***
Раздосадованный Тобиас долго пытался смириться с тем, что в его отсутствие к ним приходила какая-то профессор, исчезнувшая с его сыном прямо из гостиной. Еще больше он возмущался, когда эта женщина, совершенно не смущаясь непонятным для всей их семьи терминам, объясняла, как Гарри должен попасть в Хогвартс. Он старательно запомнил каждую деталь, а после пересказал ее сыну. Еще обиднее было то, что сын понимал эти термины. Тобиас боролся с непреодолимым желанием попросить Гарри прочитать хотя бы пару книг, которые он принес из — прости господи — магической части Лондона, но подумал пока не лезть в это, попытавшись разобраться с происходящим при помощи «магловской» литературы. Понимание скорой разлуки с сыном давило. Он старался вести себя как обычно, чтобы не расстраивать Гарри, но каждый раз, когда его взгляд останавливался на затихшей Бетти, понимал, что это не поможет. Он и сам был на взводе. Тобиас попросту не мог понять, как у него, человека науки, в жизни могло произойти такое открытие. В голове не укладывалось, что существует магия. Что кто-то может порезать пирог одним взмахом волшебной палочки на восемь идеальных кусков, что кто-то может осветить темную комнату или склеить разбившуюся вазу. Тобиас не понимал и восхищался одновременно. Спустя долгие годы, он наконец почувствовал тот самый научный интерес, который поглощал его с головой, утягивая в опыты и анализ. Вот и сейчас, кое-как успокоив жену, он наконец нашел в себе силы подняться к детям и сообщить, что им пора выдвигаться. Мальчики отозвались почти сразу, и дверь в комнату спешно открылась перед самым носом Тобиаса. Он удивленно хлопнул глазами, уставившись на сына и тихо спросил: — Ты это… без своей палочки сделал? Гарри хлопнул глазами в ответ и покрутил непонятно откуда появившейся палочкой перед отцом, как бы показывая, что сделал это совершенно точно с палочкой. Тобиас вздохнул, переведя взгляд на Лори, но тот резко отвернулся, с маниакальным усердием начиная рассматривать облака через окно. — Хорошо, — наконец произнес он, понимая что получить правду от юных конспираторов у него не получится. — Спускайтесь вниз. Мы уже должны выезжать. Уже сидя в машине, он задумчиво рассматривал лица сыновей. Они явно что-то скрывали, довольствуясь своим маленьким секретом, и выглядели так, будто не собираются им ни с кем делиться. Он перевел взгляд на Бетти, старательно смахивающую редкие слезинки с лица, и тяжело вздохнул. «Все меняется, Тобиас», — подсказал ему внутренний голос, пока он поворачивал к лондонскому вокзалу Кингс-Кросс. — «Возможно, даже к лучшему».***
Взгляды на вокзале казались Гарри испытанием. Он стоически выдерживал каждый из них, надеясь, что люди смотрят на него не из-за шрама, а из-за той самой фотосессии. Мадам Малкин прислала журнал для Лори, как и обещала. А спустя неделю прислала письмо, в котором восхищалась тем, как много людей покупают мантии, которые они фотографировали. Женщина так активно благодарила Гарри за колдографии и просила сняться для следующей коллекции, что Гарри легко согласился. Но, оказавшись среди волшебников, он начал об этом жалеть. Казалось, его узнавал каждый. Он медленно продвигался сквозь толпу на станции девять и три четверти, злясь на то, что не смог попрощаться с родителями у самого поезда. Барьер не пропустил их, о чем МакГонаглл, казалось, могла предупредить, из-за чего внутри Гарри вспыхнула новая волна злости на профессора. Они добрались без проблем, благодаря выверенной памяти отца. И уже, стоя перед колонной вместе со своей семьей, Гарри чуть не расплакался. Мама обнимала его нежно и просила не забывать о них, а папа просил писать ему побольше о том, что это за место — Хогвартс. Как там обстоят дела с нормальными предметами: математикой, правописанием и биологией. Тобиас был крайне недоволен, что в списке предметов первого курса этих дисциплин не нашлось. Лори попросил приглядеться к красивым волшебницам и постараться побольше фотографироваться. Уж больно ему понравились движущиеся картинки с братом. Гарри был уверен, что Лоренс издевается, поскольку после полученной им газеты, каждая шутка про Гарри обязательно затрагивала его «опыт натурщика». Казалось, брату это совершенно не надоедало. Наконец, когда до отъезда поезда оставалось всего десять минут, его отправили в путь. Без слез, конечно, обойтись не удалось, но Гарри стоически себе напомнил, что героям магического мира не стоит плакать у всех на виду, и постарался успокоиться, понимая, что действительно может опоздать. Он неохотно разомкнул объятия и, тяжело вздохнув, улыбнулся, проходя через стену. А потом он оказался здесь. На оживленной платформе, кишащей людьми, толпившимися перед большим красным поездом. Гарри хмыкнул, разглядывая волшебников: они вели себя как совершенно обычные люди. Матери что-то старательно втолковывали детям, пока они рвались поскорее ускользнуть к друзьям, а отцы переговаривались между собой. Проталкивая тележку с чемоданом вперед, он заметил белобрысого мальчика, которого он встретил у мадам Малкин. Мальчик стоял с родителями — Гарри в этом не сомневался. Уж слишком они были похожи друг на друга. Семья, как выяснил Гарри, Малфоев, держалась статно: высоко поднятые подбородки, уверенные лица. Он успел вычитать в книгах о них и их чистокровном роде. Это несколько объясняло поведение Малфоя-младшего при встрече с ним. Недели небольшого обучения Гарри пошли на пользу. Он узнал, что ему нельзя пользоваться палочкой, поэтому, вычитав про чистящее магические следы заклинания, старался использовать ее по минимуму, сразу убирая следы магии. Гарри пробовал колдовать без палочки и у него хорошо получалось. Он успел изучить историю магического мира, правила и обычаи волшебников и, казалось, был готов ко всему. Единственное, что его тяготило — тайны перед семьей. Он не мог рассказать им чего-то, что не затронуло бы его роль во всей истории, не мог сказать, что колдовать дома нельзя и это нарушает существовавшие правила. Ему пришлось соврать о смерти родителей и о том, как он попал к обычным людям — благо, у него был хорошо подвешен язык. О его навыке использовать заклинания без палочки знал только Лоренс, совершенно случайно заметивший это поздней ночью. Гарри пришлось признаться, что он так умеет, вынудив брата пообещать, что эта «тайна» не вскроется. Лори справлялся неплохо и постоянно задавал Гарри вопросы, указывавшие на пробелы в его «образовании». Зато не спрашивал про родителей и не просил читать учебники, чему Гарри был крайне благодарен. Малфой обернулся, словно почувствовав колкий и задумчивый взгляд на своей спине, но Гарри быстро протолкнул тележку в толпу, продолжив свой путь к игриво сверкающему на солнце поезду.***
Драко был благодарен друзьям отца за то, что они научили его наблюдать. Особенно в этом помог Фенрир: он учил мальчика запоминать детали, цвета, распознаваемые в движении «добычи». Драко, конечно, все запоминал, наблюдая за воспоминаниями оборотня и все больше вникая в эти термины. Все больше обращая внимания на «шлейф» движения и слабые, едва заметные цвета магии. Вот и сейчас, слушая тихие советы матери о том, что Флитвику лучше сдавать аккуратные, а не длинные работы, а к МакГонаглл лучше не опаздывать, он увидел знакомый силуэт в толпе. — Maman, прошу прощения, но кажется я разглядел Поттера, — тихо произнес он, слегка наклонив голову. Люциус поднял глаза и заметил внимательный взгляд юного волшебника. Едва заметно кивнув, он произнес что-то Нарциссе на ухо. Драко недовольно поджал губы, наблюдая за передачей очередной информации между родителями, о которой ему не удосужились сообщить. — Да, это Поттер, — так же тихо как и сын произнес Люциус, задумчиво поглаживая фамильную трость. — Тебе пора идти. Покажи им всем, что значит настоящий Малфой. Драко гордо вскинул голову и улыбнулся. Он знал, как стоит прощаться при людях: легкий поцелуй матери в щеку, строгий кивок головой отцу. Ему не было грустно, что сейчас они прощаются так. Дома они успели наобниматься, кажется, на вечность вперед, а перед отъездом родители вручили ему новую метлу — ту самую, которую они видели с отцом, выбравшись за покупками. — Это чтобы у тебя было побольше желания вернуться домой, — нежно произнесла Нарцисса, приглаживая волосы любимого сына. — Mon rayon de soleil.* Драко распрощался с родителями, как полагалось делать достойному магическому наследнику, и направился к вагону, в который пару минут назад зашел Поттер. Он казался ему интересным. Особенно, если догадки отца касательно его происхождения верны. Но больше всего Драко хотелось проверить, действительно ли мальчик был эмпатом. Драко знал, как выбирать друзей. И очень хотел верить, что Поттер подойдет по всем критериям.***
Настроение Рона с самого утра было хуже некуда. Родители все время куда-то торопились, Фред и Джордж все время шутили, а под боком ныла Джинни, вызывая все большее желание поскорее распрощаться с семьей. Перси шел позади. Он уже был одет в форму, а на его груди блестел значок префекта Слизерина. Отец, увидев это, тихо ругнулся, но, кажется, ничто не могло испортить ему настроение после письма Дамблдора. Рон обсудил услышанное от отца с Перси. Тот ухмыльнулся, выслушав недоуменный рассказ брата, и тихо произнес: — Возможно, ему удобно, чтобы наша семья была с Поттером. Узли — чистокровные Светлые волшебники, всей семьей обучающиеся в Гриффиндоре. Маленькому герою нужен кто-то, кто станет для него первым лучшим другом. — Другом, так понимаю, должен быть я? — насупился Рон, наблюдая за братом. — Конечно, в семье же не может быть сразу двух дефектных детей, определенных на Слизерин, — в Перси полетела подушка, но он легко отбил ее заклинанием, поворачиваясь к Рону. — Если не хочешь быть марионеткой в большой игре Светлого Волшебника, то лучше не лезь в это. Но к Поттеру я советую присмотреться. Перси схватил со стола журнал и протянул его Рону. На обложке, мило улыбаясь, стоял мальчик, ровесник Рона. В магловских борцовских ботинках, рваных джинсах и новой школьной мантии. Он едва двигался, чуть кивая головой. Из-под бурно вьющихся волос выглядывал едва заметный шрам в виде молнии. — Думаешь, это…? — Думаю, что это Поттер. Если да, то возможно нас слегка вводили в заблуждение, рассказывая о том, каким должен быть Мальчик-Который-Выжил. Просто присмотрись, а если заметишь что-то непонятное, то всегда можешь рассказать об этом мне, — Перси забрал журнал, пряча его в стопку пергаментов и замолчал. Поэтому сейчас Рон старался не обращать внимание на Артура, старательно выглядывающего кого-то в толпе. Потому что он знал, что он пытался найти Гарри Поттера. Тяжело вздохнув, он уперся в спину резко затормозившего перед его лицом Джорджа. Тот наклонился к близнецу, тихо присвистнув «Ой, что сейчас будет!». Как ни странно, он оказался прав. Вытянув шею, Рон обнаружил отца, пытавшегося что-то выдавить Люциусу Малфою, стоящему перед ним. Перси, как не странно пришел на помощь: — Доброго дня, мистер Малфой. Провожаете сына в Хогвартс? Будьте уверены, мы обеспечим ему хороший прием. Люциус улыбнулся, надменно осматривая всю оставшуюся семью Уизли: — Здравствуй, Перси. Поздравляю с ролью префекта. Уверен, что мой сын попадет в хорошие руки, — взгляд мужчины вернулся к лицу старшего Уизли, — Артур, рад поздравить тебя хотя бы с одним достойным ребенком. Честно признаюсь, мои друзья восхищены успехами Перси. Рон удивленно захлопал глазами, смотря на то, как Артур вытащил палочку и направил его на Люциуса. Тот, казалось, даже не моргнул, продолжая надменно оглядывать все происходящее вокруг. Перси едва слышно зашипел, аккуратно ударив отца по руке, отчего тот выронил палочку. Он приосанился, слегка кивнул чете Малфоев и, извинившись за «сложившуюся ситуацию», злобно оглянулся на отца. Артур хотел было что-то произнести, но Перси схватил Рона за руку, поцеловал мать в щеку и утащил его через толпу к Хогвартс-экспрессу. — Дальше сам, Рональд, — быстро произнес его брат, буквально за секунду пропав из поля зрения Рона. Выдохнув протяжное «вау», Рон поспешил найти свободное купе. Желания стоять всю дорогу в коридоре у него не было.***
Драко знал, что Поттер рядом. Прошло не так много времени, чтобы он успел далеко уйти, поэтому сейчас Драко приходилось протискиваться через толпу юных волшебников, совершенно не по-малфоевски оглядываясь по сторонам. Честно, ему нравился этот шум. Нравились удивленные и радостные лица волшебников, окружавших его. Нравилось слышать вскрики, смех и видеть объятия. Магия внутри Драко тихо мурчала, разливаясь теплом по всему телу и не давая ему повода для беспокойства за свою репутацию. Наконец, поиски завершились успехом. Поттер сидел в самом крайнем вагоне в гордом одиночестве, которое его совершенно не смущало. Все в той же магловской одежде, с палочкой за ухом и умиротворенным лицом. Драко глубоко вздохнул, старательно отбрасывая все предубеждения о золотом мальчике Дамблдора, навязанные отцом, и, открыв купе, шагнул внутрь. — Поттер. Гарри, словно нехотя оторвался от книги и перевел взгляд на нежданного гостя. В зеленых глазах сверкнуло узнавание и на лице расплылась улыбка. — Малфой, — неожиданно радостно произнес он. По мнению Драко их вторая встреча началась более успешно. Отец был прав, что Гарри не был похож на родителей. Возможно, только глаза он унаследовала от матери. Но объяснить высокие скулы, тонко изломанные губы и волны кучерявых волос было сложнее. У Поттеров были буйные волосы, это да. Но они торчали в разные стороны, совершенно не извиваясь. Возможно, спустя поколение, Дорея Блэк передала Поттеровской линии часть своей магии и львиную долю красоты. Драко, например, заграбастал внешность отца, чему был безмерно благодарен. Нарцисса была красивой, но слишком женственной. Единственное, что ему досталось от матери — яркая мимика и волосы. Сложен он был в лучших Малфоевских традициях: изящно тонкий, но сильный и высокий. Драко аккуратно устроился напротив мальчика, кивнув на книгу в его руках: — Что читаешь? — Пытаюсь разобраться в заклинаниях расширения. Честно говоря, Хогвартс-экспресс ввел меня в заблуждение, — Гарри отложил книгу, поворачиваясь к Драко лицом. — Ты не знаешь ничего об этом? — Capacious extremis. Заклинание незримого расширения. Оно запрещено для использования в незарегистрированных случаях. Чаще всего им наделяют сумки и чемоданы, реже — места, где люди могут находиться. Оно слегка неблаготворно влияет людей, находящихся в них. Говорят, что некоторые волшебники, расширявшие таким заклинанием свои дома, сошли с ума, — юный Малфой с радостью наблюдал за изумленным собеседником. Гарри кивнул: — Я читал об этом, но в книге было лишь описание и краткие заметки о том, что его накладывают на сумки, чтобы можно было больше хранить. А вот про расширение мест ничего не видел… — Конечно не видел, ты какие книжки читал, Поттер? — Драко хмыкнул и, закинув ногу на ногу, откинулся назад. — Магловские? — Из книжного, в Косом. Других книг там не было. Драко мысленно присвистнул. Отец похоже был прав — герой и правда рос с маглами. Ну, или до сих пор дурачком прикидывался, выполняя какие-то Дамблдорские планы: — А Дамблдор тебе нормальных книг не давал? У него библиотека-то обширная. — Да я его только в книжках этих и видел. С чего он мне давать должен был что-то? — Гарри уже начинал краснеть. — Что нашел, то и читал. Гарри нахмурился, сжал кулаки и опустил голову. Обиднее всего было то, что он ни черта не понимал. А думал-то, что все знает. Взгляд с завистью метнулся к Малфою, жившему в волшебном мире всю жизнь, и опустился на дурацкую книжку с недостоверной и краткой информацией. Книжка вспыхнула высоким и красно-зеленым пламенем. — Мордред, Поттер. Что ты творишь? — выдохнул Драко, даже не обращая внимание на открывшуюся в купе дверь. — Extinguishing spell, — донеслось откуда-то сбоку и на книгу полилась вода.