позволь мне задать тебе лишь один вопрос

она стояла на балконе, положив голые локти на перила. в одной длинной серовато-белой майке почти до колен было холодно — северный ветер пробирал до мурашек и вился в чёрных прядях, которые чуть потяжелели от влаги и прилипали к заплаканному опухшему лицу. она выдохнула облачко пара в вечерний воздух, и он растаял в бесконечных разноцветных огнях города. внизу суетились люди, сверкали вывески, тёк бесконечный поток машин. внизу была жизнь. она с тоской взглянула себе под ноги, мимо посиневших от холода пальцев, которые торчали между прутьями. прямо под её ногами прошла звонко хохочущая парочка; следом из кафе, что находилось под её обшарпанной квартиркой, вышла сразу целая компания подростков. всё это было внизу. нет, она совсем не собиралась сделать так, что её тело оказалось там, спустившись с пятого этажа самым быстрым способом. нет-нет-нет. точно не сегодня. сегодня же четверг, а люди должны так умирать только по понедельникам. ну, по крайней мере, она так считала. снова выдохнув сухими губами прозрачное облачко, она перевела взгляд на уже почерневшее небо с несколькими крохотными белыми точками — остальные оставались невидимыми из-за неоновых пятен мегаполиса. она невесело усмехнулась своим мыслям. ещё секунда — и она уже закрыла за собой дверь на балкон и вернулась в пустую тёмную комнату, где пахло дешёвым алкоголем, но только не сигаретами — она не курила. она прошла к дырявому выцветшему дивану и достала ноутбук. синий свет экрана озарил её бледное худое лицо с тёмными кругами под глазами и покрасневшим от холода и слёз носом. какое-то время она бессмысленно смотрела сквозь экран, видимо, о чём-то размышляя. потом протянула руку и достала из-под подушки фотографию. на фото была девушка, совсем на неё не похожая, — начиная с её улыбки и заканчивая цветом волос. приблизив её к глазам, она замерла, и вдруг легко коснулась губами листа бумаги. по лицу пробежали две слезы, и она отстранилась, положив фото обратно на подушку. подумав немного, накрыла его колючим пледом так, что голова неизвестной осталась снаружи, а тело оказалось под тканью. она взяла ноутбук и пересела за стол в углу, чтобы сидеть лицом к стеклянной двери на балкон, а затем открыла диалог с той самой девушкой с фотографии. пусто. вздохнув, она начала писать. «представь, что меня больше нет. что я умерла. просто однажды в понедельник взяла и вышла из тела через дверь с табличкой «выхода нет», а его и правда нет. не бывает выхода, если круг замкнутый. знаешь, круг вообще — такая занимательная фигура. нет ни одного угла, в котором можно спрятаться, а прятаться по углам — вот единственное возможное решение этой задачи. прямо как на математике какой-то. я, кстати, сидела тогда на первой парте, а ты на последней, и мне нужно было сломать себе шею, чтобы тебя видеть. я и не против шею сломать. сломаю пальцы, руки, ноги, жизнь, деревянную палочку от мороженного, пространственно-временной континуум — ты бы только попросила. но ты не попросишь. никогда. максимум — «отстань от меня». и ещё в конце это уродливое «пожалуйста», которое здесь смотрится, как труп на свадьбе. на нашей свадьбе, которая, кстати, без трупа никак не получится — иначе ты обязательно скажешь это чёртово «нет». нет. и выхода нет. часы тикают, дни сменяют друг друга, но я по-прежнему в ловушке. как мышка в мышеловке. думала, сыр достать так легко — вот же он, прямо под носом. думала, принесёшь себя в жертву, разобьёшься ко всем чертям в лепёшку пару тысяч раз, и всё, достаточно. и не надо никаких белых лилий, чей запах так смешался с твоим, что я, зайдя в цветочный погреться зимой, упорно вижу тебя. мне бы только видеть, видеть, видеть. даже если тебя на самом деле нет. я уже привыкла видеть тебя там, где тебя быть не может по определению. у себя дома, например. прямо сейчас ты сидишь напротив меня в кресле. вот я за столом, щурюсь в синий свет экрана, на который летят полудохлые мушки, подниму взгляд — и ты обязательно будешь напротив меня. я знаю это. тогда почему я так упорно продолжаю писать? я ведь хочу тебя увидеть, почему же не делаю этого? потому что я боюсь. чертовски боюсь. боюсь, что я посмотрю, а тебя не будет. боюсь, что снова убью очередную свою реинкарнацию, и даже ёбаной шоколадной медальки с фольгой не получу за это. да хоть бы кусочек этой фольги. но нет, что вы. фольга, золотая, и даже само золото — удел кого-то другого, а мне что остаётся? бояться оторвать красные от слёз глаза от экрана, который всё равно вот-вот потухнет — зарядка почти на нуле. на нуле, как моё желание жить. оно вообще когда-то было, это чёртово чувство радости просто от осознания того, что ты жив? о, несомненно. можешь мне не верить, хотя ты скорей согласишься, чтоб быстрее отвязаться от меня, тебе же наплевать. но я предлагаю проверить. посмотри мне в глаза. один раз, спустя столько лет. видишь? вот и оно. вот он, искомый икс в этом дурацком уравнении. хотя я бы сказала: «нахер мне уравнения, если я всё равно сдохну однажды», закрыла тетрадь и выкинула её в окно, а потом прыгнула следом за ней и была бы права. потому что все правы. по-своему, но правы. если ты считаешь, что ты прав, то почему не можешь быть правым? я вот считаю, что ржавый штырь прекрасно сочетается в твоим горлом, и тоже права, потому что это моя эстетика. а у тебя есть эстетика? знаешь, она есть у каждого. обычно её довольно легко увидеть, или человек говорит о ней сам, но ты, видимо, не человек. я так заебалась искать её у тебя. не знаю, кто ты, но точно не человек. может, ангел или демон? хах, точно нет. для ангелов ты слишком омерзительна, детка, а для демонов — слишком правильная. ты кто-то средний, кто-то, кто не вписывается ни в одну категорию. эта загадка разрушает мой мозг, весь мой и без того умирающий организм, быстрее наркотиков. знаешь, я пробовала пару раз. запах твой вполне сойдёт, кайф словлен, организм убит, зависимость получена — цели достигнуты. хотя какие ещё к чертям цели? нет у меня ни целей, ни желаний. пожалуй, с желаниями я поторопилась, но тут опять же следует чётко разделять желания и мечты. мечты — это нечто настолько охуенное, что никогда не произойдёт с тобой в реальности, а желания — всё-таки что-то более приземлённое, и спасибо, я и без тебя знаю, что, к примеру, мужик в сером пиджаке и с синяками под глазами, которого я видела в метро, может мне возразить, сказав, что всё ровно наоборот, и будет прав — ведь все правы в своих мыслях. а я вот просто мечты в желания превратить пытаюсь, а ты мне помогать в этом не хочешь. но ты скорее всего права. как всегда. может, и нет у меня мечты. может, я вру себе, и единственная правда — это табличка «выхода нет», когда он есть. я не верю, но некоторые говорят, что он есть. знаешь, как называется? окно. вот туда я и пойду вместе с тетрадью по математике, прямо с первой парты, главное по дороге не поймать запах лилий, а то снова стая этих чёртовых насекомых в животе вознесёт к самым звёздам. и сейчас я не буду пиздеть про то, что глаза у тебя как звёзды, потому что врать я могу только сама себе, но не тебе, хотя я и пыталась несколько раз. ты глаза вынуть попробуй, вот хотя бы мои, их не жаль, — какие тут звёзды? малоприятное зрелище, уберите детей от экранов. но, как по мне, детям как раз стоит посмотреть правде жизни в глаза через пустые глазницы. пусть поймут, насколько всё тут розовое и весёлое, правда, только под нелегальными веществами, но всё же. а в качестве такого вещества я обычно использую ночь. не знаешь, как это делать? ну, давай я расскажу. точнее, покажу. посмотри наверх. глупая, на потолке ничего, кроме трещин, нет, а трещины и те в форме дельты нила, прямо как мои слёзы. хотя, какое тебе до них дело? ах да, точно. просила же меня в них утопиться. это, вроде как, была почти что единственная просьба от тебя. знаешь, она оригинальная весьма. я, пожалуй, подумаю над этим. только вот не плачу я больше, последнее выплакала, прости уж меня. ох уж это «прости»… сколько раз я его повторяла? пять тысяч? семь? семьдесят? может, пошутишь про шестьдесят девять? о, ну нет, конечно, какие мы культурные. интересно, если б я предложила тебе выбрать — переспать с одной твоей поехавшей знакомой-угадай-кем или покончить с собой, какую петлю ты бы выбрала? петлю мёбиуса? хороший выбор, она как раз проходит через мою голову. хоть где-то наши параллельные прямые пересекаются, в этой мёрзлой темноте моей головы. пусто и холодно. вакуум. вот и весь «глубокий внутренний мир», блять. как пустая бутылка коньяка какого-нибудь, вино-то для шлюх. хотя я не далеко ушла. разрываюсь тут между двумя мирами, а ты даже не пытаешься к себе заманить, а, наоборот, поворачиваешь свой магнит другой стороной. сломала мне весь компас, чертовка, ведь я упорно разворачиваюсь в твою сторону, раз за разом проклиная весь мир, и иду туда, нет, не на свет в конце тоннеля, а на леденящую тьму. как мотылёк-наоборот. все умные такие, идут на свет, к лампе у какого-нибудь мотеля, в надежде согреться, а в итоге-то что? сдохли. сгорели. а мне, пожалуйста, курс на тьму, туда, где меня никто не ждёт. и кто из нас умнее, если погубят себя и те, и те? а умнее всех те, кто будут лампой и тьмой. я признаю это. да, малявка признала это. она гордится своей ничтожностью, выпячивает её вперёд себя. посмотрите, какое я ничтожество, посмотрите, вы только взгляните. мученица, блять. а ради чего? ради чего? ради идеи, цели? смотри пункт неизвестный, цели мне чужды. ну и для чего тогда всё это? страдание ради самого страдания или страдание ради нелепого выпячивания своей жертвенности? хотела бы я сама знать. просто иду ко дну с этими страданиями, потому что из чёрно-белого выбора я всегда ухожу под руку с тьмой, тоскливо оглядываясь на свет. да я не жалуюсь совсем, сама выбрала. сама пойду ко дну, упаду в шахту лифта, а сверху ещё и этот самый лифт грохнется, но, когда становится уже совсем нечем дышать, я обычно нахожу маленькую такую лазейку для света, вроде какой-нибудь мигающей лампочки — мне достаточно, чтоб только сделать пару жадных глотков и снова нырнуть в эту тягучую тьму, а что там с этой лампочкой — какое мне дело? тянет меня всё глубже и глубже, с каждым погружением всё труднее выныривать обратно вовремя, без последствий, да и количество лампочек-светлячков над гладью заметно поубавилось — они видели, как гибли их клоны, и стремились в обратную сторону. хотя некоторые особо отчаянные остались. забавно, но когда-нибудь настанет день, когда я не смогу вынырнуть вовремя и они станут бесполезными. когда-нибудь настанет этот день. когда-нибудь я умру, и скажи мне только одно, ответь на один чёртов вопрос, пока я пишу записку, где сваливаю всю вину на тебя, чтобы не было так больно, ответь:

КОГДА Я УМРУ… ТЫ ЗАПЛАЧЕШЬ?»

«отправить». ноутбук с писком отключился. зарядка и правда была на нуле. хрипло засмеявшись, она встала из-за стола и, постояв немного посреди комнаты, снова вышла на балкон. слёзы, переливаясь всеми цветами в неоновых вывесках, падали на землю, а она не падала. держалась. держалась, вцепившись покрасневшими от холода пальцами в перила, держалась, кусая губу и не пуская мысли в самые мрачные чертоги своего разума. «ах, моя милая, милая смерть, прими меня живой, полюби меня мёртвой…»