Взрослые

— Я хотел поговорить с тобой, Рей. Рей медленно поднимает на него глаза. Едва заметно вздыхает, утопая в ярко-голубом взгляде. На щеке Нормана — легкий след от недавнего удара, и парень почему-то не улыбается. Рея это напрягает, но он старается не задумываться об этом слишком уж серьезно: жизнь за эти последние два года, скорее всего, потрепала Нормана не меньше, чем их всех. — Почему тогда ты позвал меня одного? Как минимум Эмма, Гильда и Дон заслуживают быть посвященными в твои слова. Рей стоит далеко. Непозволительно далеко. Норман делает шаг от своего окна в его сторону, к двери, проводя тонкой рукой, обрамленной в рукав белоснежной рубашки, по поверхности лакированного стола. — Потому что мои слова касаются нас двоих. Никого больше. Рей вздрагивает. В голове — миллион мыслей, и он не знает, за какую стоит зацепиться. Он опускает глаза чуть ниже, изучая небрежно застегнутый на одну пуговицу белый жилет. Стоит на месте, едва сжимая руки в кулаки. — Ты изменился, Норман, — произносит Рей и снова встречается с ним взглядом. Облизывает сухие, тонкие губы, и наконец делает шаг вперед. Он касается ледяными пальцами его теплой, белой рубашки и, проскальзывая рукой дальше, крепко обнимает его, уткнувшись носом Норману в плечо. Утопает в его запахе, чем-то напоминающем дом, и прикрывает глаза, наконец чувствуя себя в безопасности и спокойствии. Норман нежно касается подушечками пальцев спины Рея и крепко обхватывает его грудную клетку, прижимая к себе так сильно, как только может. Он едва склоняет голову, чтобы касаться щекой его черных, растрепанных волос, и улыбается. Тепло, по-настоящему счастливо улыбается — жаль, Рей не видит его улыбки — и негромко произносит: — Я дома. Ноги подкашиваются, и слов не найти ни в одном языке мира, чтобы описать нахлынувшие чувства безопасности и покоя. Рей отстраняется от Нормана и протягивает руку к воротнику его рубашки, едва чувствуя кончиками пальцев мягкость дорогой ткани. Расстегивает верхнюю пуговицу, спрятавшуюся под полосой плотного галстука, и, не отводя темных глаз в сторону, проводит ладонью по коже шеи парня, словно пытаясь прощупать цифры «22194». — Ты все еще не веришь, что это я? Улыбается. Он улыбается, и Рей, замечая это, забывается окончательно. Весь мир перестает существовать в эту самую секунду, в это самое мгновение. Забывается родной язык, забывается то время, в которое они живут, — забывается все, кроме неба в этих глубоких глазах. — Я ведь думал, что ты мертв. Мы все так думали, — отвечает Рей и отстраняется, отнимая руку от его шеи. Он отступает на шаг и снова окидывает взглядом Нормана, а после криво усмехается. — Ты подрос. Стал выше меня. Да и выглядишь взрослее. — Говорил же, что, когда вырасту, буду выше тебя, — выдыхает парень, не в силах перестать улыбаться. — Конечно, мы оба с тобой пока не повзрослели окончательно, но догнать себя тебе я все равно не позволю. Норман делает шаг вперед вновь, сокращая между ними расстояние. Он проводит рукой по левой щеке Рея, убирая его волосы назад и открывая лицо. В этот момент он вновь становится серьезным, но Рей не придает этому никакого значения. Лишь взаимно тянется к нему, и Норман касается своими губами его губ так трепетно и нежно, что перехватывает дыхание. В грудной клетке теплеет, и они отстраняются на пару сантиметров только чтобы еще раз взглянуть друг другу в глаза и убедиться, что все это не сон. Рей резко, слегка грубо хватает его за галстук, выскальзывающий за верхний край жилета, и немного притягивает к себе, а затем с наслаждением и трепетным вздохом приоткрывает рот, касаясь кончиком языка нижней губы парня. Норман, немного опустив руку и прижав к себе Рея за талию, поддается порыву и влажно, горячо целует. Грудью он чувствует участившееся сердцебиение и едва улыбается, не отрываясь. Норман на ощупь находит ладонь парня и сжимает ее, а после разворачивается с ним налево и, делая снова шаг вперед, вжимает Рея спиной в высокий застекленный шкаф. Дверцы дрожат; небольшая хрустальная статуэтка утонченной девушки соскальзывает с верхней полки и разбивается о нижнюю — слышится звук рассыпающегося стекла. Рей едва находит в себе силы отцепиться, чтобы немного передохнуть, и ловит глазами томный, полный желания и притяжения взгляд Нормана. На секунду забывает, что хотел сказать. Криво усмехается. — Кажется, я случайно разбил что-то твое. — Облизывается. — Это было мое сердце, — выдыхает Норман, склоняясь и оставляя влажный след своих губ на его шее. — А ты не особо отличаешься фантазией, да? — замечает Рей и слегка склоняет голову набок, позволяя парню продолжать. Но Норман замирает. Останавливается, отстраняясь, и снова вглядывается в его лицо. Он выглядит так по-взрослому, так серьезно, что это обескураживает Рея. — Я ни за что не прощу себя, если упущу этот шанс, — внезапно произносит Норман. — Никогда. Вновь склоняется и целует, Рей мягко поддается ему без лишних слов. Он отпускает едва смятый галстук Нормана и свободной рукой снова гладит цифры «22194», чувствуя краем ладони ткань. Затем Рей резко перемещает руку чуть ниже и, схватив узел галстука, с усилием тянет его вниз, не отрываясь от теплых губ. Как только удается освободить шею парня, Рей расстегивает уже вторую пуговицу его дорогой рубашки и, улыбаясь прямо в поцелуй, забирается ладонью под воротник, проводя по тонкой линии левой ключицы. Норман прерывисто выдыхает, едва приоткрыв глаза и не отстраняясь, продолжая ощущать плавные движения языка Рея во время поцелуя. Парень левой рукой нащупывает небольшую кнопку позади шкафа, — чтобы достать до нее, ему приходится чуть ли не впечатать Рея в дверцы, — и нажимает на нее, вновь прижимая к себе того, кого с таким трепетом целует. Наконец Норман отрывается от парня, едва касается его губ снова и затаскивает Рея в потайную комнату прямо за отъехавшим в сторону шкафом. Они оба пошатываются, чуть не потеряв равновесие, и шкаф подвигается обратно, закрыв потайной вход. Рей отнимает руку от шеи парня и отходит на шаг назад, когда его отпускают. Он вновь облизывается, прячет руки в карманы брюк, с трудом пытаясь справиться с жаром и дрожью, овладевавшими им секундой ранее. Рей оглядывает комнату — ничего примечательного: только лишь тесные стены, полупустой рабочий стол и несколько крупных книжных шкафов. Пахнет пылью, смешанной с легким ароматом дорогого одеколона. — Это мой второй кабинет, — объясняет Норман, проходя глубже в комнату и убеждаясь в том, что потайной вход плотно закрыт. — Когда я хочу побыть один, спокойно поработать или почитать, я прячусь здесь. — Разводит руками, указывая на свою коллекцию книг. — Комната в комнате? Неплохо, — отзывается Рей. Он обходит кабинет по кругу, бегло оглядывая обстановку, и останавливается у стола. Упирается в его край бедрами и поднимает глаза на Нормана, вновь сталкиваясь с мягким небесным взглядом. Он делает несколько шагов к Рею, одновременно с этим стягивая с себя петлю галстука и скидывая ее на один из стульев у книжных шкафов. — Так что ты хотел мне сказать? — Думаю, ты уже знаешь все мои слова наперед. Норман подходит вплотную, и парень садится на край стола. Легкое скольжение обеих рук от коленей до бедер — и Рей разводит ноги, позволяя ему встать максимально близко. Норман мнет ткань брюк парня чуть ниже ремня, и только через минуту Рей понимает, что он пытается взять его за руки, спрятанные в карманах. Почему-то это вызывает улыбку. Норман все же сжимает его ладони через ткань брюк и целует в висок, прерывисто выдыхая. Смотрит в глаза, не отрываясь, и это так, черт возьми, смущающе, что Рей волнительно ерзает на поверхности стола, но не может отвернуть головы. — Я хотел сказать, что люблю тебя. И уже давно, — начинает Норман, вытаскивая правую руку парня из кармана и сплетая их пальцы замочком. — Я все это время не мог избавиться от мысли, что с тобой что-то случилось. Боялся, что Эмма не справилась и что ты осуществил свой смертельный план, — говорит он и прижимает их руки к своей груди, — боялся, что ты где-то нарвался на неприятности. Все это время очень жалел, что не сказал тебе о своих чувствах раньше, но тогдашний одиннадцатилетний я не принимал своего сердца. Прошло уже несколько лет, а у меня так и не получилось выкинуть тебя из своей головы и из своих приоритетов. Рей впервые слышит, как дрожит голос Нормана. Потому он улыбается, хищно скалясь. — Что за нюни ты тут развел? — риторически интересуется Рей, вытаскивая вторую руку из кармана и проводя кончиками пальцев по пуговице на жилете парня. — Это на тебя не похоже. Возьми себя в руки, — добавляет он, не переставая улыбаться и одним движением руки расстегивая жилет. Хватается за его край и резко притягивает Нормана к себе, чтобы чувствовать его дыхание кожей. Не отводит глаз и вновь облизывает губы. — Я тоже люблю тебя, — добавляет Рей, — и тоже уже не первый год. Только не говори мне, что ты этого не заметил. Норман улыбается. — Я думал, мне казалось. — Сомневаюсь. — Рей освобождает ладонь из крепкой хватки парня и стягивает с него жилет, скидывает его на пол. — Наконец нам доступна свобода и мы можем поступать, как настоящие взрослые. Мы с тобой преодолели рубеж в двенадцать лет и остались живы. Теперь нам можно делать все что вздумается. Норман тихо вздыхает. Он крепко хватается обеими руками за бедра парня и целует вновь, укладывая его на стол. Рей скользит ладонями по груди вверх, обнимая за шею, запуская пальцы в белые, мягкие волосы. Приподнимает ноги и закрепляет их в области поясницы Нормана, побуждая его к более активным действиям. Верно. Теперь им двоим позволено делать все что вздумается. Теперь у них нет никаких ограничений, запретов, законов, и их не поместить в строгие рамки. Теперь им не одиннадцать, не двенадцать. Рей опускает одну руку вниз и с легким металлическим звоном расстегивает ремень брюк Нормана, пока тот оставляет один за другим влажные мягкие следы на его шее, ключицах, на оголенных из-за стянутой рубашки плечах. Пока ароматы их тел смешиваются в один запах; пока температура рядом с ними растет; пока трепет не покидает тела обоих; пока они не могут думать ни о чем и ни о ком, кроме как друг о друге, — они понимают, что свободны. Рей запрокидывает голову и тихо выдыхает, едва нахмурив брови. Ему горячо и холодно одновременно, а руки не слушаются и предательски дрожат. Пока Норман стягивает с себя последнюю деталь одежды — свою красивую рубашку, — Рей находит в себе силы расслабить бедра и ноги, а затем чувствует нежный поцелуй в краешек уха и слышит горячий шепот, в десятый раз повторяющий: «Я люблю тебя». Теперь они стали теми, кем хотели быть. Взрослыми.