Бандюга и пушистый котик

Лиса минут пять стоит во дворе особняка и по несколько раз оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли одной из припаркованных тачек засранца. Нет. «Слава богу, аж на душе прям легче стало». Это дает ей возможность спокойно выдохнуть и войти внутрь. Она, как угорелая, несётся вверх по лестнице, перепрыгивая ступеньки, и, громко хлопнув дверью, запирается в своей комнате. Родители еще утром говорили, что будут на мероприятии друзей и могут там задержаться допоздна. Значит, Лиса дома одна, но тревога, что заселилась у нее внутри, до сих пор не отпускает. Манобан только-только осознает свой поступок и по новой беснуется. Он ей этого не простит. По крайней мере, его взгляд четко дал понять, что ей конец. Наверное, Чонгук и билет на тот свет уже подготовил, и со своими демонами договорился. Местечко похуже приготовил — Лиса уверена, что даже там ей житья не будет из-за него. Лиса много раз представляла, какая была бы ее жизнь без этого гаденыша, усердно портящего её существование и пытающегося угробить даже последние извилины мозга. Но дальше мысли «это было бы охуенно» она не доходила. Чон Чонгук, мать его, мог достать её даже в собственных мыслях и по новой потрепать нервы. Лиса не знает откуда у нее эта лютая ненависть, вражда и злость на парня, но уверена, что это у них взаимно. Этому нет конца, пока они есть, стоят, смотрят или даже просто думают друг о друге. Это в них заложено еще с детства. С первого взгляда, брошенного на паренька, который и был провокатором. Лиса знает, что все началось именно с него, а точнее из-за слов: «Ты пацан или девочка?» Вздернув подбородок, с детской, но не менее коварной ухмылкой, чем сейчас, выдавил при первой встрече Чонгук. Лиса без ответа такое бы в свой адрес точно не пропустила, поэтому через силу, забивая на достоинство, с вызовом ответила: «Тебе что, на жизнь насрать? Или бегать быстро умеем?» — будучи воспитанной улицей, Лиса скрестила руки на груди, но ответная ухмылка и слова мамы «успокойся» её только раззадорили. И она твердо добавила: «Может я и пацанка, но твоя мордашка смазливее, чем моя или любой другой девочки!» Чонгуку хватило двух секунд, чтобы поддаться вперёд и повалить нахальную девчонку с двумя хвостиками, цвет которых отливал золотом от лучей яркого солнца на землю. Он вырвал копну волос, прежде чем того оттащил отец. Даже в этой суматохе Лиса не оставила парня без ответа и, цапнув паренька за шею, умудрилась оставить отпечаток от острых ноготочков, который до сих пор находится на плоти парня. Чонгук очень вспыльчив и за «свое» без раздумий может глотку вырвать. У него внутри взрывается бомба, когда кто-то покушается на его ценное. А Лиса и вправду перешла ту самую грань, которую точно не следовало переходить. Сядь вот теперь, хоть локти кусай. Лиса сейчас, находясь на своей защищённой территории, правда не знает чего так боится. Того, что родителей нет дома, а Чонгук может вернуться в любой момент? Или вновь уловить взгляд, которым он внутри неё все костры зажег? Она по-быстрому переодевается и, выйдя из гардеробной, на четвереньках ползет по кровати. Рукой тянется к тайнику под ней, что прикреплен снизу. Она нащупывает под пальцами пачку любимых ментоловых сигарет со вкусом вишни и вынимает их. Пару секунд уходит на то, чтобы зажечь сигарету, и еще одна, чтобы как можно глубже затянуться и, прикрыв веки, выдохнуть едкий дым. Это должно было ее успокоить. Позволить решить, что делать дальше и придумать новый ход мыслей, чтобы окончательно избавиться от страха внутри. Но ядовитый дым клубком собирается в легких, потому что Лиса задерживает дыхание и начинает заходиться в глубоком кашле. Она, не веря собственным ушам, приближается к окну, четко услышав знакомый рев машины во дворе. Глаза её не подводят. Серая тойота припарковалась прямо перед её окном. Дальнейшее ожидаемо. Наверное. Лиса по-быстрому тушит сигарету о подоконник и засовывает ее обратно в пачку. Убирает в тайник. Не хватало, чтобы он еще догадался, что она курит. Узнает, сто процентов доложит, стукач хренов. Ему только повод подай. Расстраивать предков меньшее, что хочется. У матери Лисы и так слишком большие надежды на ее, так как та свою жизнь недавно наладила. Лиса только рада за маму, сама не против их отношений. Её отец был не лучшим мужчиной ни для семьи, ни для подражания, ни нормальным отцом. Скорее у него было бешеное желание властвовать не только над миром (в мечтах), но и над собственной семьей. Будто тот получал удовольствие, имея возможность и ставя слабых на колени, при этом сам себя только угробил, связавшись не с теми людьми. Лиса, даже будучи ребенком, не раз получала от тяжелой руки. Грех сказать, но она рада, что отца нет в живых. Это правда. Ибо видеть страдания матери и каждый день, выбегая из дома, жить в страхе, что стоит ей вернуться, как её может больше не стать, был ее самым большим кошмаром. Умалчивая о том, сколько часов маленькая Лиса проводила на улице, без разницы ночь или день. Переехав из родной столицы Таиланда в новую страну по просьбе давнего друга, кем и являлся Чон Минджу, который без сомнения оказал помощь, Манобан казалось, что она наконец почувствовала облегчение и вздохнула спокойно, ровно до того времени пока ее не познакомили с чертенком. Но и вздохнешь тут. Легче задохнуться или сдохнуть. Лиса бросается к двери и, дважды проверив замок, закрывает его на еще один и отходит назад. Она начинает прислушиваться к каждому шороху с коридора. Манобан даже вооружается напольной лампой, когда ручка двери дергается вниз. Она в ожидании, что тот снесет сейчас дверь, со второй попытки набирает маму и после долгих гудков, трубку снимают. — Мам, моя смерть пришла, — сразу выпаливает она. — Что опять натворила? — проносится серьезный тон с другого конца. — Тачку его любимую испоганила, — нервно отвечает Лиса и дергается, когда ручка двери вновь двигается, но уже бешеном темпе, и потом резко затихает. — Спаси меня! — будто скоро её убьют. Это чем-то похоже на фильм ужасов. Она убирает телефон от уха после того, как слышит, как мама извиняется перед кем-то, и говорит что нужно срочно уехать. Дальше тишина. Нет сорванной с петель двери, как и черных глаз парня. Лиса засовывает смартфон в задний карман своих рваных джинсов и, подойдя ближе, вслушивается. Слышится хлопок двери из другого конца. «Неужели?» — думает Лиса и удивленная падает на мягкий диван. Она облегченно выдыхает и позволяет ухмылке появиться на её губах. Не значит ли это, что победу одержала она? Правильно, сегодня победила именно Лиса, и, растекающееся по венам чувство превосходства и победы, которое нарушает только урчащий живот, который с обеда дает о себе знать. — Слабак! — все-таки выдыхает она. Выйти прямо сейчас Лиса не рискует и, включив свой ноут, начинает смотреть любимую серию из мультика, которую она пересматривала раз сто. Позвонить Дженни или написать нет никакого желания, как отвечать на её сообщения, что ломят её телефон. Это надо же такое выпалить средь бела дня. И как такое ей только в голову пришло, чтобы даже мысль проскользнула, где она якобы что-то может чувствовать к этому напыщенному индюку. Пф. Только отвращение, ненависть, головная боль, раздражение и страх? Пройденная стадия. Лиса проводит перед ноутом полчаса и больше не может удержаться. Она выключает его, решает спуститься вниз на кухню и наспех, собрав себе сэндвич, прибежать обратно в свое убежище и спрятаться от чудовища до прибытия родителей. Все равно, мало ли что. Непредсказуемость — второе имя Гука. Манобан пару секунд все равно прислушивается. От скрежета замка чуть сердце не останавливается. Она, словно шпион на опасном задании, быстренько оглядывается и бежит вниз на всей скорости, при этом стараясь сильно не шлепать босыми ножками. Но Манобан упускает из виду только одно — вышедшего в этот же момент из душа парня, с полотенцем в руках. Чонгуку остается только ухмыльнуться и, продолжая вытирать мокрую макушку, последовать следом. Лиса запихивает в сэндвич, что попадется под руку, и делает сразу два. Слава богу поздняя ночь на дворе и персонала на кухне нет, а то точно не оторваться было бы от их надоедливых вопросов, что точно будут состоять из громких слов: «Вы что-то хотите? Вам что-то приготовит?» и так далее. Манобан зажимает между зубами один сэндвич, и пока второй держит в руке, вновь открывает холодильник. Грех не взять с собой банку любимой колы. Только она достает напиток, как дверце холодильника закрывается прямо перед её носом. Лиса с трудом на последней секунде успевает отпрянуть назад. Она испугалась не на шутку, но не больше того, чей она голос слышит следом. — Проголодалась?! Спрашивает или утверждает? Наверняка спрашивает. Да черт, кому это интересно. У Лисы, стоя вот так, с одним сэндвичем между губ, со вторым в руке и с колой, сердце уходит куда-то вниз, мозг отключается, а глаза судорожно бегают по округе. Только она делает шаг, чтобы сбежать, сверкая своими пятками, как тот, громко хлопая, кладет ладонь прямо у основания её головы. Правая рука повторяет то же самое с другой стороны, будто предупреждает. Чонгук полностью припечатывает её спиной в холодильник и становится перед ней. — Попалась! — с хрипотцой и явно с коварством шепчет тот и склоняет голову на бок, чтобы заглянуть до ужаса перепуганные глаза. Лисе остается только тяжело сглотнуть и молить небеса о том, чтобы потолок свалился на них и снес этого полуголого парня перед ней, или чтобы пол раскрылся и навеки вечные проглотит Чон Чонгука. Вот это была бы умора, потому что шанса плюнуть следом Манобан ни за что не упустить. Да хотя бы пусть родители вернутся в этот дом, уже на коленях мысленно просит высшие силы, в которых Лиса даже не верит…