелось вставить, так как собственный член изнывал довольно долго. Молодая кровь буквально бурлила в попытке быстрее изведать неизвестное. Коньячные глаза зацепили сверкающий гневом взгляд, которым «одаривал» Чуя его, лёжа на одной щеке на повлажневшей простыни. Ненависть вытекала из этих синих озёр прозрачными ручьями бессилия. Усмехнувшись, Дазай разорвал контакт и, не церемонясь, быстро обмазал указательный палец и неожиданно ввёл до самого основания в совершенно сухой анус, даже не пытаясь как-то предварительно облегчить страдания будущего «партнёра» на ночь. Весь этот «сбор смазки» был просто чистейшей воды фарс. Чуя этого точно не ожидал. И даже кляп не сдержал всего гортанного крика, что выдал рыжий юноша. Пытаясь избавиться от «вторжения», он подпрыгнул задницей, но Дазай просто проследовал рукой вместе с его движением. А потом схватил расширитель для бедер за поперечник и дёрнул назад на себя. Он будет контролировать все его движения. — Что, неужели так больно? Даже не представляешь, насколько больнее моему сердцу, — Дазай быстро заскользил окровавленным пальцем внутри узкого прохода, всё больше повреждая наружную слизистую. Кровь стекала вниз по сжавшейся мошонке и далее уходила тягучими каплями в простынь. — Сейчас полегчает. — Дазай беспристрастно водил пальцем туда-сюда, иногда резко уходя глубоко и наблюдая за мычаниями Чуи. Сил у того на какое-либо сопротивление, похоже, не осталось. — Самое тяжелое — «танец» начать, а там — втянешься. Расходясь со своими словами, Дазай тут же присоединил к движениям средний палец, всё так же крепко держа поперечник. Чуя тут же рванул телом вверх с новым всхлипом, но только сделал себе ещё больнее, выпуская из себя длинные пальцы наполовину, чтобы сиюсекундно повиноваться движениям поперечника, под руководством Дазая. Многострадальная задница мгновенно, с характерным чпоком, насадилась на эти блядские пальцы назад. Они тут же упёрлись в простату. Дазай не торопился двигать ими, чувствуя под влажными подушечками гладкий бугорок. Они скользили по нему в разные стороны, расходясь на манер «рогатки», а потом — просто зажали её. Дрожь сотрясла тело старшего из подростков, и, судя по всему, он только что излился. Тело вжалось в простынь, издавая затихающие стоны. Отпустив поперечник, Дазай вновь просунул руку между бедер напарника и подтвердил свою догадку. — Эх, какая нетерпеливая мне партнерша попалась, бежит вперёд меня, — Дазай вытер руку о чужую поясницу. — Дай посмотреть на твои глазки. Чуя не среагировал даже тогда, когда пальцы вновь задвигались в совершенно бешеном темпе, вызывая новый рой тёмных капель. Только лишь с хлюпом втянул воздух в нос и беззвучно затрясся всем телом. — Ну же, я хочу их видеть… Дазай, орудуя свободной рукой, схватил с простыни конец цепи и с усилием дернул на себя. Она натянулась, заставляя Чую болезненно прогнуться. Вновь зажжённый огонёк ненависти вперился через плечо в восторженные глаза Дазая. У того от этого небесного взора член был готов зафонтанировать спермой прямо сейчас. Но шатен сдержал позыв. — Такие красивые… — томно прошептал Дазай. Он совершенно не жалел разорванный анус напарника и нещадно продолжал трахать его пальцами. — Придется нам плясать сначала… Цепь выскользнула из его руки, и Чуя уронил голову назад. Пальцы из него выскользнули, давая временное облегчение. И тут же врезались назад вместе с третьим, безымянным. Казалось, Чуя словно в ад попал. Даже Дазай еле его удерживал за поперечник, а тот лишь сам уже неосознанно скакал на его пальцах, пытаясь соскользнуть с них в бесполезной попытке. Шатен же просто встал на колени позади и обхватил Чую за каменный из-за спазма мышц живот, придерживая его яростные и неосознанные движения. Сжалившись, он не двигал пальцами, вперив их в глубину до конца и давая всё же привыкнуть. Чуя от напряжения покрылся красными пятнами. Лицо было ярко-помидорного цвета. Было заметно, что ему тяжело дышать. Видя, что тот перестал шевелиться и застыл в позорной позе, Дазай отпустил его живот и потянул завязку в волосах. Влажный шар был отплюнут в сторону с последующим глубоким вздохом. — Ослабить корсет? — Дазай, откровенно говоря, издевался. Пальцы снизу вновь пришли в движение, выдавливая из Чуи низкие звуки. — Да пошел ты… — выдохнул шумно Чуя, чувствуя, что он недалеко от того, чтобы снова излиться на подушку. Задница в буквальном смысле слова горела в области растраханного длинными пальцами ануса. — Хорошо, кавалеры ведут, я понял, — коварная джокеровская улыбка расплылась на забинтованном лице. Не дав рыжему опомниться, он вытащил пальцы. С их выходом из Чуи полился тонкий ручеек с разорванных краев. Схватив окровавленными фалангами накахаровское плечо, а другой — натянув снова цепь, Дазай просто протаранил собой многострадальное колечко мышц, погружаясь с усилием. Даже с учетом «подготовки» было так тесно… Но приятно и горячо. Лишняя багряная жидкость с хлюпом вышла по краям из заполненного прохода. Натянутый ошейник не давал шанса Чуе ни крикнуть, ни вдохнуть. Неизвестно, на каких силах он удерживал себя в прогнутом положении, дабы просто не повеситься на этом куске кожи. А с учетом того, что в него резко ворвался огромный член… Его вполне ожидаемо накрыло, глаза закатились, а новый белёсый дождь окропил несчастную наволочку вместе с нахлынувшей волной неописуемой боли. У Дазая же звёзды расцветали перед глазами. Если бы он знал ранее, какого это, спать с мужчинами, то давно бы оттрахал своего напарника, хоть в вырубленном состоянии после Порчи. Несколько забыв про то, что он как бы того сейчас душит в реальности, шатен крутанул своими бёдрами, заставляя забиться Чую в судорожном приступе. Губы у того начали быстро синеть. — Прости, солнце, увлёкся исполнением «танца», — отдуваясь в налипшую от пота чёлку, Дазай выпустил цепь из рук, и корпус Чуи вместе с головой упал безвольно назад на кровать. Кажется, он отключился. Не выходя из всё ещё узкого, но уже слегка расслабленного трением прохода, Дазай протянул руку и повернул голову лежащего за подбородок на себя. Губы рыжего мальчишки снова розовели, а на подставленную ладонь опускалось слабое дыхание. Живой. — Барышни всегда не выдерживают первыми, — хмыкнул Дазай, — так даже лучше для тебя, коротышка… Подготовлю тебя для следующего «танца». Дазай поочерёдно отстегнул цепь, ошейник и кожаные наручники, практически находясь полулёжа на Чуе. И в Чуе. Член внутри него поддёргивало, призывая к дальнейшим действиям. Затёкшие руки рыжего мафиози безвольно упали по бокам. С расширителем бёдер пришлось повозиться, так как притягательную тесноту покидать совершенно не хотелось. Поэтому, покопошившись и наощупь найдя на нём все застёжки, Дазай избавил многострадальное тело и от этого «аксессуара». Приподнявшись и потянув филейную часть Чуи вверх за собой руками, практически ставя его на сведённые насильно вместе колени, Дазай снова крутанул бёдрами и взвыл от удовольствия. Тормоза снесло окончательно. Поначалу, медленно выходя из алеющего прохода до крайней плоти и резко вбиваясь назад, Дазай и не заметил, как нарастил темп. Приятное теплое трение будоражило все складочки на его стволе. Когда он подходил к краю, то специально замедлялся, дабы растянуть удовольствие. И так — несколько раз. Чуя так и не очухался, но на бессознательном уровне еле слышно постанывал. — Вот бы ты всегда… так молчал… чёртова рыжая шлюшка! — Дазай просто кайфовал, натягивая напарника на свой огромный член за бёдра. Терпеть уже не было сил, и, сорвавшись на бешеный ритм, Дазай с упоением кончил глубоко внутрь. И, наверное, кончал так ещё пару минут, прежде чем медленно и нехотя выйти из притягательной, влажной и разгорячённой тесноты. За головкой потянулся поток молочно-розового коктейля из примеси крови со спермой. Ноги не держали, и Дазай повалился набок, потянув за собой измазанный зад напарника. Сердце бешено стучало и не хотело успокаиваться. Это было классно. — Жаль, что ты не со мной. Я бы тебя «похвалил» ещё раз, — усмехнулся Дазай, вытирая простынью лицо. — Передохнём и погнали? Хотя, ты уже… Дазаю прямо стало немного обидно, что его первый гейский, довольно шикозный секс на грани нельзя тут же обсудить с партнером. Хочется раззадорить его, мерзко унизить и тут же взять своё снова. Натянув сверху шорты (чёрт с ними, с трусами, всё равно в душ), Дазай переместился по постели и заглянул в лицо Чуи. Что-то было не так… Лицо и губы постепенно синели обратно, прямо на глазах. Быстро подставленные пальцы дрогнули. Дыхания нет. — Чёрт… — Дазай быстро перевернул его на спину и схватил за запястье. Пульс нитевидный, но есть. — Слабачьё… — мафиози припал к потрескавшимся губам, с усилием проталкивая воздух к чужим лёгким. Послышался звук наподобие разлепляющихся пузырьков. Дазай набрал ещё побольше воздуха и повторил «поцелуй», а потом… Чуя зашёлся в сильном кашле, хватая себя за горло, резко переворачиваясь обратно на живот и сгибаясь пополам, подбирая под себя неосознанно колени. На кровать полетели в большом количестве тягучие густые полупрозрачные капли… — Господи, прям как в порно, в процессе слюной подавился, — Дазай шутил, а внутренне содрогался: он чуть его не убил. Скорее всего, просто перестарался с ошейником (скажем прямо, перестарался во всём), а чужое горло спазмировало. Никаких больше на сегодня ошейников и кляпов. Пусть орёт и не подыхает. Пока Дазай рассуждал, силы вновь оставили Чую, и он завалился набок, тяжело и жадно дыша. Совесть на задворках сознания услужливо подсказала Дазаю нужное направление. — Водички? — уже открутив крышку бутылки, взятую из тумбы, Дазай услужливо протянул её напарнику. Сухие губы приоткрылись в желании утолить жажду. Мутные голубые глаза стали проясняться, но сил поднять руку не было. Впрочем, шатен и так догадался об этом. — Тц, я помогу, вешалка, — пододвинувшись поближе, он приподнял рыжую голову и облокотил к своему бедру. Горлышко было представлено к уже тянувшимся губам. Несмотря на то, что пить хотелось адски, Чуя постепенно осушивал бутылку мелкими глотками. Горло нещадно саднило и при чрезмерном глотании, вызывало ничего, кроме боли. Напившись, юноша отлепился от бутылки. — Прекрасненько, а теперь — сами водные процедуры. — Дазай радостно подхватил Чую под шею и колени, и с его резким вскриком поднял. Тот был по уши в своей крови, а спереди и сзади — в липкой застывшей сперме. Анус представлял собой одну сплошную сочащуюся рану и требовал явного ухода. Не обращая внимания на барахтанье в районе груди, Дазай уверенно пошёл на выход, кратко оглянувшись на постель. Она сейчас напоминала поле боя. Возможно, так оно и есть. А победитель — уже известен. Наверное.***
Чуя как очнулся, так и не проронил ни слова. Глаза казались стеклянными, без жизненного блеска. И теперь он полулежал, естественно, голый в ванной, пока Дазай поливал его уже тёплыми и с лёгким напором струями воды. Тот, взяв губку для тела, аккуратно и без мыла, убирал все засохшие корочки, тщательно размачивая их. Шатен то и дело поглядывал на нечитабельное лицо партнера. Помимо бессмысленного взгляда, на одной щеке наливался синяк. Дазай перестарался с пощёчиной. Насчёт остальных «стараний» его тёмную душу даже не трепыхало. Два длинных пальца залезли в растянутый анус, приоткрывая ранки. Чуя вздрогнул, но не отстранился. — Надо, чтобы ты был чистым везде. — Дазай, видя молчаливое «согласие», стал скользить по гладким податливым стеночкам, приоткрывая вход. Оттуда медленно полилась густая смесь спермы с кровавыми вкраплениями, в такт движениям пальцев. Чуя медленно закрыл глаза и начал тихо постанывать. Добравшись снова подушечками до простаты, Дазай начал медленно её массировать. Член в рыжих волосах стал наливаться. Дазай довольно хмыкнул, наблюдая за этим процессом. — Тебе нужно в уборную? — вопросительно посмотрел Дазай на лицо с приоткрытыми пухлыми губками. Пальцы он пока не убирал. — Д… да. — только и смог выдавить старший подросток. — Ок, погнали. — Дазай резко вытащил пальцы с характерным «чпок», отчего Чуя скривился от боли, но больше и звука не произнес. Дазай вытащил его из ванны, быстренько обтёр на весу и потащил в туалет, где он и облегчился, под поддержкой Дазая, стоя на дрожащих ногах. Тот уложил его в нагом виде на диван животом, накрыл пледом и предупредил, что если он сейчас куда-то рванёт, пока Дазай моется, то, во-первых, далеко не убежит, а во-вторых, наказание последует такое, что он бегать разучится даже с помощью гравитации. Чуя будто голос потерял и только устало моргнул. Расценивая это как согласие, Дазай умчался в душ, скидывая шорты в беге: надо быстрее ополоснуться и назад: не дай бог, это рыжее создание сбежит с помощью способности. Опасения были напрасны. Вернувшись, Дазай увидел, что Чуя спит. Тихое и размеренное дыхание говорило о том, что всё же организм вернулся в фазу восстановительного сна. Взгляд Дазая упал на стрелки часов: почти девять вечера. Хорошо, пусть спит. А он пока перекусит и приберётся. Надо перестелить простыни.***
Очнулся Чуя резко, будто его обухом по голове ударили. Он лежал на спине и было что-то не так. Чувствовалась… вибрация. Внутри. Внизу. Слабая, но вполне ощутимая. Зато наполненность была не слабой. Стенки прохода обволакивали длинный гладкий вибратор, головка которого упиралась прямо в предстательную железу. От вибрации стенки ануса снова закровоточили. Чуя было дёрнулся, но руки были привязаны к изголовью кроватки мягкими лентами. Распахнувшиеся глаза увидели только темноту — на лице была глухая повязка. — Осаму… — прошептал в никуда имя напарника Чуя. Вибрация чуть усилилась, на что Чуя скривился. — Прекрати… пожалуйста… — Чуя уже не мог сдержать слёз. Вибрация снова увеличилась, разнося боль от раненной слизистой по всему телу, а от простаты исходили волны блаженства. Чуя потерялся в этих двояких ощущениях. — Отпусти меня! — уже взмолился мафиози, прогибаясь от очередного повышения скорости вибрации. Член стоял колом и изнывал, выделяя вязкий секрет. — Осаму, мать твою! — проорал рыжик, на пике эйфории. Вибратор посылал запредельные по скорости импульсы прямо в мозг. Он не выдерживал. — Я тебе член откушу и засуну в твою задницу! Кончая, он зарычал и активировал смутную печаль, выталкивая из себя гравитацией всё ещё жужжащий предмет и отправляя его мгновенно наугад в сторону. Его бедра невесомо коснулись, и способность исчезла. — Мне было скучно, пока ты спал, и я решил поиграть. — Томный голос опасно звучал у миниатюрной ушной раковины на фоне звуков спускаемой одежды. Чуя напрягся. — И… ты наигрался? — сглотнул привязанный. — Я готов играть с тобой вечно… — на этот раз, голос Дазая отдалялся от его лица. — Прошу, не… наааадо… — простонал Чуя, когда его полувялого члена коснулась головка более упругого и твердого. — Твой голосок говорит об обратном, слизняк, — саркастически вытянул Дазай, хватая оба члена и быстро надрачивая. Одновременно с этим, сразу три пальца вторглись в болезненный анус рыжего мафиози, проверяя, хорошо ли он на этот раз растянут. Чуя взвыл. — Вот ты и вернулся в строй, — радостно сообщил Дазай. Хотя это и не нужно было: Чуя и так ощущал, что у него снова стоит. Накахаровский «боец» выпрямился в исходное положение менее, чем за минуту. — Как же я тебя ненавижу, — надрывно выплюнул Чуя, чувствуя, как его практически безвольные ноги закидывает свободной рукой на высокие плечи их владелец, в то время как другая нещадно таранила его пальцами под изменившемся углом проникновения. Через пару минут «проверки» они исчезли. — Не новость, — будто очнулся для ответа Дазай и обхватил ладонями напряженные бёдра напарника. Далее он приподнял за них аппетитную задницу в воздух, без рук тыкаясь сразу каменным стволом в желанный вход. Головка легко скользнула в уже привычное для неё место, быстро погружаясь. Чуя просто закричал, пытаясь отвлечься и дать волю эмоциям. На деле у него получалось только наоборот — сосредоточиться на ощущениях ниже. Дазай был уже полностью в нём. По самые яйца. Стало больно, горячо и наполнено. Крепко удерживая трясущиеся бёдра, Дазай толкнулся, выдавливая новый стон из настрадавшегося тела. И тут же сорвался, вбиваясь так, что Чую складывало пополам. — Остановись! — голос Чуи выдавал истерику. — Не могу, мой милый напарничек, — обливаясь потом, почти запинался Дазай, не сбрасывая темпа. — Я хочу тебя сейчас. — Я не хочу! Вытащи! — голос мафиози срывался. — Мне плевать… Я не покину твою задницу, пока в неё не кончу, — Дазай блаженно предчувствовал, что разрядка наступит очень скоро. Член вбивался чуть ли не с самыми яйцами, желая заполнить собой пространство внутри Чуи как можно глубже. — Тогда просто убей меня!!! На последнем толчке Дазай выстрелил в нутро Чуи, но весь кайф мгновенно пропал. Более рациональная сущность шатена мгновенно очнулась, будто ото сна. — Чт… — Убей меня… — уже тихо повторил Чуя, освобождаясь и кончая от подёргивания большого члена внутри. Повязка на глазах напиталась соленой влагой, — или я… сам себя… убью. — Нет, нет, нет, Чуя, — Дазай в панике, но с осторожностью вышел из напарника, так же аккуратно опустил его зад на кровать и быстро развязал повязки на руках и глазах. А после — притиснул поближе к себе разгоряченное тельце, приобняв за плечи. — Ты не можешь… — Не хочу больше жить после такого… Чуя отключился. Последние слёзы стекали по щекам цвета фуксии. А Дазай неверяще смотрел перед собой в стену, прижимая голову с мягкими медными прядями к груди. Что он наделал… Чуя сломлен.***
Дазай не спал всю оставшуюся ночь. Он аккуратно обтёр Чую во сне влажным полотенцем, обработал все раны и забинтовал повреждение на шее. Заживляющая мазь с охлаждающим эффектом была аккуратно размазана по внешнему колечку мышц ануса и повреждённой внутри слизистой. Дазай любовно оглаживал каждую трещинку. Предварительно он вымыл остатки спермы с помощью медицинского шприца и своих же пальцев. Он с ужасом ждал пробуждения Чуи. Перебрав кучу своих речей, Дазай так и не определился, что сказать. Да какой в действительности человек захочет жить после такого? Раньше нужно было думать верхним полушарием, а не нижним. Под пледом зашевелились. Дазай напрягся. Он ожидал чего угодно: истерики, скандала, слёз, снова упоминание о самоубийстве, но только не… — Тащи сигареты, герой-любовник. — Чуя недовольно вытянул сморщившуюся моську из-под одеяла и теперь прищуренно, из-за солнца, смотрел на ошарашенного Дазая. Он услышал вполне спокойный, с нотками каприза, голос. С тем самым тоном. Будничный, противный, накахаровский тон. — Оглох, что ли, скумбрия? — Чуя приподнялся на одном локте и пощёлкал второй рукой перед его носом. Эффекта — ноль. Дазай тупо пялился на него, не соображая. Чуя вздохнул и начал разминать плечевой сустав. — Окей, давай по нашему обычному методу, — миниатюрный кулак прилетел точно в скулу «бинтованной статуи», отчего тот слетел с кровати на пол. Очнувшись, он неверяще посмотрел на напарника с пола. Будто и не было прошлого дня. — Какого… — Сиги тащи, почесать языками успеем. — грозно сверкнул Чуя живым взглядом синих глаз. — Ну, чё расселся, я с прошлого утра не курил. Дазай рванул с места в прихожую. Чуя же усмехнулся, расплываясь в довольной улыбке. Лихо он его одурачил. Он точно — испорченный. Только в другом ракурсе.***
Чуя полулежал на кухонном диванчике, подложив под пятую точку мягкую подушку, и блаженно закуривал уже третью сигарету. Он более-менее оправился от последствий Порчи благодаря регенерации и даже выспался. Осталось эту мумию заверить, что с ним всё в порядке. И что с Дазаем, в определенной степени всё в порядке, и он не сошёл с ума. Тот на автомате носился по кухне, готовя им завтрак. Они так и не поговорили с Чуей. Потому что тот, получив долгожданную отраву и скурив одну сигарету, оттолкнул Дазая и заковылял, прихрамывая, в душ, заявив, что чертовски хочет жрать, и готовка — не его проблема. Пока рыжий занимался омыванием своего бренного тела (Дазай даже подглядел и по очертаниям на душевой шторке отметил, что Чуя действительно моется, а не режет себе вены), шатен сделал им бутерброды и попутно готовил омлет со шпинатом — Чуя очень любил его. Коё как-то обронила. Тот вернулся из душа очень довольным, ориентируясь на запах, и в одном полотенце вокруг бёдер. Повязка с шеи пропала, открывая уже стянутую и неплохо выглядящую рану. Прихрамывая на больную стопу, он подошёл поближе к шатену. — Дай что-нибудь на ноги, свободное. Дазай, поняв без лишних слов, выдал ему из недр шкафа одни из своих домашних бриджей. Из них он уже давно вырос. Чуя, не стесняясь, тут же сбросил полотенце и натянул их на себя. Просторные. И можно пока обойтись без трусов. То, что надо пострадавшей пятой точке. В самый раз. Как член Дазая, ха-ха. Докуривая сигарету, он смотрел на объект своих «страданий». Весь такой нервный, скукоженный и растерявший азартный пыл. И вот это ему понравилось? Выложив омлет на две тарелки (почти вся порция была отправлена на тарелку Чуи, а себе он оставил маленький кусочек для вида), Дазай тихо пригласил напарника к столу. Как и ожидалось, Чуя смёл буквально всё. Совершенно при этом не обращая внимания на ковырявшегося в несчастном куске омлета Дазая. И после, выпив два стакана чая, уселся на диван (подушечку не забыл). Рыжий нахал, как у себя дома, жестом поманил шатена на место рядом с собой. Тот был побит, как последняя шавка, и еле дошёл до дивана. Присел с самого краю. Рыжий подросток окинул его оценивающим взглядом. — А вчера ты был более активным, скумбрия. — Чуя, я… — Я кайфую от боли, — переходя сразу к делу, закурил Чуя, попутно выуживая вторую сигарету и передавая в лапы Дазая. Тот машинально взял её, видимо, не уловив смысл сказанных слов. — Ты… что? — Дазай сейчас напоминал одного из героев фильма «Тупой и ещё тупее». Чуя снова поманил его пальцем, наклоняясь, и Дазай его без лишних слов понял: поднес свою сигарету к тлеющему краю со стороны напарника и подкурил. После разум более-менее очистился. — Кайфую от боли. Как сказал Огай, скорее всего, на мне сказалось нелегкое детство, о котором я ни черта не помню, — затянулся Чуя, — но, судя по рассказам главы мафии, меня пытали током, огнём, били чуть ли не ежедневно. Я не виноват, что у меня выработался к этому рефлекс, типа — это для меня нормально. Поэтому мой организм постоянно в поисках адреналина и стресса. Перед Дазаем тупо пронеслись предыдущие полгода: вечно злобный и недовольный карлик постоянно бросался в азарте на врагов… Их многочисленные мордобои между собой… Порча… — А я, значит, так удобно тебе подвернулся? — складывал картинку в мозгу, как дважды два, темноволосый. Тугой узел вины за произошедшее постепенно развязывался. — Ну да, я как-то сразу понял, что не по девочкам, — кивнул Чуя, кидая окурок в пепельницу. — Огай сказал, что ты ненавидишь боль, но можешь причинять очень сильную другим. Нахваливал, что в пытках тебе нет равных. А я такое люблю. Но вчера ты превзошёл себя. — В каком плане? — вновь затрусил Дазай. Второй окурок был брошен к первому. — Я тебя не для того так долго окучивал, чтобы ты испортил мой первый раз, — Чуя хмыкнул, глядя на уже взбешённую мину напротив. — Порвал ещё. Хотя бы после Порчи дал отдохнуть — я ж практически едва соображающий овощ был. И об ванну было бить необязательно, башка теперь трещит. Это не тот вид боли, который я люблю. — Так ты специально доводил меня всё это время? — лицо темноволосого мафиози стремительно покраснело от злости. Чуть ли не пар с ушей валил. — Я был, мягко говоря, довольно терпелив в своих действиях. За главным призом можно было и погоняться, — ехидно бросила ему наглая физиономия в ответ. Дазай вскочил и уже занёс тяжелую пятерню, но остановился, глядя на мило улыбающееся личико. Нет, такого удовольствия он ему не доставит. — Скажи только, слизняк, что за представление ты вчера устроил? — Дазай зло прожигал взглядом заливающегося смехом Чую, падая обратно на диван. — Повторить? — Чуя мгновенно сделал стеклянные безрадостные глазки, и у него выступили настоящие слёзы. Он заныл вчерашним голосом «умирающего». — Вытащи… Нет, не надо… Ты морально растоптал меня… Теперь незачем жить… Дазай зажмурил глаза и замахал руками перед грудью, намекая, чтобы тот прекратил весь этот цирк. Чуя усмехнулся, и в мгновение ока влага в уголках глаз исчезла, как в пустыне. Удивительно. — Неужели всё это было просто притворство? — залепетал Дазай. Он всё же был ошарашен и морально подавлен. — Если это потешит твое самолюбие, то в плане секса — нет. Комментариями я лишь хотел выяснить, насколько далеко ты зайдешь. Мне реально было очень больно, но на смену приходил кайф… Только я отрубился в процессе, — проворковал несколько восхищенно и на одном дыхании Чуя, с охом вставая и бросая подушку на колени Дазая. А после аккуратно присел на нее, одновременно приобнимая шатена за бинтованную шею. Тот сцепил свои лапы на тонкой пояснице и предпочёл помолчать. — А в плане словесного концерта — да, блефовал. Это тебе за испорченный первый раз, — наигранно-досадно пропел рыжий дьявол. — Дотрахал меня, по-любасу, в отключке. Животное. — Я чуть не убил тебя в процессе… — тихо обронил бинтованный мафиози. — Ну, я же жив, значит, всё ок. — беззаботно пожал плечами Чуя. Будто напарник ему говорил о погоде, а не об опасной грани. — Ты совсем безбашенный, — неверяще уставился Дазай на это «изнасилованное создание на грани самоубийства», что ёрзало у него на коленках. Если бы не подушка… — Ещё и после Порчи разозлил меня. Стоило подставляться под пули? — А сам-то? Провокатор и похотливая мумия, — прищурился Чуя, — можно было и поаккуратнее с «барышней» обращаться. Дазай окинул его взглядом и хмыкнул. — Театр одного актера. — Ну, я хорош в театре, — не отрицал Чуя, — а ты, видать, в «танцах». А вместе мы можем творить что угодно. — Даже не надейся теперь на продолжение, — надул щёки Дазай. Его так гениально провели и подвели к нужной черте. Никто и не поверит. Он сам до сих пор не может принять, что всё так вывернулось. А никто и вправду не поверит. На то и расчёт. Холодный и предсказуемый. Чуя закатил глаза. — Обиделся, что ли? Ну хочешь, я тебе отсосу? Что ты там говорил, типа, «надо хорошо почистить мой поганый и грязный рот»? — Чуя хихикнул и уже сбросил подушку на пол. А после — присел аккуратно на неё, делая упор на одно бедро. Поудобнее устраиваясь, он уже разводил ноги Дазая в стороны за колени. Маленькие пальчики потянулись к шортам, однако были перехвачены широкой ладонью. — А ты делал это раньше? — В ушах Дазая не вовремя всплыла ночная реплика про «откушенный член». Да и стремительное развитие событий в свою пользу он воспринимал ещё с некоторым возможным наёбом. Но вот он, снизу, прямо у его ног. Раскованный и прекрасный… демон? — Ты — реально тупица, — констатировал Чуя со смешком, глядя прямо в глаза Дазая. И в его душу, что он сейчас окончательно присвоит себе. Тот с интересом и восхищением за ним наблюдал. — Я даже раскрыл тебе, что это был мой первый раз, — отвёл взгляд Чуя на свои руки в горячих тисках шатена. — Но я насмотрелся роликов у Коё, да и в интернете много инфы. — И я впервые… с парнем… — ослабил хватку Дазай. Освободившиеся миниатюрные пальчики потянулись далее и обхватили уже требующий внимания ствол прямо сквозь шорты. — Значит, один-один, и я отыграю сейчас ещё одно очко в свою пользу. А после позволю тебе взять реванш, — это были последние слова Чуи, потому что… Пухлые губки уже в нетерпении обхватили текущую головку. Дазай зарылся пальцами в чистые локоны, сжимая и оттягивая их у корней, а далее — нетерпеливо и с усилием притиснул к себе голову их владельца, заставляя сразу же взять напряженный член до самых гланд… Это был охуенный и весьма продолжительный минет. Чуя, после феерического «окончания» глубоко в свою глотку, вылизал член Дазая, как леденец. Бесспорно, два-один.***
Обговорив детали возвращения в Порт, они отправились на служебной машине, попутно заскочив в модный бутик, где есть аналогичные вещи на Чую. Предыдущие тряпки, что так старательно хотел «спасти» Дазай, после смены одежды пришлось утилизировать. Их встретили Огай и Коё, которым сообщили, что подростки вернулись. Последняя была шокирована общим побитым видом прихрамывающего Чуи вкупе с открытой шеей и непонятной ранкой на ней. Огай же подметил, что Дазай выглядел чересчур довольным. Встречающие быстренько растащили их, каждый своего воспитанника, по кабинетам, проведя с глазу на глаз опрос насчёт миссии и что было после неё. «Заговорщики» без запинки оттарабанили заранее спланированную версию насчёт взрыва и похода в бар, где в процессе примирения они немножко подрались. Только друг к другу их больше в этот день не пустили, заставив писать отчёт, каждый со своей стороны. Вымотавшись под вечер, Дазай уехал на служебную квартиру, а Чуя остался у Коё. День закончился.***
Проснулся рыжий мафиози от стука в дверь. Разлепив с трудом веки, он уловил взглядом время на настольных часах. Почти два часа дня. Вот его отрубило. Ещё бы, после такой череды событий. — Кто? — Милый, это Коё. Прости, что беспокою, но Дазай просил передать тебе это. Сказал, срочно. Что ещё на ум пришло этому придурку? — Заходите, Коё-сан. Поистине великолепная женщина. Чуя очень любил её и уважал. — Прости, солнышко, что разбудила, — быстро подходя, она чмокнула его в щеку, оставляя ярко-красный след помады, и холодно продолжила, — но этот бинтованный идиот по пятам за мной в офисе ходил, спрашивал, когда я тебя выпущу. Как будто ты тут пленник. Чуя расхохотался. — Просил передать, что ты забыл у него в машине шляпу, — опустила Коё все замечания Дазая о том, как он её ненавидит, — и вот это. Она вытащила из-за пазухи небольшую запечатанную коробочку с подарочным бантом. — Уточнил, что это в знак примирения. Потом покажешь, — ещё раз чмокнула его Коё в лоб. — Я пойду. Спускайся на обед. И грациозно вышла, напоследок улыбнувшись. Только за ней закрылась дверь, Чуя тут же вскрыл упаковку. Это была коробка с двойным дном. Сверху лежала записка, которую Чуя быстро прочёл: «Моей дорогой даме сердца. Приглашаю Вас сегодня на закрытый бал, приезжайте как можно скорее! Буду также рад, если Вы примите от меня это скромное ожерелье и оцените ещё более скромный дополнительный аксессуар. Надеюсь, он придётся Вам по размеру». Подпись снизу гласила: «Головной убор верну при встрече. Ваш постоянный партнер по танцам». — Идиот… — Чуя отложил записку и принялся за второе дно. Там лежал довольно дорогой чокер (по крайней мере, ценник рыжего мафиози впечатлил) и какой-то тот самый аксессуар в тёмной запечатанной упаковке. Неизменный атрибут Чуя надел сразу же, с облегчением вздохнув. Привычный предмет снова приятно стягивает тонкую шею. Разорвав упаковку, Чуя просто заржал. Подъебал так подъебал. Это была анальная пробка. Новым чокером Чуя, конечно же, перед Коё похвастался. А вот вторую часть подарка увидел только сам даривший.