Какое-то неправильное задание

— По докладу Ола, препятствие «один» покинуло дом, вернулось и снова ушло. Прыжок, приземление. Под ногами привычно хрустела опора, этакий особый звук, не похожий ни на что. Какой не слышится, а ощущается в миг, близкий к выполнению задания, на финишной прямой. Когда терять уже нечего. — Зачем возвращалось? Прыжок, приземление. От ясного солнца на соседней крыше прежде, чем они достигали опоры, растянулись три изогнутые тени. — Неизвестно, но если окажется, что они догадались и решили загнать нас в угол... Тогда можно считать, все они трупы. Во всяком случае, так заключил мозг. И когда Джи стал настолько оптимистичным? Но какая на улице стояла прекрасная погода, самое оно чтобы... чтобы? — Если догадались, то даже лучше! Мне правда хотелось бы встретиться с тем суперсильным кошмаром, — голос Малпы приходил в норму и юношу это определенно радовало. Кричать, во всяком случае, тот начинал всё громче. Прыжок, приземление. О, и отчего Джи так дрогнул? Наверное, от прохлады. — Услышь Ол, что ты снова назвал того мужика этой кличкой... Определенно обиделся бы, но договаривать Джи не стал. — Столько нужно успеть, но так мало времени! Ничего же, если я устрою им небольшой сюрприз? У наших друзей одолжил одну интересную штуку! Они там, неподалеку. Только вздохнул более тяжко, чем обычно. Не отскочи, эта хрень бы его сожгла, а так просто подпалила спину. Огонь проплавил стену и жидкой массой растекся рядом, от холодного ветра остывал и покрывался коркой. Грохот разнесся, казалось, на несколько кварталов, после чего повисла тревожная тишина. — Эй… М21 не сводил взгляда со стороны нападения. Где теперь эта падла? — Что это только что… — услышал знакомый скрежет шин, враг решил вернуться и проверить, точно ли добил, – погодите, что не так с моей… Голос затих. А глаза вот медленно, но неизбежно застилала ярость. — Вот это бабахнуло, — подтвердила старушка. Две ее спутницы предусмотрительно молчали. Возможно, от страха. Кто б не испугался, когда мимо проносится подобная дрянь! Оборотень уберег их неизвестным образом только потому, что те были рядом. Что творилось с другими людьми с этой стороны старался не думать. Но как назло, все мысли занимали именно те люди. М21 убийце эту пушку… — Пыром отсюда! — рявкнул, рванул навстречу мотоциклисту. Стали доноситься первые крики. Когти скрежетали по асфальту, бросился почти под колеса, в последний момент уклонился. Не видел рожи водилы, но ощущал эту ухмылку. Прыгнул, вцепился когтями во врага. Тот попытался не терять управление и на ходу скинуть. Не вышло. — Ты, чертов… — не позволил схватить за загривок, перебрался громиле на спину, полоснул от души. — Голову тебе оторву. Такое заявление, похоже, задело. Париться с управлением убийца перестал, ловить принялся двумя руками. На бешеной скорости мотоцикл вильнул на тротуар. «Чтоб вас!» М21 пнул управление. — Падай! — потянул врага вбок. Транспорт с паническим визгом заскрипел в полукруге, подскочил на кочке и уже в одиночку продолжил дорогу. Донесся звон стекла, кто-то взвизгнул. Мотоцикл застрял в стене, вышиб окно. Заднее колесо еще продолжало свой бешеный круговорот. Кутать округу в дым транспорт не переставал, задымился и сам. «Рванет» Подумалось, пока его несло дальше вместе с громилой. В здании сработала сигнализация. От каждого столкновения с асфальтом в земле образовывались выразительные отметины. Этот бугай одним своим падением оставлял конкретные разрушения. М21 вырвался из общего вихря. Стормозил. — Не сюда бегите! От меня! В противоположную сторону, откуда кричу я! — снова с перебоями на хрипы рявкнул. Должен же кто-то его услышать? — Быстро! Убийцы в край оборзели. Закашлялся. И в полной мере за это заплатят. Первые вскрики разрастались, неукротимой волной поглощали в себя улицу. Громила стормозил следом – вбил ладонь в асфальт, остановился почти напротив. Вдарил по М21 пушкой. Наивно. Оборотень подскочил с четверенек в высоту едва меньше собственного роста. — Открой личико. Раздерет шлем когтями, видно же, с такой штукой совсем неудобно. А потом раздерет и рожу. Враг не сразу подметил промах, поднял голову. Через туман пробрались лучи света, сверкнули в стекле. И так ни черта не видно, а тут еще… Проблема. Слабо шкрябнул по стеклу, не пробил, а вот М21 сбило, оглушило резким махом. Отшвырнуло. Ботинок скользнул по луже крови. Не его крови. Всё еще мелькали посторонние фигуры. Слишком близко. Вряд ли кто понимал, что происходит. Если б не чертова завеса... Из-за тумана урод скрылся. — От меня! — М21 старался не терять возможность дать команду. Вернулся обратно. Громила неукротимо распрямлялся. «Задумал безболезненно подняться?» Подрезал врагу ногу, выгнулся из-под удара. Попытался пнуть. А это вышло не очень, если тот и ощутил, то слабо. Враг чуть не поймал ладонью размером в голову, досадно махнул, что-то глухо пробурчал. Оборотень хлестанул по основанию шлема. Должно быть больно. А если и в челюсть отдало, так вообще отлично. Громила действительно рыкнул. В сидячем положении замахнулся кулаком и забил наугад. Еще и еще. Слишком медленно, однако то, как дрожала земля, желание проверить последствия удара во всю силу на своей шкуре не вызывало. М21 выскользнул, снова проскреб когтями по асфальту. — Мама, — вбок от ударной волны влетело. Так модифицированного еще никто не называл. Ребенок, видно, пока убегал, пошатнулся от дрожи в дороге. Только не в ту сторону бежал! Что должно было рвануть, рвануло. А главное как вовремя. Слева припекло, но мальца задеть, благодаря реакции М21, не должно. Чтоб этот выходной. Оборотень помог ребенку выпрямиться, куда надо развернул. — Кыш! — толкнул в спину. Запах огня стал невыносим. — Вот только попробуй, — в их сторону направлялась та пушка. Не стоило говорить, каким будет результат, если гад выстрелит прямо сейчас. — Я сказал нельзя, — заскрежетал зубами, набросился. — Значит, нельзя! Уставился в огонь почти лицом, во всю глотку зарычал. В этот раз при приземлении ноги оповестили неприятным покалыванием. Но не подогнулись. — Главное, никаких необоснованных рисков... Все препятствия устранять на поражение, — на этих словах Джи встретил знакомый взгляд. Эдакое стойкое презрение. Лей и раньше был не особо рад его персоне, однако последние сутки высказывал крайнюю враждебность. — Я не на поражение не умею! — не знает, какое уж выражение приняло на этих словах лицо Малпы, но тот снова интенсивно зацарапал шлем. Маскировка товарища всего за несколько минут стала напоминать нечто среднее между своеобразным творением искусства и когтеточкой. — … Джи, ты услышал? Прыжок. На вопрос некоторое время нарочито промолчал. Задумчиво глянул под ноги: как раз пролетали над позеленевшей после поездки Гримостона улицы. Приземление. Посмотрел по сторонам: на бесконечные крыши. На ясное солнце. — А, ты мне, — полуповернулся. — Извини уж, не думал, что ты решишь уточнить такую простую истину у убийцы, отработавшего три года. И развел руками. Скрыть раздражение Лей не смог. Неправильная тактика, стоило играть хоть в какие-то доверительные отношения. Как никак, командная работа. Только вот терпение отзывалось иначе. Его не осталось. Враждебность была взаимна. — Можешь не волноваться, я больше вашего рискую, — вложил в слова всю имеющуюся приторно-фальшивую теплоту, какая могла быть не испорчена хрипом. — Я ни за что не завалю работу. А еще никогда себе не признается, что своим нетерпимым поведением скрывал собственную нервозность. Зарекается даже не думать, даже если сейчас об этом подумал. Малпа с протяжным радостным кличем смахнул в пустоту. Многоэтажные здания переходили в низкие миниатюрные домишки. Близко. Лей, молча, следом. Вряд ли его слова товарища убедили, но иного выбора у того не оставалось. Сам тоже чуть не рванул. Уже было оперся о уступ, перевалился. Остановился. … Поглядел на приземление, поглядел на товарищей. … Оценил высоту. — Хэй, Джи! Чего застрял? Неужели передумал? Сощурился и шкрябнул ногтями по каменистой поверхности. Если бы. «Будьте вы прокляты, местные архитекторы» Развернулся. Враги за это поплатятся. За всю его позорность. Но прежде Джи спустится по лестнице. Такео ныкал винтовку за спиной, больше было некуда. И пятился, просто пятился. Ситуация накалялась. Передвигаться почти не мог, любой слабенький шажок угрожал стать последним. В смысле таким, после которого снайпер запутается в собственных ногах или массивном оружии и навернется винтовкой кверху. Мимо к шкафам просвистел Шинву, Такео, на страх и риск, косолапыми прыжками чуть не влепился спиной в массивную картину. Пропадет картина – пропадет спокойная жизнь снайпера. И вообще всякая жизнь. Художество пару раз пошатнулось, но падать не спешило. Пронесло. Шинву просвистел обратно, на опасной скорости и с опасным звоном доставляя к общей горе вредного питания и настольных игр стаканы. — Вы чего здесь один? Еще и по форме! — но если молниеносные, не относящиеся к снайперу перебежки рыжего Такео выдержал, то с воодушевлением юного Ик-Хана справиться не смог. Школьник кинулся к вооруженному до зубов модифицированному, вооруженный до зубов модифицированный кинулся подальше, то есть еще чуть назад, картина издала протяжный скрип, накренилась и одна сторона рамы с глухим стуком встретилась с полом. Мир окрасился новыми красками. Жаль только, фиолетово-черными. Перед глазами всплыла жуткая физиономия Франкенштейна, сулящая бедолаге безмерно жестокую кару. По вмиг переполошившейся фигуре младшего Ландегре, Такео только что записали в мертвецы. — Идемте-идемте, игры сами в себя не поиграют. Опасного положения, однако, ситуация не меняла. Исходя из простых вычислений, снайпер закономерно решил справляться с проблемами по мере их поступления (проблема с Франкенштейном, без вопросов, была выше любой иной проблемы, но сейчас, к счастью, ученого на горизонте не наблюдалось). Посему, справившись с вдруг вставшим комком в горле, Такео моляще уставился на Региса, посылая тому сигнал «SOS!». На лице благородного мелькнуло осознание и судорожный мыслительный процесс. — Ему нельзя! — рявкнул потомок Ландегре. Как и у всех потенциальных глав клана, в критической ситуации у того прорезался голос. Настолько властный, что опрокинутая кем-то из особо активных школьников упаковка чипсов на секунду почтенно зависла в воздухе. Затем, конечно же, упала. Наступившая тишина оповещала о том, что Региса внимательно слушают. — А... э... — но что сказать дальше благородный пока не придумал, — у него палец поврежден, который он обычно играет. Вот. На замену здравому смыслу пришла импровизация. Ладонь Ик-Хана застыла в опасной близости от локтя Такео. А еще – от выпирающего бока, поправить который не было никакой возможности. Как и упоминалось, вооружился снайпер до зубов. И пистолеты, само собой, не забыл. Всё больше беспокоил его массивный футляр, покоящийся на полу как новый диван. Мисс Сейра, конечно же, предусмотрительно его закрыла, но... — Может, тогда будет кидать другой рукой? — предложила Суйи. Вот она наблюдала за передвижением модифицированного с самым подозрительным вниманием. Рама вбилась в пол и другим углом, такой же удар Такео ощутил в голову. Невидимым копьем. — А у него и другой поврежден, вот, — совсем неуверенно пояснил Регис, издал подобие нервного смеха и сделал вид, что совсем ничего не говорил. Снайпер не дышал, ожидая судьбоносный вердикт. Рука от локтя убралась. — Сильно болит? — сочувствующе уточнил Ик-Хан и глянул самыми наивными глазами так, что Такео почувствовал себя последней падлой за обман. — Терпимо, — но он должен был, должен был это сделать, ради их же здоровья и безопасности! Слово вышло с заиком. — Эх, жаль, — мужественно сдался паренек. — Ха, нашел! Эй, Юна, помнишь эту игру? Рей, как думаешь, ты в нее еще не играл! — в комнату вернулась привычная какофония. — А, знаю! Медсестра как-то объясняла, что в случае повреждения к больному месту следует приложить лед! Или не сдался. Ик-Хан еще более активно кинулся к морозильнику. Такео не хотелось жить, Регис промолчал, в основном потому, что сам не понимал, что ему делать. Снайпер искал пути отступления и медленно, по стеночке, двигался к окну. На совсем тихое шуршание за спиной он не обращал внимание до того момента, пока не глянул на порушенную картину. Вдоль изображения тянулась конкретная такая царапина, вероятно, оставленная его винтовкой (копье становилось ощутимей). Сердце нашло путь к пяткам. А нога предусмотрительно подпнула той одну сторону, чтобы страдальное произведение, добивающе, не впечаталось тем же изображением в пол. — Ребят, я то наше недоеденное мороженое нашел! И на фоне общего недоумения полное спокойствие истинного Ноблесс как никогда выглядело удивительно. Даже Мисс Сейра пусть и сохраняла непринужденный вид, незаметно утаскивая половину нагруженного на стол в сторону кухонных шкафов, выражала некоторый вопрос. Предположение одно, Кадис Этрама Ди Рейзел что-то знал, что-то, неподвластное простым смертным. — Ой, я ж забыл, — понял Ик-Хан, вознесший ввысь угощение, неловко покраснел и вернулся к изучению морозильника. Не было времени размышлять, Такео таки дошаркал до окна. — Эм... а давно на столе такая запоминающаяся трещина? С той стороны стекла донесся тихий «тюк». Снайпер осторожненько глянул через жалюзи. Из земли приглашающе торчала рукоять, почем не одна. К уже двум имеющимся прилетела третья. «Тюк». Ровным строем, в ряд. Модифицированный догадался, здесь что-то не так, и на самом деле никогда не был настолько счастлив подобному открытию. Такео решился на отчаянный шаг. Незаметно, невзначай поднял жалюзи. А вот окно так незаметно открыть не получилось. — Вам жарко? Может, у вас температура поднялась? — В комнату задул прохладный ветер, бумажная карта определенно интересного нового игрального мира трепыхнулась, выгнулась. И встретилась с невозмутимым лицом непревзойденного Ноблесс, чтобы, так сказать, получше ознакомить того с этим самым новым миром. Регис схватился за голову, Сейра уперлась руками о ближайшую мебель – пробрало даже главу клана Роярд. Дети залились хохотом. Ноблесс оставался невозмутим. — Прогуляюсь, — хуже быть уже не могло, поэтому Такео вышел винтовкой вперед. Понял, что его всё еще видно, одной рукой (отчего выходило до ужаса медленно), с выразительным шуршанием опустил жалюзи обратно. Теперь его видно не было. Снайпер ощущал непомерный стыд. Страшное слово «прогуляюсь», потому что именно с него начинались самые большие проблемы. — Ты не торопился, думал, сразу заметишь, — по несложным вычислениям, говорил это враг. Даже больше, знакомый по изображениям убийца, и по тому, как тот безостановочно крутил между пальцев метательный нож, настроен он был крайне недружелюбно. Единственное вероятное отличие от того, что Такео помнил – по какой-то неясной причине юноша был слегка... зеленым. Прямо таки с ног до головы. Даже волосы покрасил. — Похоже, у тебя есть несколько вопросов, которые ты хотел бы обсудить? — осторожно уточнил. Оружия пока не направлял. Не то чтобы не был готов применить... Просто на улице, на крыше двухэтажного дома, днем, с винтовкой размером с человека, снайпер ощущал себя немного неуютно. Очень немного. — Тянешь время или действительно надеешься, что я пришел поговорить? — неприятно признавать, но надеялся. Нет бы хоть раз всё обошлось простым разговором… Помимо общей невыгодной ситуации припоминал приказ не покидать дом. Наверное, Франкенштейн поймет. Такео старался находиться подальше от края. Люди в этой части города редко ходили, однако сегодня, как назло, были. Кажется, снайпер уже слышал чьи-то отклики, но старался на них не отвлекаться. — Я за целью, — нож просвистел рядом с головой и продолжил падение. Донесся знакомый «тюк». Вероятно, за окном теперь торчало четыре рукояти. — Будешь мешать – убью. Убийца достал пятый. Сказал, а ведь знает, что Такео точно будет мешать. И оклики, похоже, относились не к снайперу. В отличие от него, врага лишнее внимание совсем не волновало. Первый шок прошел, в голове прояснилось, а вместе с тем неминуемым камнем обрушилась догадка. — Не советую нападать на дом, — из добрых же побуждений предупредил. Убийцы не представляют, с каким огнем играют. С одним большим масштабным пожаром. Но помимо того... — Почему нет? — Можете задеть посторонних, — и снова рассчитывал хоть на слабую толику благоразумия. Враг на заявление опешил, беспорядочная игра с холодным оружием на секунду прервалась, в до блеска начищенном лезвии отразился изучающий прищур. Донеслось издевающееся фырканье. — Ну конечно, само собой, разумно. Я бы даже сказал порядочно, — Такео сделал слабый шаг. Показалось, или у убийцы дернулись уши? Стоило увести его туда, где безлюдно, для снайпера и для самого сотрудника Союза лучше. — Не пялься так на человека, вдруг заметит? — Где еще ты увидишь таких странных фриков? Ему бы и кожу также... Нож метнулся в сторону разговорчивых прохожих. Подумать Такео не успел. Бросок сбило выстрелом: пуля впечаталась в асфальт, пробитый нож – рядом. Кто-то вскрикнул, но, кажется, не пострадал. Стоило увести, но сотрудник Союза считал иначе. — Тогда мне придется быть более аккуратным. Так, чтобы некому было рассказать о происходящем. От одного лезвия в голову загородился дымящим пистолетом, от слишком резкого и сильного нападения оружие выбило. С силой враг не мелочился. От двух других – винтовкой. Полыхнуло перед лицом, видеть что-то снайпер перестал. По звукам выискивал убийцу, но тот нашел его сам. Враг оперся о оружие ногами, заставлял отступать. Вот для чего зеленый прикид – в тумане его почти не разобрать. Доносился знакомый тюкающий звук. — Две вещи, которые до ужаса не терплю: порядочность, — с крыши столкнуло, лучше видно не стало. Удушающий дым неизбежной волной двинулся вдоль улиц, — и огнестрел. Ик-Хан от неожиданности опрокинул таки найденный лед, который прихватил на случай, вдруг пострадавший вернется, и ровные кубики беспорядочной массой рассыпались по только распакованной игре. — Чего ж ты... — Суйи отчаянно выхватила из-под льда карту и активно ей затрясла. По бумаге расплывались парочка пятен. — Слышали? Будто кто-то стрелял, — с лицом знатока заметил Шинву. В своих перебегах едва успел сесть. Потыкал в потолок. Подумал. — Стоп, серьезно ж выстрел! Но снова подскочил и кинулся к окну. — Отойди назад! — этот грохот послужил неплохим сигналом, чтобы Регис также пришел в себя. Юный Шинву, конечно, храбр, но полный дурак! Когда слышишь выстрел, нужно бежать не к нему, а прятаться так, чтобы не задело. Просто так Такео не стал бы стрелять. Юна как ближайший до окон человек по воле неожиданности повернула жалюзи. — Не трожь! — со стороны дальнего, открытого, клубками пробиралась зеленая пелена. Если дети здесь, значит убийцам нечего охранять. Нет смысла кого-то ждать. Кадис Этрама Ди Рейзел, до этого с вниманием изучающий врученное ему изображение, осторожно то сложил и убрал. — Ой! Регис не видел никого по ту сторону стекла, зато отлично разобрал лезвие, с треском осколков ворвавшееся в дом. — Шинву! Именно это упоминал младший Ландегре, когда требовал не подходить. Регис успел сделать только пару шагов, Сейра – протянуть руку, а школьники – вскрикнуть. — Ё-ё... Рыжий, к огромному облегчению, опередил всех и догадался отклониться чуть в бок. Шинву, конечно, и дурак, но очень везучий дурак. Кинжал просвистел по комнате, мимо парня, мимо двух беловолосых голов и теперь флагом торчал из стены. А вот Сейре так не повезло. Из-за порыва кинуться к рыжему, сама девушка ушла не до конца. Вдоль бледной щеки протянулся алеющий порез, а на пол соскользнули пара срезанных прядей. — Да как вы... Глава клана Роярд слабо нахмурилась, провела ладонью по ране. Другой ладонью закрыла Регису рот и нос, чем прервала богато заготовленный словесный поток. — Постарайтесь не дышать. Чья-то тень окончательно выбила стекло. От пинка пушку смело, выстрел взмыл в небо, полыхнул фейерверком и опал множеством обсохших камней. М21 успел. Но недоглядел. По ребрам прилетел массивный кулак. Желания проверить всю силу удара не было, но кто сказал, что он всё равно этого не сделает? Определенно ощутимей, чем тем махом. Прокатился по земле, в кого-то влетел. Падали вместе. — Что я вам сказал! — язык щипал металлический привкус. На оборотня глазели до ужаса перепуганным взглядом. М21 даже и не знал, чего незнакомка испугалась больше: происходящего кругом хаоса; боли в локтях и коленях, которые та определенно изодрала при приземлении; или взлохмаченного, побитого, почерневшего с одной стороны модифицированного, который скалился напротив на четвереньках в паре сантиметров от ее носа. — Извините, вы не видели здесь… — над головой возвышалась тень. Перепуганный взгляд стал истерическим. Размышлять не было ни времени, ни смысла. Толкнул незнакомку дальше, сам в этот раз сбежать не успел. Стопу с силой впечатало в асфальт. Удивительно, что сразу не лепешку. Рявкнул, от последующего пинка распластался почти звездой. В спину с щелчком уткнулась пушка. Еще горячие края прожигали остатки одежды, обжигали кожу. — Беги чуть правее, — шепнул. По вполне понятным ощущениям, пламя разгоралось. Спорить та не стала. — Ебаная перезарядка, — шикнул Гримостон, — с ней одни проблемы. Малпа ощутил витающие в воздухе недоумение и страх. Эмоции отозвались мурашками по коже, модифицированный почувствовал каждую дрогнувшую в напряжении мышцу своего тела. Прекрасно. Перекувыркнуло, кажется, что-то опрокинул, врезался в нечто большое. Стол со скрипом отъехал и сдвинул пару сидений. Загрохотало, что на этом столе лежало – попадало. Вдоль движения от пальцев по полу протянулись глубокие полосы. Ну и где же этот мальчишка? Благородный, названный врагами целью. Не просто же так его посчитали подходящей для убийц мишенью? Хрустели слабо впившиеся в кожу осколки. Мимо проплывала белесая полупрозрачная дымка. — Всё не так! Да послушайте! — мольбы, как ни странно, появились раньше, чем Малпа приступил к делу. Кое-кто кричал, стоило им оказаться в зоне его слышимости. И очень, очень замучил. На ногу прицепились жалюзи, с шуршанием их изодрал. Лей что-то рявкнул. Малпе нравилось, как этот спокойный злится. Юноше слишком шел бешеный оскал. А сколько было крику, когда Малпа поддержал третьегодку! Жаль только придется прервать. Модифицированный сорвал и с удовольствием бросил шлем. Сколько ни старался, не его стиль. Незачем прятаться, когда враги всё равно умрут, медленно и очень-очень мучительно. Да и подумаешь дым, будет в тех же условиях, что и враги. Наступил, отчего маскировка выгнулась приятным полумесяцем. Зря, наверное, так сломал, можно было бы надеть кому-то на голову и таким ударом сломать череп. Упакованный фарш вышел бы очень красив. Малпа специально вызвался главной отвлекающей силой, и не только потому, что подходил как никто лучше. Модифицированный изнывал без эмоций. Последней его игрушкой оказался бесполезный парень, который ничего путного не сказал. Только верещал. — Выходите! И тогда, я, может быть, сжалюсь! — однако в этот раз слова были и не нужны. Кашлянул, поморщился от слабой тяжести в теле. Выпрямился во весь рост… и понял, что сам начинает удивляться. — Джи! — от испорченного шлема доносился слабый писк. Неподалеку кто-то упал. Совсем маленький мальчишка в очках. Эти очки хорошо бы смотрелись разбитыми, осколками у ребенка в глазах. Восхищенно прижал ладони к губам. — Джи! — позвал в унисон их трусишке. — Если ты меня слышишь... Тут какие-то детишки! Про школьников Джи говорил слишком сжато. Ссылался на память. Гримостон не мог назвать очертаний, потому что тогда стояла темень. В один голос говорили лишь одно, что среди ребяток есть рыжий. Его же голос Джи и описывал. Этот рыжий сейчас подхватывал какую-то девчонку. Бедняжка оценила последствия усыпляющего газа во всем разнообразии и едва не падала в стеклянный узор, расстелившийся по полу. — Ничего же, если я слегка поменяю наши планы… Бесполезный для драки убийца должен был всего-то проверять, чтобы никто не пытался сбежать. И только потом помочь с отвлекающим маневром. Если от него вообще был бы толк. — И для начала разорву их на части? Малпа помог третьегодке в его просьбе, но долго грустил, что не получится поразвлекаться с маленькими заложниками. Тот мужчина пришел бы в ужас, когда обнаружил детей, точнее то, что от них бы осталось. Уродовать модифицированный умел как никто лучше. Теперь был как никогда рад. Такие беззащитные, они сами пришли к нему в руки. Словно напрашивались на то, чтобы с ними сделали что-то плохое! От шлема звуков больше не исходило. Не набросился сразу, потому что не знал, как разорваться. С кого начать? Теперь решил. Шага три-четыре, с его скоростью занимало не больше секунды. Руки уже вовсю изгибались в сторону жертв. Треснула входная дверь, кто-то ее выбил. А Малпа разобьет этому яркому рыжему пареньку голову о стену так, что раскрасит обои его мозгами. Заберет лицо вместе с глазами. Вспорет девчонке живот и разложит ее внутренности, как мозаику. Но прежде дождется, когда она придет в себя! — Ты кто… — парень успел его заметить. Слова доносились так растянуто, как в замедленной съемке. — Такой? С радостью, почти по доброму тому улыбнулся. Пальцы едва коснулись рыжей головы. «Замри!» Боковым зрением приметил пылающие ненавистью глаза. Их владелец до хруста вдарил по вытянутой руке. Малпу свело в бок. Жертва успел шатонуться подальше. Враг. Бледная кожа, чистейше белые волосы с двумя выделяющимися прядками по бокам, замечательный оскал. Всё белое, провокационно, невыносимо белое. А взгляд... как два огромных кровавых пятна на только выпавшем снегу! Точно тот пацан! Судьба! Малпа еще не начал искать, но тот нашел его сам! По спине прошлись чем-то острым, вспороли мышцы и кожу. Отшвырнуло. Кадис Этрама Ди Рейзел, помимо неоценимых человеческим умом физических возможностей, даруемых ему по обязанности, был очень сочувствующим и понимающим Ноблесс. Таким, какого во всем мире второго вряд ли сыщешь. А вот Франкенштейн нет. И не то чтобы истинный благородный считал своего неоценимого помощника жутким зверем. Но если бы Франкенштейн узнал, кто на самом деле является целью… не поддался никаким уговорам и прикончил одного больно прыткого знакомого из упертости. И, безусловно, сослался на что-то вроде: «Ситуация принуждала». От молчания Кадис Этрама Ди Рейзелу было немножечко стыдно. Но поступить иначе он не мог, и если бы кто-нибудь его спросил: «Почему?», – без задней мысли ответил бы: «Потому». Кратко, понятно и бескомпромиссно. Но даже истинный благородный такой дерзости от надвигающегося набега не ждал. И был довольно… недоволен. Особо ему не нравился неизвестный в дыму. Жестокие мысли, подпитанные с реальной жестокостью требовали закономерного возмездия... Но ничего предпринять Ноблесс не успел. Помешало вмешательство подопечных. — Регис, Сейра, куда! — неподалеку кашлял Шинву. Промелькнул мимо (про то, что Кадис Этрама Ди Рейзел готов был бить, не врал. Еще б мгновение...) — А-а! Вот беда! Где дверь? На данный момент ни подопечных, ни неизвестного в доме не находилось, как и одного окна в совокупности с оконной рамой. Кадис Этрама Ди Рейзел вздохнул. Франкенштейн будет очень опечален. Зато расслышалась иная, более знакомая личность. Знакомая также по мыслям, потому что в основном мысленно проклинала мир, что-то удивленно (даже мысленно) шипела и безмерно сквернословно выражалась. Хотя. Не только. В отголосках сознания Ноблесс приметил некоторые изменения, то, что раскрылось совсем недавно. Услышал шорох, быстрый топот и звук столкновения. — Не смейте без меня!... Ох мать! — от дымки слегка покруживалась голова, вызывала слабую рассеянность, но больше на истинного благородного никак не влияла. Что нельзя было сказать о детях. Кроме недавно упомянутого Шинву. «Откуда ты здесь...» Что же касается тех новых открытий. «Ну почему меня не покидает…» А им стояло уделить внимание. «Проклятое чувство дежавю?» В Джи, несомненно, бессовестным цветком распускалось упертое пакостничество и вселенская зловредность.