Трудности воспитания.

Это только в фильмах все похороны сопровождаются проливными дождями и пасмурной погодой. На самом же деле у Создателя своеобразное чувство юмора. Это был прекрасный день: ярко светило солнце, пели птицы, чистое синее небо. Это была глупая ухмылка судьбы - слишком хороший день, чтобы хоронить своего маленького сына. Когда твоя жизнь состоит из убийств и чужих смертей, к этому относишься легче. Но смерть сына - это то, чего никогда не сможешь принять. Сердце разрывалось от осознания собственной вины и жалости. Тяжелый удар, пошатнувший хрупкий мир нашего и без того пошатнувшегося семейного счастья. Удивительная стойкость Марии поражала – только покрасневшие от слез глаза выдавали душевные страдания. -Ну, что ты, милая… - я неловко обнял жену за плечи и прижал к себе. Нервы безутешной матери сдали – Мария всхлипнула и, уткнувшись в плечо, тихо заплакала. Господи, ну за что? Разве в нашей жизни было мало невзгод? Покойся с миром, малыш, пусть земля тебе будет пухом. Я никогда не был фанатиком религии, но сейчас мне хотелось верить, что наш мальчик, наш Аарон где-то в лучшем мире. - Прости меня, я виноват, - прошептал я дремавшей на плече Марии. Девушка тут же открыла глаза и удивленно захлопала ресницами. - Ты ни в чем не виноват. Это просто случайность. - Если бы я пришел во время, Вероника не попала бы под машину и твоя мать не поехала бы в больницу на машине с неисправными тормозами... - К чему обсуждать то, чего никогда не будет? - прошептала Мария и отвернулась к окну. Она изменилась, стала мягче, нежнее и сентиментальней. Только выработанная годами службы стойкость не давала ей полностью забыться в отчаяние. Мария была любящей матерью. Даже тогда когда врач принес маленького Аарона и сообщил о том, что у мальчика врожденная патология и отсутствуют руки, она нашла в себе силы взять его и приложить к груди. Она всегда была сильной, а вот я сдал. машина остановилась у городской больницы и я, поцеловав жену, поспешил внутрь. Мария же сославшись на усталость, отправилась домой, и я не мог осуждать это решение. К тому же, маленькая Вероника не знала о смерти любимого братика, а сказать ей это никто из нас не смог бы. Посещение детского отделения всегда было для меня пыткой. Сотни маленьких пациентов, многим из которых осталось жить считанные дни, смотрели на каждого приходящего полными тоски и надежды глазами. Быстро проскочив все коридоры, я оказался у палаты внучки. Чужие голоса и радостные крики заставили замереть у приоткрытой двери. - Смотри, мама пришла!- обнимая меня, воскликнула Вероника. Я поднял взгляд и обомлел. На стуле у кровати сидела та, которую я два года считал мертвой. И пусть её лицо было обезображено ожогами, а рыжие волосы коротко отстрижены, знакомые зеленые глаза было ни с чем не спутать. Девушка улыбнулась, и я забыл как дышать. - Здравствуй, папа. The end?