Античный Чароплёт. Том 3

— Посохи брахманов начинают пробуждаться, — заметил Роши мимоходом, когда мы прошли через портал. — Мне плевать на посохи, — морщусь. — Пока они далеко от меня, а я далеко от них. Куда больше мне интересно, как мы будем выполнять этот безумный приказ? — под босыми ногами хлюпнула лужа, в которую я наступил. — Почему безумный? Раджа просто поставил… Необычную задачу. Даже не так. Обычную. Это действительно поможет Бхопалару вернуть часть своих возможностей. Джунуюдха очень тяжело создавать. И дорого. Нужны редкие ингредиенты. Новый союзнический договор позволит их получать. Наги юга слишком много просят за свои товары. А самим — ещё сложнее. Народ рек может помочь… — Вообще не понимаю, на кой им заключать союз с Бхопаларом? — закатываю глаза. — Мы всего-то и знаем, что ими правит другой Раджа, у него есть Шивкамути. И он старается не лезть в чужие дела. Кстати, после последней войны, он ещё и крайне могущественен. Самый сильный правитель в известных окрестных землях. Это я молчу, что торговый путь туда будет по восточной оконечности гор. От границ Бхопаларского Царства нормальному торговцу идти в ту сторону около полутора месяцев. А уж желание Сварнрааджа во что бы то ни стало получить для своего Царства Шивкамути меня и вовсе настораживает. — С чего ты решил, что Солнцеликий желает получить новую Жемчужину Шивы? — Это очевидно. Он ищет по ним информацию, интересуется возможностями… Я во время поездок по стране неоднократно получал у него задания узнать ту или иную легенду, предание. Привезти новые свитки, местных мудрецов… Сварнраадж жаждет вернуть то, что получил его отец, то, что потерял он сам. — Думаешь, Владыка Рек согласится? — Не знаю, — морщусь. — Боюсь, друг мой, наше нынешнее посольство — это просто прелюдия к чему-то большему. Я полагаю, Сварнраадж желает получить Жемчужину. Он либо узнал что-то конкретное, либо почти конкретное и сейчас уточняет. И именно поэтому отправил нас к Владыке Рек. — Думаешь, он желает, чтобы мы украли Шивкамути Огня? — скептически протянул Роши. — Нет. Вряд ли. Это глупо. Или… Я, кажется, уловил ход твоих мыслей. Раджа хочет заключить этот союз, чтобы иметь пространство для маневра. Владыка Рек — единственный, кто мог бы попытаться отнять Шивкамути у Раджи Бхопалара… Из ближайших соседей. Заключив такой союз, Солнцеликий получит твёрдую почву под ногами. Неплохой ход. — Мальчишка растёт, не правда ли? — фыркаю. — Он уже давно не мальчишка. Шестеро детей, появляется ум… — Роши прикрыл глаза. — Ты мне всё больше напоминаешь Абтармахана. — Да? — приподнял бровь я. Хотя, сатьян этого всё равно не видел. На секунду прикрыв правый глаз, я дотронулся до века. — У меня всё-таки его глаза, Роши. Мне иногда представляется, что он смотрит на мир через них. — Думаешь? — Нет, конечно, — хмыкаю. — Просто мысль такая. Абтармахан мёртв безвозвратно. Такие раны, нанесённые архидемоном, не восстанавливаются веками даже на душе. Тем более — на душе. — Гуру их тоже получил. Я помню тот день, слишком хорошо помню, — темнокожий сатьян сжал кулаки. — И что? — А то, что его посох самый активный. Брафкасап разрешил находиться в помещениях с посохами только самым доверенным храмовникам… — Я такого разрешения не получал, — замечаю. — Он сказал, что ты его получишь только вместе со званием брахмана, — хохотнул Роши. — Н-да? Нет уж, как-нибудь обойдусь без этого… Брафкасап предлагал мне стать брахманом Храма. Да. Только вот это звание накладывало определённые обязательства. И если сатьяном мне быть было довольно комфортно, то вот брахманом — нет. Зачем? Бхопалар и здешние земли мне не родные. Я не желаю тут жить. Мне здесь не нравится. Храм ныне тоже слаб. Он может мне что-то дать, безусловно. Но много ли? Нет. Немного. И зачем тогда? Чтобы войти в Совет Колоннады, который сейчас возглавил Брафкасап, совместив в себе обязанности Гуру-Настоятеля и Адаалат-ка-Джаду? Зачем? Что это даст? Я вообще молчу про то, что в Храме хранятся посохи брахманов, которые вполне могут возродиться в ближайшие лет десять-пятнадцать. Нет уж. Моя цель неизменна. Вернуться в Шумер. Вернуться сильным, закончив учиться йоге. И я сделаю это. Речное Царство — земля далёкая. Даже с телепортами. Двигались мы не слишком быстро. Предполагали добраться, куда нужно, за неделю примерно. Сварнраадж по полной использовал мои умения телепортироваться и создавать нужную погоду. У меня в первый мирный год сложилось ощущение, что он желает конкурировать с Бореем или ещё каким божеством, повеливающим погодой. Я носился по всему царству, вызывая в нужных местах дожди, проясняя небо или устанавливая ещё какое-нибудь метеорологическое извращение: как попросят местные власти. А уж сколько людей я вылечил за последнее время… — Кстати, Роши, — замечаю, когда мы прошли очередной портал. Я открывал окна раз в минут двадцать, стараясь не просаживать особо ману: не люблю ходить с неполным резервом. Так что давал магической энергии время хоть немного восстановиться. Учитывая, что один портал на десяток километров съедал около трёхсот единиц, восстанавливалось-то не так уж много, но мне так было удобнее. — Да? — сатьян с интересом смотрел в сторону небольшой деревеньки, к которой уходило ответвление дороги. Раньше здесь был перевалочный форт наг, но они уже покинули его. Ещё больше года назад. Теперь предприимчивые люди построили на возвышенности с уже готовыми стенами несколько домов и начали обрабатывать землю вокруг. — Помнится, ты обещал рассказать про магию снов? — Разве? Ах да, во время посольства… Действительно, было такое. Мы договорились, кажется, что дождёмся спокойного времени? — Думаю, уже дождались, не так ли? — хмыкаю. — Твоими устами говорит сам Шива, — улыбнулся Роши, имея ввиду, что я прав. — В таком случае, почему бы и нет? Только я не так уж и много про неё знаю. Сам я умею успокаивать свой сон, иногда подглядывать за чужими… Правда, у меня не так уж часто получается попасть в сон к нужному человеку. Обычно выходит оказаться в каком-нибудь случайном сновидении. — Я бы хотел просто узнать нужную информацию и послушать тебя. Я не собираюсь осваивать эту дисциплину. У меня и так есть, куда расти и чем заниматься, так что, боюсь, в следующие лет сорок я не найду для неё времени, — усмехаюсь. Мне больше было нужно пополнить виртуальную книгу: до следующего, двести сорок второго уровня, опыта получить осталось немного. Да и в самой книге места почти уже нет. Полагаю, оба свободных очка отправятся в неё. — Хорошо, тогда слушай. *** За неделю мы действительно преодолели большую часть необходимого расстояния. С полутора месяцами для каравана я погорячился: тут будут все два, если не попасть на несколько сильных дождей. В таком случае, получатся даже два с половиной, если дороги сильно размоет. Но мы пользовались порталами, нас было двое, были мы пешие… Короче, дороги для нас были не особо важны, а в день мы могли преодолевать больше сотни километров. Собственно, мы вообще с Роши пошли напрямик через горы. После исчезновения драгоглазых преодолеть сотню с лишним километров по горному хребту, как по кратчайшему расстоянию, было бы довольно разумно. Другое дело, что для торговцев проще было бы эти горы обходить: здесь и перевалы неудобные, и дорог почти нет, и случиться может всякое, и дэвы водятся. А дэвы — это та ещё проблема. С ними сложно справиться обычным людям. Огромные, с толстой шкурой, сильные и выносливые, эти твари были настоящим бичом обычных людей, имеющих из оружия только обожжёные деревянные копья, дубины или ещё что-нибудь, но с костяными наконечниками. Да и медные наконечники, которые во много раз дороже, проблемы особо не решали. Дэва убить могли только хорошо организованные воинские отряды человек в десять-пятнадцать. Обычные люди, тоже организованные, собравшиеся числом не менее сорока-пятидесяти. Или джунуюдха и маги. Только и тех, и других сейчас очень мало. И всё перечисленное — только если дэв будет один, кстати. А они обычно не одни. Когда мы шли по горам, то совершенно не думали наткнуться на них. Но наткнулись. — Чи! — послышался тихий голос обезьяна, зачем-то решившего проявиться в реальности. Он указывал куда-то пальцем. — Чего там? — зевнул я. Мы с Роши дежурили по-очереди. Выбирать старались достаточно открытые или труднодоступные участки склонов. На всякий случай. Порталами попасть куда нужно было не сложно. — Чи! Чи! Чи! — запрыгал на месте обезьян, показывая куда-то в сторону. — Аарр!!! — дикий рёв и вопли вырвавшихся метрах в трёхстах из массива деревьев, растущих на склоне, великанов, долетели до нас в ослабленном виде. Всего четверо. Дэвы. Угу… Их наивная попытка подойти незаметно была прервана Шак’чи. Когда огромная жёлто-красная обезьяна появляется из воздуха и скачет, указывая в их сторону, то даже самому тупому понятно, что тебя обнаружили. Но ещё более наивной была попытка лезть по склонам, лишённым деревьев, чтобы добраться до нас. — Четыре — это по два на каждого? — киваю Роши, индифферентно глядящего на бегущих в горку великанов. — Да, примерно так, — кивает он. — Два на тебя. Два на Шак’чи. — Чи! — яростно закивал обезьян головой. — Угу, — вздыхаю… Боя как такового не было. Какой тут может быть бой? Раскалённый до бела посох, в который вошёл Шак’чи, был страшным оружием, отрубающим и прожигающим конечности монстров с небывалой лёгкостью. Четыре телепортации, отрубленные ноги. Вой. Запах палёной шерсти и жареного мяса. Дальше — четыре удара в головы. Всё. Суммарно — шесть секунд. — Какой ты быстрый, — усмехается сатьян. — Надеюсь, я никогда не услышу это от женщины, — фыркаю, с аппетитом поедая свою долю похлёбки, которую мы сварили из пойманной здесь же в горах птицы. К какому виду относился пернатый неудачник — не знаю, но был он необычайно вкусным, хотя и сильно костлявым. Еду, конечно, можно сотворить, да и в инвентаре у меня много чего с собой есть, но лучше всё-таки добывать таким образом: мало ли. Запас не помешает. Да и приятнее всё равно есть нормальную, а не сотворённую пищу: в сотворённой чего-то не хватает, чего-то эфемерного такого… Короче, время мы проводили весело и плодотворно. Шли себе спокойно… Часть пути пролегала по землям бывшего Похалая, всё ещё разорённым и разрозненным. Западную их часть забрал себе Сварнраадж вместе с землями бывших эмушитов. А вот восточную он справедливо брать опасался. Там была узенькая граница с Речным Царством и имелся не особо пострадавший Полай. И конфликт ни с тем, ни с другим Царством Бхопалар бы не пережил. Либо ему пришлось бы окончательно лечь под наг, которым было отдано и так больше, чем планировалось. А в желании тамошних правителей прибрать к своим рукам часть свободных земель сомневаться не приходилось. Сварнраадж создал в новоприсоединённых землях несколько новых маджаратов и раздал наиболее важным придворным, точнее, их детям, чтобы тех успокоить и завоевать верность. Там, правда, почти никто не живёт, но маджараты как бы вообще особо никогда и не были развитой частью Бхопалара. Так или иначе, но мы довольно быстро добрались до границ Речного царства. Весь путь занял недели полторы. И разница с разорёнными землями Похалая была видна колоссальная. После безлюдных пустошей и пепелищ, давно начавших зарастать травой и кустарниками, под чьими ветвями виднелись остатки неубранных трупов, уже засохших и обглоданных насекомыми и птицами, нас, стоило только пересечь двухсотметровую ширину реки, ждали вполне себе обычные деревни. Бедненькие, но вполне живые и нормальные. Видели город, наезженные, а не зарастающие и иногда едва-едва виднеющиеся под начавшей набегать поверх дорожной пыли травой тракты. *** Глядя на трёхлетнего правнука, Йен хмурился и думал. Ребёнок сейчас игрался с рабыней, которая должна была о нём заботиться. Весьма бледный для шумера, он, тем не менее, был очень активен. Конкретно сейчас раскачивался на чёрных косах своей сиделки, причиняя той нешуточную боль. Девушка пыталась держаться за свои волосы руками, чтобы довольно тяжёлый груз не свернул ей шею. Впрочем, никакого неудовольствия она не смела показывать. Ещё бы она посмела. Йен от пришедшей в голову безумной мысли даже слегка моргнул, развеселился, на несколько минут вырвав ум из омута тяжёлых мыслей. Сухой морщинистый старик, он, тем не менее, не был слаб внутри так же, как снаружи. Под сухой кожей были не только сильные вены, мощное сердце, гоняющее кровь по совершенно не старческим жилам, в совершенно другом пространстве, там, куда не достать обычным взглядом, даже если оному будет прокладывать путь разделочный нож, были совершенно другие жилы. И если старческое тело внутри принадлежало далеко не старику, то тело магическое и вовсе источало мощь, силу. Сухая и жгучая, она наполняла демонолога твёрдостью, волей, была ему опорой и поддержкой. Никому нельзя доверять, никто не может быть опорой, кроме себя самого. К большому сожалению Йена, этой силы уже давно недостаточно для победы над старым врагом, взявшимся из ниоткуда. Тиглат… Пифом он в мыслях бывшего раба уже не называл. Этот человек — плод ошибки. Его ошибки. Его племянника. Всего их рода. Йен не просто так стал демонологом. Когда-то это древнее искусство принесло его роду силу. И, как всякая сила, она нуждалась в преемниках. Если бы Йен не стал бы таким преемником, то оная сила, точнее, всё, что на ней держалось, погребло бы и его, и его потомков. И Тиглат должен был стать частью этой силы. Не стал. Стал проблемой. Большой проблемой. Как бы ни была сильна жгучая ненависть магистра по отношению к этому человеку, погубившему племянника, внука, Йен признавал, что Тиглат был крайне опасным противником в сражении один на один. Магистр видел весь поединок Хорана против ублюдочного раба. И видел, что последний может. Да, Йен сильнее. Но какой прок в силе, если не можешь попасть, куда бьёшь? Демонолог ожидал встречи со старым врагом, ожидал увидеть сильного мастера. А увидел кое-что совсем другое. Старые планы не работали, отработанные заклинания, придуманные против конкретного противника тактики… Сын рабыни сумел вырасти. Сильно вырасти. Если раньше Йен планировал в случае столкновения задавить врага собственной силой, найдя контраргументы на все его фокусы, то теперь силы были не так уж и неравны. И, главное, имелся у врага ещё один козырь, куда опаснее всех прочих. Гвардеец Лэнга. Двурогий. Магистр с ужасом думал о том, что случилось бы, если бы их бой таки состоялся. Откуда, как, где бывший раб взял такую тварь? У Йена и самого были несколько контрактов с демонами. Весьма опасными в боях демонами. Но двурогий — совсем другой уровень. Вероятно, Йен имеет дело уже не с магом, но с колдуном, продавшим за силу свою душу. И заключившим неплохую сделку, кстати. Но дело это не упрощало. Наоборот — усложняло. Старый магистр с грустью смотрел на правнука. Если Йен умрёт, то у мальчишки не будет никаких шансов. Их враг опасен. Злобен. Безжалостен. Боевик, демонолог… Живых примеров пруд пруди. Вспомнить хотя бы пропавшего Алкеалола. Или учителя этого выродка Пазузу — Халая Джи Беш. Можно обратить взор и на не так давно впечатлившего всю гильдию молодого волчонка Креола. Дважды впечатлившего. Создатель заклинания, обращающего Свет во Тьму, меньше года назад привёз голову архимага Эскетинга. Такие идут на всё, не останавливаются перед преградами, рвут врагов зубами… Чего тут смотреть на других: в зеркальной водяной глади Йен не раз видел точно такого же человека. И обещанием убить Тиглат лишь укрепил опасения, превратив их в уверенность. Гниду не задавили, пока она была слабой. Теперь она напилась крови, сплела кокон и готовится родиться кем-то более опасным и злобным. Впервые за долгое время старый демонолог не знал, что ему делать. Демоны, даже бессчетное количество гончих теней, которые они с соплячкой Альфирой сумели призвать и натравить на бывшего раба… Да даже встреча с архидемоном не сумели убрать с лица земли бывшую свечку, грозящую вот-вот разрастись из пламени в большой пожар. Оставалось найти Тиглата лично и убить его любыми средствами. Но вероятность погибнуть самому крайне высока. Гвардеец Лэнга — слишком опасный противник, который обязательно переломит чашу весов не в пользу Йена. А что ещё остаётся? Внуку расти ещё долго… Соломку Йен подстилал, где только мог. Взялся бесплатно учить Альфиру, передавая все свои знания, выставив единственное условие — позаботиться о правнуке и взять в ученики уже его. Возможно, если не удастся убить бывшего раба, то на девчонку тот не полезет. А о существовании правнука знают только некоторые рабы, которых во дворце сейчас не так уж и много. У Йена есть друзья в Гильдии. Но они не станут помогать с убийством члена этой самой Гильдии. Дурной пример архимага Эскетинга, показавший, что даже такие титаны смертны, охладил любые горячие и не очень головы. Тиглат — настоящее проклятие его рода. Часть проклятия. У Йена оставался ещё один путь, правда. Его потенциал ещё не исчерпан. Он ещё не глубокий старик. Пусть он и стар, и лучшие годы давно позади, но если враг становится сильнее, то и он тоже может. Магистр уже давно скупает у алхимиков философский камень, восстанавливая былые силы тела. В этом во многом секрет его хорошего самочувствия. Как ограничен сам Йен в убийстве старого врага, так и Тиглат в Шумере ограничен в своей мести. Официальная смертельная дуэль — не обязательна. Если не нанесено смертельного и страшного оскорбления, кроме ещё пары случаев. То есть, от неё можно отказаться. Проще говоря, если Йен не будет уверен в своей победе, то Тиглат не сумеет его вызвать без его согласия. Урон репутации будет огромный, но род должен продолжать жить. Враг может попытаться напасть исподтишка. На защищённый дворец, в котором будет целый магистр, множество пленных демонов, слуги, воины-рабы, воины-наёмники. В конце концов, сопляк пока слабее Йена в любом случае. Если бы не было двурогого, то демонолог так бы не волновался. Но демон был. Вероятно, кстати, этот телепортатор именно с его помощью сумел победить посланных по его душу гончих. Но защиту правнуку можно обеспечить и иную. Йен собирал о своём враге сведения долго и упорно. И кое-что нашёл. Точнее, подтвердил. Тиглат не пользуется любовью у одной из богинь. Светлых богинь. Связываться с тёмными богами демонолог в этой ситуации точно не будет. Инанна защищает всех детей, безусловно, но, возможно, стоит помолиться? Давно Йен не молился светлым богам. Да вообще никаким не молился. Но, кажется, следующие года и до своей смерти придётся умолять богиню о милости. Разумеется, она не станет заниматься лично проблемами одного демонолога, но вот обратить её внимание чуть большее, чем было до этого, возможно, получится. Учитывая, какая страшная опасность висит над ребёнком, быть может, богиня и присмотрит за ним краем глаза… *** Дворец, расположенный между двумя выкопанными каналами, впечатлял. Чем-то это место напоминало шумерскую архитектуру. Тоже большая пирамида, слегка приплюснутая, имевшая широкие ступени. Но в то же время была и явственная чуждость. В частности, вокруг наличествовала растительность, деревья окружали ровные окружности насыпанных мелких камней, придворцовые постройки, расположенные на огромной площади между двумя каналами, не были выше одного этажа, за исключением нескольких высоких, явно не оборонительных башен, а также стен. Незнакомые узоры на камне, а также ниши в стенах, куда ставилось множество мелких статуй, здесь явно просто обожали. Сочетание цветов было в основном в гамме песчаного, серого и белого. И синего. Должен признать, это место впечатляло даже больше дворца Раджи в Бхопаларе. Хотя до дворца Императора в Вавилоне сильно не дотягивало. — Не слишком хорошо тут нас встречают, — пробормотал Роши, прислонившись к стене плечом. — Угу, — индифферентно ответил я. Мы добрались до главного города за сутки от того момента, когда пересекли границу Речного Царства. Выглядели мы не слишком богато, но с собой были и дорогие красивые одежды. С учётом того, что здесь были сильные маги, способные увидеть наши ауры, о нас и желании встретиться Речного Раджу оповестили. Но мы мало того, что вынуждены были ждать в городе целых двенадцать дней, пока у правителя появится время на посланников-магов другого государства, так и теперь ждали, когда Раджа явит нам свой светлый лик. И ладно бы, опоздал минут на сорок. Но системные часы точно показывали уже заканчивающийся третий час после полудня, в который нам назначили встречу. — Кажется, нам тут до вечера ждать, — раздражённо говорю я, материализуя в руке кубок с отваром трав. В инвентаре у меня много чего запасено. Глянув в сторону Роши, молча протягиваю напиток ему. Он сделал несколько глубоких глотков, вернув мне ёмкость и благодарно кивнув. Спустя ещё минут пятьдесят нас всё-таки пригласили из галереи на первой ступени дворца в небольшую комнату, не слишком уютно обставленную. В ней находился один обитый шкурами диван, на котором с удобством и расположился человек в богатых одеждах. Раджа, судя по двум синим лентам, ниспадающим от головного убора и символизирующим две великие реки, меж которых лежало Царство Рек. В углах комнаты стояли два существа, вызвавшие у меня опаску. Синекожие и шестирукие, с несколькими несимметричными глазами на клыкастых уродливых лицах, они были похожи на демонов. Да и в аурах их проглядывала немалая демоническая часть напополам с ярким жадным и яростным огнём. Значит вот они какие — ракшасы. Слухи не врали, здешнему Радже они и вправду служат. Но больше всего опасения вызывали вовсе не они. Ещё когда я подходил к комнате, я уже почувствовал мощную ауру по отзвукам. Когда мы вошли, на скалящихся ракшасов я бросил лишь один равнодушный взгляд, сразу же сосредоточив внимание на мужчине в алом халате, расшитым синими лентами. От него исходила мощь. Притом — сразу двойная. От него самого и от его браслета, в которых была вставлена красная невзрачная небольшая сфера. Шивкамути Огня. А сама аура её здешнего хранителя была необычайно сильна. Он превосходил меня и пожалуй, стоял примерно на той тонкой грани, которая отделяет магистра от архимага в Шумере. — Приветствую, Владыка вод земных, — поклонился Роши. Я тоже сделал поклон. Не такой глубокий. А внутренне вообще скривился: владыка вод земных есть только один. Великий Энки. А не этот расфуфыренный непунктуальный наглец. — Признаться честно, — заговорил мужчина, — я сначала не поверил, что ко мне пришли послы от правителя Бхопалара. Посольства обычно выглядят… не так. Они больше, красивее… И они всегда везут дары, — нахмурился он. Ну да. Прибыть без подарка — неуважение к хозяину дома. — Тиглат, — кивнул мне Роши. Я сделал шаг вперёд, тут же вызвав аналогичные действия у ракшасов, схватившихся за мечи на поясах, а также у, судя по всему, придворного мага. Приподняв бровь, оглядываю их взглядом. Они все вернулись на места после успокаивающего взмаха рукой своего правителя. Мысленно сплюнув, достаю из инвентаря длинный слегка изогнутый серо-серебряный меч, который рукоятью аккуратно протягиваю Радже. Тот сначала глянул на мага, а уже после его кивка принял дар. Оглядел. Довольно цыкнул. — Тот самый? Из сокровищницы Бхопалара? Неизвестный материал, но невероятно прочный и не тупящийся со временем? Весьма недурной дар. Кажется, покойному Тарджабалахасару в своё время правители Похалая предлагали за него семь, а потом и двенадцать его весов золотом? — Всё так, Владыка Рек, — кивнул Роши. — Пусть и один, но дар богатый. Да и в вашем посольстве всего два человека. Что же… Я выслушаю двух чародеев, принесших мне столь прекрасный подарок. Говорите, зачем вы здесь, — повелительно кивнул он нам. Кажется, я уже точно знаю, кем я никогда не стану. Придворным магом! Чтобы служить и слушать всю эту ерунду… И ведь Раджа вроде бы даже и относительно нормально для правителя себя ведёт. Всё по писанным и неписанным правилам. Правда, лёгкое пренебрежение нутром чувствуется. Даже Император не смеет так нагло вести себя с магами. Или не хочет, что логично: зачем? Кто из них кто он и так знает, как и его подданные. Обычно завышенным чувством собственной важности грешат правители помельче. Впрочем, то, что такой сильный маг, как здешний хранитель Шивкамути Огня, служит Радже Рек, говорит о многом. Не такой уж здесь и мелкий правитель сидит. — Раджа Сварнраадж послал нас на предварительные переговоры. Он, заняв место правителя Бхопалара, желает поддерживать мирные и союзнические отношения с соседями. Особенно с единственными ныне не разорёнными последней войной. Солнцеликий Сварнраадж желает заключить с тобой мир и дружбу, для чего хочет посвататься к твоей дочери, — ухмылка наползала на лицо придворного мага по мере того, как Роши говорил. Раджа же пока никак не показывал своё отношение к высказанным словам. — Которой из? — слегка приподнял он бровь. Но Роши не успел ответить. Вмешался придворный маг. — Повелитель, — заговорил он, глядя на нас. В особенности — на меня. — Взять в жёны твою дочь — великая честь и счастье для любого благородного мужа. Неужели ты рассматриваешь саму возможность отдать её в чужой гарем и сделать одной из наложниц? Насколько мне известно, у Сварнрааджа, — без титула?.. — Уже есть четыре жены и шестеро детей. — Солнцеликий Сварнраадж готов согласиться сделать своим наследником своего старшего сына от твоей дочери, Раджа, — Роши спокойно принял выпад. — Храм слаб, Бхопалар слаб. Стоит ли отдавать дочь Повелителя Вод Земных за его правителя, — насмешливо уточнил хранитель Шивкамути. — Ослаб, а не слаб, — уточнил я, до этого молчавший. — Сила государя — сила его чародеев и его воинов. Пусть даже у Бхопалара есть воины, но есть ли у него сильные чародеи? Я вижу перед собой брахманов. Но не слишком впечатлён одним…. — Перед тобой сатьяны Храма Тысячи Покровителей, — уточняю, заставляя мага нахмуриться. — Мы не брахманы. — И к моему правителю отправляют на переговоры сатьянов? — На предварительные переговоры, — спокойно замечает Роши. — Мы пока даже не сваты. И неужели это оскорбляет Раджу Рек? Грамотно выкрутился, переведя взгляд и стрелки на оного Раджу. Придворный маг ещё что-нибудь ляпнул бы, да только теперь это уже будет неуважением к его господину. А вот сам Раджа пока явно не стремится высказаться так резко. Его всё устраивало, пока пикировку вёл придворный маг. Но вот слова, сказанные его устами, весят куда больше. — Я сомневаюсь в том, что в Бхопаларе есть сильные чародеи. В моей голове витают те же сомнения, которые трогают ум моего Адаалат-ка-Джаду. Быть может, вы их развеете? — Чего ты желаешь, Владыка Рек? — безмятежно, но явно внутренне напрягшись, спросил Роши. — Пусть кто-нибудь из вас, раз уж именно вы ведёте переговоры, продемонстрирует силу Бхопалара и защитит честь своего правителя. Мой Адаалат-ка-Джаду — сильнейший чародей в мире, — ага, конечно. Архимаги Шумера и Первожрецы Та-Кемет только что дружно самоубились. — Поэтому я не рассчитываю, что кто-то из вас победит его. Продержитесь… тысячу ударов сердца. Один из вас. А другой вернётся к своему правителю и сообщит о смерти товарища и о том, что я никого не казнил нечестно. Или… Вы хотите отказаться? — короче, переводят с идиотского на человеческий: «Я хочу вежливо вас пнуть отсюда подальше, поэтому поставлю невыполнимую задачу, а вы уж как-нибудь вежливо откажитесь, уроните достоинство и репутацию и уберитесь отсюда». — Согласны, конечно, — фыркаю. — Когда и где сражаемся? — оценивающе смотрю на своего будущего противника. Тот аж опешил от такой наглости. Пару секунд Раджа Рек удивлённо смотрел на меня, потом расхохотался. — Великий Шива… А ты не из робкого десятка! Не желаешь пойти под мою руку? — Нет, прости Раджа. Но я служу другому правителю, — Императору Шумера, а не властелину дикого захолустья на окраине мира. — Ясно. Пожалуй, завтра в полдень и начнём. Знаете ли вы кровавое поле? — Нам известно, где это, — кивнул Роши. — Завтра вы вдвоём сразитесь на кровавом поле в полдень. Надеюсь, я и мои придворные увидим славное зрелище перед твоей смертью. — Безусловно. Но перед этим — небольшое условия. Ведь мой противник будет использовать Шивкамути. Это не совсем честно… — Ты думаешь, что я, Хранитель Огня, передам кому-нибудь на время боя Жемчужину Шивы?! — раздражённо спросил Адаалат-ка-Джаду. — О нет. Но, во-первых, мне служат духи. И все они будут сражаться вместе со мной. — Всем храмовникам служат духи, — махнул рукой маг, мгновенно успокаиваясь. — Мне плевать, с ними или без них убивать тебя. — Конечно, — мысленно усмехаюсь, представляя себе, как он удивится завтра. — И ещё. Раз уж мы будем сражаться так, то, в случае, если я выживу, Солнцеликий Сварнраадж посватается к любой из твоих дочерей. И ни одна ему не откажет, — смотрю на Раджу. — Хорошо, чародей. Ты вдвойне смел, и я соглашусь дать тебе эту награду, несмотря на призрачность твоих шансов. — Благодарю, Раджа, — слегка поклонился я под насмешливым взглядом. — Он очень силён. Думаешь, справишься? — нахмурился Роши, когда мы вернулись в дом, который арендовали на двадцать дней. Принадлежал он местному придворному, имеющему право владеть землёй и живущему в своих владениях. В столицу он приезжал часто, но, пока его не было, управляющий домом с удовольствием разрешил нам тут пожить за неплохую плату. Право так распоряжаться имуществом своего господина мужчина имел. — Одолеть его — вряд ли, — задумчиво кручу в руках кружку с разбавленным созданной мной водой местным вином. Роши неодобрительно косился на такое святотатство над благородным напитком, но молчал, не считая возможным указывать мне, что пить и как. — А вот продержаться, как сказал Раджа, тысячу ударов сердца… Это мне вполне по силам, будь у него хоть десять Шивкамути. — Ты слишком самоуверен, — неодобрительно высказался темнокожий сатьян. — Отнюдь, — улыбаюсь. — Что известно про Адаалат-ка-Джаду Речного Царства? — Величайший повелитель огня из известных. Он может даже превзойти Абтармахана в форме гигантской Кобры, когда тот использовал Шивкамути. Жар плавит камни, пламя взметается до небес и расползается, насколько виден взор. В своё время он сумел сжечь в одиночку целую армию в восемь тысяч человек, а ещё — одолел одну из армий наг. Полторы тысячи змей. С тех пор его ненавидят все змеелюди, боятся враги и любят… любили драгоглазые. У него есть доспех, выкованный в Ракануджаре, подарок от самой Красной Королевы. Его называют сильнейшим чародеем мира… Правда, мы оба прекрасно знаем, что это не так, — Роши слегка вздрогнул, вспомнив, видимо, как шумеры и египтяне совместно связали и убили Эмушу. Или как Менгске в одиночку одним заклинанием тряс целый кусок горного хребта столь сильно, что скалы, стоявшие десятки тысяч лет, рушились и раскалывались, не в силах противостоять колдовской мощи. — Да. Верно. Посмотрим, столь ли страшен его огонь Огненной Обезьяне, — я усмехнулся, произнося прозвище, укрепившееся за мной в Бхопаларе. Огненная Обезьяна, ученик Огненной Кобры. Впрочем, полная огненная форма с Шак‘чи для меня была тяжела в исполнении и слишком затратна до сих пор, поэтому я не использовал её регулярно, как это делал Абтармахан со своей Коброй. Но на короткий десятиминутный бой я мог её принять. *** Кровавое поле — место, находящееся неподалёку от столицы. Здесь тренировалась армия, проводились «договорные сражения». Местная традиция. Что-то вроде дуэли, только не один на один, а с поддержкой слуг. Здесь казнили многих преступников, заставляя их сражаться голыми с деревянным оружием против тех, кто мог больше заплатить за участие в таком «бою». Здесь же встречал полдень следующего дня и я. Несмотря на наличие монстра от магии, которому мог бы противостоять из ближайших соседей разве что Гуру-Настоятель Храма, да и то — в расцвете сил, а не как сейчас, магия в Речном Царстве находилась на уровне ниже, чем в Бхопаларском Царстве. Здесь не было нормальной Гильдии, Храма или другой организации чародеев. Несколько родов, культивирующих магию, несколько ракшасов, неизвестно, сколько точно, правда. Кто-то говорит, что восемь, кто-то — что двенадцать. Двух я точно видел. Помимо перечисленных имеются ещё несколько храмовых ренегатов и, собственно, всё. Именно поэтому в частности местный Адаалат-ка-Джаду считается столь могущественным. Ещё бы. По сравнению с местными, этот феномен — настоящий бог. Разумеется, магическую защиту по всему периметру места схватки поставить никто не мог. Так что зрители стояли на почтительном отдалении в километр примерно, будучи укрытыми сколоченными деревянными щитами, которые дополнительно служили опорой для небольшой деревянной насыпи со стороны места будущего противостояния. Сам Раджа находился на отдельном холме. Рядом с ним стояли двое телохранителей-ракшасов. Там же находился и Роши. — Надеешься выжить? — насмешливо уточнил Адаалат-ка-Джаду у меня, стоя в десяти метрах впереди. Мы оба ожидали сигнала рога, по которому должны начать бой. — Не надеюсь. Я уверен, что выживу, — односложно отвечаю, чуть поморщившись. Мой противник был мужчиной в летах, но для мага — крайне молод. Всего-то каких-то лет семьдесят. Плюс-минус. — Ты ведь не знаешь, да? — усмехнулся он. — Раджа дал нам время в тысячу ударов сердца. Не много, но и не мало. Только он не уточнял, что сердце будет человеческое. — Что? — приподнимаю брови. — Сердце ракшаса бьётся вдвое медленнее, если он не сражается, — хмыкнул Адаалат-ка-Джаду. Я мысленно скривился, но внешне только пожал плечами, слегка разозлив оппонента. — Получено задание: «Наследие Огня» Ранее в окрестных землях считалось, что сильнейшими пиромантами являются Абтармахан Огненная Кобра, брахман Храма Тысячи, Адаалат-ка-Джаду Индра-Бхопалского Царства и Фарух, хранитель Огня, Адаалат-ка-Джаду речного Царства. Споры о том, кто из них сильнее, не утихали годами, но они ни разу не сходились в бою. Вас считают наследником и продолжателем воли Абтармахана. Победите Фаруха. Награда: 3 уровня. Это замечательное сообщение выскочило буквально в тот момент, когда мы шли подальше от зрителей. Награда впечатляющая, но победить этого монстра… Я могу с уверенностью сказать, что одолеть его мне почти невозможно… Наверное. Уж очень силён, судя по ауре. Враг у меня опасный, но не такой, каким мог бы быть маг его уровня в том же Шумере. Не стоит забывать, что он рос в среде крайне слабо развитой магической традиции. Судя по ауре, он может считаться, пожалуй, даже слабым архимагом. Не дотягивает до Менгске или Тай-Кера. Ощутимо не дотягивает. Но в остальном — вполне себе. Только аура хоть и мощная, но очень однородная. Когда горит плотный сухой густой лес, когда пламя взметается ввысь, преображаясь в настоящий огненный океан, в глубине этого океана иногда можно рассмотреть яркий-яркий светло-жёлтый огонь. Мощный и жаркий, способный, кажется, плавить металл. Вот кусочком такого яркого чистого и мощного однородного пламени и казалась мне аура Адаалат-ка-Джаду. А Шивкамути в его браслете сияла тяжёлым красно-бордовым солнцем. Умножаем дурную мощь на низкую магическую культуру, одновременно предполагающую отсутствие сильных противников и примитивное магическое развитие… Получим магистра-архимага с комплексом собственного превосходства и огромной дурной мощью, но не умеющего её тонко применять. В Храме есть йогическая практика единения с огнём. Она является одним из необходимых составных навыков для освоения огненной формы, но я так и не научился ей в должной мере. Освоил на примитивном уровне. Во-первых — потому что и других дел было по горло. Даже в учёбе. Те же шоковые медитации, которые я продолжал, пусть и не в том бешеном темпе, который задал в своё время Абтармахан. Собственно, я до сих пор её не особо понимал, а в Храме практиковали (те, кто остались доступны) на примитивном низком уровне вроде моего. Абтармахан продвинулся дальше, но основной смысл этой техники был в том, чтобы не давать себя обжигать огню и не получать от него урон. Не было у меня такой уж большой надобности в этом. В слиянии с Шак’чи я и так был почти неуязвим для пламени. Это я к чему? Ах да… Стоит мне только слиться с обезьяном, как атаки врага станут для меня вдесятеро менее опасными. Можно будет опасаться, собственно, только самых серьёзных ударов колдовского пламени, но не более того. Остальное будет подобно попытке тушить пожар маслом или смолой. С учётом умения телепортироваться, дурной мощи врага я могу и вовсе не опасаться. Только его развитая аура, которая по оценке системы наверняка тянула бы на пару с лишним тысяч мощи чар заставляет опасаться за свою шкуру. Что ни говори, а для пироманта я самый неудобный противник. Прозвучал сигнал охотничьего рога, который должен был начать схватку. Тысяча ударов сердца — это около десяти минут. Ну, пусть двенадцать, если человек спокоен и не двигается. Если Раджа и впрямь решил схитрить для гарантированной победы, то речь идёт минутах о двадцати. Может — о двадцати двух примерно. Много, ничего не скажешь. А враг и не думает ждать или давать мне время первого хода. Сложив руки вместе, Адаалат-ка-Джаду буквально исторг из себя с громким рыком волну яростного горячего пламени, полумесяцем, сжигающим всё на своём пути, понёсшимся на меня. Эта атака была подобная морской волне. Подобна и противоположна. Как волна смывает всё, что её попадётся, так и это обманчиво приятное взгляду красивое переливающееся разноцветными языками пламени зрелище готово было смыть всё, пройдясь по любому препятствию на своём пути ужасающе жарким гудящим валом и обратив в пепел. С Шак‘чи я объединился мгновенно. Разросшийся жар в груди мгновенно иссушил кожу. Бушующее пламя было столь жарким, что трава вокруг мгновенно вспыхнула. Докатившаяся до меня огненная стена, высотой больше моего роста, прошлась невероятно горячей волной, слегка пошатнув и заставив потерять равновесие. Ощущения были похожи на то, как в штормовое время водяная стенка накатывает на берег. Если бы морская вода имела бы температуру градусов в пятьдесят и мгновенно высыхала бы, то получилось бы один в один. Однозначно. Усилием воли я не дал чужому огню сжечь мои штаны. Одежду выше пояса я давно снял. — Тёпленько, — хмыкаю, слыша за спиной затухающей гул. Враг ничего не ответил. Только слегка выгнул бровь. Выпущенное в него ради интереса воздушное лезвие он развеял объятой огнём ладонью. Мои разработки по блинку увенчались успехом что-то около полугода назад. Работа была крайне сложной, кропотливой. А уж сколько я рабов загубил… Несмотря на то, что их в Бхопаларском Царстве сильно не хватало. Но я угробил в экспериментах восьмерых человек и больше сотни представителей различной фауны. Животных, то есть. Тем не менее, у меня всё же вышло осуществить блинк и, более того, сделать его менее энергоёмким, чем даже обычная телепортация. Если речь шла о дистанциях примерно до девяти-десяти метров. Если о больших, то расход маны рос очень быстро. Блинк на дистанцию метров двадцати затрачивал уже примерно втрое от перемещения с помощью более привычного мне варианта на тоже расстояние. Когда оппонент буквально в течение пары секунд выдохнул целое море слепяще-белого пламени, заполнившего всё вокруг него метров на сто, я сильно перетрухнул. К бою я готовился не спустя рукава, так что успел активировать Ледяной Доспех, несмотря на то, что он плохо лежал на мне, когда я сливался с Шак’чи. Когда белоснежная волна безграничного жара накрыла меня, стало совсем не до шуток. Такой огонь, наполненный чужеродной волей и маной, мог меня жечь. И, первым делом, поняв, что даже Ледяной Доспех не выдержит долго давления с двух сторон, я телепортировался прочь из огненного ада, ослепляющего нестерпимо белым светом даже сквозь плотно зажмуренные глаза. Температура была настолько большой, что под моими ногами буквально текла и крошилась, выжигалась земля, заставляя ноги проваливаться в неё. Проблема была в том, что враг как-то ориентировался внутри своего творения и чувствовал, как я исчез. Появившись метрах в тридцати от бушующего маленького зажжённого солнца, на которое было больно смотреть, даже прикрыв глаза рукой, я первым делом почувствовал, словно бы попал из раскалёной печи на прохладное вечернее побережье, несмотря на то, что воздух вокруг был горяч настолько, что видно через его искажения и колебания было отвратительно даже близлежащие объекты метрах в пяти. Обычный огонь вокруг адского огненного пекла полыхал сам собой. Остатки травы, пламя, горящее прямо на голой выжженной земле… Казалось, огню и не нужна была поверхность, чтобы гореть. Но дело было не в этом. Враг, почувствовав, что я исчез, буквально обрушил закрутившийся смерч ослепительно-белого пламени, медленно вращавшегося ранее вокруг самого Адаалат-ка-Джаду. Огромная махина бушующей ярости, испепеляющей всё одним своим присутствием, буквально неслась на меня, желая пожрать. Вот именно в этот момент я и решил использовать блинк, поняв, что враг прекрасно меня чувствует. Переместившись вверх на десяток метров, я сразу же телепортировался ещё выше, но уже на четверть километра, зависнув в воздухе и скрывшись под покровом невидимости. У блинка было одно замечательное свойство. На месте, откуда перемещался маг, остаётся его копия-проекция. Это недоделка, некорректный вариант использования заклинания двойников. Иллюзия, имеющая ауру и даже могущая самостоятельно мыслить и создавать иллюзорные же чары. Из минусов — существует она, если была создана в качестве остаточного следа блинка, секунды три-четыре. Из плюсов — она обладает аурой, с первого взгляда почти неотличимой от настоящей. Хоран в своё время не отличил. Именно поэтому связка блинк-телепортация позволила мне оказаться высоко в воздухе, пока мой враг обрушил всю свою чудовищную ярость и мощь на оставшуюся иллюзию, которая ещё и исчезнуть успела в океане невероятно жаркого пламени. Пока я переводил в воздухе дух, Хранитель Огня, как звучал его официальный титул в Речном Царстве, бушевал внизу. Смотреть было по-прежнему невероятно больно. Полагаю, нормальный человек с такого расстояния и вовсе не смог, но у меня всё же необычные глаза. Совсем необычные. В прямом столкновении я вряд ли мог бы рассчитывать на хоть что-то. Но то — в прямом. Адаалат-ка-Джаду, буйствуя своим адским пламенем внизу и силясь меня найти либо пытаясь убедиться, что я уже мёртв и испепелён, тратит где-то треть моего резерва за минуту такого безумного действа. Впрочем, с его резервами и наличием Шивкамути это не слишком много. Но правда в том, что я на весь бой истратил пока что только двести восемьдесят семь единиц маны. А он уже выложился, полагаю, на тысяч пять. Видя, что ослепительно-белое миниатюрную буйствующее солнце внизу начинает стихать, я телепортировался обратно, сняв невидимость. Итак. Мы снова напротив друг друга. Он, несколько тяжело дышащий и пока что не замечающий меня, я, относительно свежий, если не считать сильно подпалённые штаны. Источающее ужасный жар пепелище, просевшее относительно изначального уровня земли на несколько метров, разогретое до огромных температур, отчего светящееся красным и заставляющее воздух вокруг дрожать от жара. Что же, попробуем атаковать… Мгновенно телепортировавшись за спину магу, я выдал в его сторону целый шквал капель Дождя Разочарования, сорвавшийся с появившегося в руке из инвентаря жезла. Улетевшее следом ледяное копьё попало во вспышку нового ослепительно белого пламени. На этот раз, правда, это был просто ужасающий силы взрыв, выдавший огненный шар на месте противника, диаметром метров шесть-семь. Сначала он был белым, но по мере увеличения цвет перетёк плавно в красный, разойдясь по округе жуткой волной жара. Впрочем, пейзаж, достойный какого-нибудь особо поганого местечка в Лэнге, не сильно поменялся. Я же пытался понять, что произошло. Дошло до меня довольно быстро: у врага просто была огненная защита. Очень мощная. Перекачанная энергией настолько, что там поместилось бы две трети моих резервов. Дождь Разочарования дестабилизировал её, заставив взорваться. В том адском жаре однозначно моё копьё было развеяно. Но теперь я точно уверен, что враг потратил маны уже ощутимо больше, чем у меня вообще есть. Вытащив из инвентаря кольцо с духом грома, я использовал его, чтобы выдать мощную молнию, направив её в ту сторону, где в дребезжащем и дрожащем воздухе опять проявился силуэт противника. Мои глаза, несмотря на вспышку и оптические искажения разогретого газа, видели, что мою мощнейшую молнию враг принял на сконцентрировавшуюся в его руках с красно-алую огненную сферу. Да и защиту он явно восстановил. Мощную молнию, бьющую в Адаалат-ка-Джаду я долго держать не стал: спустя всего полторы секунды использовал блинк в сторону. И вовремя, потому что то место, где осталась иллюзия остаточного следа, буквально взорвалось огненным смерчем. Несколько более слабых уже закручивались вокруг естественным образом, да и невероятно горячий, обжигающий, наверняка бы зажаривший обычного человека ветер дул то в одну сторону, то в другую, всё время меняя направление. Прощать восстановившуюся защиту я ему не собирался. Благодаря драгоценным глазам я видел силуэт противника. А вот он явно не понимал, где я нахожусь. Особенно с учётом постоянных телепортаций. Только на ауру пытался ориентироваться. Именно поэтому я смог безнаказанно телепортироваться ему за спину, вновь выдав мощный Дождь Разочарования и вызвав не менее серьёзный взрыв. Следом была телепортация вверх, потому что доведённый до бешенства враг решил, видимо, повторить свою миниатюрную интерпретацию Длани Шамаша. Дурной мощи у него, конечно, много. Даже Абтармахан, высвобождая в своё время всю мощь Шивкамути, чтобы сжигать армии, не мог создать столь чудовищно жаркое пламя. Такой чудовищный жар ему удалось выдать только перед смертью, когда он боролся один на один с Эмушей. Задумчиво глядя на очередную огненную бездну, бушующую внизу, я обновил заклинание дыхательного пузыря. Раскалённый воздух, конечно, я могу вдыхать, пока нахожусь в единении с Шак’чи, но всё время возникает ощущение, будто я задыхаюсь. Внизу ослепительно-белое море начало закручиваться, формируясь в конус. Кажется, враг понял, где я от него отсиживаюсь. Ну ладно… Сосредоточившись, я создал прямо под собой Облако Отчаяния необычной формы, которое направил опускаться строго вниз. Фактически, я сделал этакий пласт. Толщина под два метра, средняя плотность, геометрически похоже на… на плоскую тарелку, короче. Диаметром где-то под двадцать метров. С учётом того, что Фарух закручивает настоящий огненный смерч куда более широкий, это, прямо сказать, смотрится не особо зрелищно. Пакостно хихикнув, я выдал вниз поток капель Разочарования с последнего заготовленного в жезле заклинания. А потом телепортировался ещё метров на сто выше. Столкнувшись с Облаком и Дождём, формирующийся конус, вокруг которого начинали бушевать уже настоящие ураганные ветра, сошедшие, казалось, с ума из-за разницы температур, начал терять белый цвет. На нём появились набухающие неровности, пузыри, покрывающиеся алым. Снова совершив телепортацию, но уже на землю и сильно в сторону, я навесил на себя Ледяной Доспех, с интересом смотря на то, как огромная сияющая белым светом махина с виду медленно, но на самом деле невероятно быстро расширяется, теряя свой цвет и несясь во все стороны ужасающим потоком алых, жёлтых и оранжевых волн и лепестков, то и дело закручивающихся на месте, но сметаемых нагоняющим сзади валом. Слегка ойкнув, я выдал за пару секунд кривляниями всего тела и извращением с руками и пальцами комбинацию из девятнадцати с‘мшитских знаков, создав перед собой дополнительно ещё и слегка повёрнутый под углом ледяной щит. Находившись всего метров за пятьдесят от границы ещё стабильных чар, я принял немалую часть удара накатившего огненного вала. Щит был сметён и уничтожен. Доспех выдержал, просев где-то на треть. Эффект такой, словно Арза километрах в двух Дланью Шамаша врезал. — Да чтоб тебе вычищать глотку Эмуши, — со злобой прошипел я, не сумев вовремя сориентироваться и вынужденный принимать прямой удар сумевшего меня обнаружить врага лоб в лоб. В окружающем аду бушующего огня что-то увидеть даже драгоценным взором было почти нереально. Я только и успел почувствовать фантомные ощущения истаявшего доспеха и боль от страшно обожжённого тела благодаря предвидению. Так как частичная дезориентация сохранялась, то пришлось бить навстречу предполагаемой атаке воздушным тараном, ослабляя её. Ледяной доспех с трудом выдержал сильно ослабленное заклинание, больше похожее на перекаченное маной огненное копьё. Слетевший ледяной Доспех выгадал мне секунду, чтобы навесить новый, после чего я телепортировался. Сложно ориентироваться, когда вокруг пляшут и мельтешат огненные лепестки и стены, а ноги буквально проваливаются в ту хрупкую и непонятную слегка сыпучую субстанцию, в которую превратилась земля. Судя по всему — не мне одному, потому как Фарух явно начал гасить окружающее пламя, горевшее даже прямо в воздухе. Вскоре мои глаза смогли различить его метрах в восьмидесяти, повёрнутого ко мне слегка боком. Значит, сам он меня пока не видит. Держится за Шивкамути. Видимо, она помогает ему управлять огнём. Пора использовать козыри… — Таэал иилаа хдха алеалам, абн Шаб-Ниггурат! — быстро проговорил я, материализовав кольцо у себя на пальце. Рядом в чёрно-красной вспышке соткался двурогий. Я уже давно научился стабильно удерживать четыре ментальных щупа. Даже пятый мог, но требовалась невероятная концентрация. И в бою она была недостижима. Все щупы обвили кольцо. «Атакуй его в спину время от времени. Он пиромант. Тревожь, нападай. Сможешь убить — убей.» Отдав приказ мгновенно сорвавшемуся с места демону, разогнавшему на своём пути оставшийся огонь, я совершил блинк в сторону, оставляя на своём месте иллюзию, попавшую под удар нового мощного заклинания Фаруха. Гудящий продолговатый бело-алый сгусток напоминал шумерское огненное копьё отдалённо. Но, полагаю, принцип действия идентичен. Там только энергии немерено. Остальное — такое же. С учётом того, что заклинание летело несколько десятков метров до меня, а взорвалось вообще пролетев ещё около сотни после, маны там было просто несметное количество. Как и стабильность чар. Дожди Разочарования закончились, но вот одно Облако ещё осталось. Телепортировавшись прямо к врагу, появившись у него перед лицом метрах в трёх, я ударил слабой молнией, блинканув уже ему за спину. Пока Фарух отвечал на рефлексах моему остаточному следу целым огненным шквалом, я создал вокруг него метров на десять средней плотности Облако, телепортировавшись подальше от разошедшейся в стороны волны огня. Спустя ещё секунды три я увидел новый взрыв. Не такой мощный, как предыдущие, которые возникали при дестабилизации защиты, но всё же… Да сколько у него там маны? По моим расчётам, он уже потратил пять-шесть моих резервов! Кажется, я услышал болезненный вскрик, а затем моё кольцо дёрнулось и несколько раз пропульсировало. По ментальным щупам, обвивавшим его, вернулись неясные образы. Судя по всему, Фарух сумел ранить двурогого, который вернулся обратно в Лэнг. Но и сам Адаалат-ка-Джаду был ранен в бедро. Так, теперь ему, значит, будет сложно передвигаться? А маны у меня ещё около половины… Чувствую себя глистом, который кусает слона в задницу. Вроде бы слон большой, сильный, мощный, но глист всё равно доминирует. Сквозь гул и гудение окружающего пламени стали пробиваться звуки, похожие на сигналы охотничьих рожков. Телепортировавшись вверх, я и вправду увидел, что около зрителей, до которых огонь от нашей схватки не докатился каких-то метров сорок-тридцать, стоят несколько человек, гудящие в свои рожки. Ясно. Значит, схватка закончена. Задание выполнено не полностью. Награда: уровень +1 «Не сказал бы, что разочарован, ” — слегка устало подумал я, телепортируясь на землю поближе к зрительскому краю и неспешной походкой отправившись к холму Раджи. Боевое напряжение спадало, а покинувший тело Шак’чи и похолодевший (градусов под тридцать пять) свежий воздух вместе с сильным ветром, вызванным нашей схваткой, дали почувствовать долгожданную прохладу.