When The Stars Look Down on Me What Do They See?

Дэн с грохотом зашёл в дом, поставив два тяжелых чемодана рядом с полкой для обуви, облегчённо выдохнув — он дома. Рейнольдс никогда бы не мог подумать, что его разлука с близкими затянется настолько сильно, а тоска перерастёт во что-то большее, чем просто изредка всплывающие в голове воспоминания. Нет, серьёзно. Дэн безумно скучал по своей семье, а иногда его разговор с кем-то переходил в монолог о том, как же он хочет обнять и расцеловать своих девочек и новорождённого мальчишку, с которым он толком не натискался из-за ограниченного времени в связи с начавшимися турами. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, музыкант невольно пролистывал фотографии детей и жены в телефоне, глупо улыбаясь с искренним желанием поскорее вернуться домой и увидеть их бесконечно счастливые беззаботные лица. На душе тут же становилось тепло, и Рейнольдс буквально таял от испытываемого блаженства. В доме подозрительно тихо. Обычно он видит несущуюся на него толпу из трёх маленьких детей и одной взрослой женщины, но в этот раз всё как-то по-другому. Дэн замешкался. В груди появилось неприятное чувство тревожности, будто лёгкие сжались вместе с костями, задерживая и без того сбитое дыхание из-за его быстрой ходьбы. — …Эйжа? — чуть повысил голос мужчина, шагая вдоль прихожей. Он заглянул в одну из комнат, осмотревшись. Никого. Они могли просто пойти погулять, верно? Или задержались в гостях у кого-то. Но ведь Эйжа знала о его скором приезде, неужели они не могли предупредить? Звучит слишком эгоистично с его стороны, но это обычное волнение. Америка входит в топ-100 преступных стран мира, и вполне логично предположить самую мрачную из всевозможных версий, несмотря на то, что их дом расположен в достаточно благополучном районе. Сердце Рейнольдса снова набирало обороты, давая о себе знать бешено ускоряющимся стуком в груди. «Только не снова». Дыхание в очередной раз сбивается, как тогда, на концерте, и страх вторично окутывает разум Дэна, пока он не слышит какой-то шум, похожий на шуршание, доносившийся из гостиной. Музыкант на миг сосредотачивается, и нарастающая паника уступает любопытству ребёнка — такая черта характера сохранилась у Рейнольдса ещё с подростковых лет, и её доминирование на данный момент отлично помогает пережить ещё один панический приступ, что не может не радовать. Он невольно прищуривается, двигаясь к источнику шороха, но не успевает его тело среагировать на какие-либо резкие движения, как мужчину сбивают с ног и он оказывается на полу, ощущая тонну поцелуев, оставленных на щеках, лбу и шее, и слыша звонкий счастливый смех детей. — Папа! Папа! Дэн видит перед собой три маленьких миленьких личика своих девочек и начинает тихонько смеяться вместе с ними, крепко обнимая детей. Они вряд ли знают о случившемся на концерте, но, даже если это и так, его никто не станет осуждать. Они просто молча кивнут и кинутся в объятия безо всяких странных взглядов и осуждений, приняв это как должное, — ничего более. В этом и заключается прелесть семьи: он знает, что с ними ему можно быть мягким, нежным, ласковым мужчиной, который тоже иногда ломается, у которого тоже иногда случаются истерики, но это не делает его слабым или сломленным — это просто часть его пройденного пути, и ничего с этим не сделать. — Давай погуляем, — предлагает старшая дочь Эрроу, в то время как младшие поддакивают ей — им только 3 года, так что местами несвязная речь вполне обоснована, хотя это не особо мешает взаимопониманию родителей и детей. Дэн не успевает произнести и слова, как его мысль перехватывает подключившаяся к разговору Эйжа: — Боюсь, папа сильно устал, — она подмигнула мужу, прекрасно понимая, в каком он сейчас состоянии, — но он обязательно сыграет вам вечером на гитаре и, возможно, даже споёт, если вы дадите нам пару минуток. Радостный гул детей снова раздался по всему дому, и девочки мигом слезают с отца, оставляя, наконец, его в покое, хотя не сказать, что они так уж ему мешали. Волкман ещё тратит некоторое время на наставления, после чего провожает троицу в другую комнату, снова возвращаясь к Дэну. — Спасибо, — еле слышно благодарит Рейнольдс, и они оба знают, что конкретно он имел в виду. Мужчина подтягивает ноги к груди, обхватывая колени руками, и прижимается к стенке, ожидая, когда Эйжа подсядет к нему. Наступило неловкое молчание. — Мне кажется, я делаю что-то не так, — первым нарушил тишину певец. — На каждом концерте я снова и снова повторяю одну и ту же речь о том, что не стоит сдаваться и впереди всегда есть свет, но после депрессии я сам не уверен в том, о чём говорю, — Дэн медленно повернул свою голову в сторону Эйжи, заглядывая в её очень ясные и проницательные карие глаза, продолжив: — Я не знаю, честен ли я перед людьми. Начавшиеся приступы депрессии только усиливаются, и я ничего не могу с этим сделать. Его губы предательски задрожали, и Рейнольдс тихо шмыгнул носом, протирая мокрые глаза ладонью. Он не хотел плакать. Не то чтобы это как-то задевало его «мужскую натуру», но ему просто не хотелось видеть и без того заметные переживания жены, которая вечно любила преувеличивать. Правда, в этот раз всё действительно плохо. Он бы сказал, даже катастрофически ужасно. — Ты говорил с доктором Мартин? — спросила она после недолгих раздумий. Он молча кивнул. — Хорошо. Это хорошо. Но ты уверен, что честен с ней? С собой? Дэн задумался. Нет, он совершенно не уверен. В последнее время у него вообще закрадываются сомнения по каждому удобному случаю. Ему хочется просто куда-нибудь исчезнуть, провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе — всё, что угодно, но только не снова проходить через те круги Ада, повторяя одну и ту же речь несколько раз без должной на то веры в собственные слова. Рейнольдс отрицательно качнул головой. Казалось, что музыкант попросту перестал любить своё дело, но это совсем не так, ведь единственное, что его тревожит — путаница в собственной голове и периодически возникающее желание запереться где-нибудь в чулане, как это делал Гарри Поттер во избежание встречи с Дурслями, и не видеть абсолютно никого. Он ощутил тёплое прикосновение жены, и его холодная рука дрогнула. Дэн поднял глаза на Эйжу, догадываясь, что она хочет что-то сказать. — Пойдём, — тихо прошептала она, потянув его за собой. Мужчина ничего не понимал, но, доверившись Волкман, решил просто следовать за ней, не задавая лишних вопросов, учитывая то, что с каждым его словом организм будто слабел, и Дэну приходилось принимать пусть небольшие, но усилия для того чтобы сказать пару-тройку фраз. Скорее всего, это проделки давно нависшей усталости и непрекращающейся апатии. Пара обошла детскую, заходя в спальню. Рейнольдс сел на кровать, всё ещё не понимая, что Эйжа хочет ему донести, но он по-прежнему надеялся, что она объяснит ему свои действия, но единственное, что сделала эта непредсказуемая женщина, взяла лежащую рядом с тумбочкой гитару и вручила её певцу, присев на колени рядом с ним. Мужчина непонимающе смотрел на неё, ожидая какой-либо подвох со стороны жены, но она просто продолжила на него смотреть, кивнув на музыкальный инструмент. — Играй. — И что ты хочешь услышать? — Что угодно. Просто играй. Дэн немного поразмыслил, после чего выбрал одну из песен собственной группы и, зажав аккорд Am, запел: — In the morning light let my roots take flight Watch me from above like a vicious dove They don't see me come, who can blame them? They never seem to catch my eye but I never wondered why… Он чувствовал самое настоящее облегчение, продолжая перебирать и зажимать пальцами струны, в то время как Эйжа начала притоптывать ногой, тем самым имитируя звук барабанов. Они дополняли друг друга, находясь в собственном мирке под названием «Мир, счастье, спокойствие», и Волкман иногда аккомпанировала Рейнольдсу в припеве, радуясь тому, что её муж, наконец, забыл про депрессию, пусть и на время. Жаль, что психические расстройства не лечатся одной лишь песней. — Ну? — спросил музыкант по окончании песни. — Ты так и не понял? Дэнни, ты говоришь важные вещи людям через музыку. Как это может быть неправдой, если всё, что тебе нужно — инструменты и микрофон? Музыка спасла тебе жизнь, сделала тебя тем, кем ты являешься сейчас, и разве все те люди в зале могут подумать, что ты хоть на долю секунды станешь врать им? Разве тебе не становится лучше после того, как ты берёшь гитару в руки? Или записываешь песню? Может, тебя и не устраивает наличие депрессии в букете болезней, и я не спорю, это ужасно, но спасительным якорем всегда была и будет музыка. Именно она твой терапевт. Ты даёшь людям надежду и даже не думай отступать. Дэн задумался, понимая, что Эйжа права. Как всегда. Всё это время он пытался найти изъяны в себе, думал, что с ним что-то не так, раз депрессия не отступает, считал её своей слабостью и пренебрегал оказаниями помощи от друзей, думая, что всё образуется как-то само собой. Но ничего не даётся просто так без пота и крови, и ему это чувство знакомо. Он устал, но продолжает идти, понимая всю важность своей миссии. Мир требует перемен. ЛГБТ-молодёжь всё ещё страдает от пренебрежений церкви, подростки по-прежнему боятся быть самими собой из-за многочисленного давления со стороны своих сверстников, и многие родители детей с онкологическими заболеваниями так и не могут позволить себе качественное лечение. Разумеется, Дэн не справится один, но он будет продвигать свой посыл в массы и продолжит пытаться добиться каких-то изменений до тех пор, пока они не настанут.