Он не забудет их

Финский лес до жути страшный и таинственный. Особенно поздней осенью. Тёмные, практически голые и обшарпанные деревья создавали мрачную атмосферу, шуршание листвы навевало ужас, а желтовато-белый полумесяц по-другому освещал мистический лес. Не так, как в городе. Такая обитель была по душе господину Ау. Он, всё-таки, не смог жить в городе. Он — леший, ему нужно жить в лесу, чтобы пугать заблудших путников. Римма, Микко и их маленький дружок совсем позабыли о старичке: перестали ходить к нему по выходным, связывая это с загруженностью в школе, в последующем, и в институте. Когда он их встречал на улице, подходил, чтобы поздороваться, те просто игнорировали его, будто и нет рядом с ними никого. По-моему, ребята даже не заметили, что один жуткий и, в то же время, вежливый леший больше не окликивал их имена, маша рукой в знак приветствия, никто больше не звал ребят на чай к себе домой. Он больше не видел в них друзей. После этого в квартиру-избу Господина Ау не ступала нога человека ещё десять лет. Город сначала казался прекрасным местом для того, чтобы пугать несмышленых людишек, но оказался кошмаром. Когда он выполнял свою работу, его принимали за психически неуравновешенного, пару раз даже бригаду вызывали, но господин Ау мистическим образом пропадал. А в лесной глуши тихо, спокойно и не слышно этой противной городской суеты: машин, непонятных жужжалок и прочей гадости. Вот тогда-то тот и решил перебраться в уцелевшую часть леса. Нашёл заклинание в дедушкиной книге и получилось «уменьшить» избу до такого размера, что дом смог уместиться у него в кульке, а в лесу её увеличил. Ау предлагал мышке пойти с ним, но зверюшка отказалась, предпочтя город. Конечно, тут и мышаки красивее, тогда у той и авторитет среди своих сформировался. Главной красавицей была. И её город сумел изменить; мышонок, что вечно пищала, стала статной мышью, с которой мечтает познакомиться любой грызун. Променяла она бывшего лесовичка на славу и красоту. Дядюшка Ау остался без друзей. Даже в лесу пугать некого. Никто не заглядывает сюда. Лишь старое поколение, которым уже за шестьдесят, помнят о существовании этого леса. Иногда ходили собирать грибы или красные ягоды брусники. Но других гостей господин Ау не видел. Однажды он решил прогуляться до места, где раньше был его дом. До того момента, как его перенесли на последний этаж многоэтажного дома. Яблоня стала стара и уже никогда не даст сладких плодов. А огромный столб, что раньше являлся опорой для вороньего гнезда, повален. Соседи-вороны умерли ещё тогда, когда леший жил здесь до переезда, но, насколько помнил старичок, у них был сынишка, который уже успел повзрослеть. Наверное, нашел себе жену-ворониху и вырастил несколько воронят. Вот только гнездо лежало на сырой земле и было распотрошено. Из завала веток раздавался еле улавливаемый писк. Дядюшка Ау аккуратно подкрался к птичьему «дому» и увидел маленького птенца: крохотную, слабую, но борющуюся за свою жизнь птичку. Воронёнок изо всех сил пытался вылезти из-под завала, махал, что есть мочи, крылышками, дабы избавиться от преград. Поняв, что за ним уже никто не прилетит, господин взял его и спрятал себе за пазуху, чтобы крохотное создание согрелось. Он злодей, но нотка одиночества, с годами разраставшаяся в длинную сонату Моцарта, не позволила ему оставить этого борца за собственное существование умирать. Идя быстрым шагом, а если быть точнее, то чуть ли не летя, он добирался до родной финской избы. Напоил и накормил пташку, а затем решил сделать ему лежанку. Ради этого старичок пожертвовал своей любимой шляпой, но предполагал, что в ближайшее время сделает достойную кроватку для нового знакомого.       — Надеюсь, хоть ты меня не бросишь, — укрывая сказал старик. Ему не жалко было отдавать своё единственное одеяло, ведь маленькому-то холодно! А птенчик уже будто понимал слова лешего. Крохотный ведь, говорить не умеет. Но ничего, господин Ау обязательно того научит.

***

      Кукушка в часах прочирикала несколько раз, оповещая, что сейчас полночь. Ночью он опять выходит на работу. Но перед этим, тремя часами ранее, он уложил спать воронёнка под одну интересную сказку, которую однажды вычитал из детской книги Риммы. Птенчик немного подрос и учится говорить. Называет старичка папой, хотя другой настоятельно просит того называть того, по крайней мере, дядюшкой. Сейчас господин Ау разгуливает по мрачному лесу в поисках жертвы. Испугает, да отстанет. Пройдя до середины лесной чащи, он понял, что сегодня даже зайцы спят, поэтому решил пойти домой. Там его ждёт птенец, который будет волноваться за него, если тот не придет раньше семи часов утра.

***

Сегодня Дядюшка Ау решил днём прогуляться по лесу. Может поищет новые лазейки, хотя этот лес он знает уже чуть больше двухсот лет. Да и к тому же, люди, порой, днём ходят. Старичок дышал свежим воздухом, как вдруг услышал голоса. Один женский и два мужских.       — Ребята, помните, я тут неподалеку жила? Вы ко мне ещё на седьмой день рождения сюда приезжали?       — Да-да, мне тогда пришлось аж из Лахтей добираться сюда, — ответил чей-то задорный голос.       — А мне так вообще из Таллина! — усмехнулся другой. Господин Ау помнит только единственных, кто здесь когда-то жил – семья Риммы. Да и голоса были похожи на те ребяческие, которые он слышал двадцать шесть лет назад. Ему обязательно нужно увидеть их. Спрятавшись за деревом, он начал наблюдать за городскими. Все его догадки подтвердились. Это действительно были они, правда выглядели они заметно старше, чем Ау их помнит: тем было уже под пятьдесят. На лице Риммы, маленькой девочки с русыми волосами и голубыми глазами, свойственным всем финнам, появились заметные морщинки, но их было меньше, чем у людей её возраста. Микко практически не изменился: глаза с искринкой, удивительный натуральный цвет волос, будто бордовый с рыжим смешали, только вот такого же цвета усы появились. Такой мужичок очень был похож на какого-то рыбака. Ну, а самого младшего он плохо помнит, так как совсем не общался с ним.       — Давайте передохнем. Я выдохся, — сказал Микко, державший в руках два огроменных лукошка, заполненных до краев грибами.       — Неплохая идея, — поддержал самый молодой. Римма достала покрывало, которое постелила на землю. Компания благополучно села и начала о чём-то говорить. О чём именно дядюшке Ау было не интересно, он лишь наблюдал за ними. Удивительно, как они смогли так измениться. Ведь не сразу подумаешь, что это были те семилетние крошки, даже не видящие в нем кого-то страшного и жуткого.       — Мне что-то некомфортно. Такое чувство, будто следят за нами, — сказала женщина.       — Ой, да брось, — усмехнулся собеседник, — моей Марте тоже так казалось, когда мы в Риге по лесу ходили, а на деле это оказалась просто лосиха со своим детёнышем. Ух, сколько фотографий мы успели наделать. Нечасто встретишь таких редких животных.       — Мне тоже кажется, что ты преувеличиваешь, Римма, — согласился другой.       — Кстати, помните, тут неподалеку была избушка, вроде бы. Старая, заколоченная такая, — вспомнил один из этой троицы.       — Там ещё жил наш воображаемый друг. Лесовичок, который варил детей в котле, — усмехнулась финка. — А котел бурлил бр-р-рм, бр-р-рм – он сам так говорил! Господин Ау для них всего лишь их воображаемый друг. Всего лишь тот, кто когда-то пришел в их детство и которого они сами выгнали, когда выросли. Люди, оказывается, подлы.       — Что насчёт того, чтобы найти эту избушку? — заинтриговал мужичок.       — Микко, ты серьёзно думаешь, что она действительно существовала? Не смеши меня. Это была всего лишь игра нашей детской фантазии. Не было его никогда, понимаешь? Ни избушки, ни лешего.

Не было.

Эти слова были больнее, чем сотни осколков, чем сотня обидных слов, которые Господин Ау только знал.       — Нам и так делать нечего: грибы собрали, по лесу прогулялись, а в последнее время так редко видимся. Если не будем рисковать, то как жизнь-то запомнится? Как скучная и серая что-ли?       — Любишь ты искать себе приключения. Ладно, пошлите, — ответила Римма.       — Следующий вопрос: кто помнит, где находится эта избушка? — спросил самый младший.       — Единственное, что у меня осталось в памяти, это то, что там пруд неподалеку. А около дома гнездо воронье было, — неуверенно парировала женщина.       — А я помню, что избушка на бугре находится. Я впервые увидел дядюшку Ау, когда тот на лыжах катался. Точнее, пытался кататься. — усмехнулся Микко. Да, забавный случай тогда вышел. Лесовичок тогда решил покататься на иртах, но из-за большого промежутка в практике, совсем позабыл, как именно нужно ходить на деревяшках. В это время он следовал за компанией, которая потихоньку шла в сторону бывшего нахождения его избы. Они порой останавливались, попутно вспоминая дорогу. За это время господин Ау мог немного отдохнуть, ведь бегать за людьми, которые чуть ли не в три раза выше того — то ещё удовольствие. На самом деле, дорога была коротенькой, но, когда проходит много лет, и она может стереться из памяти. Память вообще странная штука: порой запоминает малейшие детали, а порой понапридумывает всякого. Какое, всё-таки, прекрасное место – лес. Загадочные древние деревья были его основной частью. У дядюшки Ау складывалось ощущение, что они были такими же величественными и в его детстве. А сейчас лешему уже под двести пятьдесят. И вот, троица уже дошла до распотрошенного гнезда и яблони.       — Я же говорил вам, что это была лишь игра детской фантазии, — заключил младший из всех финн. Только вот Римма заметила пару янтарных глаз, выглядывающих из под кустов, когда они уходили. И это был вовсе не заяц.