Любимец своих маньяков

Джей сорвался с места сразу после того, как услышать имя Дженсена в совокупности с его местонахождением. Меньше, чем за час, он уже был в клинике. Коробочку, найденную под кроватью, он предпочтительно оставил в своём кармане, как и фотографии. У него не было никакого желания оставлять все эти вещи в ящике для хранения. Зайдя в зал с «мирными пациентами», он сразу направился в кабинет Доктора Блэка, но санитары преградили ему путь. — Пропустите, меня вызывали к Мистеру Блэку, — он говорил холодно, сжав губы в тонкую белую полоску и постарался протиснуться между двумя парнями, но они лишь провели его к ближайшему стулу, насильно усадив на него. Джей явно стал терять форму. — Вы не понимаете! Пропустите меня! — Он начинал паниковать, толком не зная, почему его вызвали и что случилось с Дженсем, так что сейчас оставался в полном неведении и отчаянии. Он ощутил, что его пробивает мурашками, а руки начали подрагивать. — Ребята! Отпустите его. Хотите писать докладную? — Блэк подоспел вовремя, чтобы спасти Джареда от нервного приступа, — вернитесь к своим обязанностям. Падалеки проследил за возвращением санитаров на пост, вцепившись в спинку стула и ощутимо дрожа. Он медленно поднял взгляд на мужчину, вспоминая, что конкретно он от него хотел. — Джаред, пройдёмте. Мне нужно обсудить с вами состояние Мистера Эклза, — врач прошёл к коридору, придержав дверь. Они прошли в уже знакомый Джеем кабинет. Ничего не изменилось. В помещении царила свежесть и чистота. Аккуратные стопочки папок на краю стола, заваренный и уже остывший травяной чай. Словно он и не уходил отсюда. Через решётку и щёлки занавесок на пол падали тёплые солнечные лучи. Они расчерчивали комнату яркой решёткой из света, больно резанув по глазам Джареда. Он зажмурился, проморгавшись, и опустил взгляд в пол. — Выглядите напряжённо. У вас всё хорошо? — Блэк сел в кресло, откинувшись на спинку, — возьмите чай, — он кивнул на чашку перед Падалеки. Джаред медленно сел на пуфик, чувствуя, как ящик в его кармане врезался ему в кожу острым углом. Чтобы не забыть, он сразу задал терзающий его вопрос: — А… — его голос хрипло сошёл на нет, а в горле пересохло. Он замолчал, облизнув губы и сглотнув, — личные вещи Дженсена. Они в хранилище? — Должны быть там. Хотите забрать? — мужчина сделал большой глоток из своей чашки. В отличии от чашки Джея, в ней был кофе, — я проведу вас после того, как сообщу вам важные детали. — Да, разумеется, — Джаред кивнул, всё ещё ощущая сухость, и взял чашку в руки. — Что с ним? — Дело в том, что после вашего визита Мистер Эклз заговорил. Не поделитесь секретом вашего успеха? В мозгах Джареда тут же всплыл образ молчаливого, до предела накаченного успокоительным Дженса. Чтобы успокоить нервы, он сделал пару глотков холодного крепкого чая. Это действительно помогло, он перестал мучаться от пересохших глотки и сознания, но губы по прежнему не блистали ни единой каплей влаги, отдавая жаром. На секунду Джаред прикрыл глаза, собираясь с мыслями: — Что он говорил? — он поднял взгляд на врача, встретившись с тем взглядом. Блэк изучающе осматривал его, терпеливо ожидая. — Да много чего. Больно болтливый. Видимо, ваш визит привёл его в чувства. — Значит, ему лучше… — Джей расслабился и напряжение в его спине исчезло, он выпрямился, только сейчас ощутив, как он был напряжён и зажат. — Плюсы разговорной терапии на лицо. Но, даже так я не могу его отпустить, — Блэк взял папку Дженсена, открыв её. — Что? Почему? — он почувствовал, что всё его облегчение и розовые мечты рухнули в бездну. — Вы же сказали, ему лучше. — Внешне. Возможно, он снова замкнулся со всеми своими проблемами, — Блэк закрыл папку, положив её в верхний ящик. — Что значит возможно?! Вы врач! Вы обязаны знать наверняка, — его выводило из духовного равновесия то, что продвижения по спасению Дженса ни сдвинулись ни на дюйм. Никто не говорил ему ничего конкретного и сам он ничего конкретного узнать не мог. И это сводило с ума. Он бился и метался, стараясь сделать хоть что-то, но, создавалось впечатление, что всё было бестолку. Что он не сможет помочь Дженсу как и все. Ему придется плюнуть на него и продолжить жить своей жизнью. Эта перспектива пугала его и потому он всё время был на взводе. — Вы хотите увидеть Мистера Эклза вместе с другом? — Блэк со скучающим видом допил свой кофе, стараясь не зевать. Он выглядел довольно устало и измождённо, стараясь узнать причины таких бурных перемен в Дженсене. Чёрные волосы были растрёпанными, кожа желтоватого оттенка превосходно гармонировала с его белым халатом. Выглядел он не лучше остальных своих пациентов. Рассматривая его, Джей не совсем понял заданный ему вопрос, долго осмысливая его, перед тем, как ответить: — Что? Другом? — он нахмурился, смотря на доктора, как на не слишком здорового человека, собственно, как почти все в этом здании. — Я пришёл один. — Да. Я его ещё не пускал к пациенту. Думаю, будет разумней, если вы навестите его одновременно. Это сократит время воздействия с пациентом. Но постарайтесь не задавать ему слишком много вопросов, — говоря всё это, Блэк смотрел на дно чашки. — Ну, если это лучше для него… Вы так и не сказали основных деталей касательно состоянии Дженса, — Джареда сейчас больше интересовала коробочка, упирающаяся ему в ребро. Это сильно сбивало его с основной мысли, так что он не спросил насчёт навестившего Дженса друга, помимо него самого. — Несмотря на то, что психическое состояние Дженсена мне пока что не удалось определить, это не меняет того, что мне нужно знать, что стало причиной. От одного этого слова Джей похолодел. Он почувствовал, что оно что-то задело в его голове, словно он знал эту самую причину, но молчал. По сути дела, ему и самому было интересно: что стало для Дженсена, его лучшего друга, которого, он думал, что хорошо знает, причиной. Найти ответ на этот вопрос стало его ближайшей целью. Новым ключом к тайнам Дженсена Эклза. Как ни иронично, ключа, чтобы заполучить эти ответы, у него и не было. — Джаред? — Блэк вздохнул, — я знаю, что вы пытаетесь ему помочь. Но мне нужно знать всё, что вам известно. Может быть, это было у него ещё давно? Вы же вместе работали. Неужели не замечали ничего странного? — доктор осмотрел Падалеки сканирующий взглядом. — Нет, он…всегда был немного пришибленным. Я не замечал у него ни шрамов на руках, ни провалов в памяти. Ничего такого, за что бы я стал беспокоиться, — Джей опустил голову, не сталкиваясь с Блэком взглядом. Он боялся, что тот, каким-то невообразимым чудом, догадается, что он что-то не договаривает. У психотерапевтов на такое должен быть глаз намётан. — В том то и дело, что это не депрессия, как и не Маниакально-депрессивный психоз. Для раздвоения личности нет резких доказательств. Если бы у меня было больше информации, я бы мог выдвинуть теорию о патологической привязанности, — Блэк закусил губу, помолчав, — как часто вы проводите время вместе? Джаред впал в ступор. Недолгий, но всё же: — Вы намекаете на то, что… — он вскинул брови, стараясь осознавать то, что говорит. — Что… он был влюблён в меня? — Нет, я всего-лишь хочу проработать все теории. Вы не замечали какого-то странного отношения к себе… может, он хранил какие-то ваши вещи? Вы были вместе во время того, как Дженсена доставили в клинику? — Блэк был непоколебим, говоря всё это с непроницаемым лицом. Для него влюблённость, перерастающая в зависимость, не была чем-то сверхъестественным в повседневной рутине. — Нет. Мы просто друзья, коллеги. Мы работали вместе. Ничего такого, — в дополнительном подтверждении своих слов он качнул головой, пожав плечами. Блэк ещё с минуту смотрел на него, кивнув своим мыслям: — Мне провести вас или вы помните дорогу вниз? — доктор поставил чашку на стол. — Думаю, я справлюсь, — Джей поднялся. Осторожно, чтобы коробочка из его кармана не выпала. Выйдя из кабинета, он побрел к лестнице. Спуск затянулся, Падалеки еле волочил ноги и особо не смотрел, что там впереди. Он думал о своих словах, сопоставляя их с фотографиями и таинственной запертой коробочкой. Что же всё-таки случилось с Дженсем? Что он упустил из поля своего зрения? Ему бы очень хотелось это знать, как и спасти друга. Джаред вслушивался в шарканье ботинок о ступеньки. Они отражаются от стен, заполняя пустой коридор леденящим цокотом, словно звонкое сердцебиение, которое вот-вот остановится. Чем ниже он спускался, тем тяжелее дышать. Сердце тарабанит о грудную клетку, словно каблуки о бетон. Удар за ударом, чаще, звонче. Он словно спускался в Ад. Ледяной, тихий и пустынный. Стремительно, неизбежно. Он ловит себя на мысли, что не хочет видеть Дженсена. Хватает эту самую мысль за ободранный хвост и не даёт скрыться в задворках сознания. Всматривается в напуганные огромные глазища, спускается взглядом к тощей, костлявой шее, покрытой рубцами и кольцованными синяками. Он начинает осознавать, почему не хочет. Ниже острые, трясущиеся плечи, испещренные бесчисленными трещинами. Он боится, как и эта жалкая мысль. Он также напуган, и от этого ещё страшнее. Причиной тому Дженс, то, каким он стал. Пустой взгляд, полная апатия. Сколько раз он уже прокручивал в воспоминаниях его образ, и вот он опять мелькает перед глазами. Черт. Он боится увидеть его снова, боится чувствовать то, что чувствовал в прошлый раз. Абсолютная беспомощность. Он такой беспомощный, бесполезный. Дорогой ему человек прямо сейчас проходит через адские страдания, буквально выживает. А он ничего не может сделать. Он никак не может ему помочь, не может вытащить его из этого пристанища для невменяемых, не может облегчить его страдания, потому, что даже не знает, чем он страдает, не может даже мало мальски поддержать. Мысль изворачивается и даёт ему пощечину. Шершавые, расклеенные пальчики проезжают по его щеке, оставляя пылающий след. Мысль хмурится и, Джаред уверен, поджимает губы, хотя даже намека на них нет на имитированном лице. Он боится, что опять увидит отстранённое лицо и в который раз удостоверится, что он не может ничего. Чем он ближе к Эклзу, тем явственней он ощущает нарастающую панику внутри. Горло как тисками сдавливает, пустота внутри пожирает остатки воздуха. Глаза уже покраснели, а из-за дрожащих губ донёсся сдавленный, полный отчаяния стон. Он не хочет видеть его, не хочет этих слез, которые прямо сейчас стекают к подбородку. От него не зависит ничего, он просто наблюдает, как Дженсен медленно погибает под давлением жизни, он слишком поздно спохватился, не уследил. Он не заметил этого раньше, а если уже поздно? И уже ничего не поможет, и все попытки тщетны? Он сорвался с места, побежал, спотыкаясь и различая в голове только звон молоточка о кафель. Непрерывный цокот. И дышать становится всё сложнее, а жить всё невыносимее. Сердце больно отбивает ритм в глотке, а живот сводит судорогами от холода, от пустоты. Но Джаред продолжает спускаться, не держась за перила и надеясь, что не загремит вниз на отшлифованных ступенях. Он должен сделать хоть что-то, он обязан. Это его последние силы, он без понятия, что будет происходить. Он просто бежит вниз, к нему. Он хотя бы будет рядом. В одиночестве здесь очень пусто. Ни звука, ни голоса не слышно между толстыми стенами. Свет холодный, искусственный, а воздух обжигает лёгкие. Джей слушает, как звонко стучит в ушах кровь, свистяще выдыхая и шмыгая носом. Но где-то там, глубоко внизу, на самом дне этого мирного и тихого Ада, Дженс ждет его. Не слыша ничего, кроме биения собственного сердца. Не слыша ничего, кроме леденящего душу крика. И даже не имея возможности найти лестницу наверх. Остановившись перед белой дверью, Джей положил дрожащую руку на ручку. Такую же холодную, как и всё вокруг. Он сжал её, загнанно дыша и чувствуя, как его сердце трепещет в ожидании. Оно билось так, словно в какой-то момент готово было замереть, навсегда оставив Падалеки здесь, в холодной тишине. Он посмотрел на тонкую полоску света под дверью, тяжело выдохнув и стараясь успокоиться. Открыв дверь, Джаред, не глядя, зашёл в помещение с пустым железным креслом и замер в удивлении. Миша Коллинз, тот, кто поспособствовал отправке Дженса в настоящий Ад, в который он так самоотверженно спускался, сидел перед ним в таком же изумлении. — Джей? Я давно тебя не видел… — Миша растерянно поднялся с пластикового стула, оценивающе осмотрев Джареда, — выглядишь хреново. Джей не был единственным, кого подкосил срыв Дженсена с последних ступенек здравого смысла. Он выглядел не несчастно, а, скорее, устало, разочарованно. Было видно, что он старался оправиться, но у него это не получалось. Чёрные волосы клочками торчат в разные стороны, ярко-голубые глаза прикрыты под тяжёлыми веками, скрывая в них привычный огонёк весёлости. От него самого Коллинза отличала только наявность здорового цвета кожи. Но, несмотря на глубокое сожаление и усталость, его вид, как и всё это место, вызывало в Джее только колючий холод. Как он мог так подставить Дженса? Это он и называет помощью другу? Неужели, это всё, что Миша смог сделать во имя его спасения? Ему было стыдно за такого друга… Он злился на такое отношение к Дженсену. Неужели именно это было правдой? Бездушие, неспособность проявить сочувствие. В этот момент, он словно посмотрел на мир со стороны Дженсена. «Никто из них не может мне помочь». Нет, он этого не допустит. Он добьётся справедливости для него. Дженс не заслужил всего этого. — На себя бы посмотрел, — Падалеки сел на стул, осмотрев пустое железное кресло. Оно так явственно вызывает сострадание и боль. Он опустил голову, так, что волосы теперь скрывали его лицо и стал молчаливо ждать появления Дженса. — Ты здесь впервые? — Миша опёрся спиной о стену. — Нет, — Джаред сказал это чуть ли не с гордостью, громко и чётко. И он ощутил, как чувствует теплоту на языке. Она лилась, как мёд, растаявший и обжигающий. Он скользко ложился на гортанные стенки, стекая глубоко вниз. Он словно ощутил некую близость с Дженсеном. Несмотря на то, что он считал себя единственным, кто хочет спасти Эклза, эта мысль не была горькой и печальной. Она была приятной, согревающей изнутри. — А я да. Я знаю все подробности о его состоянии, но в лицо я пока не видел. Как он? — Миша перевел взгляд на затылок друга, не ощущая злости или холода с его стороны. Джей ему не ответил в силу того, что не смог. Хотя ему хотелось. Очень хотелось вывалить на Коллинза все его последствия, вину, правду. Погрузить его в отчаяния и сожаления. И не подать руку помощи. Пусть он узнаёт, что значит ломаться под тяжестью внутренних тайн и что значит просить, но не получить ни малейшей поддержки. Дверь напротив скрипнула и из-за неё почти что вывалились санитары с Дженсем под руки. Они усадили его на «железный трон», перетянув запястья и ноги тугими ремнями. Даже не взглянув на пришедших, они, словно призраки в белых одеяниях, скрылись за стеной. В комнате повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием. В помещении было три друга, когда-то крепко и неподвижно связанных друг с другом. Никто не смел нарушить тишину, дыша и слушая, как холод пронизывает их насквозь, сливая с этим местом. Оно словно воскрешало их, но не такими, как прежде. Лишив их чувств друг к другу и нарядив в длинные голубые платья больных. Нуждающихся в помощи. — Дженс…? – Миша неуверенно подал голос, тихо и непрерывно глядя на человека в кандалах. Джей смотрел на него с изумлением. Всё было так похоже: тишина, замкнутое пространство, Дженсен на железном стуле. Но всё же, он что-то упускал. Как и впервые, на него смотрели совершенно чужие глаза. Они обжигали льдом и пустотой. Словно он был лишён не только надежды на спасение, но будущего. Лишён чувств, сострадания, надежды и лишён любви. Он был как маленький ребёнок, с интересом взирающий на мир и улавливая малейшие эмоции, вкусы, запахи. Впитывая их, как губка. Он выглядел таким потерявшимся, ненужным и нелюбимым. И теперь он оглядывается по сторонам, не зная, как позвать на помощь. Это был не Дженс. Но изумляло Падалеки не это, а, скорее, что он не просто был на него не похож, он не был похож и на прошлую… Джей старался подобрать нужное слово, но оно словно соскальзывало с языка в самый неподходящий момент. Псевдо-Дженсен выпрямился, похрустев шеей и переведя изучающий взгляд на Коллинза. Он смотрел на него с минуту, а после, его взгляд окрасился безразличием. Он перевёл взгляд на сидящего перед ним Джареда, прищурившись и плотоядно облизнув губы. — Моё имя Джейк Грей.