В середине осени...

Середина осени. На небе видны маленькие зачатки облаков, которые медленно, но верно плыли за горизонт, слабо светящее солнце, характерное для осени - оно совсем не греет. Нестыдящиеся своей обнаженности голые деревья махали ветками из-за мелкого ветерка, издавая свои неприятные звуки скрипа. Сырая земля только-только приходит в себя после ночного дождя, но посыпавшиеся листья разноцветного ковра, укрывавшего землю, мешали влаге испаряться и идти к небу. Местность спала, поэтому в популярных красивых местах было тихо.    Запах осенней свежести ударил в лёгкие. Нотка гнилых листьев с сочетанием воздушных масс после дождя было великолепным, характерным для этого времени года.    Смахнув разноцветные, бывшие одеянием деревьев листья, с лестницы, ведущей на крыльцо, он облокотился о деревянную стену возле железной двери, ведущей в дом. Рыская по карманам, он вытащил оттуда сигареты. Ему нравилось думать, что они его успокаивают, как некий наркотик, который утешает душу, или лекарство, лечащее грусть и тоску. Их объединяло одно - временный эффект, который невозможно продлить, не приняв ещё одну дозу. Прошло, кажись, дней пять, а может и шесть, а на самом деле, полтора года пролетело незаметно.    Привычка заходить в кабинет к отцу осталась, как и чувство, что вот он, живой, сидит снова за бумагами, изредка поглядывая на старую, потёртую, но такую родную карту, где красным пунктиром отмечена земля великого Союза. И тот, что будто сидел за столом, мог минутами не замечать сына, который робко стоял возле двери. Его сыну этого было более, чем достаточно. А сейчас - пустая комната, аккуратно заправленная кровать, пружины которой скрипят, будто оплакивают хозяина, письменный стол, стоящий на нем подсвечник, воск которого давно застыл, и много-много мелочей, среди которых, по русским традициям, висел ковёр на стене за кроватью.    Затяжка. Прикрыв глаза, он расслабился, мелодия шуршания листьев на земле давала эффект спокойствия и умиротворения. Густое серое облако никотина вырвалось на свободу, будто бы проблемы выходят из организма, но желание вновь найти приключения или проблемы на свою душу заставят желание покурить снова вывести его на это крыльцо и принять это своеобразное «лекарство»...    Наслаждаться тишиной и одиночеством долго не пришлось, за массивной железной дверью, сделанной ещё во времена жизни Союза, послышалась возня. Можно подумать, что это уже паранойя, которая появилась в течение жизни с братьями и сестрами, что это просто показалось, но мысли разлетелись в стороны, когда коробка упала со шкафа, стоящего возле входа. Дверь отворилась и из-за неё вышел Украина. На улице холодно, середина осени как никак, а он лишь в толстовке да в тонких джинсах с кедами. Убирая остатки листьев, Украина присел на верхнюю ступеньку крыльца. Россия ухмыльнулся, продолжая фокусировать свой взгляд вдаль. - Ты чего вышел, ещё и в такой одежде? Ответа не последовало... - Если долго будешь здесь сидеть, снова заболеешь и Беларусь долго будет хлопотать над тобой, а ты внимание не любишь, - всё ещё глядя в даль, проговорил старший, - На хоть, надень.    Россия снял свою куртку и родную ушанку, накинув их на Украину, вновь отошёл к двери, оперевшись на стенку. Зная характер младшего, старший просто прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Украина зарылся в мех куртки, поправив ушанку. - Россия... - как гром среди ясного неба.    Украина неразговорчив, сам редко начинал диалоги, а в такой ситуации это для него выглядело более, чем необычно. - Как у тебя там... С Америкой дела? - С каких пор тебя это интересует? - Д-да так... Давно по душам не разговаривали. Тем для разговора найти больше не могу, - младший замялся. Утерянный опыт общения из-за интровертности давал о себе знать. - Ну, как. Он обиделся на меня из-за того, что он мне просто друг. Я понимаю, что этот пендос - гей, но чтобы меня к нему приписывать. - Канада мне говорил, что тот обиделся на тебя из-за какой-то измены. Говорит, что ночами воет, как кот по весне, спать округе не даёт, говорит, что без тебя не может. Канада ещё на днях с Японией разговаривал, она... Там... Меня с тобой шип.. Шепер... Во общем, шипперит что-ли. Может, Америка из-за этого обиделся? - Этого пендоса хрен поймёшь: сначала обижается да санкции кидает, потом ноет о последствиях и Англии докладывает. Он же часто с Японией и Канадой зависает, должен знать её характер, она же шипперит всё, что движется. А что там у тебя с Канадой? - старший улыбнулся. Украина ничего не ответил, лишь похлопал по ступеньке рядом с собой, приглашая Россию сесть. Тот же, в свою очередь, потушив окурок о пепельницу, подошёл к лестнице, сев возле брата. - Ну-у, я слушаю. - Та друзья мы просто! Ничего более! - А я и не это совсем имел ввиду. Вот ты сам себя и выявил. - Но у меня вправду ничего с ним нет! Т-только торгово-деловые отношения! - Та ладно, братишка, верю-верю, - но верилось с трудом, хотя это можно было использовать для шутеечек и подколов против Канады. - Не нравится он мне совсем. Мы друзья и на этом всё. - А ты когда собираешься выйти на свет? - Я же уже, - он показал на небо, увитое облаками и тучами, которое своим серым цветом навевало тоску и грусть, - Только солнца нет. - Не, я имел ввиду совсем другое. Когда ты начнёшь разговаривать не только с Канадой и с Беларусью, а с другими? Вчера Казахстан писал, что волнуется за тебя. - Но я ведь общаюсь с другими, с тобой, например... - Я не в счёт, - Россия улыбнулся, посмотрев на Украину, - Отец был бы рад, если бы ты сам мог налаживать отношения между политическими и торговыми сферами. Он всегда считал тебя слабым снаружи, но сильным внутри. Он всегда говорил, что ты пошёл в мать.«Я верю, его ждёт великое будущее!..» - Отец возлагал на меня большие надежды... - Ещё не поздно всё исправить - Россия улыбнулся, - Я помогу тебе, когда захочешь. Младший съёжился ещё больше. Совсем не от холода, нет. В данной обстановке он чувствовал себя подавленным. - Р-россия, научишь меня быть сильным? Хоть не физически, а морально? - Со вторым вариантом будет посложнее. Просто будь собой и... Общайся с другими! - Но я - итак я, слабый и трусливый. - А каким бы ты хотел быть? - Я хочу быть как ты - сильным и независимым, одним словом на место ставить, никого не бояться. Старший улыбнулся, переведя взор на пейзажи с крыльца. Ещё недавно было светло, а теперь начинает ночь медленно вступает в свои права. Порывы ветра всё не успокаивались, пытаясь с неба сдуть неимоверную преграду солнечного света и тепла для земли.    Для России «быть как ты» было как-то больно слышать. Поймав мысль о том, что Украина стремится таким образом выйти из прошлого и вступить в будущее. Евросоюз ему много раз говорил об этом, но не напрямую, а через Канаду, коли такими хорошими деловыми партнёрами они были. Старший много раз думал о своей семье, часть которой предательски ушла из этого дома. Осталась её лишь маленькая часть, и, видимо, даже она стремится к независимости. Россия опустил взгляд, поймав себя на эту мысль, но, посмотрев на брата, улыбнулся. Улыбка была похожа на радость, которую заставили себя проявить на лице, которое было не меньше недели в глубокой грусти, поэтому младший насторожился от своих же слов. - Хотя, знаешь... Каждый хочет стать, как ты! Наверное, поэтому Америка тобой восхищается, и... Я восхищаюсь.    Украина опустил взгляд, улыбнувшись. Шмыгнув носом, зарылся в курту ещё сильнее. Поджав ноги, чихнул. - Не сиди на морозе, уже чихаешь, - Федерация обратил взгляд на брата, но голову не повернул. - Россия, можно я тебе кое-что скажу? - Что именно? - Повернись ко мне... Старший перевёл взгляд с осени на Украину. Глаза последнего нервно бегали, не могли сфокусироваться на чем-либо. Опустившаяся пелена тумана обволакивала зрачки, давая эффект мокрых глаз. Горящие щеки являлись признаком волнения и смущения, это показалось России милым. Румянец на светлом жёлтом проявлялся как алые маки на снегу. - Я слушаю.  - Прикрой глаза! - Зачем? Говори, что хотел. - З-закрой! Трехцветный фыркнул, но прикрыл свои веки. Украина последний раз нервно посмотрел в стороны. - Т-ты точно ничего не видишь? - Да. Блин, если ты сейчас убежишь, то я.., - он не успел закончить фразу, к его щеке что-то прильнуло и сразу же отстранилось, -... М-можно открыть? - Да...    Открыв свой взор, он заметил, что Украина сидит ближе к нему, чем до этого. Россия аккуратно прикоснулся к щеке пальцами, она была без каких-либо увечий. Украина мялся что-нибудь сказать, окончательно зарывшись в одежду брата. Россия, увидев это зрелище, издал маленький смешок и, пододвинув к себе «кучку» своей же одежды, посадил её себе на колени. Как в детстве. - Вылезай, - выждав паузу, старший с улыбкой проговорил.    Подобно маленькой улитке, Украина не спеша вылез из своего «домика». - Смотри! Снег пошёл!    И правда. С серых туч посыпались белоснежные хлопья снега, на вид они казались настолько пушистыми, что были похожи на маленькие облачка. Снежинки кружились в своём белом элегантном вальсе, что завораживало до глубины души. Украина застыл от такой красоты.      Ещё не успевшие сбросить свои листья кусты во дворе давали прекрасное противопоставление красного с белым, словно недавний румянец младшего.     Россия тоже удивлён красотой - снег в середине осени был неожиданным. Глянув на застывшего Украину, он прижался своим лбом к плечу брата. Он пытался прошептать что-то, чтобы младший не услышал, и, как казалось ему, Украина не заметил.     Но двухцветный хитрее - плечи у него были маленькими по телосложению, поэтому, даже сквозь ушанку России, услышал шёпот со словами «Я тоже тебя люблю, братишка...»