Blood Brothers

Утром Шон проснулся с диким желанием выпить воды. Он сразу же бросил взгляд на соседнюю кровать, но она была пуста, как обычно. Сегодня она выглядела особенно помятой и неаккуратной. Парень сел на кровати и сразу же приметил на стуле свою кофту. Он собирался было надеть её, но ощутил странноватый, неприятный запах, тут же приняв решение отправить её в стирку. В замену ей пришлось натянуть одну из нелюбимых толстовок, не видевших свет с момента переезда в Мексику. Шон осмотрелся в поисках грязного белья, и его взгляд тут же упал на одежду Дэниэла. Это была одна из его многочисленных черных футболок и серая кофта на молнии. Он пошарил по карманам, дабы убедиться, не завалялось ли там что-нибудь ценное. Чуть поодаль парень заметил джинсы брата, которые он, кстати, видел в стирке последний раз недели три назад, так что не раздумывая схватил их и быстро залез рукой в один из задних карманов. Он нащупал какой-то предмет, ловко выудил его и хотел положить на тумбочку брата, даже не рассматривая, но почувствовал, что в маленьком зип-пакете что-то было. Он раскрыл ладонь и увидел треугольную красно-розовую таблетку со значком супермена на ней. «Твою ж мать», — пронеслось в голове парня. Хотелось думать, что брат только купил это, но пока не попробовал. Шон уже завёлся, хотел позвать его, накричать, заставить выдумывать тупые оправдания, но вовремя опомнился. Он вчера ведь сам был в хлам. И честно, он обычно не заходил никуда дальше марихуаны, но обязательно бы попробовал таблетки, если бы выдался шанс. Но Дэниэл… он всё ещё был его маленьким братом и он просто не мог заниматься таким! Он не должен был. Конечно, к чему ещё стремиться, если перед глазами такой «чудесный» пример. Сначала Шон курил при брате с самого его детства, потом курил уже не только сигареты, пил пиво. В кого ему было быть другим? Яблоко от яблони, волк от волка… Шон тяжело вздохнул, продолжая рассматривать таблетку у себя на ладони. Был бы здесь отец. Он бы не дал спуску им обоим. Он бы знал, что сказать младшему, знал, как подобрать слова так, чтобы больше и мысли не было баловаться химией. Он умел наказать, ругать так, что желание повторить ошибку отпадало, но при этом любовь к нему никогда не становилась меньше. Быть отцом точно было его призванием. Мысли об Эстебане полностью захватили Шона. Он скучал по отцу больше, чем можно было представить. Он бы точно не хотел подобной жизни для своих волчат. А они стали теми, кого называют «плохой компанией». Чёртовы копы, чёртов Сиэтл, чёртов Бретт, чёртов Шон Диас, который решил помахать кулаками и усмирить придурка. Но разве мог он не влезть? И да, пусть в том возрасте Дэниэл бесил его, раздражал, был как маленький муравей, заползший под майку и не дававший покоя, он всё так же был его младшим братом, за которого нужно стоять до конца, до последнего, в ущерб себе, отцу. Так Шону говорил Эстебан, так он его воспитывал. И так оно и вышло. Пришлось стоять за него до конца, что привело к тому, что все копы Америки готовы были выплачивать вознаграждение за любую наводку об «особо опасных братьях Диас». Он сжал пакетик в ладони, закинул джинсы брата себе на плечо, собрал остальную одежду для стирки и спустился вниз. Дэниэл сидел на улице и курил. Это заставило Шона повести плечом от недовольства. Он никогда не запрещал брату курить, но теперь вдруг подумал, что очень зря. Такая свобода довела до того, что его брат собирался жрать грёбаные таблетки. Пройдя за спиной брата, Шон открыл стиральную машинку, закинул в неё вещи, которые насобирал в комнате, затем добавил туда же несколько футболок из корзины для белья и запустил стирку. — Привет, Шон, — поздоровался Дэниэл, немного повернув голову к брату, а затем поднёс сигарету к губам. — Ты уже по утрам куришь? — наигранно мягко спросил Шон, пытаясь не срываться и не впадать в бешенство. — А мне нельзя? — невинно спросил Дэниэл, удивленно вскидывая брови. — Ты, кажется, начал курить лет в пятнадцать. — Да, но я не мог себе позволить курить, когда захочу! Мне приходилось скрываться! Мне было, кого бояться! — нервно выпалил Шон, теребя в руке пакетик с таблеткой. — И от этого ты курил меньше? — усмехнулся брат. Он был, на удивление, слишком спокоен сегодня, даже грустноват. — Не нужно отыгрываться на мне, если у тебя нет настроения. Шон обречённо выдохнул и опустился на стул рядом с братом, выхватил у него из рук сигарету, сделал затяжку, а потом вернул её Дэниэлу. Он внимательно всмотрелся в его лицо: на щеке по-прежнему красовался отпечаток подушки, что говорило о недавнем пробуждении брата. Его карие глаза смотрели вдаль хитрым прищуром, и боковым зрением Шон заметил, что лодка, привычно покоившаяся на их пляже, парила в воздухе. Челюсти Дэниэла были крепко сжаты, и Шон мог видеть, как желваки чуть ниже уха то появлялись, то исчезали. Это были какие-то необычные движения, нижняя челюсть то замирала, то начинала ходить из стороны в сторону. — Ах ты чёртов засранец, — прошипел Шон, словно змея. Он знал, что это значило. — То есть таблетка, что я нашёл в твоих джинсах, была не одна? Ты уже успел закинуться? От неожиданности брат испуганно повернул голову к Шону, а лодка с грохотом упала на песок. Он переводил взгляд от одного глаза старшего брата к другому. Его губы слегка приоткрылись, как будто он собирался что-то сказать, но слов так и не последовало. — Какого хрена ты творишь, Дэниэл? Тебе шестнадцать лет! — яростно бросил Шон, наклоняясь ближе к брату. — Тебе очень повезло, что тебя не видит отец: он бы нас обоих заживо закопал. Парень осёкся. Он зашёл на запретную зону. Ещё и так опрометчиво, задев брата за живое. Он вдруг кинул взгляд на лодку, которая кружила над песком в быстром ритме. Кто-то злился. — А тебе очень повезло, что ты знал его больше, чем я, — в ответ прошипел Дэниэл. — Какой же ты всё-таки козёл, Шон! Ты вытворял всё то же самое в моём возрасте, если не больше всякого дерьма! Шон подскочил на стуле, и Дэниэл последовал его примеру. Его челюсть ещё более активно начала двигаться из стороны в сторону, и Шон видел, как он неосознанно закусывал свои щёки изнутри. Не успел он даже открыть рот, чтобы возразить, как Дэниэл перебил: — Ты вчера сам обкурился, и, если забыл, то это я помог тебе дойти до дома и лечь спать! Эгоист конченный! Тебе всегда всё можно! — и в этот момент лодка с мерзким хрустом раскололась на две части, и щепки закружили вокруг неё в бешеном темпе. — Я ничего тебе не запрещаю, Дэниэл. Хочешь пива — пожалуйста! Хочешь покурить — конечно, без проблем. Если бы попросил, я бы тебе даже дал дунуть, но таблетки… Это уже другой уровень, понимаешь? Это химия, с ней шутки плохи, если не хочешь с катушек слететь. — Шон видел, что брат закипал. Им нужно было остановиться. — И давно ты уже занимаешься этим? — Не твоё собачье дело, — огрызнулся брат, сделал затяжку, и выдохнул дым прямо брату в лицо. — Не разговаривай со мной так. — Шон больно схватил его за запястье, брат поморщился. Он свёл брови в возмущении и крутанул рукой, пробуя вырваться. Когда попытка провалилась, он тяжело запыхтел, как будто собираясь с силами, после чего всё, что стояло на заднем дворе, поднялось в воздух. Стиральная машинка вырвалась из розетки, корзина для белья опрокинулась, и вещи, которые были в ней, тоже закружились в вальсе над головами парней. — Прекрати этот цирк, — заорал Шон, указывая на кружащиеся предметы над их головами. — Это тебе не цирк, — выпалил Дэниэл, озлобленно выдыхая, и мягко опустил всё на землю. — Цирк — это твои игры в «дочки-матери». После чего он развернулся и зашёл в дом, а потом Шон услышал хлопок входной двери, что означало, что Дэниэл ушёл. Старший Диас зарылся правой рукой в волосы, болезненно сжимая голову, а затем обречённо выдохнул. Как же ему было тяжело ладить с этим подростком. Он должен был понять его. Он ведь сам был такой же, он должен был почувствовать то же, что чувствовал брат, но получалось хреново. Он, видимо, и правда заигрался в отца, которым не являлся. Как можно было вообще требовать от брата быть хорошим, если у него никогда не было хорошего примера перед глазами? Это заставляло его чувствовать себя хреновым братом. Они же всегда так хорошо ладили… Ну, практически всегда. Шон всегда пытался. Иногда сложно оставаться терпеливым, но он пытался настолько, насколько это было возможно. Вот сегодня он вспылил. Даже Дэниэл в этот раз был очень спокоен, хотя он обычно быстро заводился при ссорах. Да уж, это явно было из-за волнения, которое проснулось в старшем Диасе после вчерашнего звонка Финна. Он даже сам не понял, почему так вспылил из-за таблеток. Он, вероятно, злился сам на себя, ведь именно он был виноват в том, какой пример подал брату и кем его воспитал. Но сорваться на кого-то нужно было, и этим кем-то оказался младший брат, потому что только им ограничивался круг общения Шона. Выходные обещали быть «замечательными», и подтверждением этому было субботнее утро, начавшееся с расколотой надвое лодки и бардака на заднем дворе. Шон провёл какое-то время над ремонтом автомобиля, а затем принялся рисовать. Дэниэл вернулся примерно через два часа и выглядел спокойным. Он только убедился, что старший брат был дома, выглянув на задний двор. Он окинул взглядом беспорядок и буквально за несколько секунд расставил всё по местам силой мысли. Только стиральную машинку всё же пришлось включить в розетку вручную. Он также починил лодку, слегка крутанув рукой в воздухе и собирался уходить, когда Шон окликнул его, мягко похлопав рукой по песку рядом с собой, приглашая присесть. Тот послушно уселся рядом и внимательно уставился в скетчбук брата. Там были нарисованы они, стоящие на крыльце, а вокруг всё летало. Сцена с утра. Интересно, как Шону удавалось так точно изображать события, которые он никогда не видел со стороны? — Прости, что вышел из себя, enano… — неуверенно начал Шон. — Ты знаешь, я просто так хочу, чтобы ты был лучше меня. Чтобы не шёл по моим стопам. Я плохой пример. — И ты меня, Шон. — Дэниэл повернулся лицом к брату, опуская рукой его скетчбук и заставляя его смотреть себе в глаза. — Ты самый лучший пример, просто мне иногда… слишком много соблазнов вокруг, да и в моей компании это обычное дело вроде как. Я больше не буду, честно. Ну или скажу тебе заранее, что собираюсь попробовать, лады? Шон кивнул, закидывая руку на спину брата и прижимая его к себе. Он прислонился головой к его макушке, вдыхая запах его волос. Они пахли сигаретами. Дэниэл обвил руками брата за талию, сильнее вжимаясь в него. — Я люблю тебя, Шон. — Yo también te quiero, enano. Дэниэл достал пачку сигарет и протянул брату. Шон вытащил одну, а затем вынул из кармана любимую зажигалку и поджёг сигарету, после чего прикрыл огонь рукой, чтобы ветер не задул пламя, и проделал то же самое с сигаретой брата. — Финн звонил, — произнёс Шон на выдохе, не отводя глаз от моря. — Серьёзно? — удивлённо вскинул брови Дэниэл. — Он сейчас в Пуэрто-Пеньяско. Попросил забрать его завтра оттуда. Он, видимо, останется у нас на какое-то время, — перевёл взгляд на брата Шон, а затем добавил, — ты же не против? — Нет, конечно, — он хитро прищурился, ловя на себе взгляд старшего брата. — И что же это будет? Шон закатил глаза и слегка ударил младшего в плечо. — Нет, Шон, ну правда, — Дэниэл изменил свой тон и немного обиженно потёр место удара. — Было бы неплохо, если бы ты занялся обустройством своей личной жизни. — Я не видел его шесть лет, Дэниэл. Я не уверен, что он тот самый Финн, который приютил нас на ферме, понимаешь? И вообще, вдруг у него кто-то есть, — после этого Шон осёкся и на мгновение замер, а потом словно опомнился. — И ты слишком маленький для обсуждения моей личной жизни. Дэниэл улыбнулся, потому что это звучало довольно глупо. Он прекрасно понимал, что дело было не в его возрасте или недоверии со стороны брата. Просто Шон чувствовал себя неловко, считал неуместным обсуждать такое. Всё-таки у него и впрямь давно никого не было, а серьёзных отношений — тем более. На самом деле, когда ему было заниматься поиском спутника жизни? Сначала им нужно было встать на ноги, что довольно нелегко в чужой стране, а затем пришлось работать круглосуточно, без выходных, спать по три-четыре часа в сутки, чтобы отдавать машины вовремя и зарекомендовать себя как хорошего специалиста, помогать маленькому Дэниэлу с выполнением домашней работы; уборка, стирка — это всё легло на плечи парня, которому едва ли стукнуло семнадцать лет. В этом возрасте парни ходят на тусовки, впервые целуются, занимаются любовью, играют в футбол и катаются на скейте. У них в холодильнике есть еда, а сорок баксов, взятых у папы на карманные расходы, хватает на все базовые нужды, такие как сигареты, травка и алкоголь. Шон, по правде говоря, понял, что крутой размеренной жизни у него уже больше не будет. Он понял это ещё ночуя под камнем в парке, доставая любимый шоколадный батончик из машины каких-то туристов и воруя хлеб в магазине на заправке. Он понимал, что готов был идти на всё ради Дэниэла. Его жизнь не должна была измениться из-за какого-то Бретта или полицейского, его детство не должно было прерваться в одно мгновение, как это случилось с детством Шона. Он заслуживал всего самого лучшего, и Шон был готов дать ему это в ущерб себе, делая это законным или незаконным путём, убивая людей или разрывая связи со старыми друзьями, уходя пораньше с вечеринок, чтобы уложить брата спать. Шон никогда не строил из себя героя. Он ни разу в жизни не упрекал Дэниэла в отсутствии молодости, но иногда ему бы хотелось тусовок, курить травку в компании, а не в одиночестве у моря. Хотелось, чтобы одежду стирала мама, а деньги выдавал папа раз в неделю. Хотелось бы покататься на скейте, хотелось секса. Нет, не то чтобы секс полностью отсутствовал: бывало время от времени, раз в полгода, если приводить приблизительную статистику. Шон иногда выбирался в бар, но это всё было так скучно, серо. Это не вызывало никаких чувств — просто удовлетворение животных потребностей. Все те девушки были на одно лицо, голодные, их почему-то всегда цеплял Шон. Понятно, почему. О них с Дэниэлом здесь слагали легенды: «два странных гринго». Не прогнулись ни под один картель. К ним приходили с предложениями, затем с угрозами, после — с оружием. Ходили слухи про силу Дэниэла, но никто не знал точно. Когда свидетели пытались с кем-то делиться, их поднимали на смех, а объяснить, как два гринго выжили против толпы в двадцать человек, никто так и не смог. Они были чужие. У Дэниэла была пара друзей в школе, скорее даже приятелей, не особо близких. Совсем не такие, как была Лайла, к примеру. У Шона тоже было несколько знакомых, но это были просто клиенты, довольные обслуживанием, и они иногда перекидывались с парнем парой слов, прежде чем забрать машину. Но они были чужие. Чужие в Америке, потому что фамилия «Диас» и смуглая кожа. Чужие в Мексике, потому что приехали из Америки и общались между собой на английском. Они не особо и стремились вписаться в тусовку: им и вдвоём было отлично. Просто иногда, особенно в тяжёлые периоды, в голове всплывали воспоминания о ферме в Калифорнии, о тех крутых ребятах, с которыми можно было поделиться всем, и они понимали. Они словно чувствовали, были на одной волне. Они проходили через нечто похожее, знали, о чём говорил Шон, знали, о чём у него болело сердце. Они понимали вдвойне, представляя, какой может быть жизнь в дороге с девятилетним ребёнком за спиной. Но их больше не было, и это тоже было своеобразной проверкой на прочность. Сначала ушла мама, потом забрали папу, больше Лайлы не было рядом. Потом, наконец, спокойная жизнь с Рейнольдсами и снова побег. Потом Финн, Кэссиди, Ханна и остальные, и снова нужно было бежать. И Шон уже так привык к тому, что всё не вечно, что нужно идти вперёд не ради себя, а ради Дэниэла, что он перестал придавать так много значения удовлетворению собственных потребностей. — Подумай о себе впервые за семь лет, — проговорил Дэниэл, похлопывая Шона по плечу. — Мне уже не десять лет, чувак. Ты уже и так сделал больше, чем было необходимо. Дай себе пожить. После этого Дэниэл потушил сигарету в песке, взял окурок и побрёл к дому. Он потом, видимо, заметил, что машинка постирала, и принялся развешивать вещи. Это было для него очередной тренировкой, потому что он делал это, не прикасаясь к вещам, только метая взгляды от машинки к бельевой верёвке. И через пять минут всё было развешено. — Во сколько выезжаем завтра? — крикнул Дэниэл, чтобы брат услышал. Ветер был сильный, и звуки уносило вдаль. — В час, — прокричал в ответ Шон, после чего Дэниэл вернулся в дом, а старший Диас вдруг задумался о словах брата, который, казалось, действительно незаметно вырос. В воскресенье Шон проснулся поздно, что было ему несвойственно. Он принял прохладный душ, чтобы прекратить прокручивать в голове предстоящую встречу с Финном. Он порой ощущал, как сердце начинало бешено колотиться, когда он уходил особенно глубоко в размышления о том, как сейчас выглядит Финн, есть ли у него кто-то, останется ли он ночевать у них или уедет, а также много разных других мыслей, но все они крутились вокруг одного человека — Финна МакНамара. Он даже выпил три таблетки успокоительного после завтрака втайне от Дэниэла. Однако Шон ничего не мог с собой поделать: ему предстояло два часа вести машину, и он бы просто не выдержал постоянно учащающегося сердцебиения от любой мысли о старом друге. Он и без того часто видел его во снах в течение последних месяцев, прокручивал в голове их диалоги на ферме, рисовал картинки красивой совместной жизни. Дорога к Пуэрто-Пеньяско была невероятно красивой. Погода стояла солнечная, разве что слегка ветреная, как обычно осенью на побережье, так что парням пришлось утеплиться, натянув ветровки поверх толстовок. Шон любил быть за рулём. После того, как он гнал в Неваду за Дэниэлем, водить машину не хотелось долго. Вскоре это прошло, и парень вновь полюбил такие моменты, когда нужно было ехать на далёкие или не очень расстояния. К сожалению, бывало это редко. До места назначения нужно было рулить около двух часов, и это было в удовольствие впервые за долгое время. Открытые окна, ветер, развевающий волосы, музыка. Как в фильмах про крутых парней — поездки вдоль океана навстречу приключениям. Эта поездка тоже была приключением, ведь неизвестно, что в жизнь парней мог принести Финн на этот раз. — Нервничаешь? — спросил Дэниэл, кинув на брата быстрый взгляд, и продолжил рисовать что-то в своём скетчбуке. — Немного, — неохотно отозвался Шон. Опять младший пытался раскрутить его на откровенный разговор. — Да забей, это ж Финн. Да, это ж Финн. И именно поэтому Шон чувствовал себя ужасно. Он не знал, волнение царило внутри него или страх, он не знал, как сказать «привет», обнимать ли? Он вспомнил, как стоял перед зеркалом и придумывал лучший способ подкатить к Джен на вечеринке, улыбнувшись своим мыслям. Казалось, это было целую вечность назад. Они приехали к скейтпарку, о котором говорил Финн, в половину третьего, однако самого Финна там ещё не было. Шон залез в карман джинсов, пытаясь нащупать пачку сигарет. Он ловкого выудил её и обнаружил, что она была пуста. Они курили, конечно, пока были в дороге, но Шон не заметил, что курил так много. Он быстро огляделся в поисках магазина. Неподалёку было что-то вроде киоска, и Шон протянул Дэниэлу деньги, попросив купить сигарет. Он, в это время, сделал музыку погромче и обошёл их пикап сзади, опуская задний борт, чтобы можно было посидеть в кузове. В скейтпарке катались ребята. Шон засмотрелся на них. Они были чуть младше его самого, а может даже и ровесники. Ностальгия охватила Диаса. Он вдруг вспомнил, как было круто кататься по практически пустынным улицам их района. У них тоже был небольшой самодельный скейтпарк в окрестностях, где они зависали с Лайлой и остальными ребятами время от времени. Вообще раньше Шон вёл довольно активный образ жизни: катался на скейте, занимался лёгкой атлетикой, был лучшим бегуном школы. Сейчас сигареты абсолютно испортили его лёгкие, и он чувствовал одышку при любом увеличении нагрузки. Например, хождение по ступенькам всегда заставляло его пульс участиться. Через несколько минут вернулся Дэниэл. Он заметил, с какой грустью Шон смотрел на катающихся ребят и тут же достал скетчбук, намереваясь зарисовать брата. Это было чем-то обыденным в их семье, так что Шон даже не реагировал; он просто сильнее погрузился в свои мысли, забрав у младшего из рук новую пачку сигарет, и вновь закурил. Спустя какое-то время он заметил отсутствие движений со стороны Дэниэла и повернул к нему голову, чтобы узнать, почему брат остановился. Тот смотрел куда-то за спину Шона, немного левее. Шон тоже повернулся, чтобы посмотреть, на что смотрел брат. Вдалеке шёл Финн. Он стал выше, шире в плечах. То же самое, по правде говоря, произошло и с самим Шоном, не говоря уже про Дэниэла; просто за собой особо не замечаешь изменений, а вот в людях, которых давно не видел, что-то новое всегда бросается в глаза. Он всё также ходил с дредами, только теперь они не торчали небрежно во все стороны, а были слегка собраны в хвост с левой стороны. С носа сползали солнечные очки, а в зубах торчала сигарета. Он направлялся к ним быстрым шагом с огромной сумкой наперевес — видимо, Финн, как и раньше, вёл кочевой образ жизни, и в этой сумке покоились все его немногочисленные вещи. На нём надета лёгкая майка, которая оголяла его подкаченные руки и спину. Татуировок, казалось, стало больше, чем помнил Шон, но в глаза сразу же бросились треугольники под левым глазом и полоска вдоль подбородка. Их-то Шон помнил очень хорошо, ведь не раз прокручивал в голове те моменты, когда лицо Финна было в опасной близости от его собственного лица. В носу по-прежнему был септум. Он был красив, возмужал. Шон слегка закусил губу, стыдясь своих мыслей. Было даже странно чувствовать влечение к кому-то, ибо он давно уже не ощущал чего-то подобного. Дэниэл подскочил и буквально побежал навстречу парню. Тот развёл руки в стороны, приглашая Дэниэла в объятия. — Чёрт возьми, да ты же точная копия Шона шесть лет назад, солнце! — услышал Шон, усмехнувшись. Он определённо соскучился по этому голосу и прозвищам. Они подходили всё ближе и ближе к пикапу, а сердце Шона уже практически вырывалось из груди, хотя внешне он сохранял невозмутимость. Когда парни были уже в нескольких метрах, Шон спрыгнул на землю, кидая окурок в мусорку рядом. Финн остановился в паре шагов от него и приподнял очки на лоб. Голубые глаза заинтересованно уставились на Шона, на его губы, глаза — он явно оценивающе рассматривал старого друга. Шон делал то же самое. Глаза бегали по всему лицу Финна, и вот они наконец встретились взглядами. — Шон Диас, — протянул Финн, словно пробуя это имя на вкус. — Давно не виделись. — Привет, Финн. Финн вдруг сгрёб его в объятия, крепко прижимая к себе, и Шон заметил, что они так и остались приблизительно одного роста. Он обхватил Финна в ответ, обнимая, и в нос ударил его запах. Он пах точно также, как тогда в лагере. Немного мускусный аромат в сочетании с запахом свежевымытых волос и марихуаны. Обнимать его было приятно. Сердце делало точно не меньше ста восьмидесяти ударов в минуту, ноги подкашивались, хотелось прижаться ближе, запустить руку в волосы, закусить нижнюю губу. Стоп. Шон почувствовал, что хватка Финна ослабла, и теперь только он удерживал парня в своих крепких объятиях. — Полегче, ковбой, а то раздавишь ещё, — ухмыльнулся Финн, мягко похлопав Шона по плечу. Диас тут же отпустил его, замечая хитрую ухмылку на лице Дэниэла, стоящего за спиной Финна. Но, увидев строгий взгляд старшего брата, тот сразу же сделал невинное выражение лица, вытянул руки вперёд и, незаметно для Финна, сложил из пальцев сердечко. Шон только закатил глаза, потом помог Финну закинуть сумку в кузов, и они отправились обратно домой, в Пуэрто-Лобос. Теперь их было трое: два волка и вожак собачьей стаи.