Ex adverso

Честер дышал быстро и неглубоко, постоянно облизывал пересыхающие губы и вполне серьезно опасался, что зачастившее сердце выскочит из груди. Девин, на чьих коленях он сидел, слегка потянул его за бедра на себя, заставляя переступить по дивану и придвинуться вплотную, так, что между их телами не оставалось и дюйма; невольно потеревшись пахом о бугор на чужих штанах, Фэйрклифф покраснел еще сильнее. В кабинете горела одна только настольная лампа сбоку от них, но ее света было достаточно, чтобы быть уверенным — смущение аристократа не осталось незамеченным. Девин улыбнулся шире, и весь его вид — уверенный, довольный, предвкушающий, хозяйский — буквально делал из мышц Честера подрагивающее желе. — В последний раз спрашиваю: ты уверен в том, что разрешаешь мне это? — любовник медленно, пуговицу за пуговицей, расстегнул приталенный жилет с мелким узором морлийской вышивки. Честер слегка изогнулся, помогая снять его, и глубоко вздохнул. От волнения напополам с возбуждением кружилась голова. — Я… — он откашлялся, чтобы голос звучал не как жалкое мяукание. — Да, я уверен. Можешь оставлять следы. Девин мягко выдохнул носом. — Без них не обойдется, — пообещал он с интонацией хищника, загнавшего давно преследуемую добычу, и Честер невольно сглотнул под внимательным, ощутимо тяжелым взглядом. Так же медленно любовник начал расстегивать пуговицы атласно-гладкой сорочки. «Бездна, сделай уже хоть что-нибудь!» — мысленно простонал аристократ, сжимая пальцы на плотной ткани штанов; ожидание убивало. Хотя они уже много раз обнажались друг перед другом, в этот раз каждый дюйм кожи, невинно открывавшийся взгляду Девина, вызывал огромную волну смущения. Девин дошел почти до самого низа, но не стал вытягивать сорочку из-под пояса, а вместо этого потянулся к манжетам. Фэйрклифф не сразу подчинился его давлению, не сразу оторвал правую руку от бедра; Девин усмехнулся, переворачивая его напряженную кисть и медленными движениями расстегивая три плоские, едва заметные пуговицы. Справившись, он будто случайно скользнул ладонью под ткань, внутрь широкого рукава, оглаживая нежную на тыльной стороне кожу, пошедшую мурашками. Было в этом жесте что-то до ужаса неприличное. Честер снова сглотнул. Со вторым манжетом любовник тоже не торопился; в этот раз он действовал грубее, будто бы случайно пощипывая сквозь ткань внутреннюю сторону кисти. Фэйрклифф невольно ежился, но молчал. Если бы Девин сейчас что-то спросил, он бы, наверно, не смог вразумительно ответить. Добившись своего, мужчина медленно стянул сорочку с его плеч, окончательно обнажая бледную кожу с редкими мелкими родинками, острые ключицы, розоватые соски, тяжело и быстро вздымавшиеся в дыхании ребра. Честер, не дожидаясь просьбы, выпутал руки из рукавов — и невольно прикрыл глаза, когда горячие ладони полно прижались к его плечам. Девин медленно скользнул вниз, прослеживая мышцы рук и приглаживая мягкие волоски на предплечьях; большим пальцем он потер рельеф вздувшихся на тыльной стороне вен. По усилившейся пульсации в висках Честер понял, что не дышал все это время, и судорожно набрал полные легкие спасительного кислорода. Девин тихо фыркнул — должно быть, это вышло действительно шумно — и поднялся вверх, обратно; одна рука осталась на плече, вторая скользнула дальше, на заднюю сторону шеи, и несильно сжалась, направляя. Честер послушно наклонил голову набок и слегка согнулся. Быстрый выдох любовника на коже ощущался холодком, а мгновение спустя — влажноватым жаром, который стек в пах раскаленным чистым возбуждением. Подчеркнуто невинное, сдержанное прикосновение губ к месту между плечом и шеей вызвало короткую улыбку; Девин шепнул: «Готов?», — и аристократ, снова облизнув сухие губы, кивнул. И тихо хныкнул, когда на коже сомкнулись безжалостно нежные зубы. Боль от укуса нарастала, словно Девин впивался в плоть сильнее с каждой секундой, на миг стала острой — Честер прерывисто ахнул — и тут же ослабела. Горячий язык прошелся по следу, вылизывая тщательно, до резковатого покалывания. Финальный легчайший выдох поверх пульсировавшей метки, контрастно холодный, вырвал из уст аристократа тихий стон. Это не должно было так сильно возбуждать. Честер мысленно повторял это как какую-то спасительную мантру; от прилива жара он мгновенно вспотел, и не сразу смог расслабить спазматически напрягшиеся бедра — Бездна, он так обхватывал ими Девина, что должно было быть как минимум некомфортно… — Ты так. Охуенно. Реагируешь, — голос любовника звучал на несколько тонов ниже, с каким-то бессильным восхищением, от которого Фэйрклифф невольно заалел. — Хочу еще. Можно? Пытаясь отдышаться, Честер кивнул, откидывая голову сильнее — и вздрогнул от слабой боли в потревоженном укусе. — И так будет еще несколько дней, — с усмешкой пообещал Девин, шершавые от мозолей пальцы медленно перебирали-поглаживали по загривку. — Ох, я чувствую, как тебе нравится эта мысль. Краснеть дальше — за чувствительное и выдающее его тело — было некуда. — Представляешь, что будет, если оставить такой укус на внутренней стороне бедра?.. — искушающе прошептал любовник, и Честер, не сдержавшись, сдвинул руку и сжал полностью возбужденный член сквозь ткань брюк. Он честно не знал, чего хотел больше — кончить прямо сейчас или оттянуть удовольствие. Девин кратко замычал, и Честер, догадавшись, чуть двинул кистью, ощутимей потираясь ребром ладони о чужое возбуждение. Любовник шумно выдохнул и снова хищно приник к его шее; он крепко и несдержанно засасывал его кожу, начав почти под самым ухом и спускаясь ниже. По сравнению с первой меткой это было едва ли ощутимо, и Фэйрклифф улыбался шире с каждым неровным вздохом, каждым плавным движением кисти и каждым новым покалывающим следом. Девин несильно прикусил его кожу, и от будоражащего ощущения Честер снова ахнул. Засосы неровной чередой сползли на грудь, любовник перемещался все хаотичней, и Честер не сдержался — перестал дразнить его беспорядочными поглаживаниями и, грубо справившись с пуговицами на ширинке, запустил руки в чужие штаны. Девин вжался в него и сдавленно застонал, когда он высвободил влажный от смазки твердый член; кисти приходилось неудобно изгибать, но Честера это не остановило. Он задвигал ладонью, нащупывая правильный темп и ритм, и закусил губу, когда любовник потянул застежки на его штанах. — Продолжай, — почти прорычал Девин, стоило ему остановиться, и снова приник к его коже под ключицей, кусая слабо, но требовательно. Застежки поддались. Честер облегченно вздохнул и, крепче сжав бедрами чужие колени, бескомпромиссно обхватил скользкими пальцами оба члена. Невнятное ругательство, хрипло выдохнутое Девином, стоило всех неудобств.

***

Едва закрыв за собой дверь, Честер повысил голос: — Ты в мастерской? — Да! Проходи, я только начала, — раздался ответ Рафы. Как и обычно, Честер прошел в гостевую спальню и переоделся в принесенную с собой рубашку и брюки — они были мягкими, удобными и пережили уже не один вечер в художественной мастерской подруги, обзаведясь кучей мелких брызг краски. Накидывая рубашку, Честер невольно коснулся оставленной прошлой ночью метки в основании шеи и зажмурился от приятно кольнувшей, призрачной почти-боли. Он поправил воротник, чтобы закрыть блекло-вишневые следы, но напоследок не удержался и провел подушечками пальцев по засосам на груди. Сначала он сомневался, что это будет хорошей идеей, но сейчас был спокоен. Все прошло замечательно. Намеренно шумно ступая, чтобы не напугать подругу и не испортить случайно рисунок, он дошел до мастерской. Рафа помахала ему рукой с зажатой в ней кистью и продолжила череду мелких мазков. Дойдя до середины холста, художница остановилась, наклонила голову набок, а потом отступила от картины на несколько шагов, оценивая результат. Честер встал рядом с ней, копируя ее позу. Рафа рисовала прозрачную вазу с веточкой пышного, пунцово-красного амаранта, свесившегося набок, и как раз принялась за мелкие мягкие цветки. — Опять потянуло на цветы? — беззлобно подначил подругу Фэйрклифф. Та фыркнула, откладывая палитру и кисть — на цветах она училась рисовать, и сейчас цветочные этюды были для нее быстрым способом снять стресс. — Не тебе ли знать, как сейчас «весело» в Академии, — Рафа обняла его, коротко, но крепко. — За что возьмешься сегодня? Честер задумался. В мыслях крутилась только картинка со вчерашнего — прижатые друг к другу блестящие от смазки члены, и две ладони поверх… Покраснев, он покачал головой: — Нет идей. Может, что-нибудь в акварели?.. Рафа показала ему кончик языка — ей давалось все, кроме непослушной акварели, — а потом вдруг испуганно сдвинула брови. — Честер… Кто это так тебя? — она потянулась к его воротнику и оттянула ткань в сторону. На автомате Честер шагнул назад, шлепнув ее по кисти, но было поздно. Рафа беззвучно охнула, прижав испачканные краской пальцы ко рту. Изумление и боль на ее красивом лице быстро сменились яростью. — Я найду этого человека и в порошок разотру за то, что он с тобой сделал, — прошипела девушка, сжимая кулаки. — Кто посмел? — Рафа, ничего такого не случилось… — Фэйрклифф поднял перед собой ладони, пытаясь успокоить подругу, но та взбесилась еще больше. — Хватит защищать мудаков, Честер Фэйрклифф! Ты, может, и терпишь такое… обращение с собой, но я такого в отношении моего лучшего друга не потерплю! Кто это был?! — Ра. Фа, — по слогам повторил аристократ, судорожно пытаясь найти такие слова, которые бы успокоили подругу. Он старался говорить неторопливо и уверенно. — Ты совсем мне не веришь? Если я говорю, что… — Это, блядь, не засосы, а настоящие синяки! И это… этот… — Рафа задохнулась, не в силах подобрать слово. Плохо, что она начала выражаться — обычно это означало крайнюю степень злости; такая Рафа была готова идти бить людям лица самостоятельно. — Я не знаю, что я с ним сделаю, когда найду! Это же он, да?! Ее проницательность в такие моменты ошеломляла — и несколько пугала. Честер сдался. — Раф, я… — он опустил руки и глянул на собеседницу исподлобья, потирая затылок. От волнения потяжелело в желудке. — Я сам его об этом попросил. — Это не и… Что? Подруга захлопала глазами в полном непонимании. — Я. Его. Попросил, — терпеливо повторил Честер, давя тяжелый вздох; он знал Рафу с детства, но признаваться в таком все равно было тревожно и тяжело — даже ей, такой родной и близкой. — Чтобы он… ну… — Сделал вот это? — тон Рафы сменился с пылающего яростью на возмущенный. — Что он за человек такой, раз согласился причинить тебе боль? Еще и так… варварски, — темные брови приподнялись непонимающим домиком. — Честер, ну хоть раз будь с собой честен — это насилие… — С моего озвученного устно согласия? Спрашивая меня в процессе о моем состоянии? Действительно, как нецивилизованно! — передразнил ее Честер и махнул рукой. — А, чего я стараюсь. Только настроение тебе испорчу. Прости, что помешал. — Честер… — просяще позвала его подруга, но он уже развернулся к выходу из мастерской. От хорошего настроя ничего не осталось. «Интересно, Девин придет сегодня? — подумал аристократ отстраненно. — Я бы не отказался от другого следа… где-нибудь пониже».