Нелюбимый сын

      Гарри улыбнулся, забирая у Роланда долгожданную посылку от мамы. Коробка, перевязанная крепкой веревкой, казалась такой большой, что оставалось лишь гадать, как ворону хватило сил доставить ее в Хогвартс. Гарри очень хотелось поскорее поглядеть на содержимое, но он решил, что честнее будет для начала накормить верного друга. Роланд получил плошку с кормом, воду и птичью печеньку в знак благодарности, и тут же с жадностью накинулся на еду. А Гарри с таким же рвением принялся разбирать посылку.       Первым его встретил пирог. Огромный, залитый кремом символ маминой любви. Гарри еще раз улыбнулся. В последние недели ему было очень одиноко, и эта весточка из дома пришлась как нельзя кстати. Отставив коробку с пирогом, Гарри продолжил разбирать содержимое основной коробки: два пухлых конверта и перчатки ловца. Гарри хмыкнул. Последний подарок родители точно не могли купить самостоятельно, явно Северус приложил свою руку. Он несколько раз пытался поговорить с Гарри, но из этого не вышло ничего стоящего.       — Если хочешь, ты можешь отказаться от участия в Турнире, — сказал Северус во время последней попытки.       Но Гарри не хотел. Он вообще сам толком не знал чего хотел. Быть может, чтобы все вернулось на свои места, и самые близкие не ходили с чувством вины, написанном на лицах?       Впрочем, у Астории кроме вины в последнее время еще очень явно считывалось раздражение. Она явно была не в восторге от того, что не вышло быстро решить проблему. А Гарри давно простил ее за вспыльчивость и острые слова, но не смог за то, что она солгала. Кроме того, он бы вряд ли признался в этом даже самому себе, но его до сих пор злило то, что она считала его настолько неспособным. Он не мог, да и не желал верить в то, что гордость для них обоих оказалась сильнее любви, но по всему выходило именно так.       Гарри как мог отмахнулся от тяжелых мыслей, загнав их на край сознания, и вернулся к посылке. В один пухлый конверт были сложены письма от родителей и Дадли, в другом лежали фотографии. Разглядывая глянцевые снимки в свете свечей, Гарри задумался о том, что стоит наконец подарить им колдокамеру. Он бы очень хотел, чтобы люди, запечатленные на фото, двигались и улыбались, а не стояли, замерев на месте.       Гарри очень удивился тому, как успел вырасти мамин живот, но не мог не отметить, что она очень похорошела с беременностью, да и папа будто бы расцвел, а Дадли, казалось, стал еще выше. Гарри был рад за родителей, но ощутил небольшой укол зависти. Они были вместе, а он так далеко.       Конечно, Гарри нравилось учиться, но иногда он грустил от того, что не мог как Дадли ездить в школу на машине, а вечером возвращаться домой. Родители не приходили к его учителям, не посещали матчи… Да, в Дурмстранге он не играл в квиддич, но если бы даже играл, для них это было бы недоступно. Им и на Турнир приехать не позволят. Гарри отложил фотографию, на которой Дадли одной рукой держал мяч, а другой обнимал маму, и тяжело вздохнул.       Письма в таком настроении читать уже не хотелось. Он так долго их ждал, что не хотел испортить себе впечатление. Гарри вообще в последнее время слишком часто кидало из крайности в крайность: из ожидания в апатию, из активности в лень.       Он тяжело вздохнул и, приоткрыв пластиковую крышку, зачерпнул крем с пирога прямо пальцем. Было очень вкусно. Впрочем, как всегда. Гарри улыбнулся. Облизал палец еще раз и достал из коробки подаренные перчатки. В гостиной Слизерина было так тихо, что все его движения отдавались гулким эхом. Гарри вдруг стало не по себе.       До назначенной им же самим тренировки оставалось почти два часа, но сидеть в мрачной гостиной или в спальне, полной спящих друзей, не хотелось, и Гарри решил прогуляться.       К концу ноября в Хогвартсе заметно похолодало. Конечно, недостаточно для того, чтобы испугать ученика Дурмстранга, но все же чувствительно. Гарри предусмотрительно накинул мантию потеплее и, никем не замеченный, вышел во двор. Часы в холле пробили семь, как раз в тот момент, когда он закрывал за собой тяжеленную дверь. В субботу в такую рань на улице было пусто, и это было ему на руку.       На подготовку к первому испытанию выделили восемь недель и вот, как-то очень незаметно, к концу подходила шестая. С одной стороны, Гарри радовался, это значило, что Турнир наконец-то по-настоящему начнется, с другой — ему казалось, что они совершенно ничего не успевают.       Гарри шагал по чуть подмороженной земле и пытался понять, куда в их и без того диком графике можно было бы вписать еще пару тренировок. Ну, хотя бы одну точно не помешало… Он улыбнулся, представив как тяжело вздохнет добрая половина команды, когда услышит предложение тренироваться не четыре раза в неделю, а пять или шесть. Зато Виктору это точно понравится.       Увлеченный своими мыслями, Гарри не задумываясь толкнул кованые ворота, за которыми располагалось поле для квиддича, и они легко поддались. Он удивился, поскольку обычно пользовался паролем, который Дамблдор записал на тонких полосках пергамента и лично выдал всем членам команды. Вероятно, кто-то проснулся еще раньше, чем он. Поначалу Гарри хотел уйти, чтобы не мешать чужой тренировке, а затем, чуть помявшись, все-таки решил остаться.       Высоко над квиддичным полем зависла одинокая тень. Вряд ли две ранние пташки так уж помешают друг другу.       Гарри запер за собой ворота и направился в сторону душевых. Он позволил себе вдоволь погреться под теплыми струями, и только затем, переодевшись и закинув метлу на плечо, вновь вышел на морозный воздух. Как раз в этот момент фигура приземлилась на середине квиддичного поля. Гарри разглядел зеленую мантию Слизерина и приветственно махнул рукой.       — Не спится? — поинтересовалась приближающаяся Панси.       — Что ты здесь делаешь? — удивился Гарри.       — То же, что и ты, — она усмехнулась.       — Неужели участвуешь в Турнире?       — Да еще чего, — Панси фыркнула. — Я играю за Слизерин. Технически, в этом сезоне не будет никаких матчей, но привычка. Приятно размять косточки.       — Жаль, что Турнир лишил вас квиддичного сезона, — Гарри улыбнулся.       — Ерунда, — она пожала плечами. — Никто из нас не планирует связывать свою жизнь с метлами. Разве что Флинт, вот он по-настоящему страдает, — Панси усмехнулась.       — А с чем ты планируешь связать свою жизнь? — Гарри вдруг захотелось немного поболтать.       — Матушка мечтает, что я стану министерской шишкой, как какой-то из отцовских предков, умудрившийся занять место министра в восемнадцатом веке, — Панси рассмеялась. — Они зовут это возвращением былой славы.       — Но ты так не думаешь? — Гарри чуть наклонил голову набок.       — Считаю, что их амбиции похвальны, но им следует реализовывать их самостоятельно, у меня другие планы.       — Какие, если не секрет?       — Буду целителем, — Панси легонько пожала плечами. — А ты?       — Отдел тайн, — коротко ответил Гарри.       — Вау, — Панси присвистнула, — серьезная замашка.       — Планирую выиграть Турнир и добавить строчку об этом в резюме, — Гарри усмехнулся. — Ну, чтоб наверняка.       — Уверена, ты справишься, — со знанием дела кивнула Панси.       — Все еще планируешь за меня болеть? Уже нарисовала плакат к первому состязанию? — беззлобно поддел ее Гарри.       Панси расхохоталась:       — Запомнил же.       — Это было незабываемо, — Гарри театрально вздохнул.       — Будет тебе плакат.       — Обещаешь? Потому что я планирую поспорить с Лиамом или Драко. И если ты придешь с пустыми руками…       — Паркинсоны, конечно, не поголовно были министрами магии, но в одном мы точно преуспели: мы всегда держим слово, — Панси подмигнула.       — Очень надеюсь, потому что у меня нет абсолютно никакого желания дарить им кучу галеонов.       — Предлагаю, поделить пополам все, что ты у них выиграешь, — Панси протянула ему руку, и рукопожатие получилось на удивление крепким. — Бесплатная рекомендация, с Драко можно взять гораздо больше, если добавить дополнительные условия.       — Скажем, поспорить о том, что ты придешь на первое состязание в Гриффиндорском шарфе? — со смехом поинтересовался Гарри.       Он уже успел немного разобраться в отношениях, установившихся между учениками разных факультетов Хогвартса, поэтому не удивился, когда Панси скривилась.       — Для этого ему придется выложить почти все состояние Люциуса.       — А это не будет не честным? — поинтересовался Гарри.       — Забрать все фамильное золото Малфоев? — уточнила Панси. — Пожалуй.       — Спорить, когда ты точно знаешь, что выиграешь.       — Во-первых, ты не можешь точно этого знать. Спор с Малфоем будет означать, лишь то, что вы ставите на две разные меня, — она пожала плечами. — Ты — на ту, с которой договорился, ту которой веришь, а он — на ту, которую знает с детства, ту, которая ненавидит выглядеть глупо или нелепо.       — Интересный взгляд, — задумчиво протянул Гарри, — но это значит, что верить тебе нельзя?       — Никому нельзя верить, Гарри, — Панси чуть улыбнулась. — На Слизерине мы просто радуемся, если смогли кого-то перехитрить, потому что, уверяю, твой соперник делал бы ровно то же самое, если бы ему повезло оказаться на твоем месте.       — Хорошо, что в Дурмстранге нет факультетов, — заметил Гарри, зябко поежившись. За время их разговора поднялся колючий ветер, и теперь он очень неприятно задувал за шиворот.       — Конечно плохо, — уверенно заявила Панси. — Вы все в одной куче. И несколько, без обид, — она подняла палец вверх, — занудная Астория, и довольно веселый ты. У вас нет возможности развить свои сильные качества среди таких же, как и вы. Мы, слизеринцы, может быть и не можем похвастаться особой честью или способностью к беззаветному самопожертвованию, но все же всегда держимся вместе.       Гарри смущенно рассмеялся. Разговор принимал странный оборот, и ему захотелось вернуться к той легкой беседе, которая больше напоминала флирт, чем глубокие философские размышления. Это оказалось неожиданно приятно, легко болтать с кем-то и не чувствовать себя так одиноко.       — А у вас, у слизеринцев, — начал Гарри, — случайно нет хитрых способов ловить снитч?       — Кажется, ты только что говорил что-то о том, что использовать хитрость нечестно? — Панси прищурилась. Ее темные волосы трепетали на ветру, забавно обрамляя лицо. Короткие пряди то и дело норовили спрятать от посторонних глаз улыбку хозяйки.       — Неправда, я сказал… — договорить Гарри не успел, поскольку Панси вдруг сделала шаг назад. Она прищурилась, тряхнула рукой, в которой была зажата метла, а затем неожиданно уселась на нее и взмыла в воздух.       Помимо того, что Гарри никак не ожидал подобных маневров, в ее полете было еще кое-что странное: Панси сидела на метле не как обычно, она сдвинулась к самому началу древка, ее руки и колени были соединены вплотную, а развевающаяся мантия не доставала до прутьев.       Гарри, недолго думая, рванул следом. Он не без усилий догнал Панси уже ближе к кольцам.       — Итак, урок первый, — начала Панси, наконец зависнув в воздухе, — всегда используй элемент неожиданности. Делай то, чего от тебя ожидают меньше всего.       — Например, садиться на метлу, будто акробат? — Гарри повысил голос, чтобы перекричать ветер.       — Серьезно? — она нахмурилась. — Это ведь один из самых лучших способов летать, вся наша команда пользуется только им. Идеальная аэродинамика, руки достают гораздо дальше. Безусловно, требует тренировок, но когда научишься, оно того стоит. Не верю, что ты никогда об этом не слышал.       — Ты ведь врешь, не так ли? — Гарри прищурился.       — Нет, — серьезно сказала Панси.       Гарри уставился на нее внимательным взглядом и понимающе улыбнулся. Он был уверен в том, что во всем происходящем скрыт подвох, но Панси так уверенно выдержала его взгляд, что на секунду он даже засомневался. А затем она расхохоталась.       — Ладно, ты куда больший слизеринец, чем могло показаться на первый взгляд. — Панси ловко изменила положение, пересев на середину метлы. — И со вторым моим уроком ты уже тоже вероятно знаком. Не переоценивай противника. Он далеко не всегда знает, что делает.       — Может просто хочет меня переиграть? — уточнил Гарри.       — Или он может быть идиотом, — кивнула Панси.       — Ты точно не идиотка.       — Даже не близко, — со смехом согласилась она.       Гарри с куда меньшим изяществом, но все же довольно легко сдвинулся к самому началу древка метлы. Панси эти маневры явно давались гораздо легче, но и он смог, приложив немного усилий, крепко удержаться ногами за основание. Поймав равновесие, Гарри чуть поправил направление метлы коленями, а затем вытянул правую руку и коснулся плеча удивленной Панси.       Назад он вернулся уже куда легче и почти без страха упасть. Руки слегка подмерзли, но отчего-то очень хотелось смеяться.       — Вот тебе мой урок, — Гарри улыбнулся, — всегда наблюдай за тем, что делает твой противник, возможно он научит тебя чему-то полезному.       — А ты неплохо держишься на метле, — заметила Панси.       — Я изучал полеты, — Гарри пожал плечами. — Это не совсем про квиддич, — он поправился: — точнее совсем не про него. Но в воздухе держаться, действительно, умею.       — Тогда для чего тебе моя помощь?       — Помощь никому не помешает, — Гарри пожал плечами. — К тому же, мне нужно не просто удержаться на метле и сделать пару трюков. — Он с трудом подавил возникшее из ниоткуда желание продемонстрировать Панси что-то из того, что умеет заметно лучше, чем не самые изящные передвижения по древку метлы. Быть может, переворот в воздухе… — Мне нужно, — наконец продолжил Гарри, — поймать снитч.       — Спускайся вниз, — поманила его Панси и почти в ту же секунду, зашла в крутое пике.       Она мчалась к земле, Гарри не отставал. Наконец они приземлились.       — Давай попробуем поймать твой снитч, — весело произнесла Панси, снимая перчатки, для того, чтобы удобнее было расстегивать ремни на ящике с мячами. Ее длинные пальцы почти тут же покраснели на холоде, она растерла ладонь об ладонь и уверенным движением откинула тяжелую крышку.       — Раз, — произнесла Панси, взявшись за застежку ремешка, который удерживал крошечный золотой мячик, — два, — продолжила она, отстегивая тонкую пряжку, — три. — Они дружно уставились на то, как снитч лениво расправляет крылышки и улетает.       — Надевай перчатки, — бросил Гарри, когда тот отлетел на почтительное расстояние. Однако дожидаться, когда Панси последует его совету, не стал. Вместо этого Гарри последовал одному из ее уроков и взмыл в воздух.       Лететь было приятно. Ветер был колючим и ледяным, но Гарри все набирал и набирал скорость. Он затылком ощущал незримое присутствие Панси, и это еще сильнее его заводило.       Гарри летел без особой цели, он не видел снитча. Он облетел поле, привыкая к метле, скорости и погоде. Несмотря на неплохой опыт полетов, это все еще было ему необходимо.       Подлетая к кольцам Гарри обернулся и заметил, что Панси отстает от него всего на несколько ярдов. Он чуть замедлился, ожидая, что и она сделает тоже самое, но вместо этого Панси с хохотом пролетела мимо.       И вот она, судя по всему, летела с определенной целью. По крайней мере, Гарри показалось, что он заметил золотые крылышки неподалеку от ее метлы. Он припустился следом.       Снитч нарисовал в воздухе ровный круг и полетел прямиком вниз. Панси не изменила траектории. Не видит или играет?       Гарри на секунду замер. Он не понимал мотивов Панси, но абсолютно точно видел мяч. Если она увидит его прямо сейчас, то успеет сориентироваться быстрее, если он рискнет и уйдет вниз прямо сейчас, то она вряд ли успеет… Но что если она специально ведет себя именно так?       — Не переоценивай противника, — Панси в его голове улыбнулась.       Гарри одним уверенным движением направил метлу вниз. Ветер зашумел в ушах. Краем глаза он заметил, как дернулась метла Панси. Но он уже был гораздо ближе к цели.       Гарри затормозил почти у самой земли. В его руке недовольно трепыхался снитч.       — Браво! — крикнула Панси, спешиваясь.       — Ты его видела? — уточнил Гарри, стряхивая с плеча первые хлопья снега.       — Нет, — Панси покачала головой, и ветер вновь подхватил ее волосы.       — Врешь? — на всякий случай уточнил Гарри.       — Нет, — она рассмеялась, и он поверил.       — Тогда спасибо за совет, идея не переоценивать противника помогла мне принять правильное решение.       — Свежий взгляд всегда помогает. Надеюсь, поможет и на первом состязании, — Панси улыбнулась. — Было приятно полетать, Гарри, но мне уже пора.       — Еще раз спасибо, — медленно проговорил Гарри, — увидимся.       Панси кивнула и уже развернулась, чтобы уйти, когда Гарри ее окликнул.       — Ммм? — переспросила она.       — Ты бы не хотела, — повторил Гарри чуть громче. Он сам не знал, что именно хочет сказать, но впервые за последние долгие недели ему было с кем-то настолько спокойно и легко. Даже попытки разгадать порой колючую Панси заставляли чувствовать азарт, а не раздражение. — Ты бы не хотела сходить в Хогсмид? Выпить пива, обсудить еще парочку квиддичных стратегий?       Гарри чувствовал себя неловко. Он сам толком не понимал с какой целью зовет ее на прогулку. Он не был уверен, что готов к свиданиям, точнее почти не сомневался в том, что не готов. А еще он не был уверен, что Панси воспримет это предложение именно так, как нужно. Но она была такой веселой, полной жизни и, главное, сама была заинтересована в общении с ним…       — С удовольствием, — Панси кивнула и развеяла всего его тревоги. — Только пиво с тебя.       — Разумеется, — радостно согласился он.       — Встретимся у ворот в полдень.       — Буду ждать.       Гарри проводил ее взглядом до самых раздевалок, и только затем уселся на метлу. Он отпустил снитч, досчитал до десяти, глубоко вдохнул и полетел.       К тому моменту, как команда Гарри прибыла на поле, он еще дважды успел поймать снитч. Да и в целом вся эта субботняя тренировка выдалась на удивление очень продуктивной, легкой и веселой. Такого с ним не случалось очень и очень давно.       

***

             Панси чуть опоздала, но на встречу пришла. Она сменила квиддичную мантию на простую школьную, а на волосы надела плотную повязку из темного-зеленого бархата. Гарри, который в отличие от своей спутницы не стал ничем закрывать уши, довольно скоро отметил, что Панси оказалась гораздо предусмотрительнее.       Снег, который было остановился на время тренировки, вновь набирал силу. Это был ленивый липкий снег, который в Дурмстранге начинался где-то в конце сентября, а в Хогвартс, вероятно, приходил лишь поздней осенью. Он покрывал землю тонким, будто пластилиновым слоем и оповещал всех о скорых холодах.       Сегодняшний поход в Хогсмид был третьим в жизни Гарри, если считать прогулку с Северусом и вторым, если ее не считать. Поэтому было совершенно не удивительно, что в деревеньке он ориентировался слабо, в чем честно признался Панси почти сразу.       — Выбирай, где посидим, — предложил Гарри, едва они успели дойти до ворот.       Несмотря на плотную повязку, темные волосы Панси были полны снега. Этот ослепительный контраст заставлял его улыбаться.       — Замерз? — поддела его Панси.       — Я из Дурмстранга, помнишь? — Гарри рассмеялся.       — К холоду никогда нельзя по-настоящему привыкнуть, — заметила Панси. — Разве что ты родился на крайнем севере.       — Я родился в Англии, — усмехнулся Гарри, искренне оценив манеру Панси вести разговоры.       — То-то я думаю, что твой английский так хорош, — усмехнулась она в ответ.       — Я весь хорош, — в тон Панси ответил Гарри. Она расхохоталась, и он тоже не сдержался. — Думаю, что это ты замерзла, хотя и очень не хотела бы в этом признаваться, — добавил Гарри. — Пойдем, выпьем пива. Не хотелось бы, чтобы ты заболела и не явилась на первое состязание…       — До начала Турнира две недели, — Панси закатила глаза, но все же свернула с главной улицы.       — Болезни бывают разными, — Гарри пожал плечами. — А куда мы идем?       — В «Кабанью голову».       — Что-то новенькое, — протянул Гарри.       — А где ты был? У мадам Паддифут? — Панси усмехнулась. — Астория не производит впечатление девушки, которой нравятся такие места.       Гарри покраснел и отчего-то принялся мямлить:       — Мы ходили в «Три метлы». Компанией, — зачем-то добавил он, будто бы оправдываясь.       — Там неплохо, — согласилась Панси, — но здесь веселее.       Гарри трудно было с этим согласиться. Особенно, глядя на огромную вывеску, на которой красовалась отрубленная и окровавленная кабанья голова. Впрочем, поскрипывающая деревянная конструкция показалась даже симпатичной, когда он увидел покрытое слоем пыли стекло входной двери.       Но Панси так уверенно шла вперед, что Гарри тоже решил не отставать. И, в целом, не пожалел. Внутри паба, действительно, было весело.       Внутри «Кабанья голова» тоже не отличалась особенной чистой и милым антуражем, но это было шумное место, заполненное кучей абсолютно разных людей.       Панси умудрилась протиснуться к чудом не занятому столику у окна. Незнакомая молодая волшебница, направляющаяся в ту же сторону, недовольно хмыкнула, когда пальцы Панси схватились за спинку стула на секунду раньше ее собственных.       — А меня так научишь? — усмехнулся Гарри, садясь напротив.       — Как? — Панси улыбнулась.       — Как натренировать такую реакцию и зоркий глаз.       — Да легко, — она кивнула. — записывай: родиться в семье Паркинсон.       — И? — уточнил Гарри, когда понял, что она не планирует продолжать.       — И все, — Панси развела руками.       — Как это помогает?       — Учишься анализировать окружающую действительность, чтобы вовремя отыскать нужную дверь и ушмыгнуть. Иначе рискуешь сдохнуть со скуки.       Гарри показалось, что изначально она планировала сказать вовсе не это, но давить не стал.       — У тебя нет братьев или сестер? — поинтересовался он. — Ну, чтобы было немного веселее.       — У меня был Драко, — она усмехнулась. — И Блейз, — загнула указательный палец, — и даже наши неразлучные Винсент и Грегори, — следом добавила еще два пальца.       — Весело, — согласился Гарри, — но все же, не то же самое.       — Полагаю, у тебя есть брат или сестра? — Панси улыбнулась.       Ответить Гарри не успел, их прервал седовласый бармен, подошедший принять заказ.       — Чего желаете? — процедил он недовольно.       — Сливочное пиво. Лимон и имбирь отдельно, — ответила Панси, и в бороде этого крупного мужчины промелькнула улыбка.       — Запомнила, значит, девочка.       Панси усмехнулась.       — А тебе чего налить? — бармен повернулся к Гарри.       — То же самое, — коротко ответил он.       Бармен вновь усмехнулся, а затем развернулся и молча ушел.       — Да, у меня есть брат, — ответил Гарри на вопрос, который Панси задала до того, как их прервали. — И скоро будет кто-то еще, — добавил он с улыбкой.       — Это как? — Панси удивленно приподняла брови.       — Тебе рассказать, откуда берутся дети?       Она рассмеялась.       — Моя мама беременна, — на всякий случай все же пояснил Гарри.       — Полагаю, не та мама, что ведет у нас уход за магическими существами? — тихо поинтересовалась Панси.       — Что? Откуда? — Гарри почувствовал, как кровь приливает к щекам и задохнулся. Все звуки разом померкли. Шум голосов, звон бокалов, даже тявканье мелкой собачонки, сидящей на коленях у худощавого волшебника, неподалеку от их столика… Гарри будто бы крепко ударили по голове.       — Я угадала? — впервые за время их знакомства Панси выглядела смущенной. — Просто предположила, вы похожи, странно ведете себя, когда рядом. Да и этот ее бред про родство чистокровных семей.       — Странно? — глухо спросил Гарри.       — Она пялится на тебя, ты отводишь взгляд, — Панси чуть пожала плечами, а затем внимательно на него посмотрела и произнесла: — Мерлин, извини, я не думала, что это так остро. Давай просто забудем?       Гарри кивнул, и в воздухе повисла неловкая пауза. Он отвел взгляд, Панси, казалось бы, тоже не знала, что делать дальше. Они сидели так довольно долго, тишина становилась все неприятнее, пока на помощь неожиданно не пришел, появившийся будто бы из ниоткуда, седовласый бармен. Крепкий мужчина удивительно ловко протиснулся между столиками, неся над головой тяжелый деревянный поднос.       — Не забудь оставить чаевые, — бросил он, переставляя на стол содержимое подноса.       Гарри присвистнул, представшая перед глазами картина заставила на секунду забыть о неприятном разговоре.       Бармен ушел, не сказав больше ни слова.       — Расскажешь, что и как мы пьем? — поинтересовался Гарри, глядя на их заказ: два бокала сливочного пива, два пустых бокала и четыре стопки с мутным содержимым двух разных цветов. Стекло не отличалось чистотой, но аромат стоял соблазнительный.       — Сливочное пиво, — Панси взяла один из наполненный бокалов и щедро плеснула напиток в один из пустых, — лимон, — половина стопки с жидкостью мутно-молочного цвета отправилась следом, — имбирь, — закончила она, переворачивая другую стопку.       — А не свернется? — с опасением поинтересовался Гарри, глядя на эту жуткую смесь. — Пиво, все-таки, сливочное.       — Если быстро выпить, то нет, — усмехнулась Панси и в несколько глотков осушила бокал. — Попробуй, — добавила она, чуть поморщившись.       Несмотря на скорость и некоторый озорной размах, она делала все это так изящно, что Гарри невольно улыбнулся. Он смешал для себя ровно половину того, что выпила Панси.       Первый глоток неприятно ударил в горло, второй заставил Гарри прослезиться. Он явно выбрал не лучшее соотношение частей… Лимонный сок обжигал, имбирь казался слишком острым. Однако, как только адское пламя достигло желудка, он наконец понял для чего был нужен этот напиток. Ему вдруг стало очень и очень тепло где-то в районе желудка. Гарри заулыбался.       Панси весело подмигнула, а затем вдруг посмотрела куда-то за его плечо и неожиданно изменилась в лице.       — Добрый день, — над ухом Гарри раздался смутно знакомый, чуть заикающийся голос.       — Добрый день, — вторил ему другой, гораздо более чистый и звонкий.       — Профессор Поттер, профессор Трелони, — Панси даже не попыталась улыбнуться.       — Мисс Паркинсон, Гарри, — куда более дружелюбно произнесла Лили Поттер. — Приятно видеть вас вместе.       Гарри удивился, но промолчал.       — Приятно, что вы так быстро оправились, молодой человек, — согласилась Трелони. — Любовные терзания могут надолго вывести из равновесия и куда более взрослых людей. Хотя кому-то ваше поведение, безусловно, может показаться слишком ветреным…       — Не думаю, что это касается нас, Сивилла, — неуверенно произнесла Лили.       — Когда об этом начинают писать в газетах, это касается всех, — Трелони пожала плечами, и бусины на концах ее красной шали мелко зазвенели.       Панси нахмурилась.       — О чем вы вообще говорите? — не выдержал Гарри.       — Ты не читал «Пророк»? — удивилась Сивилла.       — Сивилла, — предостерегающе произнесла Лили, но профессора прорицания было уже не остановить. Она выудила из цветастой лоскутной сумки свернутую вдвое газету и бросила ее на стол в опасной близости от бокалов.       Перед Гарри предстал основной разворот пятничного номера «Ежедневного пророка». Внушительную часть листа занимала колдография: две знакомые фигуры были сняты чуть издалека, они стояли полубоком. Голова парня была наклонена в сторону девушки, она поднялась на носочки, чтобы быть с ним одного роста. Пара держалась за руки. Гарри почувствовал, как его сердце сделало оборот.       Надпись чуть ниже гласила:       «Подружка чемпиона Дурмстранга бросила его ради слизеринца. Состязание между школами выходит на новый уровень?».       Гарри задохнулся, его щеки запылали.       — Мисс Гринграсс и мистер Малфой… — Лили начала что-то говорить и тут же осеклась. — Ты не знал? — испуганно пролепетала она.       Ее сочувствие показалось Гарри таким наигранным и фальшивым, что он дернул плечами в попытке отмахнуться.       — Ты не знал! — воскликнула Панси. И в ее голосе послышалось искреннее удивление вперемешку со странным, не особенно подходящим к ситуации удовольствием.       Он не знал. Смотрел на знакомый профиль и не мог поверить, что все, что он видит правда. А еще Гарри никак не мог понять, что он чувствует.       Ему казалось, будто бы он разом выпил целый бокал сливочного пива с лимоном и имбирем. Ему жгло горло и легкие, глаза слезились, трудно было дышать. Но где-то в глубине, едва заметно, пока почти не ощутимо, начинало разливаться необъяснимое тепло.