All you need is...

— Лунатик! Луни! Мы здесь! Иди скорее сюда, мой сладкий пирожочек! — Сириус кричал во всю мощь своих легких, привлекая ненужное внимание к их небольшой компашке на перроне и даже заставив парочку мелких первокурсников в страхе вздрогнуть. Красный от смущения Люпин быстро, как только мог, бежал к ним, огибая стоящих на платформе волшебников. Подбежав к ним, он легонько стукнул Сириуса по плечу, стараясь перевести дыхание. — Ты чертов придурок, Сириус Блэк! Боюсь узнать, что теперь люди подумают про меня. И не смей называть меня сладким пирожочком! — возмутился Люпин, зло сверкнув глазами. Питер фыркнул от смеха. — Как скажешь, детка, — подмигнул ему Блэк, расхохотавшись от вида смущенного Люпина. Он никогда не устанет дразнить его. Они зашли в поезд, направляясь к последнему вагону к их купе, которое уже который год числилось за ними. — Так что мы теперь шестикурсники? — хмыкнул Джеймс, навалившись на Блэка и Люпина. Сириус вывернулся их под его руки, приобнял Питера из-за спины, разлохматив его волосы, которые опять были прилизаны гелем для волос и уложены в идиотскую прическу с пробором по середине. Петтигрю возмущенно зашипел, стараясь лягнуть Сириуса куда-нибудь в область ноги. — Питти! Мужик, мы непременно должны найти тебе девушку. Пора наконец кому-нибудь сорвать твой цветок девственности! — пропел Сириус, попутно отлевитировав свой чемодан на верхнюю полку. — Фу, мерзость! — скривился Хвост, немного покраснев. — Почему бы тебе не начать с Лунатика, если уж вдруг захотелось поиграть в купидона? — Люпин — это пропащий случай. Ты видел, как он пялится на нашу Минни? Не удивительно, что он так тщательно готовился в том году к трансфигурации, — хмыкнул Сириус, увернувшись от посланной в него подушки, которую Люпин умудрился трансфигурировать из пергамента. — О чем я и говорил. — Бродяга, может ты уже заткнешься? Из нас четверых ни у кого нет девушки. Оставь Питера в покое. Слова Ремуса остудили Сириуса, и тот наконец уселся на сиденье, бросив быстрый взгляд на Поттера. Тот уже который год гонялся за Эванс, пуская слюни, но получал отворот-поворот. Та вечно задирала свой веснушчатый нос и гордо уходила в компании мерзкого Сопливуса. Правда после их небольшой шутки в конце прошлого курса, кажется, их дружбе пришел конец. И правильно, нечего водиться с этим мерзким слизеринцем. — У нас все готово? — переключился Джеймс, с заговорщицкой ухмылкой переглянулся с друзьями, нервно поигрывая палочкой. — Рем? — Да! — раздраженно подтвердил тот, похлопав по своей сумке, в которой что-то звонко брякнуло. — Но как ты собираешься разлить это зелье в каждый кубок? — А это уже моя проблема, Луни. Не беспокойся об этом, — подмигнул ему Поттер, забирая сумку полную склянок с зельем. Каждый год их компания устраивала Грандиозный Розыгрыш в честь начала нового учебного года. Самый первый розыгрыш устроил Сириус, когда на первом курсе Шляпа отправила его на Гриффиндор, а не на Слизерин как полагалось достойному представителю рода Блэк. Сириус все еще считал, что это был самый лучший розыгрыш, который ему удавалось провернуть. Хотя тогда ему так не казалось — он был одновременно в ужасе и восторге. А отправленная его маменькой кричалка на следующее утро только добавила эффекта. — Если нам удастся подловить Риддла, я съем свой галстук, даю слово! — воскликнул Сириус, торжественно подняв вверх правую руку. — Ты же знаешь, что Риддл тот еще параноик. Он ни один прием пищи не начинает, прежде чем не проверит еду на наличие зелий, — фыркнул Люпин. — Но не стоит забывать, что он так или иначе окажется в зоне поражения. Вот будет умора, если он будет сидеть рядом с Дамблдором! — расхохотался Питер. — Если так и будет, то Дамблдор чертов счастливчик, — подхватил Сириус, наблюдая, как покрасневший Питер начал подвывать и хрюкать от смеха. Закупившись горой шоколадный лягушек, тянучками, котлокексами и коробкой Берти Ботс, оставшуюся часть пути они провели, играя в подрывного дурака и дурачась. Люпин свалил по своим очень важным старостатским делишкам. Они же в очередной раз обговорили, что и в какой последовательности они делают. Питер буквально повизгивал от нетерпения. Уже сидя на местах в Большом Зале в ожидании первокурсников, мародеры обменивались шальными улыбками, ерзая на скамье от нетерпения. Эванс бросала на них хмурые полные подозрения взгляды, но ничего конкретного предъявить им не могла. Риддла пока не было, но спустя пару минут по оживленным девчоночьим перешептываниям и глупым хихиканьям Сириус понял, что тот вошел в зал. Обернувшись, Сириус едва подавил восхищенный выдох, надеясь, что он не выглядит как влюбленная третьекурсница, пускающая слюни на профессора ЗОТИ. Хотя кого он обманывал? Именно так он и выглядел. Но ведь это был Риддл! Шикарный высокий брюнет без единого седого волоска в густой шевелюре, он выглядел максимум на поздние тридцать, хотя Сириус знал, что Риддл одногодка МакГонагалл. На его греческий профиль засматривались абсолютно все девчонки Хогвартса да и некоторые парни тоже, чего уж пикси в мешке таить. Но все портило высокомерное выражение его лица, а льдистые голубые глаза всегда смотрели с насмешкой, как бы намекая собеседнику о его умственных способностях и безграничной выдержке владельца. Но Сириус был готов отказаться от всех своих карманных денег, любимой кожаной куртки с автографом Сида Барретта и всех пластинок с песнями Queen, лишь бы высокомерный ублюдок Риддл обратил на него внимание не только, когда заставал за очередным розыгрышем. У Риддла был буквально нюх на любые их проделки, и каждая удачно исполненная шутка была как личная победа Сириуса. Он все старался поймать взгляд профессора Риддла, но тот как обычно игнорировал стол гриффиндорцев, обронив тонкую улыбку лишь Доркас Медоуз, которая была его любимицей на Защите. Гриффиндорки бы давно устроили ей темную, у девчонок с этим строго (Риддл был чем-то вроде всеобщего кумира и фигуры для воздыхания), но Сириус на собственном опыте убедился, что Медоуз по душе киски. Он еще помнил, как получил охренительно болючую пощечину, когда попытался залезть к ней в трусики. Наконец в Зале появились дрожащие от волнения первокурсники в сопровождении МакГонагалл. Их было не так много, поэтому распределение прошло достаточно быстро. Когда Шляпа выкрикивала «Гриффиндор», Сириус оглушительно свистел и хлопал, а Сохатый сбоку так радостно подпрыгивал на месте, что их скамейка ужасно шаталась. Сириус будто наяву слышал, как Эванс шипела, что кому-то не хватает всеобщего внимания. Из-за стола поднялся Дамблдор, который кажется превзошел самого себя, напялив мантию всех цветов радуги с скачущими по подолу сверкающими единорогами, а на шляпе у него было как минимум дюжина звенящих бубенчиков. Сириус считал его прикид просто охеренным и хотел бы в старости быть точно таким же полусумасшедшим дедулей (если безумие неизбежно, то хотя бы пусть оно будет веселым). Они особо не вслушивались в его речь, так как вот-вот должна была появиться еда, а значит пришло время для их ежегодного Грандиозного Розыгрыша в начале года. Питер держал наготове камеру под столом, чтобы запечатлеть особо интересные кадры, когда начнется вся свистопляска. За них потом можно было выручить неплохие деньги. Но это уже детали. Раз. Дамблдор заканчивает свою речь и взмахивает руками. Два. На столах появляется еда. Три. Все начинают есть. А потом начинается хаос. Это была новенькая модификация Целующего зелья, под воздействием которой люди теряли голову и стремились поцеловать любого находящегося рядом человека. Эффект длился буквально пару минут, но сопротивляться ему было никак нельзя. Они заранее обговорили, кому добавят зелье, поэтому младшекурсники с непониманием смотрели на творящийся беспредел. Сириус незаметно сделал пас палочкой, и отовсюду начала звучать знакомая мелодия Битлз, гениальный Джон Леннон пел свои бессмертные слова «Все, что тебе нужно это — любовь». Рядом сидящий Джеймс до слез хохотал, указывая на стол преподавателей, где задорно сверкал глазами из-под очков и похихикивал в бороду Дамблдор, а красная от смущения МакГонагалл все извинялась перед ним и не знала, что и делать, смотря на творящееся вокруг безумие. Питер был в полном восторге, то и дело щелкая камерой, которая с каждым щелчком испускала клубы дыма. Ремус тихонько напевал песню, покачивая в такт головой. Сириус, глядя на вцепившихся друг в друга рейвенкловцев, и сам был бы не прочь с кем-нибудь засосаться. Желательно с профессором Риддлом. Который собственной персоной сейчас приближался к ним. — Блэк! Опять ваши шуточки! — буквально прорычал профессор, нависнув над Сириусом, отчего у того сразу же скакнуло сердце, а в штанах дернулся член. Мордред, это было горячо! Сириус глубоко втянул воздух, как никогда остро ощущая резкий с древесными нотками парфюм Риддла. От него Сириус окончательно ошалел и, не подумав, ляпнул: — Ну знаете, профессор, как говорят — занимайтесь любовью, а не войной. Не смея отвести взгляда от ярких голубых глаз профессора, пусть и зная, что тот не чурается использовать легиллименцию на учениках, Сириус тяжело сглотнул, мечтая, чтобы этот же голос в более приватной обстановке сказал ему что-нибудь вроде «Возьми у меня в рот». О, он бы не стал отказывать… Блядь! Риддл резко отстранился от него, переведя взгляд на Джеймса. Сириус же остался с гулко бьющимся сердцем и пылающими щеками. А он думал, что он перерос свою идиотскую детскую влюбленность в профессора ЗОТИ. Сириус надеялся, что Риддл ограничился просмотром того, кто именно был замешан в розыгрыше и не лез дальше. Хотя Риддл с третьего курса знал, что Блэк к нему не ровно дышит — он сам ему признался в конце года. Потом правда Сириус прорыдал полночи, размазывая по лицу слезы и сопли в компании друзей и огневиски. Итогом их безобидной шутки стали минус сорок баллов с Гриффиндора и отработка, о которой Риддл сообщит позднее. Но кроме этого, когда злой как хвосторога Риддл наконец оставил их в покое, Слагхорн скользкий змей с сахарной улыбкой начал выспрашивать состав зелья у Ремуса, а Дамблдор незаметно подмигнул Сириусу и начислил двадцать баллов за хороший музыкальный вкус, после чего удалился, напевая песню Битлз. Эванс ему ни за что не поверит. Блэк решил, что сорванный банкет и около полсотни фотографий того стоили. А на отработку плевать — обычно Риддл передавал всех провинившихся Филчу или же отправлял к Слагхорну, если тот его просил. А оттирать кубки или шинковать ингредиенты для зелий было не так и сложно. Снимок, где к Нюниусу лез с поцелуями Мальсибер, стал лучшим в Питеровой коллекции. Следующие дни прошли неплохо. На Гриффиндоре их считали героями, Питер разрывался, носясь по замку с фотографиями и зельем для оживления снимков, они сорвали небольшой куш на их продаже. Пришлось даже выпускать несколько партий. Люпина девчонки замучили с целью узнать точный рецепт зелья, не иначе как собрались массово подмешать его Риддлу. Джеймс все шутил, что Лунатик стал главным счастливчиком после их розыгрыша. Ну, а Сириус лишь посмеивался и с трепетом ожидал первого занятия по ЗОТИ. Вместе с Риддлом… В пятницу они совместно с слизеринцами ожидали у кабинета Защиты. Риддл опаздывал, что за ним никогда не водилось. Это было настолько дико и невероятно, что Питер успел организовать тотализатор. Сириус вальяжно стоящий у стены без галстука, полуприкрыв глаза, следил за коридором с гулко бьющимся сердцем, волнуясь и одновременно предвкушая появление профессора. Наконец раздались гулкие шаги, и Риддл невероятно прекрасный в своей высокомерно-отстраненной манере стремительно пронесся мимо Сириуса, даже не взглянув на него. — Все в класс. Голос Риддла был сух с нотками раздражения, поэтому притихшие шестикурсники с тихим шорохом последовали в класс. Кажется, кто-то сумел разозлить непоколебимого Риддла с утра пораньше. Был лишь один волшебник, кому это было под силу — Дамблдор. Мародеры переглянулись, но не смели озвучить свои догадки вслух. Даже у них в такие моменты просыпался инстинкт самосохранения. — Тема урока — невербальные заклятия. Кто мне расскажет, чем они отличаются от обычных заклятий? И проигнорировав достаточное количество рук среди слизеринцев и руку Медоуз, он внезапно остановился на Джеймсе. Тот сразу перестал раскачиваться на стуле и, постаравшись принять более серьезный вид (безрезультатно с его покосившимися очками и вороньим гнездом на голове), медленно ответил. — Волшебник не будет знать наверняка, какое проклятье против него использует противник, сэр?.. Риддл медленно кивнул, но все еще не дал понять Джеймсу, что тот может сесть. — Значит ли это, что волшебник вообще никак не сможет понять, что за заклинание использовали против него? Джеймс растерянно повернул голову к Сириусу и, отслеживая реакцию Риддла на свои слова, сказал: — Мы все еще можем ориентироваться на движение палочкой. — И на цвет проклятий! — выкрикнул кто-то из слизеринцев. — Действительно. Но если Сохатый думал, что на этом он может расслабиться, то он ошибся. Все занятие профессор постоянно оказывался у их парты, задавая очередной вопрос Поттеру, отчего у Сириуса кружилась голова от Риддлова парфюма, который проник в каждую его пору, щекотал нос и оставлял неуместную тяжесть в области паха. У Сириуса давно не случалось подобного конфуза, в прошлом году он старался перед каждым занятием по Защите передернуть по крайней мере пару раз, чтобы быть уверенным, что ничего подобного не произойдет в непосредственном присутствии Риддла. Конечно это не было панацеей, к тому же у него всегда был кто-то, с кем он мог снять напряжение, укрывшись в тех многочисленных скрытых от любопытных глаз нишах. Но сейчас, когда Риддл вновь наклонился к ним, опираясь на стол, Сириус едва мог дышать и совершенно не вникал в то, что спрашивал у его друга чертов профессор. Джеймс посылал Сириусу какие-то сигналы о помощи, но тот был не в состоянии расшифровать их. Все, о чем он мог думать, это о требующем к себе внимании члене, древесном парфюме и о том, как близка сейчас великолепная шея профессора, на которой так изящно выступал кадык… Мордред! Проблема в штанах стала еще более очевидной. Может ему удастся под каким-то предлогом выйти, чтобы он мог наконец прикоснуться к… — Мистер Блэк, с вами все в порядке? Ваш друг уже пару минут пытается вашим нехитрым шифром узнать у вас ответ на мой вопрос. Может быть вы знаете ответ и скажите его всем вслух? И пусть тон Риддла был как всегда участлив, но легко прослеживающаяся насмешка сквозила во всем его виде. У Сириуса не было даже возможности объясниться, так как он чувствовал, что если откроет рот, то просто сорвется на позорный стон. — Я жду. И внезапная вспышка понимания озарила Блэка — ублюдок знал, что с ним происходит, и просто так изощренно измывался над ним. Чертов легиллимент. Сириус с вызовом вскинул голову, бросив злой взгляд на Риддла, который тот поймал, и выжидающе приподнял бровь. В его ярких синих глазах затаились черти. Все внимание было обращено на них двоих. Блэк как мог осторожно нащупал волшебную палочку в кармане и, стараясь действовать незаметно, безмолвно взмахнул ей. Он знал, что Риддл его накажет, но лучше уж очередное наказание чем такой позор. Сначала ничего не происходило, но в следующее мгновение на самый его кончик носа упала холодная капля. А затем еще одна и еще. Кто-то удивленно взвизгнул, а потом с потолка прямо в классе начал идти самый настоящий дождь. Большие мокрые капли заливали пергаменты, чернила расплывались, одежда вмиг промокла. Кто попроворнее наколдовали щиты от воды, менее находчивые пытались прикрыть голову сумками или спрятаться под стол. Риддл стоял невозмутимый с непроницаемым выражением лица, полностью игнорируя тот факт, что его рубашка насквозь промокла. Вздохнув, он махнул рукой, и в следующее мгновение вода перестала литься с потолка. Ледяной душ пошел Сириусу на пользу, но, рассматривая сейчас в меру мускулистые руки Риддла, Блэк пожалел, что выбрал именно такой способ сорвать занятие. Профессор также молча испарил всю воду, убрав последствия этого небольшого потопа. — Сейчас вы могли наблюдать использование невербального заклинания вызова дождя, — заметил Риддл, приводя себя в порядок. Он оглядел все еще не пришедших в себя после внезапного потопа шестикурсников и чему-то едва заметно усмехнулся. Если бы Сириус не пялился на профессора так часто, он бы и не заметил этого едва заметного изменения напряжения лицевых мышц. — Урок почти закончился. Задание к следующему разу — разучить щиты, что использовали мистер Снейп и мистер Мальсибер в невербальном виде, а также три фута эссе на тему использования погодных чар в дуэли. Мистер Блэк, пожалуйста останьтесь. Сириус обреченно вздохнул, кажется, сейчас Гриффиндор потеряет полсотни очков… Собственно какая к Мерлину разница. Ремус ободряюще сжал его плечо, а Сохатый бросил тревожный взгляд из-под очков. Один лишь старина Пит скабрезно улыбался, явно ожидая очередной хогвартский скандал. Вот же мелкий крысеныш… — Блэк, что вы себе позволяете? Ты совсем ума лишился, мальчишка? Как только тяжелая дверь закрылась за последним учеником, все напускное спокойствие Риддла в миг испарилось. Он был зол. Если на пиру он был больше раздражен, то сейчас Сириус впервые видел, чтобы тот был настолько не в себе. У Блэка побежали мурашки по коже, но страха как такового не было, лишь азарт. Сердце ускорило свой ритм, разнося бы организму адреналин. — Вы спровоцировали меня, сэр! — это была опасная игра, но Блэк не собирался молча сносить разнос. — Да? Это каким же образом? — почти шипел профессор, неосознанно сократив между ними расстояние. Наверное, он не осознавал этого, но вот Сириус все подмечал и лишь подстегиваемый наплывшими эмоциями и ощущениями вновь раскрыл рот. — А то вы не знаете, профессор? Наверняка уже все увидели у меня в мыслях и просто так изощренно издеваетесь. Да вы садист, профессор! — хмыкнул Блэк, испытывая одновременно ужас от собственных действий и невероятный азарт. — У вас все на лице написано, мистер Блэк, незачем залезать в вашу прелестную голову. — Тогда вы знаете, чего я хочу, профессор, — прошептал Сириус едва дыша, запрокинув голову вверх, встречаясь с синими глазами, которые сейчас были темнее обычного, и Блэку даже показалось, что на мгновение он смог увидеть красный всполох где-то в глубине. Совершенно случайно Сириус вспомнил песню The Rolling Stones «(I Can't Get No) Satisfaction», которую ему дал послушать Ремус в том году, и Блэк тогда пришел просто в восторг. В какой-то степени она подходила под всю ситуацию. — I can't get no satisfaction. I can't get no your reaction, — пропел едва слышно Сириус, немного изменив текст. Глаза Риддла опасно блеснули, а темный зрачок, пульсируя, пожирал синюю радужку. Где-то позади Блэку послышался щелчок замка, но он не был уверен, было ли это наяву или только в его воображении. Но Сириус уже был благодарен, что происходящее ощущалось ужасно реально. Особенно реальной была рука Риддла, которую тот опустил ему на шею, притягивая ближе. Предательские мурашки распространились по коже, и Сириус вздрогнул от нахлынувших ощущений и такого яркого контраста температур — рука профессора была словно лед, в то время как Сириус весь горел будто бы в лихорадке. То место, где была ладонь Риддла, буквально горело, и стоило профессору отнять на мгновение руку, как Сириус не сдержал жалобного хныка. На шее будто остался ожог в форме ладони. — Так хочешь да? — едва заметно приподнял уголки губ Риддл, заглядывая ему в глаза. Сириус ненавидел его в данный момент и одновременно как никогда жаждал, моля Мерлина и Моргану, чтобы профессор сделал хоть что-то. Он и так потерял весь свой контроль к черту. Его тело пылало, дрожа от напряжения и переполняющих его чувств, и профессор не мог не заметить этого. Но даже несмотря на всю свою дерзость у Сириуса просто духу не хватило прикоснуться к Риддлу или же к себе. Так он и стоял зажатый между партой и недвижимым телом Риддла, сотрясаясь от дрожи и возбуждения всем телом. Так и не услышав ответа, Риддл усмехнулся и едва ощутимо очертил его лицо ладонью, огладив высокие скулы и лоб, пройдясь пальцами по прямому носу и остановившись на губах. Риддл с задумчивым видом оглядел их, немного уйдя в свои мысли. Сириусу это не понравилось — как он может о чем-то думать в такой момент?! Едва соображая, что и с кем он делает, Сириус приоткрыл рот и, подавшись навстречу, втянул в рот указательный палец профессора. В воображении Сириуса это действие должно было повлиять определенным образом на Риддла, чтобы тот отбросил все свои ненужные мысли и наконец занялся Сириусом, но все вышло немного иначе. Из них двоих от этого нехитрого действия пусть и ужасно интимного голову потерял именно Блэк. Лишь почувствовав у себя во рту длинный прохладный палец, он поплыл, его тело вновь обдало таким жаром, который сосредоточился в паху, и это было невыносимо — стоять там и не сметь даже прикоснуться к себе. Сириус прошелся языком по каждой фаланге, едва не застонав. Он осторожно взглянул на Риддла и столкнулся с его внимательным изучающим взглядом, который следил за его действиями с пытливым интересом. Вспыхнувшая в сердце злость отразилась жарким румянцем и укусом, которым Блэк неосторожно наградил Риддла. — Мальчишка, — прошипел Риддл, больно дернув за кудри Блэка, заставляя того запрокинуть голову, — ты забываешься. Сириус немного напугался резкой сменой Риддла, но потом, совсем обалдев от собственной наглости, он притянул к себе Риддла еще ближе, дурея от парфюма, что щекотал ноздри. В своих мечтах Сириус представлял и не такое, но даже такая малость творила с его телом невероятные вещи. Старший волшебник мог отчетливо чувствовать, как тело Блэка отзывалось на происходящее. — Профессор!.. — всхлипнул Сириус с таким надрывом и мольбой, едва держась на ногах от наплывших ощущений. Голова шла кругом. Он еще раз встретился с глазами Риддла, в которых был лишь холодный расчет, и наконец на самой глубине, где синева сменялась багровыми всполохами, что-то дрогнуло. А в следующее мгновение Сириуса резко приподняли, усадив на стол, что он даже пискнуть не успел. Риддл грубо развел его ноги, встав между ними, и, склонившись, впился в его губы. О! Что это был за поцелуй! Все те поцелуи, что были у Блэка до этого, можно было вычеркнуть, ведь они даже и поцелуями не могли быть названы после такого. Этот поцелуй был одновременно страстным, напористым и даже грубым, но в то же время в нем была такая четкая выверенность и плавность, что если бы Сириус сейчас не сидел, он точно бы свалился к ногам Риддла. Он попытался перенять инициативу, но профессор не позволил ему, ощутимо прикусив губу, отчего поцелуй приобрел металлический привкус. Этот эпизод накрыл гриффиндорца с головой, и он не сдержал стона наслаждения, чем вызвал самодовольную ухмылку у профессора. Ощущения были такими восхитительными, и их было так много, они расцветали в душе Сириуса, перебегая мурашками по коже. Он весь дрожал от силы возбуждения, воздуха катастрофически не хватало, но ничего не могло сейчас заставить Сириуса прекратить эту сладостную пытку. С каждым движением губ он все ближе подходил к краю пропасти, он это чувствовал. Но когда Сириус с удивлением почувствовал, что Риддл приоткрыл рот чуть шире, разрешая, пуская его еще глубже, он чуть было не кончил в штаны. Это было похоже на разряд тока, Сириуса колотила дрожь, мокрый язык Риддла двигался навстречу его, и одного этого хватило, чтобы все тело Сириуса пронзила вспышка наслаждения, и он, протяжно застонав, кончил прямо в штаны, так и не разу коснувшись члена. Это был его самый яркий просто охуительный оргазм. Покачиваясь на волнах отголосков удовольствия, Сириус начал приходить в себя. Его лицо было спрятано на груди Риддла, отчего парфюм чувствовался особенно сильно. Сердце в груди грохотало как сумасшедшее, казалось, что еще немного и оно проломит грудную клетку. Дыхание начало выравниваться. В штанах было мокро и липко, но пара взмахов палочкой, и это проблема будет устранена. А еще он чувствовал осторожные даже ласковые и определенно очень приятные поглаживания по затылку. Риддл осторожно перебирал его кудри, отчего хотелось заскулить. Но стоило Сириусу отнять голову от груди профессора и посмотреть на него, как его сердце сжалось. Вместо легкой улыбки или хотя бы ее подобия Блэк встретился с абсолютно непроницаемым выражением лица, напоминающим скорее восковую маску. В синих глазах не было ни злости, ни гнева, ни ненависти — с этим Сириус хотя бы смог справиться. Единственное, что там было, это пустота. Полное безразличие. Стена из равнодушия. Как будто это был не он, кто пару секунд назад целовал его. Губы профессора обычно бледные сейчас были необычно покрасневшими, но лишь это свидетельствовало, что поцелуй не привиделся ему. В груди, где еще недавно все пело от любви и счастья, теперь все сковало мертвенным холодом. Это было больно. Сириусу казалось, что он услышал треск своего разбившегося сердца. — Ты получил, что хотел. Холодные, острые как иглы слова Риддла упали между ними, еще сильнее раздирая его душу. «Он сделал это, только чтобы отвязаться от меня!». Ужасная догадка пронеслась в голове у Сириуса, но тот не смотрел сейчас на Риддла. Просто не мог. Казалось, взгляни он сейчас на обычно красивое лицо, и его просто стошнит. Черты, что казались красивыми, внезапно показались уродливыми. — Да, я могу идти, сэр? — не своим голосом прохрипел Сириус, стараясь не смотреть на Риддла. Ответом ему было неуютное молчание. Но Блэк так и не поднял головы. — Не в таком виде, — наконец произнес профессор. Он взмахнул палочкой, и липкое пятно в штанах исчезло, и больше ничего кроме ужасной боли в груди не напоминало Сириусу о произошедшем. Больше не теряя ни секунды, он быстро подхватил свою сумку и ринулся подальше от класса Защиты, от Риддла и его древесного парфюма. Жаль, что Сириус не мог сбежать от самого себя и своих воспоминаний.

***

Конечно друзья сразу заметили, что с ним что-то не так. Но Сириус не собирался говорить им о том, что произошло между ним и Риддлом. Он доверял своим друзьям и знал, что они поддержат его и помогут, но это было только между ним и профессор, и он не хотел вмешивать сюда друзей. Не встречаться с Риддлом в замке было практически нереально. Он видел его в Большом Зале, встречал в коридорах, когда бежал на трансфигурацию, в конце концов он был его профессор по Защите! Но Сириус и не хотел избегать его. Это было бы бессмысленно и невозможно. Но каждый раз даже издали при виде высокой стройной фигуры Риддла в черной мантии сердце предательски ныло, а память подкидывала его жестокие слова и полный безразличия взгляд. Лучше бы он так и остался для Сириуса недостижимой первой влюбленностью. А сейчас он стал кем? Тем, кто впервые разбил ему сердце. Сириус не знал, как долго бы это продолжалось, если бы не его брат, который неожиданно настиг его одним вечером в библиотеке, когда он засиделся за эссе по Защите. Они мало общались из-за факультетов, да и матушка все капала на мозги младшему, чтобы не водился с «Предателем крови». Регулус в отличие от него был образцовым Блэком, и Сириус был даже рад, что его брат такой, только он мог стать тем наследником рода Блэк, которого хотела видеть матушка. Слизеринец был в одиночестве без своих верных подпевал. Он осторожно устроился напротив, отрывая Сириуса от тяжких размышлений. — Рег? Зачем ты тут? Дома что-то случилось? — забеспокоился Сириус, разглядывая отрешенное лицо младшего. — Нет, все хорошо. Я пришел поговорить с тобой. Гриффиндорец нахмурился. С тех пор, как он поступил в Хогвартс и Шляпа выкрикнула «Гриффиндор», они больше никогда не разговаривали по душам. И с чего бы вдруг Регулусу самому прийти к Блэку и пытаться поговорить с ним? Это было странно. — О чем, Рег? У тебя какие-то проблемы? Влюбился в маглорожденную? — решил пошутить он, но юмор бы неуместен, да и шутка не смешной. — Извини. — Что у тебя произошло с Риддлом? Такого вопроса Сириус никак не ожидал и тупо глядел на брата, надеясь, что ему послышалось. А что у него с Риддлом? Профессор дал ясно понять, что ничего и быть не может. — Сириус, я знаю тебя всю свою жизнь, и пусть в последние годы мы отдалились, но все же. Если этот ублюдок что-то тебе сделал… Блэк дальше не слушал. Его поразило, что его младший братик, который так самозабвенно обожал профессора ЗОТИ, теперь так нелестно о нем отзывается. Он ведь хвостом таскался за Риддлом на первом курсе, заваливая кучей вопросов, некоторые из которых были вообще не связаны с Защитой. Он был буквально им очарован. В хорошем смысле. Не то что он. — Он мне ничего не сделал, — едва разлепив губы, прошептал Блэк, неосознанно потянувшись к губам, что не укрылось от внимательного к мелочам слизеринца. — Раз так, то перестань изводить себя. Ты стал похож на бледную тень самого себя. Я тебя не узнаю, с каких пор ты сдаешься на полпути? Тебе ведь хватило собственного упрямства и храбрости, чтобы наперекор всем поступить не на Слизерин. Так что случилось теперь? Ты же никогда не был трусом. Регулус перевел дыхание и уже хотел продолжить прочищать мозги брату, но это уже было не нужно. Сириус, перегнувшись через стол, заключил его в объятья и, не дав прийти в себя младшему, выбежал из библиотеки, едва не сбив мадам Пинс. На следующий день как раз стояла пара с Риддлом, и Блэк был во всеоружии. Он надел свои лучшие кожаные штаны в облипку, глаза подвел карандашом, отчего взгляд стал загадочным. Когда он вышел из ванной, и его увидел Поттер, тот сначала присвистнул, а потом ухмыльнувшись сказал: — Сколько берешь за час, красавчик? — Тебе не хватит и на полчаса, — послал ему воздушный поцелуй Сириус и ухмыльнулся. — Я хотел одолжить у Эванс ее помаду, но наверное МакГонагалл не переживет, если увидит меня в таком виде. На завтрак он не пошел, прямиком направившись к классу. У него не было плана только импровизация. — Мистер Блэк, что вы тут делаете? Голос Риддла, раздавшийся из-за его спины, был неожиданностью, и Сириус едва заметно вздрогнул и, повернувшись, нахально ухмыльнулся. — Разве не с вами сейчас занятие, сэр? Риддл проигнорировал его дерзкий тон, медленно оглядев и подведенные черным карандашом глаза, расстегнутую на пару пуговиц больше положенного рубашку и ноги затянутые в неприлично узкие штаны. Его глаза опасно сузились. — А вам все мало, как я погляжу. Я думал, я ясно дал понять, что… — Мне плевать. Как больно вы бы мне не делали, мне плевать, я все равно никуда не уйду. Вы ведь наслышаны о Блэковском упрямстве. — Я обучал твою кузину Беллатрикс, так что да, — хмыкнул Риддл, вспомнив эту сумасшедшую ведьму. Сириуса бесило то, как она вешалась на Риддла. Похоже у всех Блэков было некое неравнодушие к этому профессору. Сириус разозлился, что профессор упомянул сумасшедшую Беллу. Как он может вспоминать ее рядом с ним? — Так что же вы будете делать, профессор? Сириус смело посмотрел тому в глаза, не страшась, что тот позволит себе залезть к нему в голову, встречая прямой взгляд синих глаз. Блэку показалось, что где-то в глубине он увидел вспышку интереса, хотя возможно это была лишь игра его воображения. Риддл тяжело вздохнул. Внезапно он наклонился к его лицу так, что Сириус не ожидал этого и едва не отпрянул от неожиданности, но волшебник жестко схватил его за челюсть, не позволяя отстраниться. Его губы были в паре каких-то сантиметров, и Сириус едва дыша приоткрыл их почти уверенный, что Риддл его сейчас поцелует. Он приблизился, и все внутри у гриффиндорца замерло, а глупое сердце сделало очередной кульбит. Но нет. Риддл очень медленно отстранился от него, все еще не разрывая зрительный контакт. Он все же не смог подавить вздох разочарования. — Посмотрим, что можно с этим сделать, — загадочно произнес Риддл, отстраняясь. На его лице блуждала едва заметная улыбка. Сириус, не веря происходящему, хотел было спросить, что это значит, но в следующий момент дверь отворилась, и в класс спотыкаясь влетел Петтигрю, разрушая волшебный момент. Но это и не важно. Потому что, кажется, впервые за все время у Сириуса действительно появился шанс и черт! Он ни за что его не упустит. Он оглядел статную фигуру Риддла, в который раз отмечая, до чего же профессор хорош собой. — Блэк, сегодня после ужина отработка. Со мной. Сириус едва сдержал удивленный возглас. Отработка с Риддлом? И никакого Филча? И что же он будет там делать? Не то, о чем ты подумал, мальчишка. Сириус вздрогнул, отчетливо услышав у себя голос Риддла. И пусть профессор уже не смотрел на него, отвернувшись к столу и перебирая какие-то пергаменты, он знал, что это был именно профессор. Непрошенная улыбка сама собой оказалась на его лице, и даже плоская шутка Мальсибера не смогла ее согнать. — И минус десять баллов за неподобающий вид, мистер Блэк, — строго произнес Риддл, едва заметно подняв уголки губ, и Сириус знал, что эта мимолетная улыбка была предназначена только ему. Ему одному.